Фрай Уэнсли – экзорцист. Книга первая

Вселённый нечистый бесновался, пытаясь сбить Фрая с ног, но тот увертывался от размахивающихся конечностей, не прекращая проговаривать святые писания. И хотя брауни тоже не жаловали молитв, но сносили легче, от того, что не служили демоническому началу. Крип превозмог себя и бросился помогать Фраю Уэнсли. Он направил катапульту и зарядил камень – со свистом остроконечный булыжник полетел в мертвеца, теперь рассыпалась грудная клетка, но тут же преобразилась. Маленький человечек зычно выругался, и пошел искать следующее ядро. Но тут произошел невероятный прыжок нечистого и мертвец уже удерживает его в своей узловатой руке.

Крип сопротивлялся, но его сжимали стальные тиски, столько силы было в мертвеце.

Нинни закричала и бросилась спасать любимого из лап чудовища, да и все брауни решились оборонять своего предводителя. Они начали слаженно забрасывать его камнями, но оживший труп не обращал внимания, только зловеще оскалился, выдавливая жизнь из бедного человечка. Фрай не мог перенести подобной казни, он схватил полуразрушенный ствол и пошел на нечистого тараном. Тот не сразу заметил нападение, только когда в его трухлявую плоть вошли острые щепки и Фрай старался прижать его к большому дубу.

Мертвец зарычал, но отбросил маленького человечка и перехватил высохшее бревно. Двое мужчин начали меряться силами, зверски выпученные глазища трупа вращались произвольно, но когда они наконец сошли на Фрае, тот издал издевательский смех, напоминающий смех гиены. Ведь недаром этих животных ассоциируют с бесами. Так смеялся высохший труп в сию минуту, от чего зловещее эхо отскакивало от шумящих дубов, что говорили сейчас между собой, возможно, обсуждали храбрость и глупость смертного человека, вступившего в неравный бой, ведь жизни быстрее лишить, нежели утихомирить нечто мертвое. Пока что двое сражающихся мерялись толканием бревна, но по ехидному выражению нечистого, сил у него про запас имелось достаточно, чего не скажешь о хилом Фрае, что изрядно за сегодня побегал. Его оттолкнули с той силой, что он отбежал несколько шагов и упал на мягкую траву. Мертвецу ничего не стоило легко перебросить высохшее бревно с одной корявой руки в другую, и снова зайтись леденящим смехом. Маленькие человечки притаились, опасаясь попадаться в руки этому страшному монстру, наблюдая, как пострадал их предводитель. Но они прекрасно понимали, что и человеку не выстоять против непомерно сильного вселения, что двигало этим разложившемся трупом.

– Главное дождаться утра и бежать быстрее ветра, – предложил кто-то тихонечко в толпе, но возмутилась Нинни:

– И мы уйдем, бросив человека на растерзание? – грозно спросила она, и тут же Фрай упал нескольких шагах от них.

– Но что мы можем сделать? – затрясся кто-то в толпе.

– Отважно встретить удар грудью или он вас не спас, когда мертвец нас буквально пригвоздил к дереву? – это была поистине храбрая маленькая женщина, потому что она тут же схватила камень и метко бросила его прямо в глаз мертвецу. Кажется, камешек так сильно встрял в глазной ямке, что и остался там, а мертвец ослеп на один глаз.

– Я знаю, как нам его победить, нужно ослепить его.

Крип все еще лежал без сознания, она подошла, мягко взяла милого друга за руку и разозлилась на обидчика.

– В бой! – скомандовала храбрая брауни, бросайте камни в его уцелевший глаз.

Фрай приходил в себя после сильного толчка, немного побаливали ребра, но мертвец не спешил его добивать, сейчас он вворачивался от града камешком и рычал, вращая одним уцелевшим глазом. Пастор увидел, как храбро его защищают маленькие человечки, что шустро бегают почти у ног нечистого, подбирая орудия для метания. И тут в голове молодого пастора начала формироваться мысль, а если попробовать связать этот труп и завершить ритуал, брауни шустры, но нужны веревки, которые будут сдерживать движения. Он осмотрелся в поисках заветной принадлежности и увидел, что некоторые жилища буквально подвешены на лиановых веревочках.

Пастор поднялся на ноги, хотя давалось ему это с трудом, и пошагал к ближайшему жилищу, он начал отрезать его от веревки серебряным ножом, первая заветная плетенка оказалась в руках, обмотанная вокруг локтя, потом он увидел точно такое же жилище.

Набрав несколько веревок, подошел к Нинни.

– Мне нужна ваша помощь, – произнес он, обращаясь к девушке-брауни. – Вы должны постараться связать этого мертвеца и тогда я завершу ритуал, а так у меня не получается. Та, молча, выслушала предложение пастора и кивнула. Она тут же зычно подозвала одного и второго более шустрых человечков, впихнула каждому веревки и шепнула им, что нужно делать. Шустрые малыши начали плести лассо, пока их товарищи не девали трупу осознать, что творится. Нечистый рычал, скалили зубы, но тут же в него летели камни и он укрывался от них, отступал, метался в безысходности. Первый шустряк бросился ему под ноги, товарищи продолжили целиться в лицо, чтобы чудище подняло ногу, стоило мертвецу сделать шаг и на его ноге, уже наброшена петля, второй шустряк проделал тоже самое, но как заставить мертвеца переместиться.

– Я помогу, – крикнул Фрай и поднял валявшуюся дубинку, снова бросившись в бой, на этот раз столкновение очень больно отразилось на его ребрах, он буквально взвыл, но дело сделал, мертвец отшагнул, и вторая петля была на него наброшена. Фрай бросился назад, труп зарычал, но не смог двинуться, потому, как вокруг него вращались быстрые человечки, обвивая ноги веревками. Он посмотрел вниз, пытаясь понять, почему больше не может двинуться и тут же храбрая Нинни нацепила лассо на грудину мертвеца, она все это время готовилась, карабкалась по дереву и оказавшись над чудищем, бросила петлю.

Маленькая девушка скользнула по стволу, отскочила от ближайшей ветви и просто закрутилась вокруг умершего священника, спутывая ему руки.

Мертвец был связан, он начал вырываться, но брауни все вместе вцепились в веревки, чтобы потуже сжать его конечности, Фрай начал проводить ритуал заново, обратившись со словами:

– Изойди, нечистый, из глубин души человеческой раба Божьего Дориана Вейта, дай покой страждущему, освободи дух усопшего, ибо такова воля Божья.

Потом он взглянул на блестящий ножик, что сиротливо приютился в глубинах сумки, в прошлый раз сгодилась легендарная кочерга, почему бы сейчас не попробовать избавиться с помощью острого небольшого предмета. Он опасливо подскочил к мертвецу, что рычал страшнее разъяренного тигра и вонзил ножичек ему в ребра. Тот поначалу не понял, что произошло, осмотрелся и тут же начал ритмично дергаться, завыл по-волчьи, заорал, как мартышка, пытался клыками уцепиться в живую плоть. И там где его пронзил ножичек, плоть постепенно начинала разрушаться и опадать. Он силился выбраться до последнего, но его тлен превращался в грудку пепла. Последний пронзительный вопль оглушил ночной лес, так нечистый прощался с миром живых. Фрай тяжело переводил дух, очень тяжело ему дался этот ритуал, ребра ныли, ноги побаливали. И вдруг он услышал шепот, что раздавался с дуновением ветерка «Спасибо, ты спас меня от вечной муки, теперь я свободен, теперь я чист», – шепоток растворился в ночном воздухе, улетел в лес с ночным ветром.

Он улыбнулся, потому что он сотворил настоящее добро – спас друга от наказания.

Но эта ночь унесла не только дух преподобного отца Вейта. Криппер пришел в себя, но выглядел очень измученным. Нинни подбежала к другу, присела на колени, начала дотрагиваться до его посиневшего тела, маленький и смелый брауни получил тяжелейшие внутренние повреждения, видимо мертвец действительно выжимал из него жизнь и эта жизнь теперь висела на волоске. Крип тяжело дышал, смотрел на подругу печальным взглядом, а та пыталась ему помочь, приказала товарищам найти прямые прутики, которыми бы они зафиксировали тело больного:

– Не нужно, Нинни, дай мне умереть достойно, – тихо прошептал он, теряя силы.

– Не умирай, Крип. Пожалуйста, я прошу тебя.

– Мы встретимся в лучшем мире, – пытался он успокоить плачущую подругу, которая не хотела мириться с подобным осознанием. – Я буду в блестящих доспехах и буду ждать тебя.

– Я не хочу, будь в древесном сукне, но только живи. Я не смогу жить без тебя! – она уткнулась ему в грудь и зарыдала, остальные брауни образовали небольшой кружок, не мешая им, но печально сняв все головные уборы в знак уважения предводителю. Фрай подошел к маленьким человечкам, склонился на одно колено и просто молчал, размышляя, как несправедливо порой приходится расставаться с хорошими людьми, по воле умышленного рока.

Крип взглянул на человека, ему было тяжело разговаривать, но откашлялся и молвил, чтобы Фрай мог услышать:

– Ты хороший, хотя твои сородичи приносят нам много неудобств, помни о своем предназначении и не сворачивай с пути. Я не жалею, что вступился в неравный бой, зато нас не перебили, как затравленных овец, – кашель достиг горла, но даже сквозь слезы храбрый шустряк продолжал. – тебе придется сделать нелегкий выбор и, возможно, потерять самых дорогих… друзей. Маг играется с тобой, я это увидел… – он не успел договорить, его взгляд померк, последняя искорка жизни просто улетела из тленного тела, Крип покинул мир живых. Нинни обняла его и зарыдала, не сдерживая самых горячих слов своей привязанности. Она не сумела сказать, как любила этого прохвоста, который бесил ее своим бахвальством. Как не задумываемся мы, каждый день, видя человека, говорить ему, настолько он нам дорог, но теряя навсегда клянем себя, что не сделали этого раньше.

Все брауни склонили головы, поклонились в уважении храбрецу, что отдал жизнь за бравое дело, пусть и обреченное на провал. Фрай тоже поклонился ему, зажмурил глаза, так нестерпимо осознавать причастность к подобному, ведь Крип мог и не делать этого, не рисковать жизнью. Теперь он умер, и его смерть легка тяжким грузом, преподобный Уэнсли не мог допустить, чтобы настоящий злодей и дальше оставался безнаказанным, насылая на беззащитных горожан своих безумных мертвецов-убийц, которые будут сосать из живой плоти кровь. Его передернуло от подобной мысли, и если в его силах сдерживать армию врага, он не сойдет со своей тропы.

Утренняя заря уже осветила небеса, заполнила горизонт алым свечением. В лесу по прежнему стоял полумрак, потому что кроны деревьев будто сплелись в защитный кокон, не даром же эти рощи именовались темными. И не даром нечисть бродит здесь среди дня.

Но Фрай знал, что наступило утро, он устало прислонился к мощному дубу, рукой обхватил голову, нет, он не спал, просто приходил в себя. Как только враг был повержен, прилив сил сменился неимоверной усталостью и печалью. Будет ли в его силах противостоять врагу в призрачном доме, где обитают живые тени и сам темный маг, что может пробудить любое изваяние от вечного сна. И станет ли сил найти Кровавый алтарь и спящего демона, который сильнее всех взятых. Неужели слабому человеку под силу такое или это насмешка судьбы – ставить эксперименты, испытывать выдержку и отвагу?

Очень много вопросов, который сейчас не решит уставший мозг.

Его отвлекли брауни, после смерти Крипа они вязали ему ноши, на которых тело понесут к скале, чтобы придать земле. Нинни готовила усопшему специальный наряд, в который его облачат – что-то в виде доспехов, тех самых, про которые он говорил. Только они не из драгоценного метала, а из коры дерева. Но разве это имеет хоть какое-то значение теперь, в умах его родни он рыцарь, самый отважный и самый уважаемый и не важно, в каких он выступает нарядах. Фрай достал свой ножик и подал Нинни:

– Пусть это будет его мечом, – проговорил молодой человек маленькой женщине. – Я премного ему благодарен за все. Без его помощи я бы пребывал в неведенье.

Нинни приняла дарованный предмет с благодарностью. Принялась мастерить для него ножны. Она трудилась молча, орошая свои труды горячими слезами, но не прекращая работать.

Зажглись маленькие факелы, что тоненькой ниточкой освещали лесной полумрак.

Фрай уже мог различать тропку, но шел за тусклыми огоньками. Это были проводы брауни в вечную жизнь. Нинни шла впереди процессии несла небольшой предмет – личную и дорогую ему вещь покойного, его мешочек с пожитками и зажженный факел. За ней четыре маленьких человечка несли ноши, на которых в доспехах с мечом возлежал храбрый рыцарь, а за ними шли все остальные со светочами в руках. Фрай завершал процессию, у него ничего не было в руках, только горестные размышления.

У ближайшего валуна, возвышающегося над землей, они остановились. Ношу аккуратно поставили на землю, Нинни положила подле покойника его мешочек.

Остальные брауни начали собирать хворост и положили вокруг усопшего. Затем товарищи образовали круг и поклонились. Нинни подожгла хворост первой, за ней последовали все остальные. Сухие веточки быстро запылали огнем, который вскорости окутал и тело покойного рыцаря. И запели. Это была песнь о славном храбреце, что жизнью рисковал, и жизни всем спасал. И хотя их голоски казались для человеческого уха тоненькими и немного забавными, Фрай не улыбнулся от умиления, он внял этой песне, осмыслил ее.

Как жаль, что природа не даровала ему музыкальный слух и красивый голос, он бы сейчас и сам воздал Крипу свое уважение, а теперь только слушал остальных.

Так завершились проводы брауни, это были поистине величественные похороны.

Остатки пепла прикопали землей, чтобы их не растащили. Фраю подумалось, что ему будет приятно, если его тело тоже придадут торжественному захоронению, и он не будет разлагаться брошенным. Такое точно неприятно осознавать, но пока он жив, борьба продолжится.

Молодой человек тяжело вздохнули и мысленно начал призывать леди Мэри, появится ли ее экипаж на рассвете, потому, что ему закралась в голову шальная мысль. Он закрыл глаза, настроился, представив черную лошадь, безглавого кучера, черепа, что казались живыми и траурное облачение женщины. Утренний туман пошел лесом, на травинках появилась роса, и неожиданно для всех вдалеке послышался конский топот, это однозначно призрачный экипаж, какая удача. Брауни подивились такому явлению, но ничего не ответили, пришла пора прощаться с маленьким народцем, они ему очень помогли, но дальше ими он не будет жертвовать.

– Спасибо тебе, Нинни, – напоследок произнес пастор. – Вы мне помогли, не оставили в беде, но это наша последняя встреча, я не хочу приносить вам новых огорчений, надеюсь, что вы найдете безопасный замок или имение.

– Спасибо и тебе, добрый человек, – заговорила маленькая женщина. – Ты тоже будь осторожен и не доверяй тыл даже друзьям. Надеюсь, ты справишься и выживешь. И хотя ты настоящий рыцарь, я не хотела бы видеть твой надгробный камень раньше времени.

Так они и попрощались, прежде чем Фрай сел в экипаж. Он грустно видел лишь небольшие колебания молодых ростков, когда вся братия продолжила свой путь. Но решение не изменить, нужно шагать дальше:

– Приветствую вас, леди Мэри, позвольте в последний раз воспользоваться вашими услугами, – только сейчас он заметил, что дама держала приличный сверток, который протянула ему.

– Тебе я рада видеть, путник ратный. Тебе велено передать, для дел благих, сей сверток странный. Чтоб жизнь твою он уберег.

– А от кого сверток? – не удержался от любопытства пастор, разматывая ткань, в которой завернули посылку.

– Покойный дух, что благодарен. Свободу он теперь обрел, а ныне долг свой возвращает.

– Это от преподобного Вейта? – удивился Фрай разглядывая небольшой серебряный клинок, тонкий и очень острый, а еще удивительно легкую жилетку, которая не отличалась от обычной, если не присмотреться, что сшита она была из необычной материи. Как видимо, поспели доспехи для рыцаря, можно теперь отправляться в бой.

Глава 10

Личная встреча с магом

Лучи утреннего солнца пагубно сказывались на ночных жителях, еще пагубней они были для странной кареты, которая неслась меж деревьев, укрытая от посторонних глаз клубнистым туманом. Но даже опасность рассветных лучей не останавливала кучера, который лишь понукал лошадь нестись быстрее. Фрай точно определил место, куда они направляются, ведь призрачный экипаж куда более годился для того места, не идти же в пасть врагу пешком. Они ехали в имение мага, в которое не смогли попасть ночью, а ведь пешим они бы не пробился сквозь едкий дым, который предназначен был охранять жилище и его хозяина. Лошадь выехала на аллею, которая образовывалась на глазах: деревья сами расступались, тут же формировалась подъездная дорожка. А вот и крыльцо и лошадь круто повернула, чтобы дверцы со стороны пассажира выходили подле входной двери. Он напоследок поблагодарил свою надежную соратницу, а та пожелала ему удачи на свой манер.

Сколько можно ходить кругами, прятаться от врага, пора бы давно нанести ответный визит. Подобного от него точно не ждут. Правда Фраю даже сложно представить какая свита и прислуга обитает в призрачном доме, но сейчас он вооружен и готов увидеть картину пострашнее. Он вышел из экипажа, и лошадь тут же тронулась, еще пару мгновений промедления и ее опалит дневной свет, поэтому мистическое животное стремглав скрылось в тумане, что тут же развеялся. Пожалуй, леди очень рисковала, помогая непутевому человеку, потому что она выезжает в полночь, а сейчас уже утро.

Дверь была не заперта, хотя к чему такие предосторожности, глупейшего поступка, нежели решение обворовать заброшенное жилище, населенное призраками, Фрай и вообразить не мог. Представьте, с какими неприятностями пришлось бы встретиться вору, такое даже не каждому врагу пожелаешь. Бедолага вряд ли бы что-то вынес ценное, да он вряд ли бы вообще от туда вернулся живым. Но Фрай не был домовым воришкой, его толкали на подобный поступок иные соображения. Он вошел в холл, запустелый, но на удивление чистый, значит, хозяин вернулся, что ж это и лучшему, время шло, а тратить на пустое ожидание, казалось редкой роскошью. Его никто не встретил, не было здесь слуг в обычном их облике, но это же не означает, что тут вовсе никого не было, просто нет надобности устраивать церемониальное приветствие жертве, пусть она сама идет в ловушку. Возможно, Фрай и сам о таком подумал, но не время поворачивать назад, только вперед. Интересно, где излюбленное место хозяина, может его личный кабинет или библиотека. Интересно, есть ли в этом доме подобные комнаты?

Было бы смешно наблюдать, если незваный гость ворвется к ничего не подозревающему магу, а тот в домашнем халате и колпаке, изучающий утреннюю газету.

Наверняка, его пребывание уже известно, даже в форме призрака сильный чародей ощутил невзрачного пастора. На первом этаже уж точно никого не было, потому как здесь были хозяйские помещения и не безызвестная тюрьма, которая нынче пустовала и даже была уже не заперта. Фрай подошел к роскошной лестнице, по-видимому, второй этаж предназначен для хозяев, стоит поискать мага там. Фрай видел, как тени перемещались, верные стражники только наблюдали и докладывали – какая надежная охрана, и не заметишь сразу. Второй этаж поразил роскошью, в большом и широком коридоре, расставлены были настоящие произведения искусства – статуэтки из мрамора и гипса, в виде мифологических богов и богинь греков, римлян, викингов. Это было поистине прекрасно, если бы тут не ощущалась темная сторона. Нужно быть осторожней, статуи могут служить не только ради красоты. Вдруг вспомнились страшные сказки об оживших рыцарских доспехах, которые начали гоняться за двумя заблудшими детьми, которые оказавшись в лесу и нашли пристанище в подобном доме. Кажется, тогда дети победили ожившую железяку, но переночевать им так и не удалось. Фрай оказался в подобной ситуации, за одним исключением – он тут один, а изваяний много. Он пугливо оборачивался на каждый шум, но ничего не шевелилось, значит, его ждут на личную аудиенцию. Приятно осмыслить, что не придется умирать, не добравшись до мага. Вдруг за одной из закрытых дверей донеслась музыка, а еще пахло аппетитно, кажется Фрай ничего не ел со вчерашнего вечера и сейчас голоден. Видимо, хозяин завтракал, что ж стоит к нему присоединиться. Он повернул ручку, которая легко ему поддалась и вступил в светлое помещение, наполненное солнечным светом. Это была утренняя столовая, где обычно завтракают в респектабельных домах, собственно она выполняла сейчас свое предназначение: роскошный дубовый стол на десять персон, устланный белоснежной скатертью с вышитыми оборками ангелов, крепкие стулья с высокими спинками – в центре комнаты в восточном стиле, с тяжелыми гардинами и драпировками. За столом сидел один единственный человек, и наслаждался завтраком. Это был красивый мужчина, очень представительный и эффектный. Его роскошная шевелюра, уложенная назад и завязанная узелком, оттеняла белую кожу, подчеркивала высокий лоб и контрастно подчеркивала брови и глаза. Он не был в домашнем халате и ночном колпаке, наоборот, одетый в элегантный сюртук, накрахмаленную рубашку и шейный платок, что полностью обвивал его шею. Настоящий аристократ, утонченный и богатый. По сравнению с этим фатом, Фрай смотрелся жалко, за ночь в драке с нечистью, он подрастерял свой лоск и откровенно походил на бродягу.

Маг оторвался от еды, прикоснулся белоснежной салфеткой уголков рта и даже улыбнулся незваному гостю:

– Какой приятный сюрприз, – заговорил граф Шеффилдский, не отрывая своих черных глаз от пастора. – Преподобный Уэнсли, вы нанесли мне визит самолично, польщен.

– Как же иначе, – ответил Фрай. – Вы настойчивы, милорд.

– Вижу, вижу, встреча не прошла незамеченной, но вы живы, значит, «маленький подарочек» упокоился с миром.

– Да вас это подарки, но они стоят жизней простых людей.

– Простые люди для того и существуют, чтобы быть разменными монетами. Но такие уникальные личности, как вы, дорогой друг, похожи на драгоценные слитки, которыми легко не пожертвуешь. Но не будем о грустном, вы пришли в мой дом в качестве гостя, да еще и во время завтрака, так что, милостиво прошу ко мне присоединиться, будет приятно откушать в компании, одиночество утомляет.

Он щелкнул пальцами и появился лакей, вышколенный, красиво одетый, в ливреях, вот только слегка неживой. Фрай заметил стеклянный взгляд и молочно-белое, бескровное лицо того слуги, что уже поставил на стол и второй прибор. Ему подвинули стул, но он не двинулся с места, так и остался стоять у двери.

– Прошу вас, – облачил граф свой приглашающий жест в просьбу. – Или вы боитесь Грувера? О, как это некрасиво бояться моего верного лакея, Грувер не опасней вашей служанки и очень исполнительный, даже слов не надо.

– Он мертвец, как и все остальные обитатели вашего дома, полагаю.

– Зато такой надежный и никогда не предаст, – граф усмехнулся. – Он мне столько лет служит, все не могу отпустить на покой. Но я повторяю свое приглашение, а то еда остынет, она вкуснее горячей.

Фрай подошел к столу и сел. Ему тут же насыпали овсянки, принесли мясные котлеты и различные нарезки варенного мяса, сыра, сливочного масла. Такой аромат исходил от пищи, аж слюнки потекли, но пастор продолжал опасливо изучать блюда, пока хозяин не рассмеялся:

– Неужели вы думаете, что я решил вас отравить, бросьте!? У меня есть много других способов лишить вас жизни, отравление всегда было до банальности простым способом, поэтому мне оно неинтересно.

Фрай осторожно зачерпнул кушанье и попробовал, потом еще раз, пока не съел всю порцию. Ему тут же предложили добавки от которой он не отказался.

– Знаете, дорогой друг, – продолжил свой разговор граф, когда его гость принялся завтракать. – Дарквудс – на редкость приветливый городок, с такой-то репутацией они сохранили на удивление приветливое обхождение. Я порой наведываюсь в эту глубинку и просто умиляюсь от их наивности и добросердечности. Вас тоже приняли с распростертыми объятиями. А ведь поначалу, я в вас не верил, думал вы там и пары дней не продержитесь, после того как вы приняли сан, епископ Глостерский махнул на вас рукой, не побеспокоился объяснить почему такое солидное место простаивает без священника.

– Так это вы тот посетитель, который ожидал в кабинете его преосвященства.

– Конечно, я приехал поговорить о делах, заодно напомнить, что крохотный городок без священника, а тут он мне сообщает, что примет в сан достойного юнца, вот мы и решили вам преподнести неплохое благодеяние – приход на блюдечке. И я вас недооценил, с вас вышел прекрасный викарий, лучше даже чем Вейт, тот отпугивал прихожан от себя, а вы располагаете. Тогда я решил на вас взглянуть, не упреждено, глазами совы.

На этом месте Фрай поперхнулся, закашлялся, лакей поднес стакан воды, и пастор жадно ее заглотнул, усмиряя приступ.

– А вы не знали? Ах, да, не вините бедную совушку, она не специально, думает, что белый колдун ее освободил от моей власти. Поначалу я злился, но зачем портить все веселье, я мог теперь наблюдать через зеркальце за вашим дядей, а потом и за вами. Такая добросердечность – поселить ее в пасторате и всегда быть у меня на виду. Вы просто прелесть, такая самоотдача, правда, весь праздник осуществляете в одиночку, без свидетелей. Вот и сейчас, я узнал о вашем приезде, только когда вы подкатили к крыльцу.