Волшебные сказки

– Когда? – строго спросила Наталья Николаевна.

– Не сейчас, дорогая, – чуть повысив голос, ответил Александр Сергеевич и, смягчаясь, добавил, – несколько позже. Сегодня мы ищем ответ на вопрос «Кем нам быть?». Когда ответим на этот вопрос, перейдём к следующему вопросу «С кем жить?». От этого вопроса, Серёжа, а вернее от ответа, который ты на него дашь, ответа на вопрос «Кем нам быть?» зависит и то, каким ты будешь. Понимаешь?

– То есть, – уточнил Серёжа, – вы хотите сказать, что в зависимости от того, кем я захочу быть, зависит и мой внутренний образ?

– Какой умный ребёнок, – восхищённо произнесла Наталья Николаевна.

– Сейчас не об этом, – перебил её Александр Сергеевич. – Пойми, Серёжа, что и я когда-то, когда был вот таким же, как и ты, был чьим-то смыслом.

Глава третья

– А чьим, папа, ты был смыслом жизни? – спросил Серёжа?

– Я был смыслом жизни моего папы, твоего дедушки, – ответил Александр Сергеевич, – он, в свою очередь, осмысливал жизнь своего отца, а тот – своего, и так до бесконечности.

«Так вот оно в чём дело? – воскликнул про себя Серёжа. – Психические отклонения в моей семье – это на генетическом уровне! Передаётся по наследству по линии папы! Какой кошмар. Интересно, а у мамы так же обстояли дела?»

– А ты, мама? – спросил Серёжа. – У тебя всё было точно так же, как и у папы?

– Разумеется, – ответила Наталья Николаевна. – Я и сейчас являюсь смыслом жизни твоей бабушки, моей, стало быть, мамы, поскольку она до сих пор жива.

«Какой ужас, – обречённо подумал Серёжа. – И угораздило же меня родиться в такой семье!»

– А бабушка, стало быть, осмысливала жизнь прабабушки? – уже вслух размышлял Серёжа, – и так далее до бесконечности?

– Видишь, как ты всё хорошо понял, – обрадовалась Наталья Николаевна.

– Так-так-так, – задумчиво проговорил Серёжа, – Если я правильно вас понимаю, то… о смысле моей жизни говорить ещё рано?

– О смысле твоей жизни, сынок, говорить вообще не стоит, – радостно, в один голос, воскликнули родители.

– Чего о нём говорить-то, сынок, – продолжал уже один Александр Сергеевич. – Твой смысл жизни сам у тебя появится, когда ты станешь отцом.

«Не прошло и часа, как мы разговариваем, а я уже чувствую, что поглупел года на два, – подумал Серёжа. – Интересно, что будет дальше, если уже сейчас я обречён своими сумасшедшими родителями на бессмысленное существование в течение… лет так двадцати, а может, и больше?»

– А когда вы предполагаете сделать меня отцом? – спросил Серёжа.

– Серёжа! – укоризненно произнесла Наталья Николаевна. – Разве так можно?

– Всё нормально, Наташа, – перебил её Александр Сергеевич, – ребёнок задаёт правильные вопросы. С этим делом, сынок, лучше не спешить. Мы тебе скажем, когда придёт время.

– Не спешить – это понятно, – задумчиво произнёс Серёжа. – Придёт время и вы скажете. Понимаю. А до тех пор? Получается, что моя жизнь будет бессмысленной? Так что ли?

– Само собой разумеется, Серёжа, что твоя жизнь, пока ты не станешь отцом, будет бессмысленной, – ответила Наталья Николаевна.

– Но, бессмысленная – не значит безрадостная, – сказал Александр Сергеевич. – Здесь важно понять, Серёжа, одну простую вещь.

Глава четвертая

«Не всё так грустно, как мне казалось, – радостно подумал Серёжа. – Жизнь предстоит бессмысленная, но… не лишённая радостей в случае, если понять одну простую вещь.»

– Какую вещь? – возбуждённо спросил Серёжа, потирая ладонями рук, в предвкушении чего-то грандиозного.

– Чем дольше ты живёшь бессмысленно, тем больше радости необходимо уметь доставлять себе, – ответил Александр Сергеевич. – Сейчас, когда ты ещё совсем ребёнок, тебе способно доставить радость очень и очень многое. Тебя радует поход в кино, в парк, в театр. Тебя радуют даже качели и карусели, на которых ты катаешься в парке. Да что там качели и карусели, когда даже простая песочница, где ты лепишь куличи из песка с другими детишками, способна доставить тебе радость. Ведь так?

– Так, – согласился Серёжа. – Куличики – это действительно радостно, тем более, что вчера вы мне купили новые замысловатые формочки. Но, отец, давай ближе к делу. Ведь ты хотел сказать что-то важное? Не так ли? Отвлекись от песочницы и формочек для куличиков.

– Но с возрастом, Серёжа, неизвестного в твоей жизни будет становиться всё меньше и меньше, – сказал Александр Сергеевич. – Рано или поздно, но куличики в песочнице, как и замысловатые формочки для них, тебя перестанут радовать. С каждым днём, Серёжа, число этих куличей и формочек, которые уже не будут тебя радовать, будет расти. Понимаешь?

– Понимаю, – ответил Серёжа. – Куличи – это метафора?

– Это метафора, сынок, – ответил отец. – Под куличами я понимаю все те вещи, которые, в силу своей притягательности и при этом неизвестности, тебе способны доставлять радость. Но неизвестного, доставляющего тебе радость, с каждым днём будет всё меньше и меньше. А чем меньше в твоей жизни будет неизвестного, тем меньше радости ты будешь испытывать от жизни.

– Почему? – спросил Серёжа.

– Как почему? – в один голос удивились родители.

– Мы же тебе уже сказали, – продолжила уже одна Наталья Николаевна, – потому что твоя жизнь не будет иметь смысла. Бессмысленная жизнь тогда только и может доставить радость, когда в ней есть что-то, чего не знаешь.

– Что же делать? – спросил Серёжа. – Как сделать радостней свою бессмысленную жизнь?

– Тебе, Серёжа, сейчас не о своей радости думать надо, – сказал Александр Сергеевич, – тебе сейчас о нашей радости следует подумать. Это не ты заскучал, а мы с мамой заскучали. Если бы дело касалось твоей радости, Серёжа, то разве стали бы мы тебя будить в такую рань? Ну? Сам подумай?

– В самом деле, – ответил Серёжа, – я и то подумал, чего это вы меня в такую рань вдруг подняли. Уж думаю, может, сердце моей матери в камень обратилось, что она без всякого сожаления подняла меня с тёплой постельки ни свет, ни заря.

– Да что же ты такое говоришь-то, Серёжа? – испугано воскликнула Наталья Николаевна.

– Сергей, ты не прав! – строго сказал Александр Сергеевич. – Мы с мамой очень…

– Шучу, – быстро перебил отца Серёжа. – Что, шуток уже не понимаете? Это я проверял на вас один из способов так называемого детского манипулирования взрослыми. Я сейчас книгу одну очень интересную читаю, так там сказано, что, начиная с пяти лет, дети становятся способными манипулировать своими родителями. А мне уже шесть. В книге даны примеры манипуляций, ну вот я на вас и потренировался.

– Это жестоко, Серёжа, – сказала Наталья Николаевна.

– Ах, мама, оставь, – резко ответил Серёжа. – Ничего жестокого здесь нет. Такова жизнь, мама. Дети постоянно манипулируют своими родителями, хотят те того или нет. И не соглашаться с этим или не признавать это – глупо. Что плохого, что я манипулирую вами, осознавая это?

– И всё равно, Серёжа, – настаивала Наталья Николаевна, – это жестоко. Манипулируй нами, мы не против. Но зачем тебе сообщать нам о том, что ты нами манипулируешь? Ведь ты же не садист.

– Не садист, – с усмешкой согласился Серёжа. – А сообщать об этом не более жестоко, чем с помощью детей своих осмысливать свою жизнь, – серьёзно продолжил он. – Но я ведь не жалуюсь. Более того, я согласен даже играть с вами в ваши игры. Так почему вы мне запрещаете играть в мои? Сами говорите, что жизнь моя бессмысленна, и надо стараться внести в неё хоть какую-то радость. Я же вижу, что вы несколько повредились рассудком в отношении меня, так почему бы мне этим не воспользоваться? Тем более, что мне это доставляет радость. И я ведь честно вам в этом признался. Более того, я обещаю, что буду манипулировать вами до самой вашей смерти.

– Почему ты так жесток с нами, Серёжа? – спросил Александр Сергеевич.

– Да потому что я есть смысл вашей жизни, – ответил Серёжа, – чего здесь непонятного-то? По-моему, так ничего удивительного в том нет, что тот, кого вы считаете смыслом своей жизни, в какие-то моменты этой самой жизни вдруг начинает вами манипулировать. Вы не согласны? А разве сами вы не так же поступали? Вот ты, папа, разве ты не манипулировал своим папой? А ты, мама? Чего молчишь? Думаешь, я слепой, думаешь, я ничего не вижу, ничего не слышу?

– Чего ты видишь, сынок? – испуганно спросила Наталья Николаевна.

– Как ты манипулируешь своей мамой, моей бабушкой, – ответил Серёжа. – Так что, дорогие родители, давайте обойдёмся без… вот этих ваших истерик. Я даю вам то, что хотите вы, а вы, взамен, позволяете мне пользоваться своим привилегированным положением. Договорились? – родители молча посмотрели друг на друга. – Ну, говорите, чего вы там от меня хотите? Кем, по-вашему, я должен быть? В какие вы там игры не наигрались? Чего не дополучили, по причине той, что сами осмысливали чью-то жизнь? Говорите, не стесняйтесь. А главное, не бойтесь за меня. Позже я отыграюсь на своих детях. И они заплатят мне сполна за все ваши фантазии. Сполна! А моё поведение нынешнее можете рассматривать как нечто, что также доставляет мне радость в моей бессмысленной жизни.

– Ой, сынок, – Наталья Николаевна даже застеснялась, – ты так смело называешь вещи своими именами, что мне даже как-то неловко делается.

– Всё нормально, Наташа, – вмешался Александр Николаевич, – ребёнок всё правильно понял. Значит так…

Глава пятая

Часа два родители взахлёб, перебивая друг друга, восторженно рассказывали Серёже, кем они хотели бы, чтобы он стал. Серёжа внимательно слушал, а когда родители закончили, он спросил:

– Это всё?

– Всё, – в один голос ответили родители.

– Замечательно, – ответил Серёжа, – ну что же… Задачи поставлены серьёзные и… Вижу, что в своё время ваши родители очень серьёзно заставили и вас поработать над своими мечтами и фантазиями.

– Справишься ли, сынок? – спросила Наталья Николаевна.

– Постараюсь, – ответил Серёжа.

«Но будут жертвы, – про себя подумал он. – Возможно, даже большие жертвы и, возможно, даже людские. А как же обойтись без людских жертв, когда вынужден жить без смысла? Люди, которые будут иметь со мной, человеком бессмысленным, но ищущим радости в этой своей бессмысленности, какие-либо дела, безусловно очень рискуют. Им, когда они будут иметь со мной какие-нибудь дела, надо быть очень осторожными и предельно внимательными.»

– Это не ответ, – строго заметил Александр Сергеевич, – нам нужно точно знать. Как-никак, а… речь о нашем смысле жизни.

– Но учтите, у меня могут быть срывы, – предупредил Серёжа. – Осмысливать чужую жизнь психологически очень трудно. Можно и надорваться. Будете ли вы прощать мне эти мои срывы?

– Смотря что ты называешь срывами, – сказал Александр Сергеевич.

Серёжа криво усмехнулся.

– Хм… Что я называю срывами? – задумчиво произнёс он. – Да многое что. Сейчас разве точно угадаешь. Очень многие девушки, которых я буду совращать, дабы украсить свою бессмысленную жизнь, будут делать аборты, например. Могу пьяницей стать или извращенцем. Могу пристраститься к наркотикам. Когда живёшь чужой жизнью, случиться может всякое. От тюрьмы меня отмажете, когда я в пьяном виде или в наркотическом бреду сяду за руль автомобиля и задавлю… насмерть… какого-нибудь человека? По телевизору каждый день показывают, как спятившие с ума от бессмысленной жизни люди калечат и убивают других людей. Вряд ли я буду исключением из правил. Уж, наверное, совершу что-нибудь жуткое, что-нибудь настолько жестокое, от чего у любого нормального человека в жилах кровь застынет. Нет?

– Серёжа, возвращайся в свою комнату и ложись спать, – строго сказал Александр Сергеевич. – Считай, что никакого разговора у нас не было.

– А то, если хотите, я ещё чего-нибудь придумаю, – сказал Серёжа. – Не исключено, что когда я сойду с ума, а такое запросто может быть, если жить без смысла, то я, например, ради наследства, спроважу вас раньше времени на тот свет…

– Не надо, – в один голос воскликнули родители.

– Мы всё поняли, – сказала Наталья Николаевна. – Пойдём, сынок, я тебя спать положу.

Наталья Николаевна увела сына и вскоре вернулась на кухню.

– Спит? – спросил Александр Сергеевич.

– Уснул сразу, как только лёг, – ответила Наталья Николаевна.

– Наверное… это… Поторопились мы со смыслом-то своей жизни, а? – спросил Александр Сергеевич.

– Пусть живёт, как сам хочет, – ответила Наталья Николаевна, – лишь бы только с ума не сошёл от бессмысленной жизни, как мы с тобой.

Они ещё долго сидели на кухне и разговаривали. Часов в двенадцать дня на кухню вбежал Серёжа.

– Папа, мама, – радостно орал он, – я есть хочу. А мне такой сон страшный приснился, как будто вы разбудили меня ни свет, ни заря, посадили в тёмной кухне и стали учить тому, как жить, чтобы с ума сойти. А ещё мне приснилось, что я уже взрослый и управляю автомобилем в нетрезвом виде, и всех, кто мне попадается на пути, я давлю насмерть. А ещё мне приснилось, что…

«Может быть, – подумал Александр Сергеевич, – мы ещё не совсем спятили от своей бессмысленности, если позволили ребёнку самому выбирать своё будущее?»

«Когда вырастет, – подумала Наталья Николаевна, – пусть женится на ком сам хочет. Слова не скажу.»

Эпилог

Самое страшное в этой сказке то, что Александру Сергеевичу двадцать восемь лет, а Наталья Николаевна младше его двумя годами.

Переходный возраст

(сказка не только для взрослых)

1

Заседание Высшего Совета Вселенной (ВСВ) подходило к концу, когда вдруг ответственный за развитие Вселенной, Вячеслав Михайлович Нонов, хлопнув себя ладонью по лбу, воскликнул:

– Вот чёрт!

Все с удивлением посмотрели на Вячеслава Михайловича.

– Вячеслав Михайлович, – укоризненно произнёс председатель ВСВ, Тонов Вячеслав Васильевич, – Вам, как ответственному за развитие Вселенной, не пристало ссылаться и поминать в разговоре любые абсолюты и их противоположности.

– Извините, друзья мои, – ответил Нонов, – не сдержался. Последнее время очень много работал с планетами первого уровня развития, ну и… вырвалось. Ещё раз прошу прощения.

– Что Вы хотели сказать, Вячеслав Михайлович? – спросила ответственная за безопасность Вселенной, Фаина Георгиевна Иванова. – Опять что-нибудь на планете Земля?

– Вы как в воду смотрите, Фаина Георгиевна, – радостно ответил Нонов.

– Я смотрю на Вас, Вячеслав Михайлович, а не в воду, – ответила Иванова.

– Это так говорится, Фаина Георгиевна, – объяснял Нонов. – На планете Земля так говорят, когда…

– Я знаю, Вячеслав Михайлович, где и в каких случаях так говорят, – перебила его Иванова.

– Да? – удивился Нонов.

– Да, – ответила Иванова.

– Откуда Вы это знаете, Фаина Георгиевна? – удивился Нонов. – Насколько мне известно, вопросы ранней антропологии Вас мало интересовали.

– Последняя командировка Фаины Георгиевны была на Землю, Вячеслав Михайлович, – пояснил главный врач Вселенной, Баров Георгий Иванович. – По-видимому, оттуда и её познания из области пословиц и поговорок Земли. Фразеологизмы, Вячеслав Михайлович, – Баров улыбнулся и пожал плечами, дескать, что с этим поделать.

– Ах вот как! – радостно воскликнул Нонов. – Так Вы были на Земле, Фаина Георгиевна! Как это замечательно. В таком случае, я уверен, что Вы меня поймёте.

– Ближе к делу, Вячеслав Михайлович, – настоятельно попросила Иванова и посмотрела на часы. – Что там опять случилось с планетой Земля?

– Ну почему, опять, Фаина Георгиевна, – обиделся Нонов. – И почему случилось?

В ответ на это Иванова только многозначительно кивнула головой и мило улыбнулась.

– Фаина Георгиевна права, – вмешался в разговор ответственный за СМИ Вселенной, Сонин Иннокентий Михайлович. – Последние сто лет от Вас только и слышно, что Земля, земляне, проблемы Земли и их решения.

– Иннокентий Михайлович, давайте, каждый будет заниматься своим делом, – попросил Нонов. – Вы, если я ничего не путаю, занимаетесь средствами массовой информацией?

Сонин презрительно ухмыльнулся.

– Ну вот и занимайтесь, – продолжал Нонов. – А мне позвольте заниматься своим делом.

– Хм, делом, – тихо и, язвительно ухмыляясь, ворчал Сонин. – Таскаетесь с этой Землёй, как, простите, курица с яйцом.

– Иннокентий Михайлович тоже недавно с Земли, – тихо пояснил главный врач Вселенной председателю Высшего совета.

– Фразеологизмы? – тихо поинтересовался Тонов.

– Они, – кивнул головой Баров.

– Понимаю, – тихо ответил Баров.

– А по-Вашему, Иннокентий Михайлович, проблема развития Вселенной это неважно? – воскликнул Нонов. – Ну конечно! Куда важнее проблемы увеличения тиража какой-нибудь столичной газеты или рейтинг какого-нибудь центрального канала, на котором Вы рекламируете очередной здоровый образ жизни, модный во Вселенной в этом сезоне.

– Скажите пожалуйста, – возмущённо воскликнул в ответ Сонин, – реклама здорового образа жизни, видите ли, ему не нравится. Тоже мне, величайший знаток переходов от обезьяны к человеку и от человека к творцу.

– Это я-то величайший знаток переходов от обезьяны к человеку!? – услышав такое про себя, возмутился Нонов.

– Вы, Вы, – усмехнулся в ответ Сонин, – кто же ещё.

– В таком случае Вы, Иннокентий Михайлович, знаете кто? – воскликнул Нонов.

– Ну кто? – равнодушно поинтересовался ответственный за СМИ Вселенной.

– Журналист, – с вызовом ответил Нонов. – Вот Вы кто! – с гордостью добавил он.

– Я? Журналист? – возмутился Сонин. – А Вы в таком случае…

– Не ссорьтесь, друзья мои, – успокаивал членов Высшего Совета Тонов, – все мы, в том числе и журналисты, и специалисты по обезьянам, все занимаемся нужным и… как его?… полезным делом. Вячеслав Михайлович, что Вы хотели нам сказать?

– Планета Земля готова пожертвовать своим счастьем во имя вечных материальных ценностей, – ответил Нонов. – Они делают очередной шаг вверх.

– Вот как? – удивился Тонов. – А это точно? Точно, вверх, а не вниз?

– Точно, – уверял Нонов.

– Ну что же, – задумчиво произнёс Тонов. – Это уже что-то. По крайней мере, они уже задумались о том, что счастье и вечные материальные ценности, как то: вечная молодость, вечная красота и вечное …, – здесь Тонов посмотрел на Барова.

– Здоровье, – договорил за председателя главный врач Вселенной.

– И вечное здоровье, – продолжил Тонов, – спасибо, Георгий Иванович. Что всё это не одно и то же, и что одно с другим никак не связано. Конечно, было бы лучше, если бы они предпочли счастье вечным материальным ценностям, но… Нет, так нет. С худой, как говорится, овцы…

– Хоть шерсти клок, – закончил физиолог высшего уровня развития, Янов Олег Иванович.

Теперь уже все с удивлением посмотрели на Янова.

– Я тоже недавно с Земли, – объяснил Янов своё поведение. – Вы же знаете, я специализируюсь именно на переходных периодах развития цивилизаций, а планета Земля сейчас находится именно на таком периоде в своём развитии. Не сегодня завтра они-таки поднимутся в своём творческом развитии на ступеньку выше и я, как физиолог, не могу пропустить это событие. Кстати, я сегодня же снова возвращаюсь на Землю. – Янов посмотрел на часы. – Через час планетолёт на Землю, так что, уважаемые члены Высшего совета Вселенной, давайте-ка закругляться.

– Если я правильно Вас понимаю, Вячеслав Михайлович, – сказал Тонов, – Вы хотите дать жителям планеты Земли вечную красоту, вечную молодость и вечное здоровье?

– Да, Вячеслав Васильевич, – ответил Нонов, – всё так. Вы правильно меня поняли.

– Ну, если ни у кого нет возражений, – задумчиво произнёс Тонов, – по законам развития Вселенной мы не вправе мешать цивилизациям проводить заведомо неудачные эксперименты на самих себе, если эксперименты не угрожают самой этой цивилизации и всей Вселенной в целом, но необходимы для развития творческих способностей, как негативный опыт.

Председатель ВСВ обратился к главному врачу Вселенной:

– Георгий Иванович?

– Слушаю Вас, Вячеслав Васильевич, – охотно откликнулся Баров.

– Берите всё необходимое и вместе с Вячеславом Михайловичем и Фаиной Георгиевной дайте землянам всё, о чём они мечтают, и заберите у них всё лишнее, – сказал Тонов. – На этом заседание Высшего Совета Вселенной объявляю закрытым.

2

Земляне не сразу предпочли счастью вечную молодость, вечное здоровье и вечную красоту. Вначале, когда только на Земле вообще встал вопрос о выборе, земляне остановились на счастье. Надо также сказать, что в самом начале земляне хотели и того, и другого: чтобы и счастливыми быть, и при этом вечно красивыми, вечно молодыми и вечно здоровыми. Но, когда им дали понять, что это невозможно и что необходимо выбирать, то вначале жители Земли выбрали конечно же счастье. И то не сразу. Прежде чем выбрать счастье, они долго разговаривали с главным специалистом по развитию Вселенной. И вот на одном из таких разговоров и зашла речь о счастье.

– Вы, собственно, к чему стремитесь-то, земляне, – интересовался главный специалист по развитию Вселенной. – А то, я как не посмотрю, вы всё время со злом каким-нибудь боретесь.

– К счастью, конечно, – отвечали жители планеты Земля в один голос, – к чему же ещё? Мы ведь потому и со злом боремся, что хотим счастливыми быть. А Вы сомневаетесь?

– Я не сомневаюсь, – отвечал Нонов, – но… судя по вашему поведению, по вашим поступкам и их последствиям, как-то не сразу и сообразишь, что всё это исключительно ради счастья.

– Вячеслав Михайлович, голубчик, – объясняли земляне, – поймите и Вы нас. Мы ведь недавно вышли на прямой контакт с Вселенной высшего уровня развития. Естественно, глядя на вас, у нас ум за разум заходит.

– Я имел в виду ваше поведение до того, как вы вышли на прямой диалог с нами, – ответил Нонов.

– Ах, Вы об этом! – с некоторым раздражением в голосе воскликнули земляне, вспоминая все неблаговидные свои поступки. – Так это ведь мы только в борьбе со злом.

– Откуда у вас вообще эта идея – бороться со злом? – спросил Нонов.

– А всё оттуда, Вячеслав Михайлович, – от стремления к счастью. Очень мы хотим, знаете ли, чтобы все люди на Земле счастливы были. А какое же может быть счастье, пока на Земле зло не искоренено?

– Давайте честно, земляне, – предложил Нонов.

– Давайте, – охотно согласились земляне.

– Что вы хотите? – спросил Нонов. – Я имею в виду, что вы хотите иметь и ради чего искореняете разнообразное зло у себя на планете?

– А можно просить, что угодно? – поинтересовались земляне.

– Просите, что хотите, – разрешил Нонов. – Вы, как недоразвитая планета первого творческого уровня развития, переходите на более высокую ступеньку и вправе просить у Вселенной высшего уровня развития всё, что угодно.

– А не боитесь, что наши желания Вам окажутся не под силу? – серьёзно спросили земляне. – Вы так уверены в своих возможностях?

– Дело в том, земляне, – ответил главный специалист по развитию Вселенной, – что в своих даже самых смелых мечтах вы не поднимаетесь выше своего первого творческого уровня развития. И любое ваше желание способен исполнить даже ребёнок, живущий на втором творческом уровне развития. Не говоря уже о третьем уровне.

– То есть, – ещё раз уточнили земляне, – мы можем просить, что угодно?

– Просите, что хотите, – разрешил Нонов. – Главное, чтобы ваши желания не противоречили друг другу. При всём нашем могуществе мы не можем одновременно воплощать в реальность взаимоисключающее.

– Ну это понятно, – ответили земляне.

Земляне задумались.

«Что бы такое у них попросить? – думали земляне, бросая косые и недоверчивые взгляды на главного специалиста по развитию Вселенной. – Что бы такое попросить?»

– Не можете определиться? – спросил Нонов.

– Нет-нет, – быстро отвечали земляне, – можем! Просто… как-то не сразу и сообразишь, что выбрать. Столько всего хочется.

– Вы же говорили, что все ваши мысли и дела направлены на счастье человека, – уточнял Нонов.

– Говорили, – настороженно согласились земляне. – И что с того?

– Ну вот и просите то, что позволит вам быть счастливыми и не придумывать себе какое-нибудь зло, с которым вам надо будет бороться.

– А вы можете сделать нас вечно здоровыми? – земляне решили переменить тему.

– Можем, – ответил Нонов.

– А вечно молодыми можете?

– Можем и вечно молодыми, – ответил Нонов.

– А вечно красивыми? – спрашивали земляне.

– И вечно красивыми тоже можем, – ответил Нонов.

– И всё это одновременно? – интересовались земляне.

– Поскольку вечная молодость, вечная красота и вечное здоровье не являются взаимоисключающими понятиями, то можем и одновременно, – ответил Нонов. – Но, надеюсь, земляне, вы понимаете, что «вечное» в данных случаях, будет носить условный характер и ограничиваться средней продолжительностью вашей жизни?