Год теней

– Привет, – поздоровался Генри.

Я пожала плечами:

– Привет.

Генри открыл первый из трёх пакетов молока, стоявших на его подносе. В столовой все выдохнули и снова заговорили. Интересно, кто-нибудь шептался о чём-то другом, кроме нас?

– Привет, Джоан, – сказал Генри.

Джоан так и сидела с открытым ртом.

Генри молча стал есть. Джоан наконец тоже продолжила жевать. Я ниже склонилась над своими рисунками, чтобы Генри не смог их разглядеть.

– Над чем работаешь? – поинтересовался он.

За спиной Джоан прошли мимо со своими подносами Марк Эверетт и Ник Уэбер, ещё один мальчик, всегда сидевший за столом вместе с Генри. Ник, казалось, был потрясён, словно увидел инопланетянина. Марк же явно разозлился.

Я махнула рукой и улыбнулась Генри.

Он удивлённо поднял брови.

– Я спросил, что ты рисуешь.

– Ничего.

– Это один из них, да? – Генри вытянул шею, чтобы увидеть рисунок.

Я захлопнула альбом.

– Один из кого?

Генри бросил взгляд на Джоан.

– Ну… ты же знаешь, о чём я.

Джоан придвинулась ближе.

– А что такое? Что-то случилось?

– Ничего не случилось, – ответила я. – Мне нужно в туалет, так что, если не возражаете, я вас покину. – Я встала из-за стола и, проходя мимо, незаметно для Джоан уронила на колени Генри клочок бумаги. В животе у меня при этом всё подпрыгнуло, но явно не из-за Генри, кто бы что ни думал. Просто приятно и весело иметь секрет и соблюдать конспирацию.

В записке говорилось:

«Я хочу войти в контакт с привидениями. По-настоящему. Найти мы их не можем, а значит, нужно их заманить. И я знаю, кто нам в этом поможет. У меня есть план. После уроков встречаемся на школьном дворе у неработающего фонтана.

P. S. Только не воображай, что мы стали друзьями».

Моё общение с Генри, охота на привидений – я удивлялась такому повороту событий и не хотела, чтобы он становился моим другом. Но партнёрами, вероятно, мы можем быть. Как сказал Генри, «чисто деловые отношения». Это мне подходит.

После уроков Генри нашёл меня у фонтана. Я наблюдала, как Джоан с плакатом в руках ходила кругами по двору и выкрикивала что-то о продажных банкирах.

– Привет, – окликнул меня Генри. – Ну и в чём же состоит твоя блестящая идея?

К этому времени меня уже распирало, но я постаралась говорить с ним спокойно, как партнёр с партнёром:

– Я теперь после школы работаю в «Счастливом уголке».

– Правда? Я не знал.

– Наверное, это потому, что я не посвящаю тебя во все подробности своей жизни.

Генри нахмурился.

– Слушай, если собираешься хамить, то я просто пойду домой. Много задали.

– Это важнее, чем домашнее задание. – Я помолчала, но, увидев обиженное выражение его лица, вздохнула. – Ладно-ладно, извини. Хамить не буду. Обещаю.

– Ха. Можно подумать.

На удивление, меня сильно задела уверенность Генри, что я не способна разговаривать без грубостей.

– Ну, постараюсь.

– Ладно. Ну так что там «Счастливый уголок»?

– Ты же знаешь супругов Барски?

Генри кивнул:

– Конечно.

– Они чудаки, правда? Ну нет, они мне очень нравятся, но они продают в своём заведении всякую оккультную чепуху. Какие-то кристаллы, благовония, книги о том, как расшифровать свои сны. И похоже, они на самом деле во всё это верят. Вот я и подумала…

Мимо нас, нарочно громко разговаривая, чтобы мы их услышали, прошли две девочки.

– По-твоему, у них свидание? – спросила одна.

– Да нет, – практически выкрикнула другая. – Смеёшься? Генри Пейдж с ней?

Генри напыжился от гордости, а я, оттолкнув его с дороги, направилась прямо к девочкам.

– Почему это со мной нельзя встречаться? Потому что я чокнутая? – Я дико замахала руками и высунула язык. – Уга-вуга-буга!

Девочки в ужасе шарахнулись в сторону.

– Шизанутая! – воскликнули они. – Отщепенка!

И они удалились, бросая на меня через плечо ошарашенные взгляды.

Мы с Генри молча вышли со школьного двора. Когда подходили к Арлингтон-авеню, начался дождь.

– Ты без плаща? – через минуту спросил Генри.

– У нас на такие вещи нет денег, – неприветливо ответила я.

– Хочешь, дам тебе свой?

– Ни за что.

– А как же благотворительный магазин на Кларк-стрит? Там ты, наверное, сможешь что-нибудь подобрать.

– А ты сходи в уценёнку, где отовариваются нищие, и посмотри, как будешь себя чувствовать, а потом поговорим.

– Я иногда туда наведываюсь, – тихо произнёс Генри.

– Ой.

Тут мне пришло в голову, как мало я всё-таки знаю о Генри Пейдже. Почему он покупает вещи в дешёвом магазине? Это как-то связано с пресловутой Экономикой? И почему он стал работать билетёром? Может, не из любви к музыке, а из-за недостатка денег? Я не поднимала глаз от тротуара – мне вдруг стало неловко смотреть на Генри. Хотелось задать все интересующие меня вопросы, но я бы нипочём этого не сделала. Партнёры не суют нос в личную жизнь друг друга.

– А знаешь, ты вовсе не такая, – через несколько минут сказал Генри.

– Не какая?

– Как они говорят. Отщепенка. Шизанутая. Это неправда.

Я не знала, что ответить. Вероятно, следовало сказать: «Спасибо», но я не могла выдавить из себя ни слова и просто переставляла ноги, сосредоточившись на том, как выглядят ботинки на фоне мокрого асфальта.

– Честное слово? – спросила я немного погодя.

– Ты о чём?

– Можешь дать честное слово, что я не шизанутая?

– Конечно, Оливия. – Он улыбнулся. – Честное слово.

Я опять не знала, что нужно делать, и поэтому пожала ему руку. Крепко, по-партнёрски.

Когда мы пришли в «Счастливый уголок», хозяева были заняты с клиентами, и мы с Генри начали изучать полки. Они ломились от кукол вуду и пластмассовых черепов, фигурок драконов и курильниц для благовоний с изображениями китайских тигров, подсвечников с розовыми звёздами и солонками и перечницами в форме толстых пингвинчиков.

Наконец мистер Барски пробрался к нам.

– Оливия, драгоценное моё дитя! Какое безмерное счастье снова тебя лицезреть! – А, значит, сегодня он лорд Уинтроп, англичанин. – И друга с собой привела! – Он сильно потряс Генри руку. – Не изволит ли ваше сиятельство откушать чаю?

– Мистер Барски, это Генри Пейдж. Мы вместе учимся в школе, а ещё он работает билетёром в филармонии.

– А, сэр Пейдж, весьма польщён знакомством с вами.

Генри был заинтригован.

– Я тоже, мистер Барски.

– Итак, мистер Барски, – сказала я, – прежде чем я начну работу, у меня есть вопрос к вам и к миссис Барски. Это очень важно.

Хозяин кафе низко поклонился:

– Я сейчас же позову свою дражайшую супругу. Матушка Барски!

Миссис Барски вышла из кухни; на шее у неё были зеленые бусы в несколько рядов.

– Дэвид, предупреждаю первый и последний раз: не называй меня так.

– Хорошо, моя ненаглядная. Но не будете ли вы так любезны выслушать важный вопрос от Оливии?

– Здравствуй, Оливия. – Хозяйка улыбнулась. – А это кто?

– Генри Пейдж, мэм. – Генри протянул руку. – Счастлив познакомиться.

– Генри работает билетёром в филармонии, – добавил мистер Барски.

– О, это прекрасно. Ты тоже музыкант?

Генри просиял.

– Нет, мэм. Но я энтузиаст. Знаете, как говорят: музыка – один из китов, на которых стоит…

– Так вот, я хотела спросить, – перебила я. Не стану же я слушать лекцию Генри о том, как прекрасна музыка и какие блага она приносит. – Как я уже сказала, это важно… Видите ли… – Я сделала глубокий вдох. – Мы с Генри ищем способ войти в контакт с привидениями.

Супруги Барски удивлённо уставились на меня, переглянулись и снова повернули головы ко мне.

– С привидениями? – повторил мистер Барски.

– Да. Мы видели их в концертном зале…

Миссис Барски оперлась о прилавок и вытерла внезапно вспотевший лоб. Стоящий рядом со мной Генри стал неловко переминаться с ноги на ногу.

– …но они уже несколько дней не попадались нам на глаза, и мы подумали… – Я умолкла.

Супруги Барски выглядели так, словно… ну да, словно сами увидели призрака. Особенно испуганной казалась миссис Барски. Муж обнял её одной рукой.

Тут встрял Генри:

– Оливия подумала, раз вы продаёте такие вещи…

– Да, все эти свечи, и курильницы, и странные куклы вуду… – подхватила я.

– …то, может, знаете, как привлечь привидений, или дадите нам какие-нибудь советы…

Мистер Барски прочистил горло.

– Вы действительно видели призраков?

– Да, – кивнула я. – По крайней мере, мы так думаем. Один был высокий и тонкий, а другие…

– Не надо нам их описывать, – прошептала миссис Барски. – Мы не хотим этого знать.

Я ожидала совсем другой реакции.

– Почему?

Миссис Барски некоторое время задумчиво смотрела на меня.

– Слушай внимательно, Оливия. Контакт с привидениями – дело нешуточное. Это не забава и не игра. Если вторгнуться в загробный мир, могут произойти непредсказуемые, страшные события.

По коже у меня побежали мурашки. Ожог начал пульсировать, словно кто-то его потревожил.

Генри переспросил:

– В загробный мир?

Я тоже обратила внимание на эти слова, и в голове у меня пронеслись идеи сотни эскизов.

– Вам что-нибудь об этом известно? О загробном мире? Как он выглядит? Кто может туда попасть? Где…

Миссис Барски покачала головой, зажала рот рукой и исчезла на кухне.

Её супруг с трагическим выражением лица положил мне в ладонь деньги за неделю работы.

– Лучше иди домой, Оливия.

– А что с миссис Барски? – поинтересовался Генри.

– Ничего страшного, просто она… – хозяин кафе помолчал, подбирая слова, – слишком много видела в жизни и много знает. Некоторые люди сталкиваются со странными событиями. Понимаешь?

Я ничего не понимала, но мистер Барски фактически выставил нас на улицу и закрыл дверь. Мы с Генри молча стояли у перехода в ожидании зелёного сигнала светофора. Ни один из нас не знал, что сказать, и, вероятно, мысли Генри, так же как и мои, были слишком заняты образами потустороннего мира. Какая уж тут беседа.

Как может выглядеть потусторонний мир?

1) Длинная извилистая ледяная река, по которой медленно плывут души.

2) Куда ни глянь, во всех направлениях одни только вечные звёзды.

3) Рай (облака, ангелы, золотые ворота).

4) Ад (огонь, сера, черти).

5) Ничто.

Глава 9

«Как войти в контакт с привидениями: идеи».

Я откинулась на спинку стула и уставилась на лист бумаги. Миссис Фаррити, учительница английского, говорила о какой-то книге, которую я не читала; предполагалось, что ученики должны конспектировать её речь. Но как я могла что-то записывать, когда голова забита мыслями о призраках, потустороннем мире и испуганном лице миссис Барски?

Генри меня избегал. Наверное, ужас миссис Барски перед привидениями передался и ему. Не скрою, меня тоже не на шутку напугали предостережения хозяйки кафе – но не до такой степени, чтобы я отказалась от задуманного. Наоборот, это даже подстегнуло мой интерес: я стояла на пороге приключения и имела возможность сосредоточиться на раздумьях, не связанных ни со школой, ни с отсутствием денег, ни с мамой. Генри же вернулся к своей прежней компании в столовой и даже пару раз, завидев меня в филармонии, повернулся и пошёл другим путём.

Но мне было всё равно. Пускай Генри Пейдж сидит со своими обожателями, если ему так хочется. Я даже чувствовала облегчение из-за возможности избавиться от компании этого отличника в дурацких очках.

Если ни Генри, ни супруги Барски не желают помочь мне в поисках привидений, значит, придётся найти призраков самой.

В окна стучал дождь. Небо было чёрным. Скоро октябрь.

Я перебрала в уме всё, что знала о призраках, и это оказались не особенно полезные сведения, но на память пришло кое-что из прочитанных книг и известных мне фильмов ужасов.

«Написать что-то задом наперёд на запотевшем зеркале в ванной», – отметила я на листе бумаги, и это показалось мне поэтичным.

«Войти в тёмную ванную, закрыть дверь, посмотреть в зеркало. Произнести три раза подряд „Кровавая Мэри“». Это я запомнила с тех пор, когда была маленькой и у нас на ночь оставались мои подруги.

«Посетить кладбище. Посидеть на могиле.

Обратиться за советом к гадалке.

Посетить похоронное бюро? Побеседовать с гробовщиком.

Доска для спиритических сеансов?

Ложная клиническая смерть».

Я уставилась на последнюю строчку. Если близко подойти к смерти – а значит, к тому, чтобы стать призраком, – может, заговорить с обитателями потустороннего мира будет легче? Это соображение показалось мне не лишённым смысла, но я не знала, какой из способов оказаться на краю гибели более эффективный, поэтому сделала рядом пометку «Изучить истории о клинической смерти. Выяснить, в каких из них упоминается встреча с призраками».

Внезапно кто-то вырвал листок из-под моей руки.

– «Как войти в контакт с привидениями»? – издевательски произнёс голос Марка Эверетта. Это он схватил мой список. – Кладбище, спиритическая доска, клиническая смерть? – Он засмеялся. – Только посмотрите! Сначала эти дикие рисунки, теперь она говорит о привидениях! – Марк помахал листком в воздухе.

Я поискала глазами миссис Фаррити, но её не было. В классе остались только ученики. Некоторые встали или наклонились вперёд, чтобы рассмотреть написанное, другие хихикали и перешёптывались. Я не знала, что делать, и просто сидела, уставившись в парту и чувствуя, как одежда становится мне тесна.

Сидевшая с другой стороны от меня Джоан Доусон вскочила с места и попыталась выхватить у Марка листок:

– Отдай!

Марк отпрыгнул и заулюлюкал так громко и отвратительно, что я не выдержала – сорвалась со стула и, завизжав что было сил, бросилась прямо на него.

Все отпрыгнули назад. Марк споткнулся и шлёпнулся задом на пол. Все кинулись в стороны от меня, опрокидывая столы и стулья, несколько девочек пронзительно заверещали.

Дверь распахнулась, и миссис Фаррити гаркнула:

– Что здесь происходит? Стоило мне выйти всего на минуту, и вы как с цепи сорвались!

Класс накрыла тишина. Учительница процокала к Марку и забрала у него из рук листок.

Я села на своё место и снова уставилась в парту. Волосы упали мне на глаза, закрыв половину лица.

– Оливия, – тихо начала миссис Фаррити, – что это такое?

– Не ругайте её, миссис Фаррити, – вмешалась Джоан. Голос её звучал так, словно она сейчас вспыхнет. – Оливия не сделала ничего плохого. Это Марк отобрал у неё листок бумаги, просто подошёл и вырвал из рук!

– Успокойся, Джоан. – Миссис Фаррити присела около моей парты. – Оливия! Посмотри на меня, пожалуйста.

Я подняла глаза. Миссис Фаррити сильно хмурилась:

– Оливия, это очень серьёзно.

– Ясно. – Я пожалела, что не надела сегодня джемпер с длинными рукавами, – намотанный на руку платок съехал вниз, почти полностью открыв злополучное пятно. Миссис Фаррити взглянула на повязку и нахмурилась ещё сильнее:

– У тебя дома всё хорошо, Оливия?

– Да.

– Почему ты толкнула Марка? Почему так кричала?

Я ничего не ответила. Если я открою рот, то могу нарваться на ещё большие неприятности.

Миссис Фарити вздохнула.

– Пойдём в кабинет директора Купера. – Она крепко взяла меня за руку. – Марк, с тобой я поговорю позже. И не думайте, что вам удастся выкинуть что-то подобное снова. Я пришлю мистера Хоторна из соседнего кабинета наблюдать за вами. Все меня слышали?

– Да, мэм.

– Миссис Фаррити! – Джоан даже топнула ножкой. – Это совершеннейшая несправедливость! Оливия только защищалась. У неё есть такое право.

– Хорошо, Джоан, пойдём с нами.

– Ладно. – Джоан сухо обняла меня за плечи. – Я пойду и буду её защитником. Я свидетель и знаю правду.

В приёмной директора миссис Фаррити шепнула что-то мисс Реншоу – блондинке с пушистыми волосами. Когда учительница отвернулась, секретарша потихоньку сунула нам с Джоан по кусочку шоколадки. Миссис Фаррити заполнила какие-то бумаги и ушла, а мисс Реншоу отвела нас в кабинет директора Купера.

Мы сели напротив него на жёсткие чёрные пластиковые стулья, и директор задержал на нас с Джоан взгляд. Не знаю, как Джоан, но я уставилась в потолок, чтобы не смотреть на него. Мне нечего было сказать директору Куперу. Я ничего плохого не сделала.

– Итак, – начал он, – расскажите, что случилось.

– Господин директор, меня зовут Джоан Доусон, – торопливо заговорила моя одноклассница, – и я была свидетелем происшедшего. Я пришла дать показания от лица обвиняемой.

– Мисс Доусон, – директор Купер потёр лоб, и у меня возникло подозрение, что он не в первый раз слышит такие слова от Джоан. – Позвольте сначала высказаться мисс Стеллателле.

Джоан прочистила горло.

– Я, Джоан Элизабет Доусон, торжественно клянусь…

– Довольно, мисс Доусон. – Директор вызвал мисс Реншоу и попросил отвести Джоан в другую комнату.

– Не позволяй ему давить на тебя, Оливия, – прошептала Джоан, развернувшись у двери. – Ты невиновна!

Когда она ушла, директор, устало прищурившись, посмотрел на меня. В последнее время все были усталыми. Ричард Эшли, мистер Рю, даже я. Я хотела к маме, хотела вернуться домой – туда, где мы жили раньше, где мама смотрела, как я рисую, словно это было самое удивительное занятие на свете. Я скучала по счастливым временам, когда Маэстро ещё ужинал с нами и сажал меня к себе на колени, пока изучал партитуру, – до того, как всё пошло кувырком.

«Это в какой тональности, Оливия?» – спрашивал он. Четыре диеза. Проще простого. «Ми-мажор!» – отвечала я.

Директор Купер откашлялся.

– Как дела дома, мисс Стеллателла?

Я уставилась в стол.

– Хорошо.

– Уверены?

Я открыла рот, потом закрыла и открыла снова. А что говорить? Откуда мне было знать, что ему известно? Не могла же я признаться, что живу в Эмерсон-холле за сценой, где плохой водопровод, что нонни совсем ослабела, а Ричард Эшли устал! Не могла рассказать директору о привидениях или показать ему свой ожог. Что он скажет? Что подумает? Более того, что он сделает? Наверняка существует закон, запрещающий детям жить в концертном зале.

И я промолчала.

– Я знаю про филармонию, – добрым тоном произнёс директор Купер. – И про неудачи оркестра. Тебе сейчас, наверное, трудно.

– Всё хорошо, – повторила я. – Мы справимся.

После долгого молчания директор Купер сказал что-то про психолога и про письмо домой, но я уже не слушала.

До конца уроков мне позволили остаться в медкабинете, как объяснил директор, чтобы за мной понаблюдать. Когда медсестра размотала платок на моей руке, заинтересовавшись, что под ним, то не нашла ничего: пятно исчезло. Она задавала мне вопросы о том, как я питаюсь, и ещё о чём-то, но я была слишком потрясена и не могла думать. После того как меня оставили в покое, я снова размотала платок.

Ничего. Ожога как не бывало. Я пыталась найти какое-то объяснение, но ничего не придумала, кроме одного: всё это было не по-настоящему. Нам действительно привиделись призраки, мне и Генри, – кажется, это называется массовый психоз. Никаких пятен никогда не существовало.

Но когда после школы я пришла в «Счастливый уголок», то проверила снова, на всякий случай.

Пятно вернулось, его чернота медленно впитывалась мне в руку. Возможно, оно появляется только вблизи концертного зала, а когда я ухожу подальше, почему-то исчезает.

Как бы то ни было, я обрадовалась. Я не могла смириться с мыслью, что всё увиденное мной – просто галлюцинация. Мне не терпелось найти этих призраков, а пятно было как-то с ними связано.

В ту ночь мне снился потусторонний мир. Он был чёрный и мерцающий, как пятно у меня на руке. Я попала в него через арку из комет, и Игорь шёл рядом со мной.

Глава 10

Октябрь

Только в середине октября события наконец стали стремительно развиваться.

В среду, тринадцатого числа, я проснулась, стуча зубами от холода, словно спала в морозилке. Изо рта у меня вырывались облачка пара, у Игоря и нонни тоже. Прыгая на студёном бетонном полу, я быстро оделась.

– Проклятые сквозняки, – пробормотала я. – Как будто мы живём в какой-нибудь Арктике.

Нонни, закутавшись в одеяла, счастливым взглядом наблюдала за мной со своей кровати.

– Ты последнее время много ворчишь, Омбралина. Scontroso[11].

– Да, нонни, так всегда бывает, когда девочку переселяют из уютного дома в морозильник.

Нонни цокнула языком.

– Сейчас здесь не так уж и плохо.

В комнате действительно потеплело, и пара от дыхания уже не было видно. Я взглянула на Игоря.

– Странно, да?

Он поднял голову с мятых простыней и посмотрел на меня. «Когда ты перестанешь болтать и я снова смогу подремать?»

– Но ты раздражена не только сегодня, – сказала нонни, завязывая платком глаза. – Ты теперь вообще стала какая-то чужая, рассеянная.

Я почувствовала укол вины. Действительно, я никого и ничего не замечала и думала только о призраках. После работы часами рисовала призраков и совсем не уделяла внимания нонни.

Бабушка выглянула из-под своего платка:

– Вчера ты пропустила игру в карты.

– Знаю. Извини. Просто… – Я вздохнула и села рядом с нонни. – Что бы ты ответила, если бы… – Я взглянула на Игоря в поисках поддержки, но он уже похрапывал. – …Если бы я сказала тебе, что видела призраков и хочу найти способ поговорить с ними?

Нонни распахнула глаза.

– Il fantasma. Lo spettro![12]

Я похлопала её по руке.

– Тише, тише. Ничего страшного. Я не хотела тебя напугать.

– Нет-нет! – Нонни, широко улыбаясь, покачала головой. – Я однажды видела lo spettro, когда была девочкой, в старой стране. О, я была красивой, Омбралина! Носила кружевные платки. Все говорили про меня: «Просто загляденье!»

– Не сомневаюсь, нонни.

– Тогда было много праздников, очень много. И на одном из них… – Нонни подняла указательный палец, – была такая игра. Мы сели в кружок, зажгли свечи и заговорили с il spettro. Он был пират, capitano[13]. – Нонни снова заулыбалась и оперлась спиной о стену. – Ему понравился мой платок, и он сказал мне об этом.

Меня прошиб озноб.

– Нонни! – Я осторожно взяла её за плечи. – Ты говоришь, вы сели в кружок и зажгли свечи? И тогда стали общаться с призраками?

Нонни с мечтательным взглядом кивнула.

– Я думаю, il capitano влюбился в меня.

– Нонни!

Она отмахнулась:

– Омбралина, это была la seduta. La spiritica[14].

Спиритический сеанс – общение с призраками.

– Нонни, это же то, что я ищу! – воскликнула я. Вскочив, я быстро натянула ботинки и схватила с кровати куртку. Никогда в жизни я ещё не мчалась в школу с таким нетерпением. – Вот что нам нужно. Вот как мы войдём в контакт с привидениями!

В тот день в столовой я подошла к Генри и похлопала его по плечу.

– Что тебе надо, психопатка? – рявкнул Ник Уэбер.

Все засмеялись, кроме Марка Эверетта, который сосредоточенно жевал и не поднимал глаз. Видимо, он сильно перепугался, когда я накинулась на него в ярости. От этой мысли я улыбнулась.

– Пытаюсь решить, какое проклятие наслать на тебя, – ответила я. – Никак не могу выбрать.

Ник вспыхнул:

– Заткнись.

– Осторожнее, не шути со мной. – Я поводила пальцем. – Генри, можно с тобой поговорить?

Генри смотрел на меня спокойно, как с доски почёта.

– Конечно.

– Генри, – зашипел Макс, но мой партнёр не обратил на него внимания. Когда мы дошли до моего обычного стола в углу, Генри сел рядом со мной, словно ничто не изменилось, и открыл пакет молока.

– Что-то случилось? – спросил он.

– Нужно провести спиритический сеанс.

Генри покачал головой:

– Здорово. У меня всё хорошо, Оливия. Спасибо, что поинтересовалась. А у тебя?

Я прищурилась.

– У меня тоже. Теперь я могу продолжить?

– Давай.

– Как я уже сказала, нам нужно провести спиритический сеанс. Я много думала… – «пока ты избегал меня», добавила я про себя, – и пришла к выводу, что это единственный способ войти в контакт с призраками.

– Почему?

Я поколебалась.

– Так сказала нонни.