Нелегалка-2-2015. 2014-2015-2016

Постаравшись, можно было бы поджаться и довести бытие до абсурда, экономя не только на своих личных нуждах. Но я не могла отказывать старикам в маленьких удовольствиях. Каждый раз, когда распаковывала тележку и сумки, глаза папы оживлённо блестели и видно было, что он ждёт подарочков, как маленький. Мама корила за траты, но с удовольствием перенимала из моих рук жестяные музыкальные банки с чаем, пельмени, сырки, тортики, рыбные консервы, яркие журналы, новые наволочки и посуду. Даже на меня в деревне нападала тоска, что уж говорить прикованных к дому пенсионерах.

В городе мне было веселее. Я прочёсывала распродажи и одевалась более чем прилично, приобретая в бутиках вещи со скидками до 90%. В конце концов, какая разница, остались джинсы или пуловер с прошлого сезона или являются писком моды. С возрастом понимаешь, что в одежде и обуви главное – комфорт. В городе я отдыхала от нежелательных мыслей, навроде «как быть» и «что делать», посещая бесплатные культурные мероприятия, или, благодаря подруге-инвалиду, проходя бесплатно (или почти бесплатно) на выставки и в музеи. Она проходила по пенсионному удостоверению, я – по её инвалидному.

Итак, работу нашла быстро, привередничать не стала, выбрала магазин поближе к дому, собралась трудоустраиваться, но тут позвонила мама: «Наташа, приезжай. У меня ноги отнялись».

Цыган загрохотал цепью, запрыгал, заливаясь счастливым лаем: кормить будут! Я вошла в дом. На одной кровати папа лежит, на другой – мама. Я подумала: «Хорошо, что кошку не завели. Весь дом перессала бы». У нас всегда были кошки. Но когда папа заболел, а кот Гриня пропал, мы решили, что пока обойдёмся без котёнка, как бы ни хотелось.

Теперь, когда родители сдали, пса стали ценить ещё больше. А, ведь было время…

Без собаки на даче никак, там более, что родители живут там постоянно. Но первые два пса прожили недолго. Банзай попал под машину, а Топтыгин пропал.

Мама просила, чтоб привезли какую-нибудь дворняжку, и Берт привёз Цыгана. Щенок был тощим и маленьким, как котёнок. А вырос с овчарку.

Мама Цыгана невзлюбила за габариты. Она и так-то собак не жалует, а тут такой кобель. Да ещё злой, как собака. Как хорошая сторожевая собака. Своих знает, а чужих на дух не переносит. Почему – непонятненько, никто его так не дрессировал.

Как-то летом мама позвонила и велела купить снотворного. Она решила, что от Цыгана надо избавиться, пока он кого-нибудь не покусал. Все были против такой превентивной меры, но мама жаловалась, что ей с псом не справиться, и она стала его бояться.

Надо сказать, что деревенские к собакам относятся весьма просто. Если чья-то собака придушит курицу, виноватую просто пристреливают. Или вот соседи в город перебирались, а собаку взять не могли. Зарубили, и дело с концом. Это в городе собака – друг человека. В деревне – такая же скотина, как корова или свинья, должна приносить пользу, а за ненадобностью уничтожается.

Снотворное я купила, надеясь, что применено оно не будет.

Мама позвонила через день.

Для надёжности она сходила в аптеку и купила ещё две упаковки. Недрогнувшей рукой всыпала Цыгану в еду полтораста таблеток. Ради такого случая ужин ему сварганила царский – чтоб напоследок наелся от пуза, и даже с цепи спустила – чтоб побегал.

Пёс поел и уснул. А мама всю ночь плакала и крестилась. Утром вышла во двор, а Цыган её встречает – рот до ушей, хвостом виляет от переизбытка чувств и ещё пожрать просит! Чтоб снова по-царски!

Мама была счастлива. И оставила дурную мысль о казни сторожа. С годами он стал менее активен, и более дружелюбен, но лаял по-прежнему громко и грозно.

Я вызвала неотложку. Сельские медики, знакомые с нашими проблемами, сказали, что после нас едут в райцентр и привезут необходимые лекарства и уколы. Мама начала ходить на вторую неделю. Потихоньку, помаленьку, держась за стеночки. В мае она вполне бодро передвигалась по двору. И тут сдалась я.

Валялась в кровати, боясь пошевелиться. Сердце качало кровь с перебоями, в ушах звенело день и ночь, я часто задыхалась. От любого движения в глазах темнело.

Неделю обождала и кое-как собралась в город, по врачам. Обследования, отказы от госпитализаций почти в каждом кабинете, игнорирование пугающих диагнозов, согласие на дневной стационар. Но тут снова позвонила мама: «Наташа, папе плохо». Поехала на дачу.

Папа умер в июне. Его похоронили на старинном лесном кладбище, на месте, где когда-то стояла церковь, рядом с маминой сестрой и другими родственниками. По инстанциям ездили Надя с Бертом. Договаривались с моргом, с похоронной конторой, с батюшкой насчёт службы. Я с тревогой смотрела на маму: «Как она это выдержит? Более полувека вместе с любимым Мишенькой, и вот – вдова, на 87 году жизни». Мама выдержала.

Папа ушёл вдруг. Перестал есть, двигаться. Она тормошила его, пыталась кормить. Один раз он открыл глаза (взгляд в никуда, теперь я знаю, что это такое) и сказал чётко: «Ничего не надо. Всё хорошо. Спасибо!» Через неделю мама разбудила меня в шесть утра: «Наташа, папа умер в четыре часа. Надо куда-то звонить». В семь я позвонила детям (папе уже всё равно, а им хоть немного поспать в выходной). Берт сказал: «Я знал. Проснулся рано и подумал, что дед умер, а тут ты звонишь. Мы едем». Дочка с внуком приехали на поезде. Младший сын был в командировке на другом конце страны, высказал соболезнования бабушке по телефону.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.