скачать книгу бесплатно
Слезы наворачивались на глаза, он никак не мог осознать произошедшего. Дед убит. Оскара Хальворсена больше нет. Он теперь остался совершенно один. Надо было бы перезвонить Анне, но возвращаться домой не хотелось. Ничего, он позвонит ей из Осло. Молодой человек устремился к вокзалу по Конг-Оскарс, за старым госпиталем свернул в Штрёмгатен, и скоро был на месте. Мартину едва хватило времени купить билет и успеть заскочить в поезд. Двери за ним тут же закрылись. Он прошел в вагон, народу было немного, и Мартин выбрал себе место у окна по ходу поезда.
Ну вот, теперь часам к восьми вечера буду на месте, – подумал он и привычно посмотрел на руку, – вот черт, я забыл дома часы!
Поезд тронулся и покинул своды вокзала.
Что будет дальше? Он думал о том, что деда надо будет хоронить, Мартину никогда еще не приходилось заниматься похоронами. Когда умерла Ребекка, он был еще маленький, и отец не взял его с собой в Осло. Но есть же похоронные службы, в конце концов.
Прошел час, и еще один. Поезд с крейсерской скоростью приближался к Упсете, когда Мартин вспомнил свой последний завтрак с дедом, и то, что сегодня он даже кофе с утра не выпил. Тут же засосало под ложечкой. Около 12 часов по вагону проходил разносчик еды, и он купил у него большой бумажный стакан кофе и сэндвич. Кофе оказался отвратительным несмотря на свою безумную стоимость, а сэндвич, вероятно, всю ночь провел в холодильнике, так что жуя его, Мартин вздрагивал. Впрочем, все это было не так важно по сравнению с утренним известием.
В Упсете, где “сорок пятый” стоял недолго, в вагон вошел немолодой священник с черным кожаным портфелем. Он занял одно из пяти свободных мест рядом, и развернул “Афтенпост”.
Мартин сразу же увидел портрет деда на первой полосе и заголовок “Скончался в собственном доме”. Пастор сидел далеко от Мартина, и прочесть что-либо было невозможно. Он успел разглядеть только “при загадочных” и “гражданка Польши Желевска доставлена в тяжелом состоянии…” Священник свернул газету и положил на сиденье рядом, затем достал из портфеля пластиковую бутылочку с водой и коробку с бутербродами. Мартин отвел взгляд, потом откинулся в кресле и попытался заснуть. Мерное покачивание и постукивание привели его в состояние полудрёмы.
Никогда в этом поезде ему не удавалось поспать как следует. И сейчас тревожное состояние не давало ему расслабиться. Время тянулось бесконечно долго, они проехали еще несколько станций. Он открыл глаза, и уставился в окно. Великолепные горные виды, еще не совсем освободившиеся от снега луга с пробивающейся зеленью, разгорающийся яркий день, – ничто не выводило Мартина из состояния тревожной пустоты. Он не помнил, чтобы так переживал по поводу ухода из семьи матери или отъезда отца. Мать, его, Сильвия покинула их, когда мальчику исполнилось четыре года. Сейчас она с новым мужем, процветающим шведским предпринимателем и живет где-то в Сконе. Сильвия в памяти Мартина осталась ярким красивым мазком, и только. На чердаке висела картина, на которой она в красном платье с маленькой собачкой на коленях сидит на веранде в саду. Осень, на перилах несколько рыжих яблок. Дед тогда увлекался импрессионистами, и работа получилась в стиле Арно или Сорольи. Он даже выставлял эту картину, и она получила хорошую оценку критиков. Пять лет назад его отец, Гедеон Хальворсен, женившись во второй раз на женщине из Азии, по словам деда, “остатки разума потерял”. Дед всегда встававший на сторону Сильвии сильно осуждал его, они ругались при каждой встрече, в результате чего, он на все лето забрал Мартина в Осло, а отец, не в силах более терпеть все это, покинул Берген и обосновался на юге Австралии, родине новоиспеченной миссис Хальворсен. Отец работал программистом в компании IBM и оформить перевод в австралийское отделение ему не составило труда. Он писал Мартину в первое время и изредка звонил, а потом сильно погрузился в работу, и его общение с сыном в последнее время ограничивалось денежными переводами. Оскару Хальворсену за прошедший год от него пришла лишь одна открытка, та самая, которую упомянул следователь. Дед сильно переживал, винил себя за разрыв с сыном, но что-то исправить не мог.
Мартин попытался вспомнить последний разговор с дедом и представить ход событий последних суток:
1. 2. 3.
Дед вылетает из Лондона в Осло.
Приземляется в Осло утренним рейсом, звонит Мартину, берет такси.
Прибывает на Хольте-гата в шестом часу вечера
4. Звонит Мартину, сообщает, что он дома и Магда готовит ему ужин
5. Далее происходит нападение на дом.
6. Дед погибает, Магда доставлена в госпиталь
Пятый пункт могли теперь прояснить только сотрудники полиции Осло, ведущие расследование.
Поезд по расписанию прибывал на платформу Сентрал в Осло. Накинув куртку, Мартин нетерпеливо ждал полной остановки вагона.
Такси доставило его к дому деда в половину восьмого. Констебль, ожидавший его в автомобиле около парадного, покинул машину и вместе с Мартином вошел в дом. Этот грузный человек лет пятидесяти сразу назвал ему свое имя и должность, и предложил дождаться полицейского следователя Адриана Якобсена, который должен прибыть с минуты на минуту.
– Сынок, – сказал констебль, – ты тут пока осмотрись, но до прибытия следователя, пожалуйста, ничего не трогай и порядок не наводи. Он так просил. Я подожду на улице в машине, окей?
Мартина пробрала дрожь. Он ничего не ответил, поднялся по лестнице на второй этаж и оперся на перила. Главная люстра была выключена, горели только боковые светильники. Он щелкнул выключателем, и комнату залил спокойный свет. Вид на гостиную сверху был удручающим. Дверки письменного стола раскрыты, ящики вынуты и все их содержимое лежало на полу. Вокруг кресла разбросаны куски серебристой клейкой лентой, какой обычно заклеивают картонные ящики с товаром в магазинах. Стекла шведской этажерки выдвинуты, книги из нее лежат рядом на полу горой. Встроенный в стену сейф открыт, закрывавшая его от посторонних глаз одна из картин деда, снята и приставлена к стене внизу.
Он услышал звук ключа, поворачивающегося в замке и шаги в коридоре, после чего в гостиной показался невысокий плотно сбитый человек лет сорока пяти в сером плаще. Волосы его, прикрывая наметившуюся лысину, были по-старомодному зачесаны назад, в руке он держал объемистый портфель из коричневой кожи.
Глянув на лестницу, незнакомец произнес:
– Будем знакомы, ты, я полагаю, Мартин?
– А-а, полицейский следователь?
– Адриан Якобсен, – представился тот. Давно меня ждешь? Спускайся вниз, попробуем разобраться с некоторыми фактами.
Они устроились на диване в гостиной.
– Я тут около получаса. В себя прийти не могу, что тут произошло?
– Я постараюсь объяснить, но мне понадобится твоя помощь. Я навел справки, ты живешь в Бергене и заканчиваешь университет, верно?
– Да, уже работаю над дипломом, герр следователь, что я должен делать?
– Ты когда последний раз был в этой квартире?
– Около недели назад, несколько дней гостил, – Мартин посчитал, загибая пальцы, четыре дня.
Потом проводил деда в аэропорт, он вылетел в Лондон, на встречу друзей. Я видел приглашение и билеты. Я воспользовался его “амазоном”. Он, хоть и старенький, а в порядке. Потом вернулся, поставил его в гараж, и уехал к себе на поезде. К утру был дома, вот.
– Да, насчет Лондон мы в курсе. Это вызывает особый интерес, так как именно по прибытии оттуда все и произошло. Давай по порядку. Я хотел бы знать, что пропало в этом доме? Насколько я понимаю, ты тут с детства все знаешь.
– Знаю, – буркнул Мартин, – а мне деда когда для похорон отдадут? Он ведь в морге, да? Как мне быть со всем этим? Насчет того, что пропало, надо осмотреться.
– Да, Мартин, ты должен был бы съездить со мной в морг для опознания, но в данном случае я договорился с шефом, и ты просто подпишешь бумаги. Тело привезут после вскрытия, об этом я сообщу тебе дополнительно. Что ж, начнем, я хотел спросить тебя о сейфе. Ты имел к нему доступ?
– Я никогда сам не открывал его. Он давал мне иногда немного наличных, но чаще пополнял мою кредитку через банк. Отец мне тоже переводит деньги на карту, но реже, сейчас он в Австралии.
Магда получала свою зарплату каждые две недели наличными. В этом сейфе пять дней назад я видел три пачки стокроновых купюр, несколько дорожных чеков и около тысячи долларов.
Сколько их было точно я не знаю. Доллары и дорожные чеки дед взял с собой в Лондон. Кроме денег в сейфе ничего не хранилось Код очень простой – его год рождения – 1912.
– Итак, в сейфе сейчас в целости только пять дорожных чеков, вероятно Хальворсен привез их обратно, не израсходовав. В бумажнике у него обнаружено десять фунтов, а в кармане плаща лишь несколько монет. Что-то пропало в доме из ценностей? Картины, ювелирные изделия?
– Бабушкины драгоценности я не проверял. Конечно, я всего не могу помнить, я их с детства не видел.
Они поднялись в комнату Ребекки. Шкатулка потемневшего от времени дерева стояла на месте, в нише под окном. Кольца, серьги, подвеска с крупными изумрудами, всякая бижутерия – все было на месте.
– Странно, что тут ничего не пропало.
– Воры иногда не хотят связываться с фамильными драгоценностями, с ними и попасться недолго.
Все эти вещи имеют свою историю. А вот, если есть деньги, то лучше и не придумаешь. Только грабители, я полагаю пришли сюда за чем-то еще.
– Органайзер жалко, он был совсем новый. Дед не успел даже понять. как им пользоваться.
Найдите негодяев, которые его убили. Как же все произошло, он сам открыл им дверь?
– Нападение случилось ночью, после 10 часов вечера. Входную дверь, вероятно, открыла Магда.
Причины нам пока неизвестны. Она получила травму, какую – мы обязательно выясним, затем была связана и закрыта в кладовке. Довольно долго она была без сознания и ничего не слышала.
В это время твоего деда привязали к креслу и пытали. Мы не знаем, что их интересовало. Как видишь, всю ночь они задавали ему вопросы, что-то искали и только около шести утра покинули дом.
– Откуда взялась такая точность? Были свидетели?
– Пока это только предположение. Свидетель видел около дома автомобиль сааб. Магда слышала громкую музыку. Это что-нибудь говорит тебе? Были ли у него знакомые, имеющие серый или серебристый сааб?
– Деда очень многие знали, особенно он был известен в пору его деятельности в парламенте по вопросам культуры и искусства. В нашем доме бывали в гостях известные артисты, композиторы, скульпторы, архитекторы.
Ни за что не поверю, чтобы они могли кого-то связать, вырубить, пытать. Возможно, у кого-то из них в гаражах стоит сааб, что из того?
– А как быть с товарищами по сопротивлению, помощниками из спецслужб времен сороковых годов? Ведь сразу после их посещения случилась эта трагедия. Существовала некая информация, которая стоила ему жизни. И эта информация была для преступников значительно дороже денег из сейфа. Думаю, их как бонус прихватили.
– Многие знали, что дед был в числе организаторов и исполнителей транзита золота и ценностей весной 1940 года. Он отлично выполнил задания короля и правительства, в противном случае утрата была бы обнаружена еще пятьдесят лет назад. Наверняка, в государственных архивах существуют накладные с подписями ответственных за перемещение лиц. Только одного золота было около шестидесяти тонн в виде монет и слитков вывезено из-под носа у гитлеровцев. Дед рассказывал, как немцы охотились за ним. Только им дырка от бублика досталась. Я курсовую работу писал на эту тему по истории, но использовал, так сказать, только верхушку айсберга, – материала там на несколько томов.
– Этот след мы тщательно проверяем. Тема очень и очень щекотливая. Кто сдал, кто принял? Какая роль была во всем этом отведена Хальворсену? Имелись ли какие-то сведения, которые не подлежали разглашению вплоть до наших дней?
– Не думаю, что таковые сведения были. Операции по вывозу ценностей разрабатывались правительством совместно с британской разведкой. Хокон умер в 1957 году, они общались с дедом после войны. Он многое мне рассказывал, но документы дома не хранил. Все секретное скорее всего покоится в архивах британского экспедиционного корпуса и военно-морского флота.
– Давай посмотрим фотоальбомы, старые письма, открытки. Эти негодяи что-то искали тут, надо полагать, все свалено в этой куче?
– Нет, не все, еще на втором этаже и чердаке полно всего.
– А подвал в этом доме тоже имеется?
– Да, и подвал есть, но не думаю, что налетчики могли знать о нем. Кстати, он пуст, можно проверить.
– Преступники не могли не оставить следов. Где-то они должны были проколоться.
Они осмотрели бегло подвал, второй этаж и чердак. Везде, кроме подвала негодяи порылись, ища что-то. Но в подвале кроме ящиков с вином, двух мешков картофеля и подвешенной на балке одинокой вяленой свиной ноги с клеймом “ESPANA” не было решительно ничего. Хамон марки “Иберика” привезла в прошлом году Сара Митков из поездки в Марбелью. Тщательно осмотрели с фонариком пол. Ничего. Эксперты тут побывали и тоже ничего не нашли.
Покинув холодный подвал, они вернулись к поискам среди книг и фотографий. Мартин с грустью смотрел на милые сердцу тома энциклопедий с золотыми тиснениями на корешках. Они варварски были брошены на пол, страницы их запачканы и измяты.
Первый альбом с семейными снимками нашелся быстро, в общей куче он лежал на самом верху кучи..
Они устроились на диване, придвинув к нему стеклянный журнальный столик.
– Ты рассказывай все, что вспомнишь, – Якобсен включил диктофон и положил его рядом на диван.
Мартин начал перелистывать страницы и комментировать.
– Первый снимок датирован 1938 годом. Здесь северные маршруты деда – Нарвик, Тромсё. Он все эти места знал и любил. Сотни километров проходил на яхтах и на лыжах. Красота этих мест сказочна, она зовет к себе и зимой и летом. Здесь дед с приятелями, – рыбаками из Нарвика. Их первый улов. На фото вдалеке виднелись заснеженные вершины, а на переднем плане стояли и сидели на корточках мужики с суровыми лицами. Рядом в траве лежало одиннадцать больших рыбин.
– Хариусы, хорошие большие.
Мартин листал альбом дальше и рассказывал.
– 1940, зима, Осло. Здесь дед в компании членов правительства. Это Карл Иоахим Хамбро.
На следующем фото дед на встрече с членами Административного совета, на переднем плане их лидер – Кристенсен.
Следующий лист альбома неожиданно оказался пустым. На месте, где было фото, остался неровный островок оторванной бумаги. На следующих листах остались карандашные пометки 1940 Нарвик, 1940 Тронхейм, Молде, но снимки отсутствовали. Их просто вынули из прорезей в картоне.
Лицо Мартина вытянулось.
– Странно. В прошлом году мы смотрели этот альбом, когда Анна была у нас в гостях летом. Здесь все находилось на своих местах.
– А ты не помнишь, что было на этих снимках?
– Вот на том, которое с мясом оторвали, точно была церковь и гора вдалеке. Все фото подписаны на обратной стороне, если отклеить этот кусочек, то можно будет прочитать. Вот, – он вынул одну из фотографий. На обратной стороне надпись гласила:“1940, Руди. Лиллехаммер”
– Кто такой этот Руди?
– Откуда ж мне знать! Если даже дед и рассказывал мне что-то, это было страшно давно, и я ничего не помню. Разглядеть лицо этого самого Руди не представлялось возможным из-за плохого качества фотографии.
– Этот альбом я заберу как вещдок, думаю, ты не будешь возражать. Разумеется, потом я его верну тебе в целости и сохранности. Наверное, историков придется подключить. Вот, черт, это дело, чем дальше, тем больше запутывается. А кто-нибудь из военных приятелей бывал у вас в доме?
– Конечно, и не раз. Пять лет назад приезжали сэр Беренджер с сыном, они с дедом очень близки, вместе участвовали в нескольких операциях летом 1940, еще раньше, в 1983 была фру Митков, вдова его лучшего друга генерала Френсиса Миткова, на фотографиях она должна быть, – Мартин на минуту задумался, что-то припоминая. Да, осенью прошлого года она опять была с сыном. Но я сдавал экзамены и их не застал.
– То есть, дом на Хольте-гата знали все или почти все. А кроме этого дома была у деда еще недвижимость?
– Мою квартиру регулярно оплачивал он, с тех пор, как отец уехал. Скорее всего и она являлась его собственностью.
– А на персональном компьютере у него могло быть что-то интересное для грабителей? Они со знанием дела изъяли жесткий диск.
– Вот черт, дед только начал осваивать персоналку. Он и клавиатуру еще толком не знал, не было там ничего ценного.
Часы в гостиной уже показывали 23 часа. Адриан отжал клавишу диктофона.
– Закончим на сегодня, Мартин. Сегодня у всех был длинный день. Охрана пока остаётся около твоего дома, ложись спать. Завтра я приеду во второй половине дня и мы обсудим, что делать дальше. Вот моя визитка, если вспомнишь что-нибудь важное, звони мне в управление.
Тут Мартин вспомнил, что так и не позвонил Анне.
Раздел 5
Якобсен
Адриан пребывал в расстройстве. Мотив преступления никак не вырисовывался, кроме того, действия нападавших выглядели крайне легкомысленными. Сааб приехавший с громкой музыкой, и почти всю ночь простоявший в переулке никак не вписывался в картину событий, связанных с проникновением в дом и всем остальным. Если похищены деньги, зачем пытать старика? Он мысленно попытался отбросить сааб, как объект, не имеющий отношения к делу. Тогда на первый план выходили другие события, происходившие на улице. Разгрузка стиральных машин, например, кавалькада мотоциклистов.
Ровно в восемь в управление позвонил Ленни Паульсен, и сразу же потребовал к телефону Якобсена.
– Ты представляешь, эта полька долго спала, врач сказал, что такое при сильном шоке вполне возможно, а когда проснулась, заговорила и сразу потребовала полицейского. Дежурный констебль имел при себе диктофон, я позаботился об этом. Она рассказала, как все было. Сейчас я приеду, и привезу запись. Врач считает, что она должна еще побыть в больнице под наблюдением. Охрану я не снял, вдруг кто-то захочет проведать ее?
– Хорошо, лети сюда пулей. Шеф всех в девять утра собирает.
Из записи, полученной в больнице при университете на Согнсванн-свеен:
Дежурный констебль: время 23 часа 15 минут.
Магда: Я буду говорить только с полицейским инспектором.
Врач: больная в состоянии говорить? ты нормально себя чувствуешь?
