Фрай Уэнсли – экзорцист. Книга первая

– Мы жили нормально! – воскликнул кто-то, и тут уж не выдержал Эдвард Уэнсли, который числился на слуху, как таинственный незнакомец и дальний родственник преподобного отца:

– И когда это вы жили нормально? Когда похищали средь белого дня людей или они превращались в беснующихся животных, это тогда было нормально, пока преподобный Вейт не начал очищать ваши жилища? Но как вы отплатили ему – оставили наедине с опасностью, хотите сделать это сейчас? Не будет Фрая Уэнсли, не закончится твориться бесчинство, но не будет кому защитить вас.

– Мы все боимся, – постарался разрядить обстановку привратник Хэнкинс. – Но мы не должны обвинять кого-то одного в наших бедах, беда одна – это зло, которое тут живет.

Я служу церкви и ничего плохого не могу сказать в адрес преподобного.

– Что нам делать? – заревела толпа.

– Объединяться! – посоветовал Эдвард.

Пока шли эти перипетии, Джордж Батлер тихонько подошел к взволнованной Марии, чтобы поддержать ее:

– Мы на вашей стороне, – чуть слышно молвил он. – Жаль, что вы к нам не приехали, тогда бы дни не тянулись так нескончаемо, мы бы читали, – он слабо улыбнулся.

– Я не могу бросить брата, – искренне ответила Мария, не смея взглянуть на собеседника.

– Я даже не могу пригласить вас прогуляться, отец запретил любые прогулки, а так бы хотелось…

– Может, вы посетите нас в пасторате, познакомитесь с моим дядей и компаньонкой.

Буду рада, – ответила Мария, и глаза ее засияли.

– Я бы с радостью, если отец согласится взять, но тогда и Эндрю станет проситься, а матушке придется сидеть в одиночестве.

Фрейлин стояла неподалеку, поначалу участие принимая в выступлении Фрая, но как только заговорили другие люди, она тихонечко наблюдала за парой голубков, что притаились под боком, стараясь скрыть улыбку. Так вот о ком поет сердечко Марии, что она его слышит каждый день. Милые создания свободные в своем выборе, и вдруг сердце предательски кольнуло – так давно не испытывала она чувств, кроме страха. А теперь она обретает семью и, кажется, ее сердечко болит за одного человека чуть сильнее, интересно взаимны ли их помыслы? Она снова взглянула на Фрая, который широко открыл глаза, его щеки пылали, ноздри вздымались, а губы говорили – сколько очарования во всем этом.

После столь важной мессы, преподобный Уэнсли выглядел немного уставшим, но он согласился сопроводить дам, чтобы забрать их наряды. Правда, с ними подвязались еще и отпрыски Батлера, который разрешил сыновьям побыть немного в кругу друзей. Джордж стал рядом с Марией, Эндрю сопровождал миссис Олдбрук (Мария придумала вполне правдоподобную историю о том, как бедная женщина овдовела и лишилась всяких средств к существованию, подала объявление в газету, что пойдет в любой дом гувернанткой и что Фрай милостиво пригласил ее в качестве компаньонки его сестры, а также придумала фамилию и написала рекомендательные письма – предприимчивая маленькая особа). Но, а Фраю пришлось сопровождать мисс Уорвик. Давно эта особа не подавала о себе вестей, дело в том, что они отсутствовали и приехали в тот день, когда произошло хладнокровное нападение на помощников фермера. Тогда в семье Уорвиков учинилась целая истерика, они ведь проезжали в нескольких милях от происшествия и Кэтрин так перепугалась. Ей срочно нужно было переговорить с преподобным отцом. Фрейлин вся кипела от гнева, и общалась очень сдержанно с Эндрю, буравя взглядом впереди шедшую парочку. Джордж и Мария отстали от своей компании, но держались на видимом расстоянии, они были поглощены беседой и не видели происходящее вокруг. Зато четверка остальной компании была уж очень общительна. Эндрю не был молчаливым, хотя поначалу робел: не увидев в лице старшей дамы приятную собеседницу, перешел на разговор с иной девушкой, а та могла заговорить сразу двоих собеседников. Рыжеволосая красотка еле сдерживала гнев и желание применить кое-какие свои умения на наглой вертихвостке, что крутилась юлой вокруг Фрая. Тот вежливо с ней общался, хотя сохранял невозмутимость, сегодняшнее собрание его уморило, и он рад бы вообще покинуть любое общество. Но Кэтрин пообщавшись с Эндрю, тут же обратилась с Фраю:

– Мистер Уэнсли, ой извините – преподобный отец, правду говорят, что на бедных работников напала стая волков нечеловеческих размеров или размеров с человека?

– Там был один волк, мисс Уорвик – ответил Фрай, вворачиваясь от подробных ответов, вообще ему не хотелось сейчас обсуждать хоть какое-то происшествие с этим настырным существом, но молодая особа не отступала, решив взять измором:

– Я верю, что вы нас защитите, буду каждую ночь молиться перед сном за ваше здоровье и сохранность, – столь пылкими речами дама желала пробудить в молодом человеке признательность и мысли о ней. Как же приятно будет осознавать пастору, что вечером, перед сном, дама жарко молится, произнося его имя. Фрейлин хмыкнула на подобное заявление, специально проверит, так ли честна в своих исполнениях эта девица, которая совершенно ей не нравилась.

Собственно, Кэтрин не была столь недалекой особой, прекрасно осознавала, что дама, идущая за ними, испытывает некоторые симпатии к пастору, вот ведь старая карга – на нового потенциального мужа глаз положила, не бывать этому. Кажется, кто-то в этот момент прочел ее мысли, недобрые взгляды встретились всего на мгновенье, блеснули глаза в бессловесном вызове на дуэль. Тем временем замаячил долгожданный магазинчик, и внимательный лавочник открыл свою сокровищницу. Его супруга вынесла на свет прелестные готовые платья и все дамы вздохнули, правда мисс Уорвик недобро блеснула от ревности, когда девушки начали шептаться, подбирая шляпки и перчатки под новые наряды. Она чувствовала в этот момент, что уступает какой-то там миссис Олдбрук. Та снова почувствовала на себе тяжелый взгляд соперницы, сдерживая порыв испортить ее самодовольное выражение. Но боялась навлечь недовольство Фрая, который стоял отрешенно от компании, погрузившись в свои серые размышления. Его мир, размеренный и взвешенный, давно дал трещину: множество проблем и терзаний смыли краски радужных надежд, это были уже осколки, где прошлое стояло обособленно, будущее застлалось туманом, а теперешнее – он не будет гадать на разбитом зеркале, каким ему виделась нынешняя реальность. Где-то появилась внутренняя смута, что он чего-то не сделал, не завершили или еще не начинал, это зернышко пустило свои ростки, а те проросли и укрепились. Даже среди обычных людей он чувствовал себя не спокойно, будто стояла между ним и внешним миром невидимая преграда: такие беззаботные, торопящиеся, улыбчивые, а он, словно потухшая свеча, среди пылающих огоньков. Уэнсли постарался побыстрее отогнать серые мысли, заинтересовался разговором его компании, что происходил пока он отгородился ото всех, а ведь в его компании уже чувствовалось напряжение, особенно между Фрейлин и мисс Уорвик.

– Какой старомодный фасон, – криво усмехнулась Кэтрин, с явной завистью разглядывая томный бордовый бархат наряда Фрейлин. – Я вот была с отцом в Глостере, там носят юбки другого кроя, без излишних оборочек.

«Миссис Олдбрук» явно негодовала, потому что они пошили свои наряды, исключительно по модным листовкам, а еще оказывается розовые кружевные перчатки это позапрошлый век, сейчас атласные и кожаные в моде. Мария тоже удостоилась некоторой критики, но девушка даже не обратила внимания на едкое замечание Кэтрин, когда рядом стоял Джордж и все хвалил. Парочка быстро отошла рассматривать ленточки и растворилась в разговоре. Эндрю заинтересовался покроем носовых платков, ему нравилось покупать платки разного покроя – маленький мужской каприз. А вот Фрейлин и Кэтрин сошлись один на один, но тут к ним, на свое несчастье, подошел Фрай. Ему сразу же показали фасон и поинтересовались, так ли оно уже вышло из моды, от чего молодой человек развел руками и честно ответил, что темно-вишневый вполне красивый цвет.

Какой темно-вишневый, платье же бордовое – оно на тон приглушенней указанного цвета?

И тут уж снова инициативу перехватила Кэтрин:

– Знаете, мистер Уэнсли, – тихо шепнула она пастору. – Компаньонка вашей сестры – дама слегка эксцентричная, не пойдет ли это молодой леди во вред?

– Я полностью полагаюсь на миссис Олдбрук, – невозмутимо ответил Фрай, от чего за его спиной кто-то злорадно ухмыльнулся, как бы невзначай подслушав беседу.

Кэтрин недовольно поджала губки, ей явно не нравилась та особа, что стояла позади – серьезная конкурентка, если девица вздумает вскружить джентльмену голову посерьезней. Фрейлин прочла эти мысли, побагровела от злости, вот уж точно подобного она не допустит, костьми ляжет, а дорогу к пасторату перекроет этой настырной пигалице.

– Мистер Уэнсли, – отозвалась она, явно уводя молодого человека из-под носа мисс Уорвик. – Вы знаете, мы и так задержались сверх положенного, испытывая ваше терпение, может, возвратимся домой, уверенна там уже появились хоть какие-то свежие новости.

Фрай встревожено взглянул на Фрейлин и решил поторопиться, потому что безоговорочно надеялся на ее ощущения. Кэтрин осталась с носом, ее взялись проводить вежливые отпрыски Батлера, хотя только Эндрю мог спокойно продолжить прерванный разговор, Джордж явно не хотел расставаться с Марией.

– Что-то произошло? – нервно теребя трость, спросил Фрай у Фрейлин.

– Мы оставили мистера Батлера и Эдварда наедине с толпой, авось им удалось что-то выяснить.

– То есть, вы ничего конкретного не почувствовали?

– Я почувствовала, что мы зря теряем время, – слегка обиженно оправдалась девушка.

– Эта вредная особа вцепилась словно клещ, и не хотела отпускать вас.

– Но вы же сами захотели посетить магазин, я взялся лишь сопровождать.

– Ну, я думала не только о себе, – ответила Фрейлин, краем глаза наблюдая за мечтательной улыбкой на лице подруги.

– Тогда не ставьте мне в упрек то, что мы провели в магазине много времени, я там был не по собственно прихоти. Но я чувствую, что должен побыть наедине, сегодняшнее собрание отняло у меня много сил.

Они сбавили шаг, и дошли до пастората, прогуливаясь. Впрочем, стоило перешагнуть порог, как свежие новости настигли их тут же. Все это время Эдвард и мистер Батлер наглым образом оккупировали кабинет Фрая разбирая записи преподобного Вейта и сверяясь с картой. Дело в том, что вельможа некоторое время проводил тщательные поиски жертовника, его люди буквально прочесывали рощи, правда, ходили отрядами по десять человек. Призрачный волк отступил и это несомненно радовало, но тяжелый, прикованный взгляд ощущал каждый, кто находился в лесу.

– Нам нужно напустить пыли, – констатировал Эдвард, – мне нужно отвести противника подальше от ваших ищеек, иначе нам может не повезти. Темные силы предпримут что-нибудь, и тогда единственный шанс будет загублен.

– Согласен, я и так порекомендовал им рассылать мне сведенья в зашифрованном варианте, если они что-то и найдут, то подчеркнут некоторые слова в стандартном писании.

– Этого мало, нужно будет открыть жертовник, приготовить все к обряду. Для этого врага нужно будет запереть в замке, заставить концентрировать все силы там.

– Что вы посоветуете?

– У меня имеется одна идейка, но тут нужно все продумать осторожно, придется пожертвовать жизнями, а я этого не хочу.

Фрай застал их в разгар обсуждения и с интересом присоединился, чувствуя, как наполняется энергией, ему вредна бездеятельность. Мужчины принялись перечислять сведенья, которыми обзавелись и тогда молодой пастор усмехнулся и ткнул на карте то место, где по все вероятности и находился жертовник.

– Вы так уверенны в этом? – переспросил его Батлер.

– Если бы я не видел сон, как на ладони, который не могу забыть, мог бы усомниться.

Глава 3

Ночные приключения в лесу

– Я проверю все сам, без лишних глаз, – отчеканил Эдвард Уэнсли, вздергивая гордо нижнюю челюсть.

– Даже с вашими способностями, не обойтись без охраны, – перечил ему Батлер, господа пререкались, противостояли друг другу, не могли договориться.

Преподобный отец спокойно слушал их, пока не вмешиваясь, ему казалось, что лучше туда отправится он, если бы не опасность повстречаться с затаенным противником, но оттого уверенность его только возрастала, странное внутреннее чувство нашептывало, что если ночью он выйдет на улицу и сядет в экипаж, то доедет куда положено.

Неожиданно наваждение схлынуло, Фрай очнулся от полудрема, взглянул на все еще спорящих господ, которые не могли пойти на уступки. За окном уже стемнело, скоро белый волк отправится на свой пост, вот только ему не надо выходить в лес, но как заставить упрямца остаться дома. Неожиданно, в голове замаячила недобрая мысль, которая казалась вполне выполняемой, под силу преподобному отцу. Он еще раз взглянул на господ, убедившись, что сейчас от них проку мало и произнес:

– Может быть, отложим все до завтра, вы остынете и поговорите вполне спокойно.

– Да, а я ночью предприму вылазку, – отозвался Эдвард.

– Без меня ты никуда не пойдешь, – зло произнес Батлер, от чего его ноздри начали опасливо раздуваться.

– А я предлагаю никому никуда ночью не выходить, не думаю, что это будет нарушением правил или промедлением, просто перегорим за ночь, а на утро решение найдется.

– Тогда постарайся не выпускать этого безумца из дому на ночь, – ответил Батлер и, не откланиваясь, покинул пасторат.

– Вот еще, будет мне указывать, что мне делать! – возразил недовольный Эдвард.

– Ладно, дядя, мог бы и уступить предполагаемому союзнику, сам меня учил – собирать войско.

– Ну, это тебе опасно, а я-то волк, – процедил Эдвард, явно недовольный, что его словами пытаются обыграть. Племянник явно превосходил в смышлености, что не могло не радовать в определенные моменты.

– Мы в одной упряжке, если не забыл, не перерезай ремни, – указательным пальцем, указал Фрай и пошел к бюро. Там он достал бутылку вина и предложил немного выпить. –

Сегодня был насыщенный день, нужно немного расслабиться.

– Не думал, что ты пристрастился к спиртному.

– После посещения модной лавки в женском обществе, ты бы поступил так же.

Эдвард усмехнулся, он и забыл, что Фраю пришлось провожать дам, а те трещотки видимо задали много шуму, после такого нельзя не выпить. Только вот молодой человек задумал хитроумный план, он наливал вино, отвернувшись спиной и сыпнув дяде в бокал белого порошка.

– Давай выпьем за пережитый день, – провозгласил он тост и отпил крупными глотками, Эдвард тоже глотнул залпом и усмехнулся, сам предложил налить повторно.

Господа немного расслабились, за окном густой туман заволок площадь, скоро Эдварду отправляться в ночную прогулку, как и его магическим друзьям, вот только колдуна стало клонить ко сну. Некоторое время он отшучивался, сопротивляясь дремоте, но вскоре мирно откинул голову назад и засопел. Фрай заботливо укрыл его, и повернул к тлеющему очагу, чтобы то не замерз, а сам решился прогуляться. Ему недаром померещилось, что-то таинственное зовет, приглашает. И это не злой враг – неожиданный союзник. Пока он и сам не мог внятно объясниться с собой, но действовал уверенно. Услышав, как сова отправилась на прогулку, легонько взмахнув крыльями, тихонько открыл запасную дверь и вышел.

Пустынная площадь встретила приятным ночным воздухом, туман укутал от лишних глаз. Фрай не знал, кого ожидает, ведь за ним должны заехать, только вот кто? Где-то вдалеке послышался цокот копыт. Будто наваждение, но туман прорезала темная карета, скрипучая, как старая повозка. Лошадь неспешно промелькнула мимо молодого пастора, фыркнула, и со рта пошел пар, а кучер даже не повернулся, замотавшись в плащ с головой, хотя погода стояла теплая и сухая. Дверца приоткрылась, поступило бессловесное приглашение забраться вовнутрь, собственно, Фрай так и поступил. Внутри было достаточно темно, но он разобрал дамский силуэт, обтянутый в черные шелка, дама тоже пока не оборачивалась, будто никто не заметил нового пассажира. Дверца захлопнулась и экипаж тронулся. Он шел так мягко, будто не было на его пути кочек и рытвин, даже фонарь не колыхался, Уэнсли надоело молчать, он решил заговорить:

– Здравствуйте, меня зовут Фрай Уэнсли, я услышал ваше приглашение, но хотелось бы узнать, кто вы такая?

Дама повернулась, не снимая траурную вуаль с лица:

– Что хотел услышать, гость мой? Почему я вдруг прислала экипаж. Потому что дар всему виной. Потому что, ныне я твой страж.

Дамочка выглядела очень странно, говорила стихами и тут в голове Фрая начал напевать знакомый мотивчик, что слышал он однажды в доме Хэнкинса: «… уж лучше топать сотню миль, или бежать бегом. Чем, встретив этот экипаж, увидеть леди в нем…».

Но это было так невероятно, это же была легенда о знаменитом дартмутском призраке, неужели повстречал эту самую леди, но тогда ведь он умрет:

– Нет, путник, ты и ныне жив. Я не беру тебя я собой, лишь довезу я в лес густой, туда, где пролегает путь твой.

И очень скоро экипаж действительно остановился, и леди решила протянуть на прощание костлявую, высохшую руку, словно прощаясь. Фрай взял ее в ответ и тогда леди молвила:

– Однажды зло тебя уж победило, но ты не трусь, сейчас твоя зоря…

Так они и распрощались, Фрай остался посреди рощицы, которая расступалась, образовывая небольшую лесную поляну, а еще тут был холмик, и неожиданное наваждение снова перебросило в тот сон, где он повстречался со стражников ада. Карета тут же исчезла, отъехав от путника на несколько шагов, его провезли в тайное место, укрывши под пологом ночи. Только в последний момент заметил он, что всадник без головы и смотрит на него мглистой пустотой, и что карета состоит из костей, аккуратно уложенных и скрепленных черной смолой. А по четырем углам удобно расположились четыре человеческих черепа, будто пажи, сопровождающие свою госпожу.

Пастор обошел холмик, выискивая потайную дверь. Он вспомнил, как сейчас, что однажды выходил отсюда и направлялся в сторону замка. Ночью незаметно было угрюмое здание, но ведь туда точно должна вести тропка. Он осторожно обходил, поворачивался спиной к холму и изучал местность. Ему в подмогу светила убывающая луна, иногда прячась за тучками. Наконец, он в очередной раз повернулся к лесу и сумел разглядеть подобие старой тропы, порослей тут было мало, будто не тревожил молодняк своих седых предков. Тогда Фрай прислонился к холму, будто его простукивая, ведь дверь будет не из земли, а из камня. Его костяшки гулко отдались от чего-то твердого, он спешно начал отрывать травяной покров, не жалея своих ухоженных рук, и нащупал каменную глыбу.

Вот она, потайная дверь. Но как же ее открыть, не оттаскивать же силой, тут нужен целый отряд Батлера, а не его тщедушное тельце. Но ведь дверь, наверное, имеет потайной замок, может если прижать какой-то камень. Фрай начал изучать строение гладко обтесанных кирпичей, уложенных аккуратно и расчетливо. Его размышления оказались верны, какой-то из камней поддался, и дверь сама отошла в сторону.

Здесь было темно и пыльно, столько времени прошло с тех пор. Вот висят потухшие факелы, ибо не было кому убрать их. Благо, Фрай прихватил огневище и после пяти минут возни, один из светочей вспыхнул мерным огнем. Все так и осталось на своих местах, вот только деревянные врата, прикрывающие проход были закрыты, будто кто-то все закрыл специально и даже дверь. Значит, после ухода Фрая в теле стражника, тут был еще кто-то, может тот самый темный маг, что превратил Фрейлин в сову? Пастор опасливо изучал помещение, удостоверившись, что древнее зло не стало таиться в бункере в ожидании вот такого вот простака, что ночью откроет тайное помещение. Но никого не было, неожиданно под ногами что-то хрустнуло, это была человеческая кость. На полу все еще лежал скелет графа, оставленный там, где они поговорили. Фрай нагнулся над ним, печально осмотрев, как время и тлен превратили живое тело в грудку костей, грозящих рассыпаться в руках. И вдруг он услышал тихий шепот: «Достань свиток, он поможет…» – пронеслось подле него легким дуновением ветерка. Видимо, духи разговаривали со святым отцом. Действительно, в еще полностью не истлевшем камзоле выглядывал пожелтевший сверток, со сломанной печатью. Фрай торопливо положил этот документ себе в сюртук, потому как читать в полутемном помещении, было трудно. Он дальше начал осматриваться. Подошел в каменному помосту, все случилось здесь – глашатай говорил заклинание, они повторяли и возносили руки, как будто встречали Брахту. Но если провести ритуал наоборот, нужно его провожать и стоять к открытому проходу спиной с опущенными руками. Дивная догадка пришла Фраю в голову, ну как же он раньше не догадался – говорить нужно будет, стоя спиной и заложив руки, а еще склонив головы, будто прощаясь. Вот только как чудовище загнать сюда добровольно, вряд ли найдется то передвижное средство, что сумеет доставить мощного монстра, если его еще изловят. И снова скользнуло в голове тихое нашептывание: «Он последует за тобой…».

– И как мне его уговорить пойти за мной?

«Он последует за тобой…» – повторялось эхом, хотя едва слышалось в ушах.

– Только вот нужны чаши, и нужно попросить у пламени, как делал тогда глашатай, он просил помощи. Нужно будет провести обряд и повернуться спиной, как только проход откроется, а затем проводить чудовище, – пастор рассуждал сам с собой и его безмолвные собеседники сохраняли тишину. – Видимо, придется кому-то собой пожертвовать, добровольно, это чудище не уйдет отсюда, не покинет Кровавый Алтарь.

А еще оставался этот маг, о котором никто ничего не мог сказать, если Фрейлин что и знала, предпочитала молчать. Всегда возникала закрытая дверца в их доверии, что постоянно портила дружбу.

– Если вы мои безмолвные союзники и хотите мне помочь, я прошу рассказать мне о моих врагах! – выкрикнул Фрай, но лишь спугнув ночную тишину, ответа не было, все так же мерно горел факел и дул прохладный ветерок.

Не дождавшись ответов, Уэнсли решил покинуть жертовник, снова нащупал потайной камень и дверь закрылась. Завтра он покажет все свои находки непримиримым таборам его союзников, а на сегодня пора возвращаться домой. В лесу прогуливаться в одиночку очень опасно, может леди сжалится над ним и снова пришлет экипаж, но не было тут никого. Придется топать пешком, ох, как взорвется Эдвард, узнав о таком проступке племянника, хотя может его пропажу никто не заметит? Маленькая надежда тлела в уголке души.

И снова это чувство опасности, которое охватило изнутри, неужели нечисть за ним следила? Если надумает отыграться сейчас, вполне выйдет победителем. Фрай забыл прихватить сумку – он полностью безоружен. Его треволнения были не напрасны, во тьме сверкнули два красных уголька, и что-то ехидно рычащее приближалось. Черно-серый волк медленно подходил к Фраю, дождавшись удобного момента. На какую-то секунду показалось, будто он сам заманил экзорциста в глухую чащу, устроил все это представление, прислал экипаж, чтобы вот так безопасно с ним разделаться, без свидетелей. А ведь Фрай собственными руками пресек всякую помощь, которая бы к нему последовала. Волк чувствовал замешательство молодого джентльмена и улыбался своей звериной пастью – попался простофиля на крючок. Тогда зачем все эти сложности с открытием жертовника, неужели нельзя было разделаться сразу, как только тот вышел из экипажа?

Фрай не успеет открыть громоздкую дверь, просто не хватит времени, да и волк почти дышит в лицо, но тут же он почувствовал, как небольшое шарообразное облачко шмыгнуло подле него, взъерошив волосы легким дуновением, и поплыло в сторону волка.

Зверь разинул пасть, но потом оскалился и начал прогонять облако, не давая ему подобраться ближе и не выпуская из виду. Фрай на всякий случай решил ретироваться и отошел на несколько шагов, но рычащий зверь заметил передвижение человека и уставился на него, на миг забыв о парящем шарике, а тот воспользовавшись заминкой, нырнул ему в ухо. Волк неожиданно подпрыгнул, оскалился, будто готовясь к прыжку, но тут же замотал головой, начал выгибаться, пуская пену. Ничего не помогало, будто что-то доставляло ему боль, потом зверь и вовсе завалился на бок, начал кружиться на месте, вырывая клоки шерсти и скуля. Да, этот волчина скулил и фыркал, будто в него выстрелили солью и перцем в глаза. Он снова подпрыгнул на ноги, мотнул головой, второй раз – ничего не помогало, тогда зверь бросился и ударился об ствол векового дуба, да так, что дерево тряхнуло а его отбросило на несколько шагов назад, брызнула кровь и тут чудовище успокоилось, мотнуло пару раз головой и отправилось к Фраю, который делал шаги назад постепенно, а теперь бросился наутек, питая надежду, что петляя, сможет укрыться от преследователя. Вот только зря он надеялся, волк догнал его в несколько недолгих прыжков и сбил с ног. И навис над Фраем, который в последнюю секунду перевернулся на спину.

А потом были мучительно длительные мгновенья, пока волк смотрел на человека, но не нападал. И еще одно, у него изменились глаза, раньше они отблескивали красными огоньками, теперь поблекли, будто застлались пеленой и стали зелеными, немного смахивающими на человеческие: