скачать книгу бесплатно
Ведьмино золото
Жанна Лебедева
Как выжить юной ведьме в диких землях, кишащих чудищами и нежитью? Все очень просто! Нужно подружиться с древним монстром, разгадать тайну волшебного медальона, а еще отправиться в полное опасностей приключение вместе с загадочным личем, у которого доброе сердце и темное прошлое. И собственное прошлое надо бы вспомнить… Или лучше не вспоминать?
Жанна Лебедева
Ведьмино золото
ГЛАВА 1. АМУЛЕТ
Среди раскуроченных могил бесновались мертвяки.
Их было около десятка, неупокоенных. Может, больше. В эту короткую ночь, близкую к великому празднику Солнцестояния, что-то тревожило их и злило. Скрюченные пальцы царапали надгробия, выдирали из земли столбики деревянных могильных оградок. Гнилые зубы впивались во все, что попадалось на пути…
Жители деревни дружно как один собрались перед старым погостом. Их взгляды, полные ужаса и отчаяния, были устремлены на линию защитного круга, неровный свет которой с каждой минутой истончался и слабел все заметнее.
– Пройдут. Как пить дать, пройдут сегодня, – дрожащим голосом объявил сельский староста и беспомощно оглянулся на односельчан. Потом спросил у внучки, стоящей рядом: – Что, Имушка, милая, делать будем? Неужто не получится больше защитный круг поддерживать?
Девушка опустила рыжеволосую голову и ответила устало:
– Нет, дедушка, сегодня, кажется, не получится.
Она показала старику ладони, на которых едва тлели искры почти полностью истраченной магии. Тогда староста обернулся и через головы собравшихся людей обратился к стоящему поодаль человеку в черном скрывающем лицо капюшоне.
– Может, поможешь? Это твое призвание все-таки. Некромант ты или нет?
– Не призвание, а работа, – отозвался человек. – Три золотых.
– У-у-у-у, сволочь жадная, – тихо прорычала себе под нос рыжая девушка, отправив в адрес некроманта полный ненависти взгляд.
– Где это видано, чтобы за обычный упокой на сельском погосте с добрых людей такие деньжищи сдирали? – возмутился здоровый и лохматый как медведь кузнец Олаф.
– Ну, раз для вас это обычное дело, так и справляйтесь сами.
Черная фигура повернулась спиной и двинулась в темноту.
– Тьфу на тебя, – плюнула вслед некроманту внучка старосты. – Эх, дедушка! Пока замертво не упаду, круг защитный из последних сил держать буду!
Она присела возле светящейся на земле полосы, положила на нее ладони, закрыла глаза. Бледный свет стал ярче лишь на миг, после чего замерцал и потух. Последние искры магии стремительно умирали.
Почуяв, что путь к живым почти открыт, мертвяки застонали, завыли – все разом двинулись к оцепеневшим селянам. По рядам людей пронесся ропот, но надо отдать им должное, отступать или сбегать они не стали. Что толку? Некуда бежать. Эти мертвецы, злобные и ловкие, все равно настигнут – хоть в лесу, хоть в домах. От смерти уже не уйти.
Никому.
Вскинув рогатины, вилы, дубины, крестьяне приготовились встретить озверевшую нежить.
Староста вгляделся в обескровленные ужасом лица односельчан и снова отчаянно позвал в темноту:
– Эй, некромант! Вернись! Заплатим мы тебе, слово даю. Все карманы вывернем, наскребем… Только помоги.
Черная фигура вновь выступила из мрака, застыла у кромки освещенной факелами земли.
– Три золотых, – настойчиво повторил глухой голос.
Вытянулась из-под полы плаща рука, запястье блеснуло вороненой сталью доспеха. Ладонь, затянутая черной кожей перчатки, раскрылась, требуя плату.
– После! После заплатим! – чуть не плача, взмолился староста. – Дай три дня сроку. Завтра ярмарка в Перекрестье. Продадим там, что можем, – рассчитаемся.
– В долг не работаю, – равнодушно произнес некромант.
– Значит, с процентом тебе отдадим. Поработай в долг, будь человеком! – поддержал старосту Олаф.
– Человеком… – Голос под черным капюшоном будто дрогнул.
А может, это просто земля дрожала, раздираемая изнутри яростью рвущих ее мертвых созданий. Новая и новая нежить выбиралась из могил.
Когда из-под гнета камней и почвы освободились все – около тридцати общим числом, – мертвые неровным строем подошли к краю защитного круга. Магическая линия уже не светилась, но сила, наполнявшая ее, еще не ушла до конца – мертвякам нужно было подождать. Совсем немного.
И броситься на добычу…
…но не удалось.
Быстро и бесшумно к ним приблизился некромант. Он вынул из-за спины меч. Удивительный клинок тускло блестел в свете пламени, открывались на гранях витиеватые клейма. Не менее странная рукоять была от совершенно другого оружия, но неведомая сила намертво сомкнула ее с тяжелым, округлым на конце лезвием.
Все ждали, что некромант начнет колдовать, а он не стал. Взмахнул своим оружием, и началось. Мертвяки завизжали истошно и дико, сперва собрались атаковать, а потом, будто сообразив нечто важное, одним им ведомое, бросились врассыпную. В глазах тех из них, у кого все еще были глаза, отразился ужас.
Человек в плаще не позволил им убежать далеко.
Клинок со свистом рассек воздух, и первый мертвяк, ударом разваленный на две стороны, с шипением повалился на колья ближайшей оградки. А дальше пошло-поехало! Некромант работал, как косарь на покосе, методично, спокойно, даже монотонно. Меч летал из стороны в сторону, словно маятник. Нежить опадала вокруг черной фигуры кучами гнилых кусков плоти. Некромант не упокаивал, он уничтожал и сокрушал мертвых, перебивая им хребты в районе шеи, чтобы встать больше никогда не смогли.
А еще он действовал избирательно – выискивал в мертвой своре лишь определенных…
В суматохе селяне не придали этому значения, только внучка старосты, Има, внимание обратила и про себя отметила. С перебитыми шеями ложились только те мертвяки, на которых куски проржавевших, рваных кольчуг блестели матово в ярких отсветах странного некромантова меча…
Наконец все закончилось.
Остатки двенадцати поверженных мертвых тел в пожухлой траве изошли тьмою, выпуская к небесам едкие ленты вонючего тощего дыма. Остальные трусливо расползлись по могилам и закопались в них обратно, как кроты, оставив наверху рыхлые кучки взрытой земли.
Лишь двенадцать особенных дымились, пока от расколотых надвое грудин, от смятых, перекошенных черепов, от откинутых на десятки метров ног и рук не остались на земле лишь черные влажные пятна.
– Вот и все, – некромант повернулся к селянам. – Буду ждать свою плату три дня на старых развалинах.
– А что, если не заплатим? – дерзко бросил Олаф.
– Плохо вам, людям, тогда будет, – спокойно ответил некромант, и все поняли, что вопрос кузнеца был излишним.
На том и разошлись.
Некромант в свою сторону. Селяне в свою. По тонкой дорожке к бедному сельцу о двадцати избах, с мастерской для починки плугов и телег, со старой кузней, увязшей в кустах бузины, и развалившейся церковью.
Тишина, павшая на округу с приходом мертвых, отступила. Долетел от жилья звонкий лай собак, разлился мелодичным эхом по долине.
В дороге селяне немного отошли от пережитого, развеселились, начали обсуждать ночное противостояние.
Има недоумевала:
– Дедушка, почему некромант не колдовал? Он же маг? Ему же положено?
– Да, действительно странно, – согласилась шедшая справа от девушки Лайма-охотница. – И меч у него странный какой-то… Все ведь видели?
– Видели-видели, – дружно закивали идущие рядом. – На клинке клейма с какими-то чудищами, а рукоять такая, какой ни у кого из окрестных вояк отродясь не бывало. И сам он, некромант этот, очень подозрительный.
– И все-таки, почему он не колдовал? – не унималась Има. – У меня вот за три ночи, что до этой мы у погоста стояли, силы все утекли. А ему и не понадобилось. Или он, что же? Магию берег?
– Может, и берег, – пожал сутулыми плечами дед. – Зачем ему магия, ежели он всех мертвяков как траву покосил?
Има ничего больше не сказала, лишь губу прикусила задумчиво и, сунув руку за пазуху, принялась теребить висящий на шее кулончик. Она всегда так делала, когда размышляла. Пальцы огладили узоры на гранях металлического диска.
– Дед, а чем мы ему заплатим?
– Лошадь на ярмарке продадим.
Староста замолчал – не хотелось продолжать разговор. Его внучка тоже замолкла, гоняя в голове одну единственную, пугающую мысль: «Последнее ведь отдадим. А как же мы дальше-то? Без средств… Без лошади… Нельзя».
Заметив, что дед ушел вперед, заговорившись с Олафом и Лаймой, Има незаметно отстала и отступила в тень. Потом, когда вся группа селян протекла мимо в свете качающегося на верхушках длинных факелов огня, тихо вернулась на тропу и пошла назад к погосту и мимо, выше на холм, туда, где за старой дубравой возвышались развалины богатого дома. Те самые, в которых обосновался некромант.
***
В землях мрачного Пограничья никто не ведал его имени.
Он и сам своего истинного имени не знал, не помнил, а посему откликался на новое, данное еще в рядах армии грозного Мортелунда – Моа. Но для большинства нанимавших его людей он был просто лич – мертвый колдун с темным прошлым.
Странным прошлым. Ведь никто обычно не покидал Мортелунд по собственной воле, а Моа покинул. И мало того, что покинул, так еще и против своих же выступать потом сподобился. Пошел на нежить охотиться, хоть и сам нежитью был…
И теперь, сидя в полуразваленном главном зале давно заброшенной и разоренной дворянской усадьбы, он ждал свою заслуженную плату. Он мог долго так сидеть – неподвижно, без всякого звука.
Мертвому не нужно шевелить затекшее тело или шуметь дыханием. Можно бесконечно слушать шелест листьев старого дуба, глядящего сквозь дыру в разрушенной крыше. Улавливать едкий запах крошечных мышеподобных животных, устроивших под половицами гнезда, внимать их тихим песням: вот сейчас запели детенышам своим колыбельные, а утром станут приветствовать рассвет…
Моа мог просидеть так три дня, не меняя позы, покрываясь чуть заметным налетом невесомой пыли, но покой его быстро растревожили. Кто-то топотал на крыльце перед сбитой с одной петли покосившейся дверью. Топотал-топотал, да рухнул вниз сквозь ломкие, размоченные дождями в труху доски. Выругался. Заскребся, выбираясь из-под обломков. Голос был женский, знакомый.
– Чего надо? – спросил Моа.
– Оплату принесла. Одну монету. – Девушка, та самая, рыжая, что колдовала на погосте, отряхиваясь и хромая, проковыляла в зал. Сняв с шеи круглый амулет на толстом шнуре, нехотя протянула его некроманту. – И это еще вдобавок. Пойдет? Пусть не деньги, но тоже золото.
Моа взял блестящий узорчатый диск, вгляделся в него внимательно. Его единственная бровь, скрытая от гостьи капюшоном, удивленно приподнялась.
– Это не золото, а особый металл, что родится из мертвой плоти, сокрытой в земле. Откуда у тебя такая вещь?
– Моя, – девушка быстро выдернула амулет из некромантовой руки. – Всегда при мне была, сколько себя помню.
Моа откинулся на спинку кресла, в котором сидел, и капюшон соскользнул по волосам назад, за спину, приоткрывая лицо. Има разглядела его. Ахнув, попятилась.
– Так ты сам нежить! Не живой колдун, а мертвый – лич.
Внешний вид Моа не оставлял места иллюзиям: белые волосы, бледная кожа, мутный взгляд с алой искрой на дне зрачка, вместо половины лица – голый череп с пустой глазницей и выставленными наружу зубами. С живым точно не спутаешь. Для того и капюшон.
– Ну лич, – не стал спорить Моа. – Что же теперь поделать? А одной монеты мало. И амулет твой я не возьму. Не нравится он мне.
Девушка осмелела, нахмурилась.
– Экий ты привередливый. На хоть это. – Она сунула ему в руку золотой, кулон свой обратно на грудь прибрала, сокрушаясь. – И чем не понравился-то?
– Во-первых, я только деньгами оплату беру. Золотыми королевскими райсами. – Лич покрутил звонкую монету в пальцах, приложил к лицу, и она утонула в черной дыре пустой глазницы. – У меня у самого долг, возврат которого в магическом договоре прописан. Сумму большую отдать надо, вот и коплю, и если в срок свои райсы за работу не беру, то они из накопленного сами собой вычитаются.
– Так ты и сам должник, вот как… – грустно протянула Има. – А амулет…
– А амулет твой как-то с поднявшимися мертвецами связан. Я, когда их бил, такие же узоры на доспехах у них разглядел. Эти самые «узорчатые» всю бучу и подняли. Откуда они на вашем сельском кладбище взялись? Целый отряд чужестранцев-воинов?
– Откуда ж мне знать? – пожала плечами Има. – У деда спрашивать надо.
Моа хотел ей что-то на это сказать, но вдруг натянулся тетивой, насторожился, прислушался чутко к накрывшей развалины тишине. Потом резко дернулся и схватился за лицо, за пустой глаз… Когда руку отнял, из глазницы, плеснув черной жижей, выпала отданная Имой монета. Оставив грязный след, прокатилась по половицам и заиграла, кружась, у ног прежней хозяйки. Та подняла деньгу, обтерев о подол, сунула в карман, поинтересовалась:
– Обратно отдаешь? Чего так?
– Монета сама вернулась, потому как мертвые ваши не упокоились, – прозвучало в ответ. – Воротились.
– Вот досада! – выругалась Има, оборачиваясь лицом ко входу.
Туда, дергаясь и корчась, уже сунул с улицы рожу знакомый «узорчатый» мертвяк. Заметив девушку, оскалился, заворчал, обернулся, призывая остальных. Здесь добыча!
Он не успел полностью протиснуться в проход, лич среагировал стремительно. Как молния обрушился на ворчащего гостя и снес ему голову.
– Как это так? – спросила у него остолбеневшая Има. – Они же черным дымом в небо ушли? Все же видели?
– Ушли, – согласился Моа, поджидая лезущего следующим неупокоенного. – Но вернулись. Видать, заклятие на них какое-то особенное. Сильное. Если они из дыма назад собрались, из пепла вновь проросли…
Меч рассек воздух, покатилась по полу очередная хрипящая голова, замазала текущей из среза жижей полустертый узор на деревянных половицах. И тут же, поскальзываясь в этой грязной луже, повалили в зал остальные мертвяки.
– Все вернулись! Вот ведь… – разочарованно выкрикнула Има, пятясь к осыпавшемуся зеву камина.
Моа в это время пытался оттеснить наступающую нежить. Косая дверь слетела с единственной петли и с грохотом рухнула на обломки разрушенного Имой крыльца. Неупокоенные дружно рвались вперед.
Пока трое напирали на лича, еще трое шустро, слишком шустро и дружно для безмозглой низшей нежити, прошмыгнули мимо и разбежались в разные стороны. Надо отдать должное, остатки их гнилых мозгов соображали неплохо: нужно было держаться подальше от опасного противника и друг от друга, чтобы выбрав одну цель, лич непременно упустил бы другую.
Хотя бы на несколько мгновений. Им хватит.
Пока самый здоровый мертвяк, что при жизни, наверное, был настоящим богатырем, обходил Моа с тыла, самый быстрый и ловкий нацелился на Иму. Разгадав его намерения, девушка прижалась спиной к обломкам каминной решетки, судорожно зашарила рукой в поисках хоть какого-то оружия. Под пальцы попалась кочерга. Схватив ее, Има со всего размаха ударила врага по голове. Раздался омерзительный хруст, на пол брызнуло гнойной слизью, с застрявшими в ней кусками костей и мозгов.
Подавив рвотный позыв, девушка предупредила своего спутника:
