скачать книгу бесплатно
Началом украинской литературы считается издание в 1798 году озорной «Энеиды» Ивана Котляревского. Он создал остроумную пародию на тяжеловесный «высокий штиль» поэзии XVIII века, занимающейся лишь античными сюжетами. «Энеида» Котляревского представляла собой вольный пересказ аналогичной «Энеиды» великоросса Н. П. Осипова. В эпоху, когда «низменными» и «подлыми» считались слова типа «парень», «мужик», «баба», Котляревский иронично писал:
Еней був парубок моторный
И хлопец хочь куды козак…
Побачила Юнона з неба,
Що пан Еней на поромах;
А то шепнула сука Геба…
Юнону взяв великий жах!
Разумеется, все это не может считаться началом «национальной» литературы. Пародия есть пародия. Но украинские националисты – люди, напрочь лишенные чувства юмора (что особенно контрастирует на фоне веселых и жизнерадостных малороссов). Совершенно серьезно в 1898 году группа Грушевского, а еще сто лет спустя на «незалежной» Украине юбилей создания «Энеиды» отмечался как юбилей… рождения украинской литературы! В дальнейшем создание лирических произведений на местном диалекте продолжалось.
Еще в 1848 году, в самый разгар «николаевской реакции», в Харькове вышел альманах «Южный русский сборник» под редакцией А. Метлинского, содержавший произведения на украинском «наречии», в числе которых была ставшая народной песня М. Петренко «Дивлюсь я на небо». В 1840-1850-е годы литература на малороссийском наречии стала весьма модной, причем занимались ею сплошь дилетанты. Вообще, учитывая отсутствие литературных норм в малороссийском языке при богатом словарном запасе сельских наречий, многие графоманы кинулись «творить» новую литературу. Разумеется, большинство таких украинских литераторов рассматривали свое творчество как баловство, не ставя перед собой никаких политических задач.
В вышедшем в 1856 году романе И. С. Тургенева «Рудин» описан такой персонаж, как потенциальный «дияч» (деятель) украинства Пигасов. Он уверял: «Вот мы толковали о литературе, – продолжал он, – если б у меня были лишние деньги, я бы сейчас сделался малороссийским поэтом.
– Это что еще? Хорош поэт! – возразила Дарья Михайловна. – Разве вы знаете по-малороссийски?
– Нимало; да оно и не нужно.
– Как не нужно?
– Да так же, не нужно. Стоит только взять лист бумаги и написать наверху: “Дума”; потом начать так: “Гой, ты доля моя, доля!” или “Седе казачино Наливайко на кургане!”, а там: “По-пид горою, по-пид зелено’ю, грае, грае воропае, гоп! гоп!” или что-нибудь в этом роде. И дело в шляпе. Печатай и издавай. Малоросс прочтет, подопрет рукою щеку и непременно заплачет, – такая чувствительная душа!
– Помилуйте! – воскликнул Басистов. – Что вы это такое говорите? Это ни с чем не сообразно. Я жил в Малороссии, люблю ее и язык ее знаю… “грае, грае воропае” – совершенная бессмыслица.
– Может быть, а хохол все-таки заплачет. Вы говорите: язык… Да разве существует малороссийский язык? Я попросил раз одного хохла перевести следующую, первую попавшуюся мне фразу: “Грамматика есть искусство правильно читать и писать”. Знаете, как он это перевел: “Храматыка е выскусьтво правыльно чытаты ы пысаты…”. Что ж, это язык, по-вашему? Самостоятельный язык? Да скорей, чем с этим согласиться, я готов позволить лучшего своего друга истолочь в ступе…»
Конечно, тургеневский Пигасов является комическим персонажем. Но все же появление такого персонажа у Тургенева, глубочайшего знатока русской жизни, в романах которого можно судить о пореформенной России несравненно глубже, чем давали все социологические и статистические данные, было не случайным. Увлечение украинским фольклором и образным певучим языком Малороссии, стало массовым среди самых разных слоев Российской империи.
Первая украинская опера «Запорожец за Дунаем» Семена Гулак-Артемовского также является переделкой (ремейком) чужого музыкального произведения. Гулак-Артемовский украл музыку у самого Моцарта из его оперы «Похищение из Сераля», положив музыку на свой сюжет про запорожцев.
В 1862 году Платон Чубиенский написал стихотворение «Ще не вмерла Украина» в подражание польскому гимну «Есче Польска не згинела» («Jeszcze Polska nie zginela»). Униатский священник из Галиции Михаил Вербицкий положил стихотворение на музыку народной сербской песни фривольного содержания. Как видим, в гимне самостийников нет ничего оригинального.
Конечно, все это можно считать явлением фольклорным, нежели политическим (и тем более национальным). Но благодаря бесстыдному приписыванию себе заслуг людей, ничего общего с самостийничеством не имеющих, украинский национализм, заимел «литературную традицию». Родилось, литературное по началу, украинство.
Однако «украинофильство» быстро перешло из литературно-фольклорного в политическое движение. И возглавили это движение вовсе не малороссы, а польские помещики.
После разделов Польши польские магнаты, страдая по временам своего господства на Украине, пытались восстановить Речь Посполитую в прежних границах. С этой целью предпринимались попытки привлечь на сторону польского дела малороссов, для чего и возникла украинская теория. Еще в конце XVIII века польский эмигрант Ян Потоцкий выпустил в Париже книгу, где «доказывал», что на берегах Днепра живет народ, близкий к полякам и ничего общего с москалями не имеющий. Этот народ граф и назвал географическим термином «украинцы». Несколько позднее Фаддей (Тадеуш) Чацкий, видный деятель польской культуры (и одновременно ополячивания Малороссии), основатель Кременецкого лицея, впервые употребил термин «украинцы» для обозначения малороссов.
Правда, основную проблему польским авторам доставлял тот исторический факт, что земли, на которые претендовали поляки как на неотъемлемую часть Польши, были сердцем Киевской Руси. Впрочем, довольно долго польские авторы утверждали, что Русью являются именно восточные земли прежней Речи Посполитой, а Россия есть Московия, ничего общего с Русью не имеющая. Так, некий польский генерал Рыкачевский писал: «То, что называется Россией, есть выдумка, бессмыслица, новое наименование, опровергаемое историей… Россия… есть не что иное, как Московия, страна не славянская, народности азиатской и варварской, объявленная в XVIII веке европейским государством, принадлежащим к славянской народности по указу, созданию абсолютной властью одной царицы»[12 - Гильфердинг А. Ф. Собр. соч. СПб., 1868. Т. 2. С. 306.]. В польской политической литературе по отношению к москалям употреблялись термины «россияне», в то же время украинцев, которых поляки жаждали «освободить» с целью подчинения, называли рускими (с одной буквой «с»), или русинами. Земли Правобережной Украины поляки называли «Русью», а остальную Россию – Московией. «Русь» должна была стать частью «польского трилистника», включавшего в себя также собственно Польшу и Литву (в состав которой включали Белоруссию).
Политическое украинство рождается в начале 1860-х годов, когда его пытались организовать полки, готовясь к очередному восстанию против России. Возник союз польских сепаратистов с украинским движением, причем лидирующую роль в союзе играли поляки. Именно польские авторы продолжали работать над созданием теории отдельного происхождения украинцев и их расовых и языковых отличий от великороссов.
В 1858–1861 годах в Париже вышел трехтомный труд профессора парижской польской школы, ополяченного малоросса Франциска Духинского, впоследствии вышедший на французском под названием «Peuples Aryas et Tourans». Основная мысль его заключалась в том, что поляки и «русские» (то есть украинцы) являются арийским народом, а москали – туранским, состоящим из смеси финнов и монголов. «Русь» – это исконная Польша, «русский» (то есть украинский) язык есть диалект польского, а «московский» язык – не язык вовсе, а поверхностно усвоенное татаро-финскими варварами славянское наречие. Московия – варварская азиатская страна, представляющая угрозу европейской культуре. Только восстановленная Польша сможет стать барьером московскому варварству. По мысли Ф. Духинского (сохраняем написание литературного русского языка при цитировании его польско-украинского новояза), «Росиа – исторична узурпация. То правда, пид впливом династии Рюриковичей и церкви финськие и татарские жители Московщины поступово прийняли словьянску мову; Але зберегли свий первисный расовый характер». Итак, москали есть азиаты, под влиянием («впливом») Рюриковичей и церкви, принявшие славянский язык, но оставшиеся азиатами в расовом плане. Общий вывод писаний Духинского звучал так: «На Днипро! на Днипро! до Киева! О, народы Европы! Там ваша згода, бо саме там малороссы ведуть боротьбу проти Москвы на захист своей европейской цивилизации». Итак, именно в борьбе против «Москвы» может появиться общеевропейская «згода» (согласие), союзником которой может быть польское движение и украинство, которое, оказывается, уже борется против Москвы. При всей своей антинаучности расистская теория Ф. Духинского получила распространение на Западе, причем некоторые элементы его теории существуют в западной и украинской общественной мысли до сих пор. Поскольку украинские самостийники на редкость бездарны, то даже «обоснование» отдельности украинцев от москалей они позаимствовали у поляков.
Однако в восстаниях против России, поднятых поляками, православные русины бывших восточных земель Речи Посполитой поддерживали русскую власть. Стало ясно, что превращаться в поляков они не желают. Зато, используя отдельные различия в говорах, обычаях и быте между малороссами и великороссами, можно попытаться разделить самих русских на отдельные «нации». Это совпало с намерениями властей Австро-Венгрии, во владения которой вошла Галиция, использовать новое украинское движение против России. Убедившись, что украинцев не удается ополячить и что перспектива жизни под «сенью крыл Белого Орла», то есть в будущем восстановленном польском государстве, не вызывает у них интереса, деятели польского движения сделали ставку на украинских самостийников. Расчет был прост: «украинство» способствует ослаблению России, что, в свою очередь, способствует восстановлению Польши. Кроме того, Украина, возникнув как независимое государство, окажется в зависимости от Польши. Эту мысль не без цинизма выразил известный польский историк, ксендз Валериан Калинка: «Иную душу нужно влить в русина – вот главная задача для нас, поляков… Та душа будет с Запада… Тогда, быть может, возвратится Русь к братству с Польшей. А если бы и не сбылось, то лучше Малая Русь, чем Русь Российская… Если Гриць не может быть моим, то пускай, по крайней мере, не будет ни моим, ни твоим»[13 - http//www. wu-wien.ac.at\groups\ukraine\butenko_Ukrainzy.htm.].
Впрочем, к концу XIX века для украинского движения появился гораздо более могущественный спонсор – Германия и Австро-Венгрия. Для германских государств Украина была той «Индией», которая составит жемчужину будущей Германской империи. Для этого и поощрялось развитие украинского прогерманского самостийничества. В 1888 году немецкий философ Э. Гартман опубликовал брошюру, в котором предлагал создать «Киевское королевство», естественно, под протекторатом Германии. Будущее германского владычества на Востоке выглядело так: немецкий хозяин и украинский надзиратель над русским рабом. (Впрочем, выпущена была эта брошюра на деньги еврейских банкиров, вероятно имевших свое представление о том, кто будет хозяином на «вильной Украине».) Подобная перспектива вдохновляла многих самостийников. В самом деле, существует немало людей, прирожденных надзирателей. Если же лакейство перед богатым барином выглядит как борьба «за свободу», то это может даже вызвать творческий подъем. Так, в 1914 году, когда, казалось, мечта о германской «Индии» начинала сбываться, заранее были мобилизованы поэты, воспевающие грядущую счастливую жизнь украинцев под немецким сапогом. «Поэт» из Львова В. Пачовский писал:
Для воли Украины тильки один шлях
Через Германию. В славян мы вси рабы…
Немецка сила стане за любовь!
Немецка сила двине волю нам!
Впрочем, сие творение предназначалось для «образованных», не случайно использовалось название «Германия» вместо «Нимеччины». Для «простых» же, но уже «национально-сознательных» украинцев в преддверии войны выпускались такие «народные» песни:
Украинци пють, гуляють,
А кацапы вже конають!
Украинци пють на гофи
А кацапы в Талергофе.
Де стоить стовп з телефона,
Высыть кацап замисть дзвона
Уста очи побилилы,
Зубы в кровы закыпыли,
Шнуры шию переилы.
Да, немецкая аккуратность и организованность – это нечто величественное. Даже «народные» песни были подготовлены заранее! Также заранее было рассчитано, что сторонники русского единства в Галиции будут брошены в концлагерь Талергоф.
И нельзя не признать, что за многие десятилетия кропотливой работы, в которой участвовали польские националисты, Ватикан, власти Австро-Венгрии, Большой штаб Германской армии и русские демократы, дело увенчалось определенным успехом – была выведена порода украинцев, то есть русских, принципиально отвергающих свою русскость.
Для внушения малороссам отдельного «национального самосознания» использовалось буквально все, в том числе и деятельность отрицательно настроенных к украинству людей.
В Галиции, отошедшей к Австрии после разделов Речи Посполитой, с середины XIX века началось спешное изготовление отдельной нации. Огромную помощь в этом оказала униатская церковь. Первоначально австрийские власти стремились переименовать галицийских русинов в рутенов (по-латыни это и значит русский). Однако упрямые хохлы не признавали такого названия. Дабы отделить галичан от русских, были предприняты попытки создать отдельную русинскую письменность. Сначала галичанам навязывали латинский алфавит (его прозвали абецадло по звучанию первых букв алфавита). Однако абецадло было неприемлемо не только для православных, но и для униатов, сохранивших часть православных обрядов.
Столкнувшись с непризнанием латинского алфавита, австрийские власти и их пособники обратили внимание на наличие еще одной украинской грамматики. В 1860 году писатель и деятель просвещения российской Малороссии П. А. Кулиш придумал упрощенный алфавит, дабы облегчить ликвидацию неграмотности на Украине. В «кулишовке» (или «кулишивке») отсутствовала буква «ы», новое звучание получили некоторые другие буквы. Именно кулишовку и превратили в Галиции в «украинскую письменность». Сам П. А. Кулиш, узнав об этом, с гневом писал в Галицию: «Вам известно, что правописание, прозванное у вас в Галиции “кулишивкой”, было изобретено мною в то время, когда все в России были заняты распространением грамотности в простом народе. С целью облегчить науку грамоты для людей, которым некогда долго учиться, я придумал упрощенное правописание. Но теперь из него делают политическое знамя… Видя это знамя в неприятельских руках, я первым по нему ударю и отрекусь от своего правописания во имя русского единства»[14 - www.mrezha.ru/ua/maraton.httm.]. Однако на протест Кулиша самостийники внимания не обратили. Дабы еще больше кулишовка отличалась от русской письменности, в 1892 году в Галиции было ведено фонетическое написание слов вместо этимологического.
Помимо «абецадло» и «кулишовки», существовали и другие такие же искусственные орфографии украинского языка. Самая первая украинская грамматика Алексея Павловского называлась «Грамматика малороссийского наречия» (книга написана была в 1805 году, напечатана – в 1818 году). В принципе, это была русская грамматика, за отдельными исключениями – Павловский частично пользовался фонетическим принципом передачи речи на письме для подчеркивания звуковых особенностей речи малоросса.
Но эта грамматика была слишком русской. Самостийникам пришлось изобретать новые. Так, существовала «желеховка», созданная галицким учителем Евгением Желелеховским на фонетической основе. Видный украинский деятель конца XIX века Михаил Драгоманов создал свою систему на базе сербского алфавита. Свое правописание предложил создатель украинского словаря Борис Гринченко. Большинство же дореволюционных литераторов-мало-россов пользовались стандартным русским алфавитом, хотя и широко применяли местные украинские слова и понятия.
Наконец, в советскую эпоху опять создались новые правописания. В конце 1920-х годов появилась «скрипниковка», созданная повелением наркома просвещения УССР Николая Скрыпника. Впрочем, в 1933 году и это правописание было переработано. На Западной Украине под властью Польши и Румынии внедряли грамматики С. Смаль-Стоцкого. Иные варианты предлагали И. Огиенко и другие «филологи». Всего существовало больше десятка украинских орфографических систем, что само по себе является свидетельством искусственности языка.
При этом литературный украинский язык (для которого бы потребовался отдельный алфавит) в XIX веке еще отсутствовал. Согласно исследованиям А. Д. Думченко и П. Е. Гриценко, еще в начале XX столетия литературных языков, на которых были созданы существующие к тому времени произведения украинской изящной словесности, было минимум пять. Так, Котляревский писал на полтавском диалекте, П. Кулиш – на полесском, Леся Украинка – на волынском, Ольга Кобылянская и Юрий Федькович – на буковинском, Михайло Коцюбинский – на подольском, Марко Черемшина – на гуцульском. При этом практически каждый украинский литератор изобретал свои собственные «чисто украинские» неологизмы, в результате чего никакой единой литературной нормы украинского языка не существовало. В 1907–1909 годах вышел четырехтомный словарь украинского языка Бориса Гринченко. Заметим, что уже шел XX век, уже давно были созданы словари и разработаны грамматики для самых экзотических племен планеты. Даже международные языки типа эсперанто уже существовали. И только теперь создан словарь, систематизирующий отдельные малороссийские слова, многие из которых, впрочем, имели полное соответствие в великорусских словах. Но за последующее столетие в украинскую мову впихнули великое множество выдуманных слов или заимствований из других языков; словарь Гринченко для современного украинца звучит как латынь для румына – что-то понять можно, но язык уже другой.
Если называть вещи своими именами, то можно сказать, что украинский язык так и не появился до сих пор. Вместо него существует «мова» – местный русско-польский жаргон с большим количеством тяжеловесных неологизмов. Но поскольку мова – это единственное, что действительно отличает москаля от хохла, то в языковом вопросе самостийники особенно упорны. Оно и понятно: искусственный язык не может вообще конкурировать с русским языком. Но исчезнет мова – и что останется от украинства, кроме вышиванок и разговоров о древних украх?
Мова не может считаться самостоятельным языком, являясь лишь региональным диалектом русского языка. Синтаксис у русской речи и украинской мовы совершенно одинаковый, единственные различия заключаются в произношении и словарном составе. Если в языке великороссов существует «окающие» и «акающие» говоры, у белорусов есть определенное «дзеканье», то у малороссов есть «иканье» и «ыканье». Кроме того, как и у южных великороссов, в мове присутствуют мягкость окончаний и знаменитое украинское «геканье». Основным же отличием мовы от литературного русского языка будет только наличие непохожих слов, заимствованных в основном из польского языка, а также немецкого, английского и латыни. Наконец, присутствуют в мове тяжеловесные выдуманные политиканами неологизмы. И это все.
Новый этап в развитии украинского национализма начался на рубеже XIX–XX веков и связан с деятельностью Михаила Грушевского и «Наукова товариства имени Т. Шевченка», активно создававших отдельную украинскую историю и терминологию. Проведший молодость на Кавказе (родным его языком был русский) и приехавший на Украину в 18 лет, Михаил Сергеевич Грушевский, заняв специально созданную украинскую кафедру в польском Львовском университете, принялся активно изобретать отдельную «украинскую» историю на таком же искусственном языке, выпустив в десяти томах «Историю Украины – Руси». В этом объемистом сочинении Грушевский открыл, что Киевская Русь была, оказывается, украинским государством. «Научный метод» Грушевского был прост до примитивности: при описании истории Киевской Руси все встречавшиеся в источниках слова «Русь», «русский» Грушевский заменял на «Украина», «украинский».
Наряду с сочиняемой историей Грушевский с компанией по «Наукову товариству» создавал новый «чисто украинский» язык. Используя фонетическую «кулишовку», львовские «ученые» усердно «ковали» новые слова, руководствуясь единственным принципом – лишь бы они были непохожи на русский язык. Так появились «громовине свитло» (электрическое освещение), «загальный погляд» (общий взгляд), «тримати» (держать), «чекати» (ждать), «у згоди» (согласно), «темрява» (темнота), «одяг» (одежда) и пр. Многие слова, известные еще в Киевской Руси, такие как «город» (не случайно на территории Украины много веков существуют Миргород, Ужгород, Новоград, Новгород-Северский, Вышгород), «учебник» или «поезд» (в Древней Руси так называли санный или свадебный поезд), были заменены на придуманные «мисто», «пидручник» и «потяг». Разумеется, на самой Малороссии у тех самых украинцев, которых собирались «просвещать» самостийники, новая «мова» вызывала удивление и усмешки. Бедным российским украинофилам приходилось просить Грушевского присылать им словари, чтобы понимать «чистую» украинскую «мову».
Разумеется, никакого научного значения исторические и филологические творения Грушевского не имеют, являясь ненаучной фантастикой. Но либеральная русская интеллигенция в Петербурге и Москве приветствовала опусы Грушевского, поскольку они способствовали подъему украинского движения, враждебного самодержавию. Показательно решение специальной комиссии Академии наук по поводу украинской мовы. В разгар первой революции, 20 февраля 1906 года, отделение русского языка и словесности Императорской Академии наук большинством в один голос признало украинский язык самостоятельным языком, а не областным диалектом, как считалось ранее. Из семи академиков, обсуждавших вопрос, было только три филолога. Из них Ф. Ф. Фортунатов самоустранился от участия в обсуждении вопроса, а двое других – Ф. Е. Корш и А. А. Шахматов были кадетами и выполняли решение партии о создании на Украине автономии, что было невозможно без признания украинского диалекта самостоятельным языком. Вот так даже профессиональные филологи выступили против собственной науки во имя интересов партии. Аналогичным образом историки, среди которых преобладали либералы, писали положительные рецензии на ненаучно-фантастические труды Грушевского. Но такова была атмосфера в России периода трех революционных потрясений.
Создание Украины
В российской Малороссии самостийники действовали как «пятая колонна», не утруждая себя конспирацией, благо «передовое общественное мнение» всегда было готово поддержать противников самодержавия, но особой популярности не имели. «Национально свидомых» (сознательных) украинцев было очень мало, да и то преобладали среди них не украинцы, чаще всего даже не славяне. В 1920-х годах видный самостийник Вацлав Липинский отмечал, что 99 % украинцев – малороссы, считающие себя русскими, и только 1 % – «свидомые» украинцы[15 - Липинский В. Листи до братiв – хлiборобiв. Киiв, 1995. С. 97.]. Но что же это за национализм, если его поддерживает лишь сотая часть нации? Всю свою историю украинский национализм был национализмом без нации. Впрочем, классик украинской литературы Михайло Коцюбинский ехидно заметил, что украинский национализм для кого болезнь, для кого профессия.
Триумф украинскому национализму принесла, как ни странно, советская власть. Большевистское руководство начала 1920-х годов, в котором главенствующую роль играл Троцкий, поставило своей задачей борьбу против русского «великодержавного шовинизма». Для этого необходимо было расчленить русских на несколько мелких наций, лишенных великодержавных устремлений. И вот была создана Украинская советская республика, к которой присоединили Новороссию и Донбасс. Украинцы были объявлены «нацией», и началась усиленная украинизация.
Когда была создана Украинская ССР, территория которой еще недавно была оплотом Союза русского народа, то большинство славянского населения республики считали себя русскими. Многочисленные атаманы самостийников своими погромами, расправами и мародерством, а больше всего прислужничеством перед иноземцами, будь то немцы, поляки или французы, серьезно дискредитировали украинство в глазах даже ранее симпатизирующих ему малороссов. Да чего только не сделаешь ради подрыва «великодержавного русского шовинизма»! При этом большевистские деятели, в общем-то признавали, что украинцы не считают себя отдельным народом, а свои говоры – особым языком.
Показательно, что в специальном постановлении рабоче-крестьянского правительства Украины в 1919 году отмечалось, что украинцы, «сами того не сознавая» (!), являются национальностью, отличной от русской. В связи с этим перед Советами всех уровней была поставлена задача «активно работать в сторону развития украинского языка и украинской культуры»[16 - Собрание узаконений и распоряжений Рабочее-крестьянского правительства Украины. 1919. № 23. С. 348.]. Сразу после победы большевиков развернулась украинизация.
Массовыми тиражами стали издаваться малограмотные учебники. Членам партии в обязательном порядке следовало выполнять партийное поручение – учить украинский язык и использовать его во всех общественных местах.
Чтобы еще более оторвать малороссов от русской идентичности, большевики не постеснялись создать в 1921 году Украинскую автокефальную церковь. Кстати, поскольку среди автокефалистов не было ни одного иерарха, то и провозглашение автокефалии было канонически незаконно. Но это не смутило церковных самостийников, которые сами себя провозгласили архиепископами и стали рукополагать духовенство. Впрочем, эти «самосвяты», как их прозвали в народе, не имели никакого авторитета ни у верующих, ни даже у «свидомых» украинцев.
На помощь большевикам пришли многочисленные (до 50 тыс. человек) свидомые самостийники из Галиции. Удивляться этому не приходится – после восстановления Польши и неудачи красных в советско-польской войне 1920 года Галиция осталась под польской властью. Если в Австро-Венгрии поляки и галицийские «украинцы» сотрудничали в совместной борьбе против России, то теперь ситуация изменилась. Полякам уже был совсем не нужен украинский национализм. В Галиции и Волыни польские власти проводили жесткую политику полонизации (ополячивания), подвергая преследованиям и «украинцев», и русинов. Австро-Венгрия распалась, а Германия после поражения в мировой войне была ослаблена, и ей пока было не до Украины. Многие профессиональные украинцы в таких условиях остались без работы. Зато в СССР им предлагали заняться прежней деятельностью по подрыву единства русского народа. Разумеется, для профессиональных раскольников это предложение было заманчивым. В конце концов, украинский национализм не в первый (и не в последний) раз в истории стал искать себе хозяина. Переехал на советскую Украину в 1924 году и Михаил Грушевский, ставший в СССР даже академиком и благополучно умерший своей смертью в 1934 году. Именно этот конец «великого украинца» вызывает печаль у современных самостийников. Проживи Грушевский еще несколько лет, он, скорее всего, был бы расстрелян в 1937 году, как и многие самостийники, и украинство обрело бы своего великомученика.
Впрочем, Грушевский до своей смерти и прочие «диячи» украинства успели основательно поработать в деле украинизации. Тотальное навязывание украинского языка обеспечивалось всей карательной мощью режима.
Еще в 1920-е годы украинский язык был непонятен основной массе украинцев. Не случайно пришлось издавать для крестьян газету «Селянская правда» также и на русском языке. Но вскоре украинизация приобрела массовый масштаб.
Весной 1925 года компартию Украины возглавил Л.М. Каганович. Человек волевой, хороший организатор, он отличался бесценным качеством, делавшим его похожим на Аракчеева, – невзирая на все препятствия, неуклонно проводить в жизнь решения начальства. Если партия приказала проводить украинизацию, значит она будет проведена.
Каганович распорядился всем служащим всех учреждений вплоть до сторожей и уборщиц перейти на «мову». На украинский была переведена вся система просвещения – от детских садов до вузов. Только на «мове» можно было вести преподавание и научно-исследовательскую работу. Изучение русского приравнивалось к изучению иностранного языка. В 1930 году на всю республику остались только три газеты на русском языке – в Одессе, Сталино (Донецке), Мариуполе.
Искусственный язык, изобретенный в Галиции, но малопонятный самим галичанам, стал усиленно внедрятся во все сферы жизни республики. В 1921, 1928, 1933 и 1946 годах были проведены реформы правописания, еще более отделившие украинское письмо от литературного русского. Изобретались все новые и новые «чисто украинские» слова.
Перед советскими украинизаторами стояли те же задачи, что и перед украинофилами XIX века – создание языка, совершенно отличного от литературного русского. Поэтому бесконечные реформы правописания и изобретение очередных новых «кованых» слов составили практически всю культурную историю Украины 1920-1930-х годов.
Изобретались все новые термины, причем они постоянно изменялись сами. Так, «имя существительное» превратилось сначала в «iм'я сущее», затем – в «сущинник», далее – в «йменник», наконец в – «iменник». За несколько лет «имя прилагательное» последовательно называлось «ш ям приложним», «ш ям призначним», «iм'ям прикметним», «прикметником». Запятая начала путь от «запята», затем стала «запинкой», наконец стала «комой». Небоскреб превратился в «хмарачёс», самолет – в «литак». Геологические термины «гнейсы» и «сланцы» на украинском стали звучать как «лупаки» и «лосняки». Вскоре язык стал настолько изменен, что пришлось переводить на него сочинения классиков украинской литературы, начиная с Шевченко и других писателей XIX и начала XX веков.
Проведение в жизнь украинизации обеспечивалось всей мощью карательного аппарата НКВД. Высказывания против навязывания нового языка считалось контрреволюционным выступлением со всеми вытекающими в те суровые времена последствиями.
В конце концов, безудержная украинизация зашла в тупик. Получившие образование в украинских школах в 1920-1930-х годах, в период безудержного экспериментаторства, оказывались функционально неграмотными и не владели толком ни русской речью, ни украинской мовой. Стало ясно, что украинизация утратила смысл. Она была приостановлена, русский язык получил права гражданства в УССР. В 1938 году в Киеве стала издаваться общереспубликанская газета «Правда Украины» на русском языке. В общеобразовательных школах русский язык вновь стал преподаваться как обязательный предмет. В конце 1930-х годов многие рьяные украинизаторы, призывавшие сломать хребет великодержавному русскому шовинизму, сами оказались со сломанным хребтом, в том числе в буквальном смысле, попав в ГУЛаг или будучи расстрелянными в подвалах НКВД. Впрочем, это не означало конца украинизации как таковой. Просто грубая украинизация при Кагановиче все же сделала свое дело: усиленное промывание мозгов жителям УССР утвердило многих малороссов в том, что они украинцы, а насильно вбиваемый малопонятный язык есть их «ридна мова». Особую роль в этом сыграло великое завоевание советской власти – всеобщее образование. Поскольку в 1920-1930-х годах на Украине оно проводилось на украинском, то целое поколение приобщилось к грамотности на том языке, который был малопонятен даже деревенским родственникам, но все же постепенно стал своим. Кстати, украинизация проводилась также на Кубани, но дала незначительный результат. Кубанские казаки еще при царе все были грамотны и считали себя истинно русскими людьми, хотя и были потомками запорожцев.
Графа «национальность» большинства советских анкет (пресловутый пятый пункт) в УССР заполнялась словом «украинец», а раз украинцы считались угнетенным при царизме народом, то с этим пунктом был обеспечен карьерный рост в масштабах всего Советского Союза. Переход из русских в украинцы и наоборот станет обычным явлением в советскую и еще более в постсоветскую эпоху. Кстати, и Хрущев, и Брежнев в период работы на Украине при заполнении различных анкет в графе «национальность» ставили название «украинец», а перебравшись в Москву, вновь стали русскими.
В конце концов, украинизация в значительной мере достигла цели – понятие «малоросс» практически исчезло, более или менее мова была внедрена в разговорную речь. Но сознание украинцев в значительной степени осталось общерусским.
Следует заметить, что против создания искусственной нации выступали и многие марксисты. Вот что писала Роза Люксембург, обвинившая Ленина в создании искусственного «народа» и сознательном расчленении России: «Украинский национализм в России был совсем иным, чем, скажем, чешский, польский или финский, не более чем простой причудой, кривлянием нескольких десятков мелкобуржуазных интеллигентиков, без каких-либо корней в экономике, политике или духовной сфере страны, без всякой исторической традиции, ибо Украина никогда не была ни нацией, ни государством, без всякой национальной культуры, если не считать реакционно-романтических стихотворений Шевченко… и такую смехотворную штуку нескольких университетских профессоров и студентов Ленин и его товарищи раздули искусственно в политический фактор своей доктринерской агитацией за “право на самоопределение вплоть” и т. д.»[17 - Люксембург Р. Рукопись о русской революции // Вопросы истории. 1990. № 2. С. 22–23.]. Но Ленин проигнорировал слова «Красной Розы».
Практически те же процессы происходили и на западе современной Украины, оказавшейся под властью Польши. Власти Польши провозглашали: «Русских в Польше нет!» – и проводили насильственную украинизацию такими же беспощадными методами, что и в СССР.
Но как это часто бывает, создание начало обращаться против создателей. В 1929 году бывший офицер австрийской армии Евгений Коновалец создал Организацию украинских националистов (ОУН). Себя же Коновалец объявил «проводником» (на галицийском наречии – вождем нации). Несколько позднее он стал именоваться «главой государства» (хотя никакого украинского государства не существовало). Главным врагом ОУН в тот момент была Польша. Оуновцы развернули в польской Галиции масштабную террористическую деятельность. После ликвидации Коновальца советскими спецслужбами ОУН немедленно распалась на несколько фракций, главными из которых (по именам главарей) были мельниковцы и бандеровцы, убивавшие друг друга сотнями. Вообще, одно это наглядно характеризует весь украинский национализм. При изучении истории любой украинской националистической организации не может поразить то, что для них всегда свойственны перманентные склоки, раздоры и усобицы. За гетманскую булаву даже в масштабах микроскопической секты мелкие политиканы были готовы на все. Удивляться, впрочем, не нужно: если весь украинский национализм есть предательство единой России, то почему предательство своих главарей не может быть чем-то особенным для движений такого рода. Предательство – это и есть суть украинства.
В 1939 году западная Украина воссоединилась с исторической Россией, называемой в те годы СССР. Однако украинизация продолжалась с тем же размахом, притом что буржуазные националисты, ориентирующиеся не на СССР, подвергались репрессиям вместе с активистами русского движения Галиции.
В годы Великой Отечественной войны подавляющее большинство жителей Украины доблестно сражалось за единую Родину. Что касается бандеровщины, то не будем забывать, что в Галиции население было перед войной весьма зажиточным в сравнении с Центральной Россией, и установление советской власти вместе с коллективизацией, раскулачиванием и преследованием верующих не могло не вызвать вооруженный отпор. В сущности, бандеровщина 1944–1953 годов была продолжением русской гражданской войны.
В 1991 году, после Беловежских соглашений, Украина стала независимым государством вопреки воле большинства народа. Когда 17 марта 1991 года проходил Всесоюзный референдум о сохранении единства СССР, то свыше % украинцев сказали «ДА» Союзу. После того как Украина все же была объявлена «незалежной», то показателем отношения граждан к этому обстоятельству стали президентские выборы, проходившие 1 декабря 1991 года. Ярый самостийник В. Черновол получил большинство лишь в западных областях, но президентом был избран получивший большинство за счет восточных областей Л. Кравчук. Впрочем, став президентом, Кравчук тут же стал гетманом-предателем. Началась очередная украинизация, показательная конфронтация с Россией. Разумеется, Кравчук тут же повторил судьбу всех гетманов-предателей. На выборах 1994 года запад республики поддержал Кравчука, но восток – Кучму, которого считали пророссийски настроенным. Благодаря поддержке восточных регионов Кучма победил на выборах. Увы, Кучма полностью повторил путь Кравчука, продолжая украинизацию, антирусскую политику, воровал российский газ.
Затем, опасаясь прихода к власти уроженца Донбасса (который уже по этой причине считался пророссийским) В. Ф. Януковича, в самом конце 2004 года на Украине устроили «оранжевую революцию». Пришедший к власти очередной самостийник В. Ющенко успел все развалить, и на выборах 2010 года победил В. Ф. Янукович. И опять повторилась вечная украинская проблема: гетман-предатель ищет, кому бы продаться, а народ тянется к России. В конце концов, доигравшийся своей политической «многовекторностью» Янукович был в феврале 2014 года свергнут в результате государственного переворота, пышно названного «революцией гидности» (то есть революцией достоинства).
И тут словно прорвало гнилую плотину. Искусственная конструкция Украины стала разваливаться. Первым отделился и вернулся в состав России Крым. В Донбассе началась гражданская война. Увы, на Западе реально опасаются, что в случае нового воссоединения Украины с Россией на свет вернется Россия как новая сверхдержава. Вот как откровенно пишет знаменитый американский геостратег польского происхождения с Украины, а именно Збигнев Бжезинский: «Украина… является геополитическим центром, потому что само ее существование как независимого государства помогает трансформировать Россию. Без Украины Россия перестает быть евразийской империей. Без Украины Россия все еще может побороться за имперский статус, но тогда она стала бы в основном азиатским имперским государством и, скорее всего, была бы втянута в изнуряющие конфликты с поднимающей голову Средней Азией… Однако если Москва вернет себе контроль над Украиной с ее 52-миллионным населением и крупными ресурсами, а также выходом к Черному морю, то Россия автоматически вновь получит средства превратиться в мощное имперское государство, раскинувшееся в Европе и Азии»[18 - Бжезинский 3. Великая шахматная доска. М.: Международные отношения, 1999. С. 61–62.].
В силу этого кризис стал затягиваться. Но в любом случае ясно одно: Украина как государство, по крайней мере, в прежних границах, существовать не будет.
И последнее. Давайте не увлекаться словесными формулировками прошлого. Признаем наконец, что нет никакой украинской нации и поэтому нет смысла в существовании украинского государства. Великороссы, украинцы и белорусы – это даже не три братских народа, это один народ. И у нас должна быть одна страна.
Как районировать Украину
Украины как единого целого никогда не существовало. Даже в Украинской советской республике и Украине в 1991–2014 годах было подспудное противоборство между регионами. Таким образом, Украина представляет собой лишь совокупность регионов. Регионализм является самой главной чертой политической жизни Украины. При этом, как бы ни кричали украинские самостийники о «единой украинской нации», ее не было и нет (и похоже, не будет). На самом деле украинцы, включая тех, кто воспринял украинскую идентичность, остаются совокупностью различных землячеств и кланов. Даже среди «западенцев», которых на востоке и в РФ считают поголовно «бандеровцами», есть карпатские русины, бойки, лемки, покутяне, гуцулы. Все они отличаются культурным своеобразием и тесной групповой сплоченностью. Они в первую очередь «местные», а уже потом украинцы.
Притом что, согласно конституции, Украина – унитарное государство, регионализм на ней является более серьезной проблемой, чем партикуляризм в Германии или Канаде. Речь идет не просто о сепаратистских настроениях в ряде регионов, а о полной противоположности взглядов буквально по всем проблемам жителей различных городов и областей республики, многие из которых открыто противопоставляют себя друг другу. Заметим, что при этом регионализм на Украине лишь в отдельных случаях носит характер этнического сепаратизма (венгерский в Закарпатье или румынский в Буковине).
Как же выделить эти регионы? Сразу скажем, что современное административное деление Украины мало отражает деление на регионы. Только Крым, первым оторвавшийся от Украины в пользу русского единства в силу своей географии, был самым «очевидным» регионом Украины.
Европейский Союз еще в 1988 году принял «Хартию регионализма». Этот документ дает достаточно полное обоснование региона как особой единицы в государстве. Регион – гомогенное пространство, которое устанавливается на основе следующих явлений: физико-географическая общность; этническая, языковая, культурная или религиозная общность населения определенной территории; общее прошлое; общность хозяйственных структур определенной территории. Разумеется, не обязательно наличие всех этих факторов. Если рассматривать регион с позиций этнологии, то главный критерий для выделения региона – общность исторической судьбы!
Итак, исходя из вышеперечисленных признаков, можно выделить такие исторические регионы Украины.
1. Макрорегион Малороссия, состоящий из регионов: Среднее Поднепровье, Северская земля и Слободская Украина. Все эти регионы вернулись в состав России достаточно давно, советская украинизация имела здесь незначительные результаты. Тем не менее каждый из перечисленных регионов имеет свои особенности. В этом смысле сложно говорить о восточной Украине как о чем-то едином.
2. Макрорегион Западная Украина, состоящий из регионов: Галиция, Волынь, Буковина, Карпатская Русь (Закарпатье). Западная Украина считается в России и на востоке Украины единым регионом, но на самом деле между Галицией и Карпатской Русью различий несравненно больше, чем между Россией и Украиной в целом. Если Галиция славится своим «жовто-блакитным» самостийничеством, то Карпатская Русь сохраняет свою исконную русинскую идентичность. При этом Западная Украина имеет больше сходства с Северным Кавказом, чем с Европой. Любое ослабление искусственной украинской государственности и ослабление навязанной украинскости стремительно приведет к самому настоящему племенному разделению жителей края. Собственно, свою «самость» отдельные группы «западенцев» демонстрировали всегда. По этой причине, помимо описания этнической истории регионов, необходимо изложить еще существующие здесь особые этнические группы, такие как бойки и гуцулы.
3. Несуществующий в наше время макрорегион Закерзонье. В нем состояли регионы: Надсянская Русь, Холмская Русь, Лемковина. После 1947 года об этих регионах, находящихся западнее «линии Керзона» (условной линии этнического разграничения восточных и западных славян), можно говорить в прошедшем времени. Жившие там на протяжения тысячелетия русины (включая тех из них, кто стал считать себя украинцем), а также этническая русинская группа лемков были депортированы, а их земли заселены поляками.
4. Макрорегион Новороссия, состоящий из регионов: Запорожье (Нижнее Поднепровье), Донбасс, Одесса, Южная Бессарабия, Приднестровье, Крым. Хотя Новороссию часто объединяют с восточной Украиной в единое целое, используя понятие «Юго-Западная Украина», но этническая история Новороссии слишком отличается от земель исконной Малороссии. К этнической истории Новороссии будет логичным добавить также историю Приднестровья, части Новороссии, в советское время оказавшейся в составе Молдавии, а затем первой восставшей за единую Россию. Наконец, в Новороссии, помимо русских и малороссов, проживают также представители других этносов.
Сразу скажем, что провести границу между регионами бывает весьма затруднительно. Например, границу между исторической Поднепровской Малороссией и Волынью установить трудно, она весьма серьезно менялась в разные эпохи. Поэтому и придется в основном исходить из территориального расположения областей современной Украины.
Рассмотрим эти регионы подробнее.
Часть I
Малороссия восточнее Днепра
1.1. Киевская земля, или Собственно Малороссия
Среднее Поднепровье является колыбелью Руси, метрополией восточного славянства. И не случайно за малой Родиной Руси закрепилось понятие «Малая Русь». Собственно, эта территория совсем невелика – с севера начало где-то в полесских болотах, на юге – до начала степей, примерно до впадения в Днепр рек Роси или Сулы. Границы на восток и запад также достаточно условны. В самом узком смысле Малая Русь – это территория, включающая в себя земли нынешних Киевской, Черкасской, Полтавской областей и южной части Черниговской области. При этом Волынь и Галиция не относили себя к днепровской Малой Руси. В более широком значении под Малороссией надо понимать территорию распространения малорусских диалектов русского языка, то есть примерно половину территории современной Украины (без Новороссии). Но уже давно, с начала нашей эры, со среднего течения Днепра начиналось великое колонизационное движение славян, результатом чего стало не только громадное увеличение этнической восточнославянской территории, но и превращение самой метрополии восточного славянства в окраинную территорию – украйну. В силу многих обстоятельств из десятка исторических украйн Руси именно за Средним Поднепровьем закрепилось наименование «Украина». При этом созданная большевиками Украинская республика включала в себя Новороссию и прочие регионы, никогда украинскими не числившиеся. В настоящее время на Украине утвердилось понятие «Надднепрянщина» для обозначения Малой Руси, дабы не упоминать слово «Русь», равно как и для того, чтобы понятие «Украина» было шире нескольких областей современной Украины.
Но и это еще не все. Само по себе понятие «Малая Русь» могло возникнуть только тогда, когда будет существовать еще другая, большая Русь. Судя по всему, первоначально Русью (без прилагательных) и называлась небольшая территория по среднему Днепру. Исследователи уже давно обратили внимание на то, что в летописях термин «Русь» («Русская земля») имеет двоякое значение. С одной стороны, Русью называются все земли восточных славян. Еще в XIII веке неизвестный автор «Слова о погибели Русской земли» писал о пределах тогдашней Руси: «О, светло светлая и украсно украшена, земля Руськая! <…> Отселе до угорь и до ляховъ, до чаховъ, от чахов до ятвязи и от ятвязи до литвы, до немець, от немець до корелы, от корелы до Устьюга, где тамо бяху тоймици поганин, и за Дышючимъ моремъ; от моря до болгаръ, от болгарь до буртасъ, от буртасъ до чермисъ, от чермисъ до моръдви».
Но вместе с тем Русь – небольшой участок Среднего Поднепровья, в основном Полянская земля. Еще в XI–XII веках Киевщина под названием Руси, Русской земли противопоставляется не только северным областям – Новгородской, Полоцкой, Смоленской, Суздальской и Рязанским землям, но и западным и южным, – древлянская земля, Волынь и Галичина также летописцами не считались Русью. Очевидно, Русь – местное название области Киевского Поднепровья, упоминаемое в арабских источниках с середины I тысячелетия н. э.[19 - Тихомиров М. Н. Города Древней Руси. М., 1947. С. 60–80.] Это название сначала перешло на полян, а из Киевщины – на всех восточных славян. Впрочем, делать из этого далеко идущие выводы не стоит. Киевщина считалась столичным центром Руси, овладеть которым стремились все князья. И столичную область вполне могли называть и общегосударственным именем. Так, например, столичная область Франции называется до сих пор Иль-де-Франс (Французский остров).
Таким образом, в этих понятиях немудрено и запутаться, тем более что различные политические силы намеренно стараются усилить эту путаницу в своих интересах. И все же примем к сведению, что изначальная Малая Русь есть Среднее Поднепровье.
Земля полян
Природные условия изначальной Малой Руси достаточно благоприятны. Расположена Малороссия на границе между лесом и степью в полосе лесостепи с преобладанием плодородных черноземных почв. Не случайно обитавшие здесь славяне называли себя полянами. Продолжительных морозов, засух и излишней влажности воздуха здесь почти не бывает.
Еще в скифское время эта область была широко освоена земледельческим населением. В период славянского освоения данной территории здесь было много плодородных пашен, которые перемежались рощами и дубравами. Этот район заметно отличался от сплошных лесных массивов, заселенных западными, северными и восточными соседями полян – древлянами, радимичами и северянами. Плодородие почв, полноводные реки – Днепр и его притоки – способствовали быстрому хозяйственному развитию Поднепровья. Другое дело, что соседство со степью, откуда веками нападали на оседлых жителей кочевники, наложило свой отпечаток на этническое, культурное и социальное развитие этих земель.
Этнический состав древнего населения обоих берегов Днепра, существовавший полтора тысячелетия назад, не вполне ясен. Вероятно, первоначально здесь преобладало иранское население (напомним, что скифы-кочевники были именно иранцами). Об иранском присутствии свидетельствуют топонимика и гидрография региона. В верховьях Днепра жили балты. Но, вероятно, с глубокой древности, по меньшей мере со II тысячелетия до и. э., здесь обитали славяне. Подавляющее большинство жителей Поднепровья имели славянскую гаплогруппу Rla. В конце II века до и. э. по течению Припяти и среднему Днепру стала складываться так называемая Зарубинецкая археологическая культура. Позднее, примерно во II–III веках зарубинецкие переселенцы появляются на Оке[20 - Очерки истории и культуры славян. М., 1996. С. 44.], где сложилась своя оригинальная Мощинская археологическая культура. Потомками зарубинецкого населения были и представители киевской археологической культуры. В дальнейшем археологи выделяют в этих местах колочинскую и роменскую культуры, несомненно, славянского происхождения. В свою очередь, все эти археологические культуры были частью большой Черняховской культуры, охватывавшей значительную часть степных и лесостепных пространств европейской России.
