Тесная связь

– Ой, да ладно, – протянул Лекс, давясь смехом, – Этот извращенец может заставить тебя кричать за пять минут. Иди, покажу как.

Ника позорно сбежала в ванную и засунула голову под холодную воду, остужая горящее лицо. Только Лекс может заставить ее забыть обо всем на свете, рассмешить в любой ситуации, хотя ему самому сейчас несладко. «Мой», – подумала она с нежностью. – «Он мой». Закрутила кран и накинула на голову полотенце, прислушиваясь к звукам в номере. Лекс с кем-то говорил. Приоткрыла дверь и столкнулась с одним из полицейских, который, судя по всему, ожидал ее. Он сделал жест рукой в сторону двери.

– Пройдемте со мной.

Ника оглянулась на Лекса, словно спрашивая его. Он кивнул и продолжил говорить, человек из следственной группы быстро записывал его слова. Ника вышла из номера, и страж порядка предложил ей стул у стены. Сам остался стоять рядом, наблюдая за коридором.

– Снимают показания? – спросила Ника и получила в ответ один утвердительный кивок и ни одного слова. Она, наверное, будет следующей.

– Скорее всего, у тебя проблемы, – сообщил Михаил, наматывая круги по номеру. Ника забилась в угол кровати и тревожно наблюдала за ним.

– Не мельтеши уже, – раздраженно сказал Лекс. – Сядь. Что не так?

Михаил потер глаза, потер затылок, потер лоб. Посмотрел, наконец, на Лекса.

– Если даже не принимать во внимание, что вы друг друга на дух не переносили, мотив на данный момент был только у тебя. И возможность была только у тебя. Картина вырисовывается совсем не хорошая. – Михаил тяжело опустился на стул и оперся локтями о колени. – Он похитил твою девушку, удерживал ее, ранил ее, угрожал тебе оружием, даже попал случайно, как выяснилось. Ты его убил, провез в отель в машине, которую, само собой, никто не проверял, и ночью скинул в бассейн.

– То есть я его убивал не сегодня ночью? – переспросил Лекс.

– Он уже сутки как мертв. С той ночи, когда ты уезжал в горы. И парнишку нашли, который тебе любезно указал дорогу.

– Проклятье. Погоди, охранники у номера стояли, – вспомнил Лекс.

– Они менялись. Одни ушли вниз, вторые после них поднялись. В этом промежутке никто за тобой не следил. Веревка, которой его удушили, идентична той, которую достали из раны Ники.

– Он мог в кармане ее таскать, – начал закипать Лекс.

– Мог. Либо ты развязал ей руки и этой же веревкой задушил Алекса. А еще ты трогал тело и мог забрать доказательства, которые случайно оставил.

– Ты же был там!

– Я тебе говорил не трогать! – закричал следователь. – Посмотреть ему надо было! Идиот!

– Он ночью был в номере и никуда не выходил, – вмешалась Ника.

– И кто это может подтвердить? Ты?

– Что с директором? – устало спросил Лекс.

– Умрешь от удивления. Он был с Полиной. В первый день напился и завалился к ней в номер. Там и оставался до сегодняшнего утра. То ли с бутылкой, то ли с Полиной, то ли был он там, то ли нет. Там такая же ситуация, как и у вас: один покрывает второго, и больше ни одного свидетеля. Только у него мотива нет. А у тебя есть.

– О Боже, – прошептала Ника, осознавая масштаб трагедии. – Что теперь будет?

– Его могут задержать, потом арестовать до суда. Либо взять подписку о невыезде. Либо найдется что-то, что снимет подозрения с него. Я не знаю. Не знаю, – Михаил закрыл руками лицо.

Лекс хмурился, пытаясь представить дальнейшее развитие событий. Ника прижалась к нему сзади, обвив руками так крепко, точно видела его последний раз.

– Не реви, все будет хорошо, – мягко сказал Лекс, а внутри у него все стыло. – Мы же точно знаем, что он ушел вполне живым тогда. Найти бы его телефон. Кто ему звонил, что он так быстро свалил от нас. Миш, – дождался, пока друг поднимет на него покрасневшие глаза. – Если что, пригляди за ней. Ты знаешь.

Следователь обреченно кивнул. Ника еще крепче вцепилась в Лекса и вытерла мокрую щеку о его свитер.

29

За ним пришли утром. В дверях стоял уже знакомый следователь, за ним маячила группа захвата на случай сопротивления. Внутри разрасталась паника от мысли, что он оставляет ее одну, а рядом находится убийца и еще, возможно, псих, который за нее заплатил. Собственное бессилие вкупе с пониманием, что его сейчас запрут в клетку, рвало на части, причиняя боль гораздо сильнее физической. Лекс на секунду прижался лбом к холодной стене, приклеивая на лицо маску уверенности, и повернулся к Нике. Она вся тряслась, зажав в пальцах край футболки с такой силой, что они побелели.

– Не заставляй доктора опять нервничать с твоими руками, отпусти футболку. Постарайся не выходить из номера. Если что – звони другу. Вероника, все будет хорошо, не переживай так, – Лекс подмигнул ей, улыбнулся краем губ и сам вышел из номера, не давая бойцам повода скрутить его как африканскую косичку.

Ника уставилась на закрывшуюся дверь, надеясь, что это дурная шутка, Лекс сейчас заглянет обратно и рассмеется. Прошло десять минут, полчаса, час, а Ника все смотрела на дверь, и ждала. В дверь осторожно постучали, заглянул Михаил и, кивнув кому-то за дверью, зашел в номер. Машинально окинул взглядом вокруг, отметив зашторенные окна, свитер Лекса на полу, открытые двери ванной и тишину там. Дернул щекой и присел рядом с Никой.

– Ты как?

Ника пожала плечами, всматриваясь куда-то вдаль. Михаил вздохнул. Кажется, это становится его навязчивой привычкой.

– Он бы расстроился, увидев тебя сейчас. Ника, возможно, прозвучит банально, но ты должна быть сильной. Нельзя до такой степени зависеть от него. Он не может постоянно быть рядом, понимаешь? Ты же не маленькое дитя, чтобы неделями рыдать, отказываться от еды и делать прочие глупости. Он невиновен, и мы разберемся, я обещаю.

– Как со мной? – мрачно спросила Ника, переводя немигающий взгляд на следователя, и ему стало чуточку жутко.

– Удар ниже пояса.

– Простите, – тон Ники говорил о полном отсутствии сожаления о своих словах.

– Здесь людей полно, кто-то обязательно видел или слышал хоть что-то. И камер полно, я сейчас ими и займусь. Чуть позже поеду к Лексу, он же мой свидетель. Передать ему что?

– Да. Пусть не беспокоится обо мне. Я постараюсь не выходить из номера. И ни с кем никуда не пойду. Его же отпустят? – на секунду Михаил увидел настоящую Нику под маской апатии. Мгновение – и она опять закрылась.

– Конечно, отпустят, – уверенно ответил следователь. – Мой не в меру ретивый коллега направил ходатайство о заключении под стражу, но тут он облажается. Нет оснований, Лекса отпустят самое большее через двое суток. Так что ты просто ждешь, я дальше рою землю.

Ника кивнула.

– Я хочу сходить в тренажерный зал. Мне нужна физическая нагрузка. Лекс сказал, что я слабая.

– Хочешь перегнать его, пока у него нет доступа к штанге? – пошутил Михаил в надежде на хоть какую-нибудь реакцию, но тщетно. Он начал сердиться: на себя, что не нашел ничего, что могло бы помочь Лексу, на Нику, что она опускает руки при малейшей проблеме, на коллег, которые решили перестраховаться, на Алекса, который посмел умереть. И следующие слова вышли совсем не деликатными: – Ника, если вздумаешь загнать себя опять в ту задницу, из которой я тебя уже вытаскивал…

И ушел, оставив Нику саму додумывать, что за этим последует. Весь день она валялась в кровати, пялясь в потолок, в телефон, в стену. Два раза приходил доктор, молча делал перевязку под бдительным оком одного из охранников и уходил. Пыталась уснуть, чтобы убить время, но в голову лезли мрачные мысли, от которых сжималось сердце и подгибались пальцы на ногах, как перед прыжком с обрыва. Ника снова начинала прислушиваться к звукам за дверью. Ближе к вечеру к ней пришли Рома со Степой. Степан пригладил растрепанные волосы Нике и щелкнул по носу.

– Ты будто только что вылезла из могилы. Где наш язвительный, бойкий дизайнер?

– Собирается с духом, чтобы слезть с кровати, – пробормотала Ника, уворачиваясь от следующего щелчка. – Вы чего пришли?

– Посмотреть, как ты тут страдаешь. Может, пойдем на ужин? Наши все собрались внизу, – предложил Рома, поднимая свитер и складывая его на спинку кровати.

– Спасибо, что-то не хочется. Я позже.

– Давай сюда принесу, если не хочешь внизу?

– Степ, не нужно. Я пойду в тренажерку и потом поем.

– Я бы тоже сходил, – заметил Рома. – Ничто так не отвлекает, как жим штанги весом сорок кг. Держишь ее в руках, локоточки трясутся, а ты лежишь и думаешь – поднимешь или нет?

– Фу, разве можно при девушке такое говорить? – Степан скорчил рожицу. – Ты должен говорить, что сотка для тебя – это пустяк. Тем более с твоей-то бешеной популярностью. Твое безупречное тело (спасибо Нике за фотошоп) – в каждом магазине, твои поклонники засыпали всю рабочую почту любовными посланиями (я уже заколебался чистить ее), и вообще я тебя уже ненавижу.

Рома толкнул его плечом и повернулся к Нике:

– Ну слабак я, что поделать. Идем вместе?

Ника ясно помнила указание Лекса не выходить одной, что означало выходить только с Михаилом.

– Я же сказала, позже, – отрезала она и помахала руками в сторону двери. – Давайте, там ужин стынет.

– Сама виновата, – Степан, казалось, расстроился. – Будешь холодным ужином давиться.

Ника вытолкала парней за дверь. Понятно, что они волнуются и хотят подставить плечо в качестве опоры либо жилетку в качестве платка, особенно Степа. Тот готов ковриком стелиться, лишь бы Ника обратила на него внимание, но он всегда был для нее в дружеской зоне. Однако сейчас она не хотела никого видеть, кроме Лекса. Либо Михаила, который и появился спустя час после ухода Ромы и Степы.

– Ну что? – подскочила к нему Ника. – Есть новости?

Михаил стянул с себя куртку и бросил на стул.

– На камерах ничего пока, но мы еще не все пересмотрели, так что надежда есть. Лекс держится молодцом. К нему пригнали хирурга из больницы, он уже с ним поругался. Напомнил, что открутит мне голову, если я выпущу тебя из виду, так что все в порядке. Они там роют против него, но ничего нет, кроме того, что уже известно. И я хочу есть. Потом покараулю тебя в тренажерном зале.

– Ужинайте, конечно, я подожду, – сказала Ника.

Пока Ника мокла на беговой дорожке в оборудованном всевозможными тренажерами зале, Михаил нашел темный угол и обосновался там, изучая поверх телефона немногочисленных посетителей. Девушка с парнем пришли чуть позже и полностью погрузились в тренировку, не обращая внимания на Нику. Женщина постарше провела в зале полчаса и все это время театрально кряхтела. Михаил так и не понял, для кого было это представление. Следом появились два подростка с наушниками в ушах, ухватили гантели и красовались перед высоким зеркалом. Двое высоких мужчин от дверей прямым ходом направились к Нике, и Михаил насторожился. Ника помахала им рукой и остановила дорожку, согнувшись и тяжело дыша.

– Ты уже здесь, – воскликнул Рома.– Хоть бы позвала. Гляди, какая самостоятельная. Покажешь, сколько поднять сможешь? – и кивнул на штангу.

Ника покрутила в воздухе кистями:

– У меня рабочие только ноги. Так что нет, не покажу.

– Ром, она девушка, – поморщился Степа. – Ей не положено тяжести тягать. Жену свою заставь.

Михаил понял из их разговора, что Ника хорошо знает этих людей. Высокий русый парень с полубоксом показался ему знакомым, но память никак не хотела выдавать нужную информацию. «Я его точно видел. Только вот где?»

– Все, я добежала до Китая и обратно, – выдохнула Ника, вытирая шею полотенцем. – Теперь можно идти спать. У вас воды не найдется? Забыла.

Степа протянул ей свою бутылку.

– Забирай, я у Ромы отожму его воду, – по-дружески приобнял Степан Рому и получил от него тычок под ребра. Ника рассмеялась, закрутила крышку и вернула бутылку с водой.

– Не слишком раскачивайтесь тут, в двери не пролезете. До завтра.

По дороге в номер встретила директора с Полиной. Директор отвел глаза и быстро прошел мимо, не поздоровавшись. «А я-то столько времени от него отбивалась. Всего лишь нужно было подкинуть Полине мысль, что неженатый директор – замечательная партия для нее», – подумала Ника.

Под утро из номера Полины потянулся едкий запах гари, на что сразу среагировали охранники на этаже, сначала постучав, потом выломав дверь. В номере никого не оказалось, источником запаха оказался фен, корпус которого почти расплавился, и жидкая пластмасса капала на резиновый коврик под умывальником.

– Какой придурок оставляет фен в розетке! – ругался один из стражей, выдергивая вилку. – Ни о себе, ни об окружающих не думают.

– Что вы здесь оба делаете? – недобро рыкнул Павел, влетая в номер. – Один здесь, второй в коридоре. Я же ясно сказал – следить за конкретной дверью. Почему никого не вызвали??

– Ну так горело же, – оправдывался охранник. – Вдруг пожар сильный.

– Где тебя учили, что при пожаре все люди, которые в сознании, должны бросаться в огонь? – Павел позвонил Михаилу. – Быстро сюда. Тут кое-что случилось.

Из номеров начали выглядывать жильцы, которых Павел тут же отправлял обратно. Михаил примчался, успев накинуть на себя только халат.

– Что тут?

– Проверь девушку. Как-то не по себе.

Липкий страх пополз по всему телу следователя, и сердце вдруг забилось где-то в горле, как только он сложил вместе неудавшийся пожар, обоих охранников в номере Полины и пустой коридор.

– А вот сейчас мне реально страшно, – признался скорее себе, нажимая ручку двери, которая неожиданно легко открылась, и уперся лбом в эту самую дверь. – Это катастрофа.

30

Михаил шагал к изолятору, сжимая деревянными пальцами ручку портфеля, и в очередной раз мысленно изменил текст своего предстоящего выступления. Поморщился, покрепче сжал потеющие пальцы. Ника пропала без следа, как не преподноси этот факт. Лекс будет в ярости, в ужасе, а самое страшное, что он заперт в четырех стенах изолятора, а до освобождения еще сутки. За это время может случиться что угодно, и Михаил точно знал, чья это вина. «Я должен был днем и ночью торчать рядом. Лекс ведь предупреждал», – уныло думал он, пока охранник отпирал двери камеры. И снова перехватил выскальзывающую ручку портфеля.

Лекс поднялся с койки, всматриваясь Михаилу в лицо, и с ходу спросил:

– Что?

– Она исчезла. Ночью была попытка поджога соседнего номера. Два идиота, которые должны были стоять у ее номера, решили сыграть в героев и помчались спасать соседей. Паша мне позвонил, через две минуты я был на этаже. Но номер уже был пуст. – Михаил выпалил все это на одном дыхании, не давая себе времени подумать. И покосился на Лекса, у которого все шире распахивались глаза.

– Ты что сделал? – шепотом переспросил Лекс. – Оставил ее одну?

– Да. Я сходил с ней в тренажерный зал, потом она ушла спать. Проверил охрану и тоже на боковую, уже ничего не вижу от недосыпа.

Лекс стал затравленно озираться по сторонам, мазнул взглядом по закрытому решеткой окошку под потолком и по решетке вместо дверей. Выбор был совсем невелик, и Лекс уставился на охранника, прикидывая в уме свои шансы выйти из изолятора более-менее целым.

– Не вздумай, – быстро сказал следователь, проследив за метаниями Лекса. – Тебя просто пристрелят при попытке побега.

Лекс отвел глаза и смахнул рукой струйку пота, сбежавшую по виску.

– Есть хорошие новости, – невесело сообщил Михаил. – Твой лечащий врач из отеля получил результаты анализа – у Полины нет бешенства.

Лекс посмотрел на него как на умалишенного.

– Кого не было в своих номерах?

– Удивишься – все были в своих кроватях. Нет, – поправил себя Михаил, – некоторые не в своих, но строго все на этаже.

– Дима?

– В своем номере с Полиной. Как раз ее номер и пытались поджечь.

– «Думай, думай» Кто покидал отель? На воротах камеры есть, я точно знаю.

– Никто. Ни люди, ни машины. Лекс, с обратной стороны есть калитка. Она не просматривается, там заросли ежевики, она оплела все, что только можно. Даже садовник в ту сторону не ходит. Я нашел там ход, проделанный совсем недавно, свежие срезы на ветках. Уверен, что и тело Алекса занесли таким же образом.

Лекс сжал виски и привалился спиной к стене.

– Она сама не ушла бы. Вынести из номера и спуститься с десятого этажа с брыкающимся человеком незамеченным просто нереально. Скорее всего, она была без сознания. Следы в номере были: кровь, борьба? Хоть что-нибудь?

– Нет, – покачал головой Михаил. – Идеальный порядок. Будто она сама встала в кровати и ушла. Откинуто одеяло и все, – потер переносицу и медленно повторил за Лексом. – Без сознания. Или спала. Лекс.

Лекс убрал руки от головы и оперся по обе стороны от себя.

– Мы вчера были в тренажерке, там мужик один приходил. Точнее, два, один с обложки который, но интересует меня другой, который посветлее. Из ваших, Ника его знает. Знакомая рожа у него, все никак не мог вспомнить, где видел его. У вас, у богатеев, забава такая – за оклад целый день сидеть в офисах?

– Степан, ну есть такой, – Лекс не понимал, при чем здесь Степа. – Только ты ошибаешься, он обычный технолог.

– Твой обычный технолог – сынок крупного застройщика, у которого контракты по всей России. Лекс, ты по сравнению с ним – так, рядом постоял, мелочь с пола подобрал. Нас с женой приглашали на вечер, он там был с родителями.

– Степа??

– А теперь вот что. Я вчера и значения не придал, а сейчас это приобрело другой смысл. Этот Степан вчера Нике свою бутылку воды отдал. И она выпила.

Лекс заметно побледнел и сжал кулаки так, что вздулись вены, снова приглядываясь к охраннику.

– Снотворное? Черт! Я на него и внимания не обращал особо. А ведь он говорил, что Вероника ему нравится. Я и значения не придал, он такой открытый, дружелюбный паренек. Не похож он на…

– Психа, который может убить? Купить себе рабыню? – подсказал Михаил и вскочил, прижав к себе портфель. – Жди. И не делай глупостей, слышал меня?

Ника просыпалась тяжело, как после похмелья. Голова гудела, во рту была пустыня, казалось, даже сухой песок на зубах скрипел. Она открыла глаза и уставилась в рельефный потолок. «Это не мой потолок», – пришла первая мысль. Попыталась сесть и обнаружила, что руки привязаны к спинке кровати. Дернула сильнее и резкая боль тут же прострелила запястья. Ника зашипела сквозь зубы, ощупывая пальцами веревку.

– Больно, наверное. Не дергайся, – раздался голос.

Ника повернула голову на звук и зажмурилась, когда темная фигура у окна раздвинула шторы. Этот голос ей был определенно знаком.

– Степа! – облегченно выдохнула она. – Господи, как же я испугалась! Как я здесь оказалась и как ты меня нашел? Развяжи веревки, скорее, пока кто-нибудь не пришел.

Степан неспешно приблизился к кровати и сел, прижавшись бедром к ее бедру.

– Никто не придет, Ника. Не переживай.

– Конечно, придет! Тот, кто меня сюда притащил, он вернется. А если у него оружие, Степ? Нужно быстрее убираться отсюда, – Ника снова дернула руки. Степан загадочно смотрел на ее бесполезные усилия, и Нике вдруг стало не по себе. – Степ?

– Мы здесь одни, – Степан убрал прядь волос со щеки и аккуратно заправил Нике за ухо. – Теперь можем и поговорить, верно? Ты мне расскажешь, что ты делала у редактора дома.

Холодная дрожь пробежала от затылка до пяток и вернулась обратно, Ника всмотрелась в лицо Степы.

– Ты о чем? – осторожно спросила.

– Ты так и не поняла, верно, что ты моя? Я дал тебе время, выставлял себя кретином перед всеми, бегал за тобой, как щенок, выпрашивая хоть толику внимания. А ты запрыгнула на мужика, с которым знакома от силы неделю. Мне надоело это, Ника. Прав был мой отец, когда сказал, что женщину нужно просто брать, если захотел. Чем больше спрашиваешь ее, тем больше она выдвигает требований.

Ника застыла и боялась пошевелиться, глядя в ледяные серые глаза Степана. Он смотрел с каким-то пренебрежением, словно перед ним лежал кусок мяса.

– Твой хахаль хотел узнать, кто тебя купил? Кому ты принадлежишь?

– Откуда ты знаешь? – прошептала Ника, чувствуя, как из-под бинтов тоненькой струйкой стекает кровь.

– Маячок, – пожал плечами Степан. – Само собой, я бы не отпустил этого товарища к тебе без присмотра.

– Алекс выполнял твои указания? – «Не может этого быть. Я не верю своим ушам и глазам».

– Ему нужны были деньги, мне нужна ты. Все просто. Только вот теперь и не знаю, что с тобой делать, – Степа погладил ногу Ники, и она дернулась, стараясь отдвинуться. Степан хмыкнул и навалился сверху. – Ты спала с ним? Успела уже?

Ника сжала зубы и со всей силы ударила лбом Степана. Тот взвыл, скатился с кровати и прижал руку к носу. Из-под пальцев закапала кровь, окрашивая их в красный цвет. Ника сжалась, ожидая расправы за свою смелость, а Степа неожиданно усмехнулся и вытер лицо футболкой.

– Так что? Имей в виду, он за это заплатит. Я тебя предупреждал – медленно и болезненно убью твоего любовника. А ты будешь смотреть.

– Откуда у тебя деньги? Нежели так много заработал техником? – вырвалось у Ники, и она тут же прикусила язык: не подходящее время для сарказма.

– Деньги у меня есть, и намного больше, чем ты можешь себе представить, – резко ответил Степан. – Они могли быть и твоими, но ты выбрала другую жизнь. Моя рабыня, послушная и безмолвная. Такой ты будешь после небольшого перевоспитания. Я купил тебя, Ника. Имею полное право делать с тобой все, что захочу.

«Купил меня. Денег больше, чем я думаю. О Господи! Да кто он такой?». Паника нарастала снежным комом, сметая все попытки сохранить здравый рассудок, и Степан уже с явным наслаждением наблюдал за превращением Ники из человека в дрожащее животное.

– Ты, верно, хотела знать, кто твой преданный фанат, который шесть лет уже пытается тебя заполучить? – прозвучало насмешливо и одновременно пафосно. Степан раскрыл руки, показывая себя. И зло дернул щекой. – Если бы ты не умудрилась сбежать тогда, возможно, я бы женился со временем, ты была бы уважаемой состоятельной женщиной. Но теперь – будешь моей простыней на кровати без права голоса.

Степан снял с себя мокрую футболку и кинул на блестящий темный паркет, заляпав его кровью. Ника вдруг вспомнила, как Лекс учил ее бить. Быстро, резко. И обеими ногами со всей силы заехала Степану в пах, отчего тот завизжал и скрутился на полу, обхватив себя руками. «Вот теперь он меня убьет быстро, как очухается».

Михаил явился перед изолятором, таща на прицепе второго следователя.

– Давай быстрее, – пыхтел он, подталкивая коллегу. – Выпускай.

– Открывай, – коллега указал на решетку охраннику и встал перед открытым изолятором. – Свободен.

Лекс недоверчиво смотрел на следователя, перевел взгляд на охранника, потом на Михаила.

– У его отца дом в Ялте. Лекс, и его нет в отеле с утра. Я уехал, и он следом вызвал такси. Таксиста нашли, есть адрес дома.

Лекс помчался к выходу, следователи побежали за ним, на ходу вызывая группу захвата.

– Транспорт? – Лекс озирался по сторонам. Михаил указал на служебную Ладу и забрался вперед. Лексу остались задние сиденья на выбор.

– Это он, он убил Алекса, – говорил Лекс, лишь бы что-то говорить. – Он похитил Нику, у него есть деньги, чтобы нанять ловца. Алекс хотел мне рассказать, кто заказчик, и Степан его убил. У него была возможность протащить его в отель и открыть бассейн, он же живет там. Дави на газ, коллега! Нам нужно успеть. Убивать он ее не будет, не для этого столько лет носился со своей мечтой. Но покалечить может.

Следователь без слов увеличил скорость. Михаил хмурился и крутил на пальце кольцо, слушая Лекса.

Степан застонал и подтянул под себя ноги, опираясь руками о пол. Медленно поднялся, не спуская с Ники бешеных горящих глаз. Переступая с ноги на ногу, как сломанная кукла, Степан добрел до окна и вернулся, сжимая в руке гибкий кожаный кнут с несколькими фолами, завязанными узлом на концах.

– А вот и наказание подъехало, – гаденько скривил рот и стеганул Нику по ногам. Боль обожгла жидким огнем, и Ника задохнулась, на мгновение выпав из реальности. Степан ударил еще раз, оставляя вздувшиеся красные полосы. – Это я тебя глажу, ласково так. Со временем ты будешь умолять меня взять в руки кнут, я тебе обещаю.

Степан размахнулся и с силой опустил кнут, рассекая тонкую кожу на голени, и Ника завопила, изгибаясь, перед глазами взорвались разноцветные фейерверки, боль прошила ноги и добралась до затылка по позвоночнику, зацепив по дороге каждый нерв.

Одновременно отлетела к стене выбитая дверь, и Лекс с порога прыгнул на Степана, сбив его с ног. Оба с грохотом свалились на пол. Лекс стиснул зубы, когда плечо взорвалось болью от резких движений и, приземлившись сверху на Степана, едва не заскулил, как раненный пес. Степан основательно треснулся затылком и безвольно распластался на паркете, не подавая признаков жизни. Лекс склонился к его лицу, уловил едва заметное дыхание; порядком расстроился.