скачать книгу бесплатно
Немного остудив гудящую в мышцах силу, открыл глаза, протянул руки к Лейсе:
– Намылишь меня, синеглазка?
Лейса на миг опустила веки. Закатное солнце красными отблесками играло в ее волосах, тени от длинных ресниц лежали на скулах таинственными серыми мазками. Влажные губы взволнованно приоткрылись. Тонкая ткань нижнего платья почти не скрывала плавных изгибов фигуры. Их хотелось ласкать, трогать, пробовать на вкус. Но Эйлерт по-прежнему не позволял себе спешить.
Пусть его невинная жена привыкнет к мужскому телу, перестанет опасаться. Тогда их удовольствие будет общим, а единение ? полным. Ради этого стоит набраться выдержки!
Анналейса услышала его приглашение, решилась. Взяла с полочки глиняный горшочек с жидким мылом, шагнула поближе. Эйлерт перекрыл воду и теперь стоял, весь в сияющих дорожках влаги, сбегающей с длинных волос, и ждал. Зачерпнув немного из горшочка, жена растерла мыло между ладонями, потом положила руки ему на грудь и принялась намыливать круговыми движениями.
И снова каждое прикосновение, каждый круг он ощущал так остро, будто его кожа вдруг истончилась до прозрачности, будто все его тело превратилось в один огромный и чуткий орган, улавливающий тончайшие сигналы. Это было похоже на то, как он впервые ощутил поток магии. Только тогда было страшно от ответственности, а сейчас ? просто хорошо. Так хорошо, что почти не верилось. Особенно в то, что это больше не повторится…
– Волосы тоже промоем? ? вернул его в действительность голос Лейсы.
– Промоем. ? Эйлерт опустился коленями на дощатый настил, подставил под пальцы жены склоненную голову, а сам принялся поглаживать ее тонкие щиколотки.
Синеглазка не возражала и не вырывалась. Только руки ее время от времени подрагивали, когда пальцы мужа слишком уж чувствительно щекотали кожу.
– Тебе ведь приятно, Лейса? ? он снизу заглянул в склоненное к нему лицо жены. ? Тебя не пугает то, что я делаю?
– Мне… необычно, но хорошо, ? Лейса в волнении облизала губы и это заставило Эйлерта в очередной раз вздрогнуть. Он сглотнул и спросил хрипло. ? Хочешь, чтобы было еще лучше?
– Да…
– Тогда смываем с меня пену и перебираемся в спальню. Хочу смаковать тебя, как самый вкусный десерт.
Анналейса тут же пустила воду, помогла мужу ополоснуть волосы и смыть остатки пены с плеч и спины. Потом подала ему полотенце и просторный халат из грубой ткани, весь в цветных пятнах.
– Это что еще за одежда? ? засмеялся маг.
– Это халат отца… рабочий. Он всегда его после душа надевал. Говорил, в нем тело дышит. Ты не бойся, халат чистый!
– Дышит, говоришь? Ладно, проверим, ? Эйлерт не посмел отказаться от заботы, побоялся обидеть свою синеглазку.
Только не сейчас, когда от потребности схватить девчонку в охапку, смять мягкие губы поцелуем, сводило скулы и почти болезненно тянуло внутри.
Он быстро обтерся. Продел руки в свободные рукава, завязал пояс. Не выдержал, снова прижал к себе жену в ее мокром платье, которое облепило плечи и грудь, теперь уже почти совсем ничего не скрывая. Принялся целовать, жарко, безудержно, не пытаясь осторожничать, но все же замечая: не испугается ли синеглазка? Не попытается ли вырваться, оттолкнуть?
Жена не подвела: отдалась поцелую полностью. Закрыла глаза, задышала часто, подставляя губы все более смелым ласкам. Прижалась опять близко, так, что ему показалось, будто и нет между ними двух слоев ткани.
И снова ему пришлось призвать всю свою выдержку, чтобы приостановить это нарастающее безумие, заставить молнию замереть на полпути к ее цели, не позволить грозовой туче разразиться ливнем облегчения.
– Идем-идем-идем! Сейчас, сейчас все будет, сладкая! ? забормотал он, разворачивая Лейсу и уводя в сторону дома.
Как они миновали дворик, как поднялись под крышу ? не запомнил. Это же надо было так раззадорить жену и разойтись самому, что до ложа они еле-еле добрались!
***
Под крышей было сумрачно. Слабый закатный свет проникал в небольшое оконце и высвечивал красным деревянные балки и стены. Невысокий потолок углом сходился вверху, над головами. Почти все пространство занимало невысокое, зато просторное ложе: без спинок, с несколькими подушками, набитыми травами и крупой, в головах.
Здесь пахло знойным летом и истомой. Было так уютно, так по-домашнему, что Эйлерту захотелось жить здесь всегда. В сердце кольнуло от мысли, что все это уже ? его, так же, как и девушка в его объятиях. Пока еще ? девушка, но не пройдет и половины хвали, как станет женщиной. Его женщиной. И тоже ? ненадолго.
Усилием отогнав от себя мысли о мимолетности счастья, Эйлерт снова поцеловал Лейсу, поглаживая ее плечи и спину.
– Позволишь снять с тебя платье? ? озвучил свои намерения.
Сделать что-то, что испугает невинную синеглазку, он по-прежнему не хотел. Лейса кивнула.
– Дай мне узнать, как это ? быть желанной и радоваться близости с мужем, а не бояться ее, ? попросила с искренностью по-настоящему невинной души.
– Клянусь! ? встал перед ней на колени маг.
Он дал ей еще больше.
Нет, не так. Эйлерт отдал синеглазке всего себя. Все, что мог. Все, чем одарила его жизнь. Разразился молниями. Пролился дождем. Прошелся бурей поцелуев. Дождался, когда Лейса замычит ему в рот, теряясь в волнах наивысшего удовольствия, и зарычал сам, освобождаясь от невыносимого напряжения.
…и даже в эти мгновения помнил: этот раз для него самый лучший. Самый остро-сладко-безумный. И ? последний.
Горечь предстоящей разлуки, неотвратимой и вечной, разлилась, растеклась ядом по венам сразу же, как только в теле стихла последняя слабая дрожь удовольствия. Как же невыносимо терять!
Эйлерт уронил голову. Уткнулся лбом в плечо синеглазки. Вжался в ее тело, не в силах отпустить, отстраниться хотя бы на ладонь.
«Моя! Моя!» ? билось в голове.
«Была твоя. Недолго. Пройдет год-другой ? станет чьей-то еще», ? отвечал разум голосом командира отряда. От этого голоса, или от вечернего сквозняка, что гулял вдоль позвоночника, вдруг стало зябко.
Эйлерт поежился, передернул плечами, отгоняя прочь холод, тоску, отраву темных мыслей.
– Что? ? Лейса завозилась под ним, расцепила руки, сомкнутые на его пояснице, повернула голову, надеясь заглянуть ему в лицо. ? Что, Дьярви?
– Эйлерт. ? Он вжался в ее плечо еще сильнее. Голос звучал глухо, сдавленно. ? Запомни, синеглазка: твоего первого мужа звали Эйлерт Дьярви нэйт Вебранд.
– Но… ? Анналейса завозилась под ним еще энергичнее. ? Ты что?! Зачем?..
– Пообещай мне, ? Эйлерт все-таки поднял голову. Впился в глаза жены взглядом ? требовательно, настойчиво. ? Пообещай, Лейса, что запомнишь день, когда твой первый брачный браслет перестанет искрить и потускнеет. Что до конца жизни будешь в этот день приходить в Храм Четырех и просить Столп Ночи о счастливом посмертии для своего первого мужа!..
– Дья… Эйлерт! ? теперь в голосе жены звучало возмущение пополам с испугом.
– Обещай! ? он то ли рыкнул, то ли застонал. Принялся целовать ее лицо ? отрывисто, беспорядочно. И повторял, требовал, молил, не в силах остановиться. ? Обещай, обещай… Обещай!
Анналейса вдруг вывернулась из-под него. Села, обхватила его голову, прижала к своему животу, не давая метаться.
– Тише… тише, мой хороший. Я обещаю… обещаю, что буду ждать, когда ты вернешься. Год, три, пять…
– Нет! ? Эйлерт судорожно, со всхлипом вздохнул. ? Неделя. Больше ждать нет смысла. Смотри на браслет. Брачная метка все покажет.
Анналейса кивнула безмолвно. Продолжая обнимать одной рукой его голову, другой взялась перебирать светлые спутанные волосы.
Эйлерт вдруг угомонился. Перестал вжиматься в жену. Позволил плечам расслабиться, а затылку тяжело опереться на бедра синеглазки. Закрыл глаза и попросил ? на этот раз смиренно, будто милостыню:
– Спой мне, Лейса. Хочу… запомнить твой голос. Пусть лучше он звучит в моей голове, чем… а, неважно. Спой, синеглазка, прошу!
8. Анналейса
Эйлерт. Ее мужа зовут Эйлерт Дьярви нэйт Вебранд. Анналейса не разбиралась в родословных магов-аристократов. Полное имя мужа, которое он вдруг выдал ей в порыве отчаянного откровения, ничего ей не сказало. То, что Дьярви ? маг Дома Ночи, она знала и так. Достаточно было посмотреть на его светлые, почти белые волосы и светло-серые глаза.
«Запомни!» ? попросил муж.
Что ж, Лейса запомнила. Положила на отдельную почетную полочку в таинственном хранилище памяти. И тут же отвлеклась. С мужем происходило что-то странное. Он вдруг вцепился в нее, словно тонущий. Придушил в тесном захвате объятий.
А потом, когда начал говорить, точнее даже, приказывать, глядя ей в лицо белым взглядом безумца, чтобы она просила Ночь о счастливом посмертии для него ? вдруг поняла: муж с ней прощается. И не только с ней ? с жизнью. Пытается урвать, украсть, отобрать у времени последние мгновения счастья.
Сердце сжалось болью. Глаза тут же промокли. Лейса села, устроила голову мужа на коленях, прихватила пальцами за волосы, вынуждая лежать тихо. Взялась шептать что-то утешительное, поглаживая взрослого мужчину, как ребенка. Как свою малышку-сестру, когда та болела и плакала, призывая маму, которой почти не знала.
– Спой мне, ? вдруг попросил Эйлерт.
И это тоже было знакомо и привычно. У Мауры была любимая колыбельная ? напевная, протяжная. Лейса сглотнула соленый комок, на миг прижалась губами к покрытому бисеринками пота лбу мужа, выпрямилась и запела, покачивая, баюкая его самого и его отчаяние:
Где ты где, моя сторонушка,
За какою за рекой?
Где ты где, моя ты женушка,
Колокольчик нежный мой…
За рекою да за дальнею,
За широкою рекой
Ждет меня моя любимая,
Ждет давно меня домой…*
Эйлерт смежил веки. Лицо его разгладилось, черты смягчились.
– Голос твой ? как тот колокольчик… нежный… ? пробормотал еле слышно. ? Пой, Лейса. Пой, синеглазка моя. Последняя нечаянная радость…
Больше муж ничего не говорил, а вскоре по его приоткрывшимся губам и ровному дыханию Анналейса поняла, что он заснул. Подтянула к себе пару подушек, пристроила под спину, откинулась, закрыла глаза. Пальцы сами собой продолжали поглаживать и перебирать светлые пяди мужа, словно сплетая из них светлые легкие сны для усталого отчаявшегося мужчины.
А мысли тем временем гуляли на свободе, крутились вокруг событий прошедшего дня, выхватывая из памяти то одну картинку, то другую. Мауре муж Лейсы понравился. Малышка не сводила с него влюбленных глаз и с трудом согласилась пойти спать, не попрощавшись с дядей Дьярви.
Няне Эйлерт понравился намного меньше! Оно и не удивительно: простые люди понимали, что аристократы защищают их своей магией от многих опасностей мира. Это здесь, на северо-западе, было довольно тихо и мирно, пока не появлялись драконы. А на восточные границы королевства то и дело налетали не менее страшные твари с бивнями в руку длиной и острыми копытами. С юга порой приходили, преодолев старые невысокие горы, темнокожие дикари с полосатыми звериными шкурами на плечах, с рогатыми шлемами и отравленными наконечниками копий.
За защиту от всех этих тварей аристократам прощалось многое: и подати, которые порой казались непосильными, и излишние вольности, которые позволяли себе молодые, не нагулявшиеся и не совладавшие еще со своей силой маги. И даже то, что для них, аристократов, свои отдельные законы имелись. Где-то, возможно, более строгие, а где-то ? куда как более свободные!
Вот из-за законов рейва Калвина и хмурилась. Магии-то все равно, кого и с кем браком сочетать, и служители Храмов, согласно королевскому указу, женитьбе аристократов на простолюдинках не препятствовали. А вот сами аристократы мезальянсов не прощали, причем не своим сыновьям, а тем несчастным девицам, кто посмел этих сыновей полюбить. Не окажись она, Анналейса, в безвыходной ситуации ? ни за что не согласилась бы замуж за Эйлерта выйти!
Подумала так ? и тут же упрекнула себя: неблагодарная! Муж уже через пять хвалей отправится в Гнездовье, защищать Шарсол и ее, Анналейсу, от страшного драконьего нашествия! А она тут размышляет, как бы стала жить, если бы он вдруг оттуда вернулся… Пусть бы вернулся ? живой, невредимый! Чтобы провести с ним еще одну такую ночь, как эта. Чтобы видеть, как загорается страстью бледное лицо, как сияют серебром влюбленные глаза!
Анналейса сама не заметила, как тоже задремала, так и не поняв до конца ? чувствует ли она себя уже не девицей, а замужней женщиной? Изменилось ли что-нибудь в ней? Видно, не так много изменилась, если сразу и не почувствовала.
Ближе к утру, едва начало светать, Лейсу разбудил муж. Несколько хвалей сна освежили его, придали новых сил. Он встал, стараясь не шуметь и не тревожить ее, начал быстро одеваться.
– Ты куда так рано? ? потянулась она томно, изгибаясь грудью вперед и прикрывая зевок ладошкой.
Светлые глаза посмотрели на нее строго, почти холодно:
– Нам с рассветом выступать, а мне еще в крепость надо успеть, в казарму.
С Лейсы сонливость тут же слетела, как и не было. Она соскользнула с ложа, подобрала платье, которое удачно повисло, зацепившись за край подоконника, и полностью просохло за ночь. Натянула его поспешно, подошла к мужу, прижалась со спины, чтобы еще раз почувствовать его живое тепло.
Эйлерт замер, не отталкивая, но и не отвечая на ласку. Ей показалась, что она слышит, как скрипят его зубы.
– Не надо, синеглазка, ? попросил муж тихо. ? Мне и без того непросто уходить. Если и ты еще начнешь…
Лейса отступила.
– Завтраком-то накормить тебя позволишь? И с собой в дорогу еды собрать.
– Хорошо, ? он с трудом разжал кулаки, вернулся к сборам. ? Ты спускайся, я догоню. Схожу еще на задний двор, умоюсь под бочкой.
И снова она послушалась без возражений. Было что-то такое в голосе мужа, в его резких движениях и нахмуренных бровях, что спорить не хотелось. Похоже, время нежностей и признаний миновало. Быстро, мимолетно, как небесная зарница. И теперь перед ней был другой мужчина: аристократ, истинный сын Дома Ночи: холодный, непоколебимый.
Подавив рвущийся из груди всхлип, она сбежала по лестнице, метнулась в кухню, завозилась, начала собирать на стол, на ходу смаргивая слезы.
Вместо мужа первой в кухню пришла няня.
– Всполошились уже? ? проворчала, вытирая слезы со щек воспитанницы. ? И глаза уж на мокром месте, а это он еще не ушел!
– А тебе чего не спится? ? в голосе Лейсы смешались раздражение и забота.
– Старческий сон ? чуткий. Как лестница под вашими шагами заскрипела, так и проснулась. Не смотри на меня косо! Не надо вам больше наедине оставаться, только порвете друг другу души еще больше!
Анналейса опустила голову: права няня! Долгие проводы ? лишние слезы. Но как отпустить, как не цепляться за того, кто спас, кто подарил вместо боли ? волшебство единения, кто спал на твоих коленях ? расслабленный, обнаженный, трогательно-беззащитный, будто и не маг вовсе…
– Нянь, что с собой Дьярви положить, чтобы сытно и хранилось подольше?
– Хлеба дадим полбуханки. Колбаски вяленые, яйца сваренные да подкопченные. Много класть не надо: в крепости пайку для отряда уже дня три, как приготовили. У Марты чуть не половину продуктов в лавке скупили!
Марту Анналейса знала: супруга мясника, невысокая и широкая, как бочонок, умела вялить, коптить, тушить и сушить мясо любого вида и сорта лучше всех в Шарсоле.
– Ну, если у Марты… ? протянула задумчиво.
Рейва Калвина махнула на нее рукой:
– Чувствую, не будет от тебя сегодня толку. Лавку даже открывать не станем. Отдохнешь денек, придешь в себя.
Лейса согласилась с облегчением: видеть никого не хотелось. Не было сил поддерживать досужие разговоры, отвечать на расспросы любопытных кумушек, да так, чтобы не сболтнуть лишнего. А еще ? хотелось проводить отряд, постоять у ратуши, взглянуть на мужа еще разок, напоследок, и ему показать: ей, жене, небезразлично, что с ним будет.
