скачать книгу бесплатно
«Ну и пусть себе летит, – сказал он сам себе. – Имею же я право когда-нибудь расслабиться?! Не попаду я завтра на работу, да и гори оно все огнем!»
– Так вот, – продолжил он тихо, – предыдущее озарение пришло ко мне совершенно неожиданно. Идея принадлежала мне, то есть я так думал, что мне.
Он замолчал, подбирая нужные слова.
– Возникла она совершенно неожиданно. Два месяца назад я очень сильно заболел, и пришла она ко мне как в бреду. Взял, да и оформил ее запиской наверх… Совершенно автоматически.
Сергей дипломатично помалкивал.
– И что ты думаешь? Через день болезнь мою как рукой сняло. Выхожу на службу, а меня чуть ли не от самых дверей министерства начинают поздравлять. Не все конечно, только высшие. Приглашают к себе, руки жмут. А в глазах их я вижу – тоска. Мелкие бегают, им все до фени, лишь бы зарплата капала. Однако косые взгляды их ловлю, понимая, что за моей спиной они пальцем у виска крутят… Вчера со мной приключилось то же самое… Вот так!
– Не хрена не понял! Что ты как жопа, все вокруг да около! Какая тема? Что ты предложил? Конкретнее можешь? Вот закури сигаретку, успокойся. И не мычи как больной слон.
– Куда еще конкретнее и так лишнего наговорил. Ну да хрен (литер) с ним!
Сергей молчал, понимая, что друг его сейчас сильно переживает. Помолчали.
Музыка надрывалась, как будто кто-то решил вытеснить из мозгов зачатки пока еще даже не сформировавшихся мыслей. Слушай и ни о чем не задумывайся. Вредно это! Можешь чего-нибудь лишнего надумать, дебил.
Савелий затушил в пепельнице опротивевшую сигарету и продолжил:
– В общем, третьего дня произошло у меня очередное помутнение сознания… Или озарение. Не знаю. Окончательное решение принимал не я, а там – наверху. Моим было только предложение, представленное даже без предварительного экономического анализа.
Возникла длительная пауза. Сергей терпеливо ожидал анонсированного другом продолжения.
– Короче говоря, предложил я построить трансконтинентальную дорогу. Магистраль Европа – Америка. От Берегов Ламанша через Европу, Сибирь и Аляску до Канады и далее через Соединенные Штаты до Мексики. Понял?!
– Щас, дай секунды две. Ух, понял теперь! Ну, ты блин даешь! Правда, что ли?! Гы!!! Это такой старый анекдот есть: про человека, который боялся летать на самолетах. А в деньгах, сколько это потянет, считал?
– Прикинул. Понимаешь, люди, которые обязаны были мне эти деньги не дать, согласились с проектом в рекордно короткие сроки, а Дума на внеочередном заседании их решение утвердила. Без дополнительных слушаний, подавляющим большинством голосов!
Он замолчал ровно на то время, которое потребовалось друзьям, чтобы опрокинуть очередную стопку.
– Немыслимо! – продолжил он. – Никто даже не торговался и не выставлял встречных требований. За исключением небольшой группы депутатов, отмечавших накануне юбилей своей фракции. Видимо, просто лобанулись и выступили на хмельных парах, чтобы рейтинг партии поддержать.
Савелий резко выдохнул, так как произнес свой монолог на одном дыхании, даже избегая этих, так называемых «литер».
– Дай секундочку… Извини, но предложение твое не оригинально. Оно было озвучено до тебя, я помню…
Сергей напряг мозги, основательно затуманенные алкоголем.
– Точно! Существовал проект такого масштаба в начале двадцатого века. Кажется, до первой мировой. Назывался он, если не ошибаюсь: «Париж – Нью-Йорк». Но не пошло. Деньги, видимо, не собрали или политика вмешалась. В царское время построили Транссибирскую железнодорожную магистраль. Очень, кстати, неудачный для нас проект, так как она частично проходила по территории Китая. Затем – Байкало-Амурская магистраль, но это, как тебе известно, замутили уже при советской власти.
Сергей о чем-то задумался, затем продолжил:
– Вчера вечером я телек не смотрел. То-се, спать хотел как черт, а сегодня утром краем уха услышал, что какая-то хрень в стране началась. Бабки у подъезда шушукались. Бормочут, что бред какой-то у нас творится, но сути не уловил. Пропустил, понимаешь, основной анонс их дебатов, не уловил сути. И как только эти корреспонденты так быстро информацию добывают?… Надо бы с этим разобраться.
Сергей уважительно посмотрел на друга.
– Ну, ты даешь, старичок!!!
– А то, знай наших! Не все мы французский суп лаптем хлебаем… А с чем нужно разобраться-то?
– Это я так, к слову. Так это же круто! Такой проект, такие карманные деньги для вашего брата чиновника, откаты! Чего скис? Радуйся, гордись! Это – слава!
– Прекрати ерничать. Понимаешь, не мое все это.
– Как так? Ты же только что говорил…
– Да, писал записку и говорил слова я, но сама идея мне не принадлежит.
– Писал, говорил… Что за фигня (литер)?! – Сергей выругался. – Уволок идею у меньшенького, начальничек?
– Ничего я ни у кого не уволакивал. Я же тебе говорил: заболел я, и пришла мне эта мысль… Да, видимо, тогда… Не разбираюсь я в том, как приходят идеи! Но такого я не смог бы придумать даже в горячечном бреду, не мог я себе позволить разбазаривание и без того скудного бюджета своей страны.
Он взглянул на друга, умоляя о помощи.
«Взгляд как у бездомного щенка», – с жалостью подумал Сергей.
– Только утром я более-менее осознал, что натворил. Кстати, у меня сегодня на эту тему камрады серьёзные подряды просили. Не перестаю удивляться неестественной осведомленности наших СМИ!
– Вот, вот, я о том же, – пробормотал Сергей себе под нос.
Савелий начал по памяти воссоздавать беседу со своим немецким собеседником.
– Погоди, погоди! – Сергей прервал его рассказ. – Зачем ты мне все это говоришь? Я тебе что, мать Тереза? Топай в ФСБ и сдай его, еще и премию за это получишь.
– Козел же ты, Серега! Я же тебе это как другу своему рассказал, поделиться хотел.
– Сам такой и не лечишься. Не сердись, съешь вот маслинку. Слушай, дружище, а что ты мне до этого бубнил? Какая-то там мистика о том, что ты подписываешь разные судьбоносные бумажки в полубредовом состоянии?
– Ну да, накануне принятия решения со мной происходят странные вещи: мимолетная лихорадка в момент подготовки к подписанию документа. Всех случаев я, конечно, не упомню, но три или четыре помню достоверно.
– Так! Я все понял. Мафия в вашем министерстве сидит и ты у нее на заклании как невинный агнец. Используют тебя, Савелий! Сыпят тебе психотропные средства в винегрет, чай и щи. Травят тебя, Сава.
– Все твои шутки – дурацкие! Кто травит? Может быть, секретарь Ленка? Так я ее за собой лет десять по разным учреждениям таскаю, своя в доску! Дочку ее недавно крестил. Ты что, умом сдвинулся? Водочка играет?
– У тебя самого, старого козла, чего-то там играет… Ерунда какая-то вокруг тебя творится, – Сергей задумался.
«Черт! Чувствую в этом что-то важное, но толком понять не могу. Дьявол! Видимо, шефы мои намудрили», – размышлял бывший разведчик под вопросительным взглядом друга.
– О чем думаю? Не спрашивай пока ничего, потом объясню. А давай поступим с тобой так же, как сделал когда-то я. Помнишь?
Савелий хорошо об этом помнил, было дело! Ушел тогда Сергей со своей работы с большим скандалом. Должность он занимал заметную, так что наблюдали за ним пристально разные ведомства: отечественные и зарубежные. Скандал этот долго и с большим энтузиазмом мусолили в СМИ. Ругали одни, хвалили другие. В общем-то, как всегда. Связано это было с принятием в отсутствие Сергея решения, от которого зависела безопасность страны. Подробности громкого дела сейчас благополучно замяты и забыты. А что Сергей? Появился немного погодя на службе, разругался со всеми, обозвал сослуживцев полными идиотами и ушел, громко хлопнув дверью. Ушел и запил.
Пил он долго, примерно с год. Потом резко и неожиданно для окружающих его относительно трезвых людей вышел из запоя. И что интересно, организм его приобрел очень странное свойство: болезни перестали его брать и не беспокоят Сергея вот уже лет пять.
Коллеги после его ухода шутили, что потребленное Сергеем спиртное полностью вытеснило из его организма испорченную на службе кровь. И теперь он, как добропорядочный гражданин, просто обязан выбросить в мусорное ведро свое донорское свидетельство и стать донором, например, небольшого ликероводочного завода или открыть собственное дело. Жена, не выдержав беспробудного пьянства супруга, уехала с сыном к матери и подала на развод.
Характер Сергей имел сложный, своевольный, но не это были самые главные его черты. Существовал еще целый клубок эмоций, которые делали его сложно контролируемым. Например, упорство и настойчивость, помноженные на беспредельный авантюризм. Качества, способные проломить лбом стенку, а не обойти её. Общий диагноз в сочетании с доброжелательностью и умением сопереживать, говорили о том, что лидером ему никогда не стать: слишком благороден и не идет на компромисс.
Из запоя он вышел, но пить не перестал. Однако уже цивилизованно и не каждый день. То есть, во-первых, не в одиночку, а во-вторых, не более литра единовременно. Неважно чего.
Сергей прищурился, опрокинул в бездонную глотку рюмку водки, с брызгами закусил соленым огурцом и абсолютно трезвым голосом произнес:
– Все! Хватит трещать впустую! Я более или менее разобрался с ситуацией. Выходит так, что должны мы с тобой немедленно идти к Тимофею. Одному мне с твоими проблемами не справиться, Сава. Не моя это стихия – психи. А он на этом деле собаку съел. Всяческие там мистические связи, психология, летающие тарелки. Тем более, он будет очень рад тебя видеть. Все, решено! Двинули. Даже не возражай!
Тимофей
Тимофей приходился им общим школьным другом.
Веселый и общительный парень, который никогда не был против того, чтобы уничтожить купленный в общаг портвейн трехзначного наименования. Однажды, будучи отличником факультета психологии МГУ, неожиданно для своих друзей, он ушел из него. Обозвав своих друзей разговаривающими куклами, Тимофей устроился разнорабочим в какой-то «ящик» (закрытый, секретный завод на старо-советском языке).
Смысл его работы заключался в том, что маленькой деревянной палочкой он корректировал процесс поступательного движения цилиндрических ферримагнитных деталей, бегущих друг за другом по крошечному конвейеру. Зачем? Лишние вопросы были в то время не в чести. Доверена тебе ответственная работа на секретном заводе, выполняй.
У себя же в квартире он затеял научные исследования. Существовало у него такое хобби – микробиология. С точки зрения друзей – чистый бред. Своими рассуждениями он часто доводил их до умственного отупения.
Савелия перспектива встречи с Тимофеем не очень радовала. Не то, чтобы он не хотел увидеть друга, нет.
«Надо будет опять пить», – безнадежно подумал он.
Как бы в подтверждение его мыслей Сергей, расплачиваясь с официантом, деловито засовывал в целлофановый пакет несколько предметов булькающего содержания.
Тимофей жил здесь же, на Рязанке. Неподалеку. До него приятели дошли молча, куря по дороге.
Дверь им открыл взлохмаченный, обросший трехдневной щетиной человек. В потертых джинсах и футболке с нечитаемой на ней надписью на английском языке. Босой.
Только через пару секунд Савелий уловил в нем сходство со своим школьным другом – Тимофеем и тут же получил подтверждение этому в виде объятий и дружеского похлопывания ладонью по спине.
– Савелий! Лет десять тебя не видел.
– Девять. Девять лет и два месяца, – тот отлично помнил момент расставания с привычным укладом жизни.
Напряженность от предстоящей встречи с Тимофеем у Савелия мгновенно улетучилась.
«Будь что будет», – подумал он, расслабившись.
– Проходите, чего вы в прихожей топчитесь как не родные!
Квартира у Тимофея была большой даже по нынешним временам, поскольку родители его в советские времена были не простыми людьми.
– Ты один? А где все твои?
– На даче. Где еще, по-твоему, могут проводить свой летний досуг интеллигентные люди при отсутствии денежных средств, необходимых для реализации несбыточных фантазий? Картошку и всякую зелень растят.
– А ты?
– Не люблю я комаров и прочих жужжащих тварей.
– Понятно, – Сергей неодобрительно покосился на нечесаные волосы друга и его щетину.
«Хотя, это ему идет, – подумал он. – Похож на голливудскую «звезду», имени которой он сейчас никак не мог вспомнить. Мышцы немного подкачать, тогда точно будет похож».
– Совсем одичал, холостяк? – сказал он вслух. – Давай стаканы, штрафную пить будешь. Мы уже с Савой немного расслабились.
Тесная кухня Тимофея, квадратуру которой ученые архитекторы эпохи развитого социализма научно обосновали как оптимально-комфортную для советского человека, с мебелью до перестроечного дизайна, состоящую из ламинированного кухонного стола, ламинированных табуреток и ламинированных навесных шкафов неестественного зеленого цвета, на время встречи друзей стала им уютным и желанным прибежищем на этот вечер.
Тем временем вечер подходил к концу, не сулив друзьям на рассвете безболезненных ощущений. Однако никто из них так далеко в будущее не заглядывал. Они не собирались расставаться, ведь только-только подошли к главному, посмаковав яркие школьные воспоминания и допив последнюю бутылку водки.
Топор, подвешенный под потолком кухоньки посредством выпущенного друзьями дыма с помощью трёх пачек сигарет, тщательно замаскированных российскими производителями под бренд «Мальборо», зримо раскачивался над их головами. Раскачивался, угрожая крупным черным шрифтом на пачках сигарет преждевременным уходом из жизни курильщику, а также всем невольным свидетелям этого его аморального поступка. В смысле – пассивным курильщикам.
Прим.: в очередной раз прошу у читателей прощения, поскольку слегка забежал вперед. Это о страшных надписях на сигаретных пачках, так как случится эта акция много позже, когда кривые и острые, отравленные трупным ядом клыки западной демократии уже основательно впились в нежное, слабо защищенное законами тело российского обывателя. Грызя, тихо похрюкивая, российскую экономику. Извините за небольшой сбой в повествовании. Обидно же, черт возьми! А топор все же висел.
– Тимофей, – обратился Сергей к другу, посмотрев на него пристальным взглядом, – как ты, наверное, догадался, пришли мы к тебе не только для того, чтобы пить ночью водку и вспоминать всуе минувшее.
Сказано это было голосом абсолютно трезвого человека.
– У нашего с тобой друга проблема и, по-моему, очень серьезная. Мне кажется, что она по твоей части. Выслушай его, пожалуйста, и сделай свои выводы. Ты же у нас психолог, хотя немного недоразвитый. Я имею в виду образование.
– Понял я. Давно уже все понял, глядя на Саву. Давай, ущербный, излагай. И поподробнее.
Савелий рассказывал, а двое его закадычных друга слушали. Когда он закончил, за окном занималась заря очередного знойного дня и до дна выскоблена жестяная банка с растворимым порошком «Кофе московский».
– Вот как?! Понятно, – Тимофей прошелся по тесной кухне. – Вы мои друзья и с вами я могу разговаривать обо всех вещах, даже о тех, рассуждая о которых с другими, я угодил бы прямиком в дурку.
Тимофей задумался, видимо, принимая какое-то важное решение. Его же друзья пока ничего не понимали.
«Прямо как тогда, когда он нам заявил, что хочет жениться, а имя своей суженой долго не называл, боясь чего-то. Быть может, наших неуклюжих шуток в свой или ее адрес?» – Савелий был терпим к другу и не торопил его с ответом.
Сергей тоже не спешил с комментариями. Его, казалось бы, бесшабашная дружеская шутка чуть было не расстроила эту свадьбу и не разбросала всех их в разные стороны. Троих неразлучных друзей.
– Савелий, у тебя действительно большая проблема, но она не только твоя, поверь. Это наша общая проблема, всего ныне существующего человечества.
Тимофей сделал паузу.
– И она не из области психологии, – добавил он.
– Не понял! – Сергей мгновенно пододвинулся к столу и внимательно посмотрел ему в глаза. – У меня, как я уловил, тоже похожая проблема?
– У тебя и у меня, и у этого ответственного дурака, которого ты ко мне приволок.
– Объясни, пожалуйста, а то мы сирые так ничего пока не поняли. Одно ясно, что Савелий у нас, по-видимому, не псих и это радует. Глаголь.
Тимофей устало опустился на скрипнувшую под ним табуретку, жалостливо посмотрел на друзей и снова погрузился в мысли:
«Сказать им, что ли?! А в то же время кому еще, если не им, друзьям своим. Жена ни черта не понимает. Ругается, говорит, чтобы руки мыл чаще. Единомышленников нет, да и откуда им взяться у человека с электронным микроскопом в муниципальной квартире без какого-либо высшего образования. Псих – вот его имя. Научное!»
Тимофей решился, встал и торжественно произнес:
