Мракош Дру и святые звезды

Эйфория закончилась после рождения первенца. То, что вылупилось из яйца, не поддавалось описанию и объяснению. Это не был детеныш завра. Нечто среднее между рыбой и змеей жадно глотало воздух огромной зубастой пастью и цеплялось пятипалыми лапками за края кожистой скорлупы. Молодые самки не дали прожить ему и дня. Затоптали. А мать первенца выгнали из стаи. Но когда вылупились и остальные дети, горю и непониманию каждой не было конца. Облик младенцев не повторялся. В каждом яйце – по неведомому существу. Все невинные уродцы были уничтожены. Несколько самок покинуло стаю, но на их место и в уже готовую пещеру претендентки нашлись достаточно быстро. Хорошо, что дикие заври быстро забыли о случившемся. Или просто сделали вид, что ничего страшного не произошло.

Возможно, не помнить старого это и есть благо.

От переживаний Трот замкнулся. Жаловаться отцу? А чем он может помочь? Что случилось с иерархом, если на связь не выходит, не спасает наследника, не интересуется его жизнью. Но обида прошла, достаточно было посмотреть на монитор. Трот вспомнил, что сам выключил зет связь, дабы пощекотать чувства высокопоставленного Бао. Сын сам не следил за сообщениями. Осталось нажать на кнопку и узнать последние новости.

Помехи не дали возможности увидеть изображение. Но голос иерарха перепутать было не возможно.

– Сын, я не знаю с чего начать. Ладно, пусть так. В ближайшее время к тебе на планету будут спущены твои друзья. Встречай выпускной курс.

– Здорово. Ты лучше, чем я думал, – Трот впервые признался отцу, что скучает. – Ты делаешь шикарные подарки. Ценю. Я назначен главным? А когда возвращаемся?

– Зачем ты меня обманул? – прорычал Бао. – Ты совершил роковую ошибку. Почему не предупредил? Почему не сжег старый панцирь? Почему оставил его на моей планете?

Связь была отвратительной. Помехи, помехи, помехи! Часть грозной речи иерарха прошуршала непонятно, коряво. Но даже отдельные предложения повергли Трота в шок.

– На твоей? – взбесился наследник. – А я, значит, на своей? Только на планете матери мне и место? Ладно, а другим космозаврам что тогда здесь делать?

Бао будто слышал возражения сына и точно отвечал на его вопросы.

– Для начала весь твой курс был направлен на космоплан и там прошел полное обследование. Уже доказано, вирус не распространяется на женский пол, и только мы, сильная половина рода завров, со временем способны менять облик. Мало того, эти… Эти изменения оказались инфекционным и неизлечимым заболеванием.

– Что? – Трот соскочил, ударил кулаком по переборке скорлупы. Так вот почему погибли все его младенцы. – Что ты сейчас сказал?

– Возможно, планета твоей матери оградит тебя от гибели, а нашу цивилизацию от вирусов, и окажется надежной защитой, щитом от заражения.

О чем еще говорил иерарх Бао? Шипящие, рычащие обрывки слов вырывались из динамика. Что это было? «Прости… Выживи… Сопротивляйся, и ты победишь… Судьба… Ищи… Ты сильный… Новая цивилизация… Сын… Сын… Сын».

Несчастный понял, командировка на далекую планету – не подарок любящего отца, а настоящая ссылка.

–Ты меня предал? Предал!

Вдруг земля содрогнулась. Что-то тяжелое падало и падало недалеко от долины, где жил Трот. Завр выскочил из пещеры и остановился от удивления.

Десятки скорлуп Школы Космозавров воткнулись в грунт его Зеленого Мира.

Встреча сокурсников была не столь праздничной, как всем мечталось. Споры Мегаморфа оказались сильнейшим из ядов. Большая половина взрослых космозавров, надевших шкуру Трота, погибли еще в космосе. А те, кто выжил и узнал от Трота настоящую правду о Мегаморфе, предпочли погибнуть в огне, но не допустить изменений собственного тела. Остальные рассыпались по планете, проклиная тот день, когда иерарх Бао привел в Школу Космозавров своего сына.

Никто из друзей не остался рядом. Лишь две красавицы заври, оказавшиеся на космоплане чисто случайно, решили, что находиться с Тротом – лучшее из зол. Именно они уговорили Трота найти с Мегаморфом компромисс.

Сочетание крови настоящего завра, диких племен планеты и непонятного, невидимого Мегаморфа в одном, по-своему гениальном теле Трота оказалось на редкость стойкой мутацией.

*

Анализы собственной секретной лаборатории показали, что ни одному выпускнику из Школы Космозавров не суждено вернуться на родную планету. Решение было принято. Чтобы сохранить тайну, всем объявили о длительной экспедиции. Выпускники в восторге. Их ожидают новые, удивительные приключения и интересная работа в далеком космосе.

Только так цивилизация завров будет спасена от инфекции.

Осталось дождаться информации с астероида. Что на сей раз придумает Киг? Обозначит собственную значимость и в очередной раз подразнит иерарха?

– А123 на связи, – как нельзя вовремя пропела волноняня.

– Код записи – сверхсекретно, – приказал иерарх.

– Здравствуй, Бао, – Киг старался говорить как можно быстрее. – Я выслал тебе последние результаты исследования и мои рекомендации. Самое лучшее, что ты можешь придумать, это уничтожить меня, астероид, своего сына и все, что когда-либо прикасалось к Мегаморфу. Он не колония вирусов и даже не растение-паразит, это разумное существо…

– Я могу быть и благом, если попаду в хорошие условия, – булькающие звуки прервали диалог.– Киг не все знает. Называй меня, как хочешь: вселенским злом, большим фантазером. Знай, я выбираю приятную для себя форму и готов мириться или даже заснуть, если мне понравится то, что я сотворил. Я думаю, ты согласишься – холодный астероид не то место, где может родиться что-то достойное. Даже не знаю теперь, кто из нас растение, а кто мыслящее существо.

– Ты все понял, Бао? – врезался в разговор Киг. – Мегаморф проснулся и окреп. Только великий огонь и великий холод смогут его остановить.

Это было последнее, что смог услышать завр Бао. Связь прервалась.

– Система безопасности, астероид А123 подлежит уничтожению, – приказал Бао. – Немедленно.

– Запрещено. Закон Космозавров пункт три, – волноняня ответила отказом. – Астероид обитаем. «Время жизни завра в космосе завр выбирает сам».

Бао задумался и про себя повторил последнюю фразу Кига: «Только великий огонь и великий холод смогут остановить Мегаморфа». А что, если просто изменить траекторию движения самого астероида? Пусть себе летит в нужном направлении. Пусть столкнется с какой-нибудь из планет и сгорит в слоях атмосферы при высочайших температурах. Ну изменится климат на планете… Ну погибнет часть живого. Мелочи. Одно погибнет, другое возродится.

Иерарх Бао боролся с отцовскими чувствами. Шальная мысль не сразу взяла верх. Но стоило вспомнить, во что превратился Киг, и решиться на самый отчаянный шаг.

– Служба безопасности, изменить траекторию А123. Координаты конкретной точки я внесу сам.

– Не запрещено. Новая траектория астероида крайне опасна для завра Трота и его планеты, – предупредила волноняня.

– Координаты точные. Исполняй, – приказал Бао. – Закон Космозавров пункт четыре: «Космозавр не может отвечать за последствия движения космических объектов в галактиках».

– Исполнено. Астериод А123 достигнет заданной координаты через ….

На мониторе пробежал длинный ряд цифр. Бао улыбнулся. Он не доживет до дня столкновения. Время. Великое и ужасное. Решения принимаются слишком быстро. А вот последствия могут быть непредсказуемы… И сколько еще его пройдет, этого времени, прежде чем потомки космозавров встретят великий холод? Какими они будут стараниями Мегаморфа, что живет в теле Трота?

– Система безопасности, – приказал иерарх. – Все записи разговоров по зет связи с А123 и последний приказ по изменению траектории отправить моему сыну.

– Исполнено.

– Очистить память системы безопасности.

– Исполнено.

Что-то странное подступило к горлу комком и не давало дышать. Бао набрал воздуха и тяжело выдохнул.

– Святые звезды, почему так происходит? – спросил он у Вселенной. Но созвездия лишь подмигнули в ответ и пошли рябью, будто отражение в воде. Глаза старого завра наполнились влагой, прозрачные капли потекли еле заметным пунктиром.

– Что это? – фыркнул от неожиданности Бао. – Мы не умеем плакать.

– Неужели? – спросил кто-то чужой в его голове.

*

Трот нашел общий язык с Мегаморфом. Зачем пугать, уничтожать, сжигать или приносить себя в жертву? Достаточно договориться.

Теперь он не доверял новое поколение своих детей диким самкам дикой планеты. Он собирал яйца в одну из прилетевших скорлуп до их проклевывания. В точно рассчитанный срок он сам пробивал чешуйчатое яйцо и вкладывал в рот только что вылупившимся детям собственную чешуйчатую кожу.

Идея скармливать ядовитую кожу малышам пришла неожиданно. Отцовское чувство вины съедало душу. Отравятся? Погибнут? Но тот, другой, что жил в теле завра, настаивал на ином отношении к сложившейся ситуации. Пусть лучше погибнут сразу. Выживут? Станут сильнее, устойчивее к изменениям.

Так тому и быть. Мегаморф прав. Новое поколение морфозавров не должно быть слабым.

Стайка выживших детей даже умиляла разнообразием форм и размеров. Длинноногие, с массивными хвостами и маленькими лапками обожали охотиться и лакомиться свежим мясом. Остальные предпочитали жевать растения и ловить насекомых. Кто-то ползал на четвереньках, но позже вставал на нижние конечности, опираясь на хвост – на три опорные точки. Но были и бесхвостые малыши. Именно они отличались особой подвижностью и успешно балансировали на двух ногах.

Справиться с ватагой любознательных малышей одному Троту было не под силу. Дикие мамы перестали убивать уродцев, но заботиться о них отказывались. Почти все малыши мужского пола не доживали до периода взросления. Только малышки оказались стойкими к мутациям. Самыми красивыми, настоящими наследниками и наследницами могли похвастаться только две заври-мамы, прилетевшие на эту планету из космоса. Именно они помогали главе многочисленного семейства воспитывать всех детей, не делая исключений. Новое поколение папы Трота училось, взрослело и играло в пустующих космических скорлупах.

Трот линял все реже. Пластины нового панциря меняли размер, становились мельче, мягче. Именно поэтому старая кожа не имела цены. Стая Трота со временем приобрела устойчивые правила и взаимные обязательства.

Как договориться с Мегаморфом? Все гениальное – просто. Каждый вечер Трот задавал сам себе вопросы, а ответы получал рисунками на мокром песке палкой или на стене – углем от костра. В теле Трота Мегаморф вел себя на удивление скромно.

Трот знал, он не дождется смертоносного астероида. Сотни его будущих поколений забудут об опасности. И все же, космическому объекту А123 изменили траекторию движения, послание отца долетит и ворвется в атмосферу голубой планеты. Астероид уничтожит все живое. Или почти все. Выживут только те, кто будет мельче. Кому нужно меньше еды, кто будет умнее и проворнее предков. Необходимо меняться, чтобы выжить и победить. Именно поэтому его дочери, когда вырастут, не должны откладывать яйца.

– Как ты считаешь, Морфи, – спросил сам себя Трот. – А что если наши новые поколения детей будут рождаться живыми? Пусть эластичная скорлупа удерживает тепло и развитие плода внутри как можно дольше. Слишком опасно оставлять яйца на морозе. Я проверял, в снегу, на горных вершинах яйца диких племен не проклевываются. Они замерзают. Какими будут наши с тобой потомки? На какой из форм фантазёр Мегаморф остановит свой выбор? Каким бы ты хотел стать?

Неумелый рисунок углём на стене пещеры удивил.

Тонкие ноги, такой же длины руки с пятью отдельными пальцами без перепонок, небольшая голова, несуразно короткое тело без хвоста и этот маленький рост…

– Святые звезды, – прошептал в ужасе морфозавр. – Надеюсь, таким я никогда не буду.