Невысокое искусство

Прошло минут пять, и вдруг раздался странный звенящий звук. Стасик вздрогнул, обернулся – звонили какие-то раритетные часы, висевшие над кассой. Существо с гитарой тоже вздрогнуло. Его рука потянулась к карману, достало телефон… Время смотрит.

– Чёрт… – тихий встревоженный шёпот всколыхнул тишину. Существо засуетилось, закрыло книгу, извлекло из кармана кошелёк и подалось в сторону кассы…

Когда оно обернулось, Стас опешил.

Обомлел, заполыхал, чуть не упал и даже успел немножечко испугаться.

Девочка обернулась и оказалась не такой уж и маленькой. У неё были каштановые, сильно вьющиеся волосы с рыжим отливом, а ещё блестящие орехово-зелёные глаза…

«Нет, ты всё же переработался вчера, – сказал себе Стасик.– Мерещится тебе… от голода». Но он всё же пошёл вслед за ней, схватив с полки для приличия какую-то тонкую книжонку. Он попытался встать так, чтобы девушка его не заметила, но она и без того не смотрела по сторонам – куда-то спешила.

– Анна Сергеевна… Анна Сергеевна! – девушка протянула руку и тронула спящую старушку за плечо. Та зевнула и неохотно, словно сова днём, открыла глаза и взяла из рук девушки книгу.

– Ты ещё не надумала работать, а? – добродушно проскрипела старушка, подсчитывая сдачу.

– Времени мало, – ответила девушка. Голос! Стасу показалось, он узнал его…

– .. учёбы много… – оправдывалась она. – Может, на каникулах попробую…

Стасик не понял того, что она сказала. Он слушал лишь голос, слова сами по себе потеряли смысл.

– Ну, хорошо, – ответила продавщица, неуклюже садясь на место. – Заходи ещё как-нибудь.

– Ага, – девушка помахала рукой, быстро спрятала книгу в карман на гитарном чехле и торопливо скрылась за дверью.

Она торопилась. Значит и Стасу стоило бы!

Он протянул книгу, дал денег без сдачи, схватил покупку, почти что выбежал на улицу…. Испуганно огляделся. Где?

Увидел. Чехол с гитарой колыхался уже в другом конце улицы. Стасик быстро зашагал следом, ловко огибая прохожих. Солнце подымалось всё выше, и становилось людно.

Да быстрее же ты…

Вот он уже оказался метрах в двух от девушки и пошёл медленнее, стараясь держать дистанцию. Ему не хотелось, чтобы она заметила его, очень не хотелось. Он всё ещё не был уверен…

«А зачем ты, собственно, увязался?» – задал вопрос Стасик. Действительно. Ну, догонишь ты её. И что? Что ты скажешь? Что ты будешь делать? Ты вообще уверен, что тебе стоит хоть что-то делать? Ты же не знаешь, кто она такая… Может, у неё муж есть?!

Эти мысли были справедливы и смутили Стасика. Что ж? Перестать? Пойти сейчас же своей дорогой мимо, будто так и надо? Ну, нет. Этого никак нельзя – Стасик понимал. Он понимал, что если сейчас пойдёт домой, то будет потом страдать ещё полжизни, а может, и больше. Будет лежать глубокой ночью с грустными глазами, уставившись в потолок, и думать – а вдруг, это была та самая девушка? Чудо, конечно, но разве не бывает в мире чудес! Вдруг, это действительно была удача, которую ты так и не сумел использовать? Нет, нельзя уйти!

И Стас шёл дальше, надеясь только на удачу, что подвернётся какой-нибудь подходящий случай заговорить. Может, подойти и спросить, сколько времени? Нет, что за бред – сейчас у всех цивилизованных людей есть часы, не на руке, так в телефоне…

Почему нельзя, скажем, как в детском саду, подойти и:

– Девочка, а как тебя зовут? А сколько тебе годиков? Давай дружить?

И так далее. Было бы идеально.

Между тем они подошли к автобусной остановке. Девушка остановилась на самом краешке тротуара. Стасик пристроился за киоском с газетами. Теперь можно было разглядеть её сбоку и убедится : девушка почти точно такая же, как и на картине Стаса. Только одета она была вовсе не в платье, а в джинсы, ботинки с заклёпками, тёмно-зелёное плотное пальто, на голове – чёрная шапочка, на руках – вязаные перчатки без пальцев, а вокруг шеи повязан большой коричневый шарф. И кожа у девушки была не столь загорелой, и веснушки не так густо покрывали её щеки. Ну, это и понятно – недостаток солнца…

Вдобавок ко всему у неё был слегка вздёрнутый маленький нос. Но глаза – Стасик не мог не признать эти глаза! Сам же вчера бился над этим цветом, именно этим… Глубоко-коричневый, как древесина дуба, а с ним – мягко-зелёный, как листы…

И чем дольше Стасик смотрел на неё, тем сильнее он узнавал её. Реальность происходящего снова стала ускользать от него. Он начинал верить в то, что это он её нарисовал. Он ещё не признавал рассудком, но уже знал своим сердцем, что знает её, знает уже давно, что разговаривал с ней раньше, и что она ему – самый лучший и единственный в мире друг, которому он без страха предательства выдал все свои тайны… Сердце узнало. И потому оно билось как сумасшедшее, как птица, пытающаяся вырваться из клетки. Оно стремилось к своему другу. И что-то тёплое и настоящее начало расти – Стасик чувствовал – у него в груди. Будто новое солнце долго спало внутри, а теперь очнулось и хотело осветить весь мир, и от этого становилось жарко и хотелось глубоко-глубоко дышать…

Ну, надо же.

Стасик выдохнул, стараясь успокоиться, потому что это уже ни в какие рамки не лезло. Так и с ума сойти можно…

К остановке медленно ковылял переполненный автобус. Когда он остановился, из дверей россыпью семечек хлынули люди. Девушка двинулась туда…

Стас последовал за ней. Теперь он точно знал, что не отстанет, даже если придётся ехать до конечной или ещё чёрт знает куда.

Оба они вошли в последнюю дверь. Народу была тьма, толкотня стояла страшная, и Стасик нервничал, как бы не потерять девушку из виду. Он уцепился как-то рукой за поручень, впился взглядом в её рыжую макушку, и какие бы неприятности ни случались среди пассажиров, не отворачивался. Даже то, что у него совершенно не было денег на проезд, не сильно волновало его. Контролёр затерялся где-то в самом начале автобуса, а он, Стасик, ехал в конце…

Автобус трясся и плёлся по дороге, при этом скрипел так жалобно, словно у него была глубокая депрессия. В целом он напоминал уставшую от жизни старую улитку, которой уж только в гроб. Хотя у улиток нет гробов.… Или есть? И как же они выглядят?

Стасик даже как-то обрадовался, что его мысли отвлеклись на что-то, пусть даже бредовое. Снова открылись двери, люди, толкаясь, вышли и, толкаясь, зашли. Скучным голосом была объявлена следующая остановка. Девушка двинулась к выходу – Стасик не выпускал её из виду. Она оказалась рядом дамой, пышущей парфюмом на пол-автобуса. Дама держала на руках маленькую мохнатую собачку. Мордашка у собачки была миловидная, но глаза уж очень напуганные. Несчастное животное было в ужасе от такой толпы людей и очень нервно дёргалось и ёрзало. К пущему ужасу собачки всякий, кто имел счастье её увидеть, считал себя просто обязанным посюсюкать с ней и потрогать руками. В общем, муки этого мохнатого создания, были просто невообразимы. Внезапно автобус затормозил и сделал это слишком резко, что вызвало, резкий и оглушительный скрип. Собачка на руках у дамы пришла теперь в настоящий ужас и с визгом подскочила.

Дальше события развивались стремительно.

Животное шлёпнулось вниз, сделало лужу, тявкнуло и с глазами, полными дичайшего страха, кинулось прочь, лавируя между ног пассажиров.

– Моника! Мооониикааааа-аа! – чрезвычайно громко заголосила дама.

Многие пассажиры обратили внимание на бегство Моники и уже стали смотреть под ноги в поисках собаки, как тут открылись двери автобуса.

Толпа повалила из дверей. Девушка также двинулась к выходу, и вдруг телефон в её кармане зазвонил. Она потянулась за аппаратом, уже взяла его в руку, но дама развернулась всем корпусом, тщетно пытаясь найти свою собаку. При этом она зацепила чехол с гитарой на спине у девушки, тот подался вниз, потянув за собой владелицу. Ещё секунда – бац! Девушка неловко шлёпнулась на тротуар возле автобуса. Стасик в этот момент попытался выбежать из дверей, но – двери издевательски захлопнулись. Автобус двинулся дальше.

Стас решил, что сейчас умрёт. Ну как же так? Ну как так-то?! Автобус удалялся от остановки неумолимо…

Он больше никогда её не увидит.

Эта мысль была почти смертным приговором, и Стас почувствовал, словно что-то невидимое душит его. Он беспомощно огляделся по сторонам. Посмотрел под ноги – собаки нет. Видимо, Моника, навсегда покинула свою хозяйку. Но это мало интересовало Стасика. Он был как-то очень подавлен. Его взгляд блуждал без цели по автобусу, в котором только что была она, а теперь – ничего…

Вот с той лестницы она упала. У неё в руке ещё был телефон… Телефон!

Стасик протолкался поближе к выходу и стал интенсивно изучать поверхность под ногами. Телефон отыскался на нижней ступеньке у выхода – никто и не заметил его в суматохе. Хорошо, что ещё не растоптали! Стасик быстро нагнулся и поднял вещицу. Спрятав её в карман, он прислонился к двери и даже заулыбался.

Вышел он на следующей же остановке и отправился домой пешком. Пришёл, распихал купленные продукты по полкам в холодильнике.… Нашёл купленную им книжонку. Он уже успел забыть о ней. «Есенин. Стихи о любви». Что ж, весьма символично…

Наконец, Стасик сел на кровать. Ноги ныли – он прошлялся по городу четыре часа. Четыре часа! Зато вернулся не с пустыми руками…

Стас достал найденный телефон и повертел его в руках. Аппарат немного запачкался, пока валялся на полу в автобусе, но протереть его – и он снова как новенький. Маленький и чёрный. Довольно хороший – видно, дорогая вещица.

На заставке – лого известной рок-группы. Что это? Пароль! Ох уж эта скрытность…

Стасик не был силён во взламывании паролей, и только чистой удачей угадал с третьего раза. Из вежливости не стал смотреть фото, зато в списке контактов легко отыскался домашний номер телефона с лаконичной подписью «Дом». Что ж, весьма осмотрительно. Стасик уже собирался было позвонить, но отложил телефон в сторону.

Пускай она поймёт, что потеряла аппарат. Пускай осознает это. Пусть побегает, поищет… Понервничает. Но тем больше будет благодарность герою, нашедшему драгоценность.

– Злая ты, однако, тварь, Стасик, – сообщил себе Стас, косясь на телефон, – очень злая и коварная.

Он улыбнулся, посидел ещё немного и отправился в рейд на холодильник.

С неким замиранием сердца Стасик решил, наконец, попробовать позвонить. Было уже без пятнадцати четыре вечера. Слушая гудки, Стас начал нервничать. Он поднялся и стал ходить кругами по комнате, периодически спотыкаясь обо что-нибудь.

– Алло, – прозвучало в трубке.

Стас узнал голос, её голос, и поскорее сел на кровать, думая тем самым успокоиться. Но это не помогло, и он снова поднялся и зашагал по кругу.

– Эм… Я тут подобрал в автобусе ваш телефон…

В трубке громко ахнуло – восхищённо и с облегчением:

– Фух, слава богу…

– Так вам… как вернуть?

– А, конечно.… Куда приходить?

Стасику полегчало – всё легче, чем он думал.

– Записывайте адрес, – сказал он.

– Ага, сейчас возьму ручку, – в трубке раздалось шуршание, – всё, пишу.

Стас продиктовал и добавил:

– Там пятый этаж… лучше по лестнице идти – лифт всё время барахлит.

– Ага. Приду около шести часов. Идёт?

– Конечно, – Стасик поднял руку и вытер рукавом выступивший на лбу пот.

– В таком случае, до встречи!

– До встречи, – произнёс Стасик уже вслед гудкам. Он положил телефон на стол, а сам с размаху кинулся на кровать и крепко обнял подушку. Он был готов обнимать всё, что встретилось бы на пути – подушку, шкаф, холодильник, рюкзак…

– Есть, – заявил Стас, приветливо глядя в потолок. Потолок молча посмотрел на него белой поверхностью, но потом всё же осветился для приличия добродушным лучом предзакатного солнца.

Ровно в шесть раздался звонок в дверь. Удивительная пунктуальность. Стасик, словно торпеда, подлетел к двери. Там он остановился, пытаясь изо всех сил принять непринуждённый вид. Секунду постоял, подышал глубоко, потрогал уши – горят! Быстро взлохматил рукой волосы, чтобы как-то скрыть это, одёрнул майку и, наконец, открыл.

– Здравствуйте!

Девушка стояла на пороге, одетая так же, как и днём, разве что не было при ней гитары. Вид у неё был уставший.

– Привет, – несмело проговорила она, окинув Стасика испуганно-оценивающим взглядом.

– Ну, проходите что ли, – пригласил Стас, пропуская её в квартиру. Он пытался быть максимально вежливым.

Девушка осторожно, будто пол в прихожей мог в любой момент взорваться, вошла маленькими шажками. Стасик подумал, что своими движениями она похожа на лисицу.

– Как вас зовут?

– Алиса, – ответила девушка, передёрнув плечами.

Алиса! Имя на «А»! Он ведь знал, он знал…

– Стас, – парень протянул ей руку. Она аккуратно пожала ему ладонь своей. Мягкая ладонь в мягкой вязаной перчатке. Приятно.

– Вы никуда не торопитесь?

Девушка подняла голову и пристально посмотрела на Стасика, видимо, рассуждая, торопиться ей или нет. Стасик стоял молча и неловко улыбался, не нарушая мыслительный процесс.

– Нет, я не тороплюсь, – вынесла вердикт Алиса.

– О, ну… тогда… эм, – она всё ещё не сводила с него пристального взгляда, и Стасу вдруг стало жарко, и потому слова запутались. – Может, это… Чаю? Или, может, кофе? Вы любите кофе?

– Нет, мы любим чай, – девушка сняла ботики и поставила их в углу. – И не надо меня больше на «вы» называть!

Это явно был приказ, но сказан он был таким добродушным тоном, что Стасик тут же согласился:

– Ну ладно. Так чай?

– Да, можно чёрный, пожалуйста?

– Можно! – ответил Стасик и радостный унёсся на кухню. Получается! Она тут, она настоящая, и она только что согласилась пить с ним чай!

Он поставил чайник, отыскал чашки, открыл новую упаковку чая, извлёк из тайника купленные сегодня сладости и печенье, спрятанное на чёрный день… Он так увлёкся, что и забыл о том, что оставил Алису одну в прихожей. Стас отправился туда, но девушки не нашёл. Она сняла пальто, шапку и шарф (они лежали на тумбочке) и, видимо, прошла в комнату Стасика.

В его комнату!

То, что там бардак – это ещё ладно, но там же та картина. Если она увидит…

Только Стасик успел об этом подумать, как из его комнаты донеслось тихое «Вау». Стас беспомощно посмотрел на своё отражение в зеркале, что висело прихожей. Он покраснел, как рак, как несчастное членистоногое, которое издевательски долго варят в кипятке, готовясь съесть его!

Парень вошёл в комнату, ожидая чего угодно. Алиса стояла у мольберта с картиной и, не отрываясь, смотрела. Только когда Стасик подошёл ближе, она заметила его.

– Извини, – сказала девушка, обернувшись, – мне стало интересно, что тут.… Это прекрасно!

– Правда? – Стас почувствовал, как у него в животе становится тепло, а на спине – холодно.

– Да! – Алиса закивала головой. – Вы – большой талант…

В другой ситуации Стасик тут же решил бы, что это сарказм, но сейчас это было сказано с таким искренним восхищением, что нельзя было заподозрить девушку в насмешке.

– Дай-ка гляну… – Стас обошёл Алису и заглянул в картину.

Всё как надо: трава шуршит, ива колышется, ветер дует, лилии плывут, птицы, как и положено, вьются…

Девушка исчезла! Не было никакой лесной леди с умными глазами и в персиковом платье. На том месте, где должна была стоять она, была лишь трава, а вдали виднелся синий лес и блестящее серебро реки. Получался очень даже душевный пейзаж. Но девушки не было.

Стасик не знал, какими суевериями объяснить метаморфозы с этой картиной. Сейчас он даже обрадовался, хотя надо было бы загрустить: часть, лучшая часть работы, потеряна без следа!

Неловкое молчание вдруг нарушилось надрывным свистом чайника.

– Момент… – пробормотал Стасик, убегая на кухню. За ним прошла Алиса, провожая парня восторженным взглядом.

– Так ты художник?

– Ну, я только учусь… – Стасик чуть было не промахнулся мимо чашки, наливая кипяток.

– Нет, я о том, что… – Алиса запнулась, не зная, как поточнее сказать. – Ну, в душе художник.

– А, это да, – парень улыбнулся, ставя чайник обратно на плиту. – Научился ползать в детстве – первым делом пополз к папиному столу, нашёл ручку и расписал закорючками столешницу…

– Надо же, – девушка засмеялась.

– А ещё я вязать умею, – таинственно проговорил Стас, садясь на стул, – только это секрет.

– Интересно… – Алиса прищурила глаза и посмотрела на него так, что он опустил от этого взгляда голову и смутился.

– Я тебя, кажется, видела уже где-то… – неуверенно произнесла она.

«О, неужели?» – Стасик усмехнулся про себя.

– Нет, точно видела где-то.… Не могу вспомнить.

«Зато я помню», – подумал Стас. Он ещё не решил, верить ли ему в то, что девушка сошла с его картины. Зато он чувствовал, что знает её всю свою жизнь. Она пришла не с картины, и не из книжного магазина на углу соседней улицы. Она пришла откуда-то издалека, так далеко, что никто и не знает, а он, Стас, шёл с ней. Почему они потерялись друг друга из виду по пути? Этого не понять, но вот они встретились, нашлись – и что ж? Пьют чай…

– Эм.… Почему ты молчишь? – видно, Алисе надоело сидеть в тишине, пока Стасик справлялся с чувствами и смотрел в окно.

– У тебя есть родинка на левой ладони, – внезапно сказал он.

– Зачем тебе это спрашивать? – девушка удивилась.

– Это был не вопрос, – Стасик помотал головой. – Она есть.

Алиса удручённо нахмурилась, подняла левую руку:

– Да, есть…

– Вот! – Стасик выдохнул

– И что с этого? – недоумевала Алиса.

Он посмотрел на неё и покачал головой. Она не понимает – это ясно. Она ещё не знает, кто они такие.

– Ну, родинка – это знак, – сказал он.

– И что он значит?

– Я потом объясню, – отмахнулся Стас. – Передай мне лучше печенье…

В маленькой кухне сделалось как-то особо светло и тепло, когда на улице начало темнеть. Закат сгорел дотла, и теперь тихо осыпался на небо фиолетовый и синий пепел. Всё погружалось в тени, сумерки поползли по улицам, размывая и причудливо искажая картину за окном, им противились зажигающиеся фонари и вывески.

Шла шестая чашка чая. Смущение прорвало, и разговор хлынул живым, звенящим потоком. Стасик чувствовал, что говорит, говорит – и не может наговориться, будто пьёт воду после жаркого дня. Почти вся жизнь была охвачена их разговором: говорили о грозе, о море, рассуждали о книгах и стихах, не забыли помянуть музыку и кино, и куда же без художников, и австралийские кенгуру попали в обсуждение, и мотоциклы, и пицца, и учёба, и кошки, и даже путешествия в космос…

И это было так здорово!

– А девушка у тебя есть? – вдруг спросила Алиса, когда Стас уже хотел начать о возможности существования разумной жизни на других планетах.

Он немножко опешил и посмотрел на неё. Она посмотрела на него. Так прошло минуты три.

– Ха. Ха. Ха. Какая шутка, – Стас трижды похлопал в ладоши.

– А что? – Алиса пожала плечами.

– Ты прикалываешься?

– Нет.

– Нет, ты прикалываешься, – Стасик резко схватил чашку с недопитым чаем и моментально осушил её – в горле пересохло.

– Так есть? – Алиса не отставала.

Повисла глупая тишина.

– Догадайся с трёх раз, – ответил Стас.

– Почему?

– Посмотри на меня и догадайся, – повторил он, – с одного раза.

– А по-моему, ты норм, – заявила девушка и тоже принялась интенсивно пить чай.

Воздух?! Куда делся весь воздух?!

– Ну… – Стасик смущённо изучал дно своей чашки взглядом, – А у тебя?

– Не переживай, у меня тоже нет девушки, – успокоила Алиса.

– Эм…

– У меня есть кот!

– Ты прикалываешься? – ещё раз поинтересовался Стас.

– Да. Но меня всё равно есть только кот.

– Кот – это хорошо…

– Ещё бы.

Стасик посидел, посмотрел в чашку, вспомнил что-то и вышел на секунду. Вернулся он, держа в руке найденный в автобусе телефон:

– Твоё?

– Ой, моё! – Алиса увидела аппарат и только сейчас вспомнила цель своего визита.

Стасик передал ей телефон. Девушка стала проверять, всё ли в порядке, глянула на экран и увидела время.

– Десять часов?! – воскликнула она. – Ну и ну!

– Иди, если тебе пора, – Стасик взял со стола пустые чашки и убрал их в раковину.

– Давно пора! Извини, я побегу… – Алиса метнулась в прихожую и стала поспешно одеваться.

– Спасибо за чай, – сказала она, уже стоя в дверях.

– Да ладно…

– А всё же я тебя где-то видела…

Стасик снова не вынес взгляда прищуренных умных глаз и опустил голову.

– И спасибо, что нашёл телефон, – продолжала Алиса.

– Да ладно уж…

– Это правда ценная вещь! – воскликнула она и достала из кармана маленький расшитый бисером кошелёк. – Вот, это благодарность…

Стасик посмотрел на протянутые деньги.

– Я не буду брать у тебя деньги, – категорично заявил он.

Алиса удивлённо посмотрела на него и спрятала купюры обратно в кошелёк.

– Я бы хотел получить что-то другое, раз уж на то пошло, – Стас и сам подивился своей неожиданной наглости и улыбнулся.

– А что тогда?.. – глаза у Алисы как-то тревожно округлились, отчего стали казаться ещё больше и ярче.

– У меня ничего больше при себе нет, – пробормотала она в растерянности.

– Да я не об этом.

– А что?

– Твой номер.