Последняя история мира

Сомнения и страх бесследно исчезли. В стремлении к свободе друзья привели его к Границе, но это не сработало. Теперь он поведет их в самый центр Ойкумены, где вершится политика всех ее четырех городов, – к Башне.

Пока Йонна размышлял, Флэй расправился с первой рыбиной и был готов вернуться к рассказу о невезучем рыбаке:

– Так вот. Когда рыбак сошел с лодки, мы еще не знали, что с ним делать, – как-то не успели мы с Филом обсудить этот вопрос. Я подумал: раз уж Фил его выманил, пусть дальше сам и разбирается.

Фил согласно кивнул и перенял эстафету:

– Мы его довольно подробно расспросили обо всем. Отвечал он охотно, да толком ничего не рассказал. Диакон по сану, приплыл сюда якобы рыбы наловить. Мол, ближе к городу улов уже не такой. Решил, что мы идиоты, – Фил усмехнулся и толкнул своего соучастника локтем в бок.

– Да уж. Хоть бы табард снял, ей-богу, рыбак хренов, – согласно покивал в ответ Флэй.

– И тут, я так понимаю, всё? – приободренным голосом поинтересовался Йонна.

– Всё, – подтвердил здоровяк. – Ну, то есть, дальше сам понимаешь. Что с него еще взять было? Раз он к нам подплыть решился, то в Левиафане нас явно не ищут…

Йонна задумчиво покивал головой и, провернув мысль-другую в голове, спросил:

– А тело?

– Не переживай, – отозвался Флэй, весело подмигнув беспокойному другу, – мы с Филом знаем, как ты не любишь, когда мусорят.

Не заразиться веселым расположением духа этих беззаботных мясников для Йонны было невозможно. Конечно, Фил слишком охотно списывал Левиафан со счетов, но нагнетать обстановку Йонна уже не хотел. Он вновь незаметно для самого себя улыбался, а в его душе проснулась отступившая было уверенность в собственном деле. Вместо того, чтобы портить друзьям настроение, он, наконец, потянулся к своей невероятно аппетитной доле на сковороде и надолго замолчал.

К тому времени, как Элен выложила жариться последнюю порцию улова, выпивка так же подходила к концу, и друзья, весьма озабоченные таким положением дел, все же остались довольны происходящим. Размышляя, как лучше распорядиться остатками вина, Йонна пришел к единственно верной мысли, которую мгновенно перехватила его чуткая сестра:

– Осталось совсем немного, – приподняв бутыль, начала она. – Считаю, пора выпить за мертвых.

Мужчины, резко посерьезнев, одобрительно кивнули и стали ожидать дальнейших слов Элен.

– Совсем недавно нас было больше. Глупо скрывать, насколько каждый из нас скучает по тем, кто ушел. Жить, убивать, грабить и пить было куда веселее вдевятером, не так ли? – в этот момент грустная ухмылка отразилась на всех лицах вокруг костра.

– Мы помним своих друзей, но их отсутствие не должно обременять нас сверх меры – так когда-то мы договорились. Нам досталось и продолжать, и помнить – давайте так и сделаем. Сегодня мы поминаем наших друзей! – возвышенным тоном завершала Элен, подняв руку с вином еще выше. – Мертамис. Алекс. Мэтти. Ларс. Джарос. Пусть покой не наскучит им.

Окончив речь, Элен сделала пару мелких глотков и передала выпивку брату. Он, как и остальные, по достоинству оценил старания сестры – они оба были подкованы в этих вещах, и Элен не подвела. Когда бутыль замкнула круг, в ней еще оставалась пара-другая драгоценных глотков для девушки в знак благодарности за хороший тост. Настал черед минуты молчания – даже костер старался не трещать слишком громко. Первым нависшей тишины не выдержал, конечно же, Фил:

– И все же, дурацкое имя было у Мертамиса.

Друзья непонимающе подняли глаза.

– Скажете – нет? Мер-т-а-а-мис. «Его величество» так и напрашивается.

Через мгновение прыснула Элен, стыдливо прикрыв глаза ладонью. К ней тут же присоединились Йонна и Флэй.

– Чья бы корова мычала, Филиппос, – сквозь смех процедил Йонна.

– А ты думаешь, зачем я сокращаю? —как ни в чем не бывало парировал здоровяк.

Под заливистый смех друзей у Йонны родилась нетрезвая и очень соблазнительная мысль. Резко поднявшись на ноги, он вдруг направился к палатке и вскоре вернулся вместе с походной сумкой. Его рука нащупывала что-то в боковом кармане.

– Сегодня мне пришло в голову, что у вас, подонков, нет никакого чувства меры, – наконец заговорил он, наткнувшись на предмет своих поисков. – И мне это в очередной раз напомнило, почему я захотел присоединиться к вам, – с этими словами он бросил Филу нечто похожее на карманную металлическую фляжку.

– Спасибо, Фил, что захватил ту бутыль. Не хотелось раньше времени открывать личные запасы, но я тут неожиданно понял одну важную вещь, – Йонна вновь присел рядом с друзьями, заговорщицки подавшись вперед. – Сегодня мы можем пить без меры, ведь скоро мы возьмем силой больше, чем нам нужно!

Трое друзей, с одним огнем в глазах на всех, встретили слова своего стратега радостными возгласами.

                                           * * *

Утро следующего дня наступило слишком рано для нетрезвых путников. Яркое солнце раскаляло потертые палаточные стены, и без того тяжелый от перегара воздух сделался окончательно невыносимым. Первым не выдержал Йонна, сон которого оставался чутким даже после собственного сюрприза, выпитого на вчерашнем пиршестве. Рядом с ним похрапывала Элен. После трагедии на Границе многие палатки были пущены на расходные материалы за ненадобностью, и те, кто остался в живых, довольствовались лишь двумя. Зов природы заставил Йонну неуклюже вывалиться из походной ночлежки, где его уже поджидал безжалостный свет, выедавший непривыкшие глаза. Судя по палатке Фила и Флэя, те еще спали – вход был застегнут изнутри. Кряхтя, Йонна выбрался из ложбины и не спеша окинул взглядом окрестности. Особое внимание он уделил лесной полосе, вдоль которой им вновь предстояло идти до пересечения Анамэло. На сей раз он настойчиво всматривался в пространство между деревьями, чего не стал бы делать до всей этой истории с рыбаком. Убедившись, что вокруг нет ни души, Йонна справил нужду и стал спускаться обратно к лагерю с намерением опустошить все оставшиеся запасы воды и разбудить остальных пьяниц.

Особой необходимости торопиться не было, но ему хотелось поскорее добраться до реки, наполнить фляги и отмыться, насколько возможно, от въевшегося рыбьего запаха, который сильно раздражал его похмельный желудок. В нескольких шагах от палаток Йонна увидел свою сестру – видимо, открытый вход в их общую палатку пропустил внутрь слишком много солнечного света. Оставалось разбудить последнее лежбище.

В обнимку с бурдюком воды и ежедневным рационом сухого пайка из собственного походного рюкзака, Йонна, блаженно делая один большой глоток за другим, направился прямиком к спящим друзьям. Как только он поравнялся с палаткой, то тут же бесцеремонно свистнул – достаточно громко, чтобы изнутри моментально послышались недовольные стоны. Дождавшись, пока один из разбуженных мучительно расстегнет все входные застежки, Йонна без предупреждения бросил внутрь две порции пайка.

– Просыпаемся, завтракаем и выступаем. Чем быстрее дойдем до Анамэло, тем лучше.

– Куда спешить-то? – заспанный хриплый голос принадлежал Филу.

– У вас наверняка закончилась вода, как и у меня.

– Еще ночью… – угрюмо пробасил здоровяк.

– А потому поднимай Флэя и пошли лечиться на реку, – подытожил Йонна, чей командный тон пока оставался незамеченным.

Когда к лагерю вернулась Элен, все четверо, тяжело вздыхая, проглотили сухой безвкусный завтрак, свернули лагерь и направились в сторону реки, лишь изредка обмениваясь рублеными фразами. Путь должен был занять не более часа, однако эти минуты сильно отягощались неутолимой жаждой и безжалостным солнцем, нависшим, казалось, назло путникам прямо над их головами. Невольно подгоняемые нуждой, четверо друзей, не сговариваясь, ускорили шаг, разговоры же прекратились окончательно – у всех на уме была лишь жажда и река, которая решит все сиюминутные проблемы. Зеленая полоса Границы позволяла не сверяться с картой, одним своим постоянным присутствием указывая кратчайший путь до Анамэло.

Наконец местность стала узнаваемой для вчерашних разведчиков, и группа смогла сократить дорогу еще больше. Буквально через считаные минуты, под руководством Фила и Флэя, друзья увидели впереди долгожданные отблески воды. Однако, прежде чем обрадованные путники успели рвануть к реке, Йонна предостерегающе поднял руку и, убедившись, что его друзья не понесутся сломя голову навстречу черт знает чему, потребовал для начала показать ему тело.

– Вы сами сказали, что на рыбаке был табард, – пояснил он. – Если тело на месте, то он, скорее всего, был один, и вас никто, кроме мертвого, не видел. Но если его уже закопали или хотя бы перенесли, то у реки небезопасно.

Недовольно ворча, Филу и Флэю оставалось лишь согласиться – их настоящая цель лежала куда дальше самой реки, и для ее достижения требовалась осторожность.

Все четверо неторопливо направились к реке, придерживаясь враждебного леса на востоке. Йонна невольно поежился – вот уже второй раз он шел в опасной близости от смертельной преграды. Безусловно, его друзья не настолько глупы, чтобы прятать тело в самом лесу или хотя бы рядом с ним, но один лишь вид безобидных на первый взгляд деревьев вселял неуверенность и тревогу. Когда до зеленой полосы оставалось не более двухсот метров, Флэй указал куда-то в сторону реки. Повернув голову, Йонна, вопреки ожиданиям, не увидел тела – все те же отблески воды отвлекали от непримечательной земной глади. Вокруг не было ни кустов, ни высокой травы, ни тем более деревьев, где можно спрятать труп, однако Фил и Флэй уверенно зашагали вперед. Йонна последовал за друзьями и вскоре заметил, что в едва заметном углублении в траве что-то чернеет. Флэй повернулся и с довольным выражением лица заявил:

– Как я и сказал – за собой мы прибрали.

Йонна приблизился к месту «захоронения» и только тогда окончательно разглядел очертания перевернутой дном вверх лодки, которую Фил и Флэй аккуратно забросали дерном. Яма, где покоилось судно вместе со своим капитаном, как нельзя кстати подходила по размеру, хотя и было понятно, что убийцы ее не выкапывали. Йонна взялся за край лодки и оттолкнул ее в сторону. Под ней, конечно, лежал тот самый рыбак – вид у тела был такой, будто перед смертью этот мужчина действительно, как пошутил вчера Флэй, бросался в здоровяка собственными кишками. Впрочем, это неудивительно, ведь не только Элен испытывала скуку. Когда все четверо поравнялись с телом, Йонна вопросительно посмотрел на Фила.

– Как вчера положили, так он и лежит, – откликнулся тот.

– Верно, – кивнул Флэй, отмахиваясь от многочисленных мух, которые жадно слетелись на пиршество. – Целый и невредимый.

Судя по всему, за мертвецом некому было прийти. Его нетронутое состояние, если так можно выразиться, указывало на то, что за разведчиками вряд ли следили – трупы по традициям Левиафана обязательно следовало хоронить.

– Кто последний, тот мертвый диакон! – выкрикнула молчавшая все это время Элен и пустилась вприпрыжку к реке, как ни в чем не бывало.

– Черт тебя побери, Элен! – запоздало попытался одернуть сестру Йонна и тотчас поспешил следом.

К воде путники вышли наперекор всем соображениям предосторожности – поспешно и крайне шумно. Тем не менее, когда перед ними открылся искрившийся на солнце поток, никому уже не хотелось обсуждать идиотский поступок Элен. Все спешили наполнить фляги и утолить набившую оскомину жажду.

Вдоволь напившись, Йонна скинул походный рюкзак на траву, выпрыгнул из сапог и с разбегу бросился рыбкой в воду. Вынырнув на поверхность, он обнаружил, что друзья спешили последовать его примеру – Элен, весело хихикая, осторожно заходила в воду, Фил и Флэй пытались спихнуть друг друга с берега повыше, в паре шагов от пологого входа. Путники наконец могли отвести душу.

Окончательно утолив жажду и замерзнув, все четверо выбрались обратно на берег и улеглись прямо на траву, наслаждаясь совсем недавно проклинаемым солнцем. Похмелье отступило, и с ним окончательно растворились остатки бдительности – даже вечно настороженный Йонна не выказывал ни малейшего желания осматриваться по сторонам.

– Кстати, о дурацких именах, – заговорил вдруг Фил. – Йонна, тебя ведь Джон зовут, не так ли?

Элен позволила себе злорадный смешок. Если бы не эта усмешка, Йонна мог бы надеяться, что расспросы здоровяка не зайдут слишком далеко. Теперь же – карты на стол.

– Да, Фил, так и есть. Йонна – это, скорее, прозвище.

– Как же вышло? – не унимался, как и ожидалось, здоровяк. – Прозвища обычно, ну… Значат что-то.

– Кх-м… – прочистил горло Джон, аккуратно подбирая слова. – Как ты помнишь, я священника убил.

Брат с сестрой одновременно повернули голову в сторону Фила, приподнявшегося на локтях от такого начала. Он внимательно ждал продолжения, лицо его пока что оставалось непроницаемым.

– Так вот, – Йонна тоже решил принять позу поудобней. – Это он меня так назвал впервые. Дело вот в чем – священник тот, как бы тебе сказать… Мужеложцем он был, в общем.

Йонна умолк, чтобы проверить реакцию Фила, но обнаружил лишь легкое недоумение и решил более не щадить нежные чувства мясника:

– Мы с товарищами базировались в Ла́трисе, отдыхали после очередного боя с дикарями. Вечером мы ходили выпить в ближайший трактир – там-то и появлялся иногда этот священник. Сам знаешь, Левиафан посылает в тот городишко либо непрошибаемых фанатиков, либо полных развратников – других там не водится. Так вот, этот болван в рясе никого и ничего не стеснялся, знал, что в Латрисе можно все, даже ему. И, как назло, глаз свой он именно на меня положил. Когда напивался, наглел до безобразия, и как-то раз назвал меня женским именем на местный манер – Йонна. Достал он меня, да и подчиненным слышать такое было ни к чему. – Джон развел руками. – Я мог бы, конечно, просто проучить его как следует, но уж больно важной шишкой он был. Либо оставить в покое, либо по-тихому в канаву с пером под бок. Сам понимаешь…

Фил, как от него и ожидали, побагровел и начал мотать головой, нужные слова избегали его. Тем не менее, когда он наконец разразился проклятиями, направлены они были не в адрес Йонны – из его торопливой и гневной тирады можно было понять, что он сокрушался о душе священника и о том, как легко в наше время те поддаются греху. Слушать его было весьма забавно – та же Элен, судя по выражению лица, получала несравненное удовольствие. Йонна переводил взгляд с довольной физиономии сестры обратно на здоровяка, и тут заметил абсолютно серьезного Флэя, который смотрел в одну точку на другом берегу реки. Не обращая внимания на разгоряченного друга, он поднялся и негромко сказал что-то про кусты вверх по течению, которые Йонна успел приметить в качестве нужника. Посчитав, что Флэй собирается использовать их именно по этому назначению, Йонна вновь повернулся ко все еще красному бородачу.

– Да ладно тебе, Фил, нашел проблему, – подливала тем временем масло в огонь Элен.

– Ха! Конечно же, для вас, язычников, это не проблема – сношаться с кем попало! Может, еще скажешь, что и с родней ложиться – правильно?! – продолжал разнос Фил. – Да зачем ты вообще себе это имя оставил, а?

– Не знаю, – пожал плечами Йонна. – Неплохое вроде имя.

– А где же тогда грань? На что ссылаться? У меня вот есть Писание, и там сказано…

– Ради твоего же бога, Фил, не в этот раз! – взмолилась Элен, шутливо сложив перед собой руки. – Эти твои цитатки – не более чем…

Со стороны зарослей донесся приглушенный хлопок. Все трое как по команде вскочили на ноги и ринулись в направлении камыша – в руках у Йонны тут же появился огнестрел, Фил выхватил охотничий нож из специального крепления внутри сапога. Через несколько мгновений после хлопка послышался приглушенный стон и из кустов прямиком в реку вылетел человек, беспомощно суча руками по воздуху. За ним прыгнул не кто иной, как Флэй.

Поравнявшись с ними, Йонна, Элен и Фил напряженно наблюдали за происходящим с берега – нужно было понять, что происходит, прежде чем прыгать вслед за другом – в бою нет места поспешным решениям, и сейчас, когда дело дошло до схватки, обыкновенно расслабленные путники действовали хладнокровно и размеренно.

Флэй появился на поверхности почти сразу после прыжка – он плыл спиной к берегу, помогая грести левой рукой. Его правая рука была сомкнута замком на горле жертвы. Когда до берега оставалось не больше двух метров, Флэй боролся со своим уловом уже стоя, побег стал окончательно невозможным – на помощь подоспели Фил и Йонна.

Здоровяк схватил загадочную персону за грудки, поднял над водой и швырнул на берег так, что у человека вырвались остатки воздуха из легких. Йонна прыгнул в сторону жертвы и приковал ее к земле ногой. В окружении четверки путников, на земле лежал молодой мужчина и дико вращал глазами. Его широко раскрытый рот с жадностью ловил драгоценный воздух.

Друзья дали новоприбывшему отдышаться, а сами принялись рассматривать свой очередной улов. Мужчина был одет крайне странно – черный плащ из невиданной ткани и чудной выделки сапоги того же цвета отвлекали внимание от главной детали – табарда с крестом, таким же, как на мертвом рыбаке-диаконе. Сам мужчина выглядел не старше двадцати пяти лет, лицо гладко выбрито, длинные волосы аккуратно собраны в хвост и закреплены белым жгутом.

– Черт, Черт, ЧЕРТ! – закричал Йонна, затравленно озираясь по сторонам. – Их больше! Ну, вот они мы, подходите!

– Брат, успокойся! – Элен попыталась схватить Йонну за плечи, но тот резко отдернулся и рванул назад к зарослям, Флэй последовал за ним. Между тем Фил медленно наклонился к очередному «крестоносцу» и стал демонстративно водить перед его лицом сверкающим на солнце лезвием.

– Итак, друг, – начал допрос здоровяк. – Где остальные?

Однако вместо общего наречия Ойкумены, испуганный церковник затараторил на сотэресе, постоянно прерываясь на всхлипы:

– Αγιε Αγγελε!.. μη εγκαταλίπης με τον αμαρτωλόν, μηδέ αποστής απ'εμού δια την ακρασίαν μου…

– Лучше бы тебе успокоиться, друг, – распалялся Фил, все плотнее прижимая острие ножа к трепыхавшемуся горлу. – Где. Остальные.

– Что он говорит? – в голосе Элен звучало сострадание, в которое ее друзья не верили по веским причинам.

– Молится он. Довольно сбивчиво… – задумчиво ответил Фил и осторожно помотал своей массивной головой по сторонам. – А больше тут никого и нет.

Элен самолично обвела взглядом пустынную местность – никто и впрямь не спешил на помощь очередной жертве в табарде.

Тут из зарослей камыша наконец показались Йонна и Флэй. Назад они возвращались спокойным шагом – судя по их виду, они не нашли ничего стоящего и также подметили отсутствие «остальных» церковников. Когда они дошли до места допроса, их жертва больше не читала молитвы – парень впал в оцепенение и не прекращал рыдать, его горло хрипело и выдавало нечленораздельные звуки.

– Он бесполезен, – пожал плечами здоровяк. – Двинулся умом от страха, кажись. Я пару надрезов сделал, – Йонна и Флэй бросили взгляд на указанное Филом место на шее юноши. – Воет на одной ноте, будто не чувствует ничего.

Около минуты друзья задумчиво слушали завывания церковника, периодически оглядываясь то на зеленеющую невдалеке Границу, то на другой берег Анамэло. Всем мерещились табарды с черным крестом.

– Элен, – заговорил наконец Йонна. – Ты можешь его привести в чувство?

Скривив губки в непродолжительном размышлении, девушка отрицательно покачала головой.

– У меня ничего подходящего с собой нет. Вы от страха штаны не мочите.

– Да и к черту его, – махнул рукой Флэй, и, отступив полшага назад, со всей силой погрузил свой сапог в лицо стонущего мужчины. От удара его голова беспомощно дернулась в противоположную сторону, однако, к удивлению путников, тот не только не потерял сознание, но и продолжал в беспамятстве завывать. Флэй сплюнул от досады.

– Если кто-то и правда поблизости, нам некогда его тут допрашивать, – заключил он.

Фил и Йонна согласно закивали, и лишь Элен, понимая, что последует дальше, по своему обыкновению вступилась за беспомощную жертву. Искренняя жалость Элен к поверженным врагам брала начало из того же темного, извращенного места, что и ее жестокость. Друзья иногда спорили у нее за спиной, какая из этих двух личин пугает их больше.

– Оставим его здесь, а? – сделала та первую бесполезную попытку. – Он же безобиден.

– Элен… – уставшим тоном начал было Флэй.

– Он видел нас, и он явно из Левиафана, – тут же поддержал его здоровяк.

– А то, что вы уже одного из них убили, – этого недостаточно? Они все равно узнают…

Тем временем Йонна вновь вспомнил о рыбаке. Не очень-то их жертвы походили друг на друга. Один лишь крест кое-как объединял их. Конечно, они были связаны, но, быть может, совсем не так, как рисовало воспаленное тревогой воображение. Что-то в этой картине глубоко беспокоило Йонну. Он и его друзья явно упускали из виду важную деталь. Оставить это просто так теперь невозможно.

Оторвавшись от раздумий, Йонна вновь услышал мольбы Элен и почувствовал на себе пристальные взгляды остальных друзей. Они больше не пытались переубедить сестру своего стратега и молча предоставляли ему эту возможность.

Было ясно как день, что делать с Элен. Йонна выхватил армейский нож из-за пояса и без предупреждения подбросил его в сторону сестры. Элен с быстротой дикой кошки резко выбросила руку вперед и схватила нож аккурат за рукоять. Ее взор, как и вчера у лагеря, мгновенно потух, лицо утратило привычное выражение. Спор прекратился сам собой.

Элен не заставила себя ждать. Игриво перебрасывая поблескивающее лезвие из руки в руку, она не спеша направилась к своей жертве, от которой заранее отступились ее спутники. Несмотря на их осторожность, в душе они не испытывали страха – ведь Элен наконец развлечется. А если она сделает это с очередной рыбкой из реки – что же, тогда нечего опасаться за собственные шкуры в следующий раз, когда она по не известным никому причинам вновь возьмется за оружие.

Рука Элен молниеносно дернулась, лезвие жадно вонзилось в податливую кожу. Надоевшие всем всхлипы моментально прекратились – девушка хотела обратить на себя внимание, и у нее получилось. Взгляд церковника наконец прояснился, бедолага пришел в себя именно тогда, когда делать этого не стоило. Мужчина осоловелыми глазами уставился на пронзенный черный крест на своем животе, затем перевел взгляд на Элен. Та хищно улыбалась от уха до уха, и как только взор жертвы встретился с ней, она начала толкать рукоять вперед.

По берегу Анамэло разнесся истошный вопль. Юноша, захлебываясь криком, пытался вырваться из смертельной хватки, но на это у него было еще меньше шансов, чем сбросить с себя Флэя еще там, в реке. Лезвие ножа медленно ломало одно ребро за другим. Девушка растягивала момент настолько, насколько ее жертва могла выдержать.

Элен очень тонко чувствовала, что происходит в душах людей.

После очередного тошнотворного хруста истошные мольбы резко прервались. На месте, где минуту назад лежал человек, остался лишь уродливый вспоротый мешок в луже собственной крови. Элен все еще удерживала добычу, оставаясь почти неподвижной – лишь ее грудь заметно вздымалась от пьянящего восторга.

На этот раз Йонна не стал дожидаться помощи Флэя – незаметно подкравшись к Элен, он резко схватил ее за руку, в которой та сжимала рукоять ножа. Вопреки всеобщим опасениям, она не сопротивлялась – только повернула голову в сторону брата и разжала пальцы.

Йонна был счастлив. Он помог Элен подняться и, несмотря на то, что она была покрыта чужой кровью буквально с головы до ног, без колебаний обнял ее. Через плечо брата девушка увидела улыбки на лице ее друзей – и вот уже все четверо вновь переживали то прекрасное чувство, объяснить которое они не могли, да и не пытались. Восторг переполнял каждого из них – очередной враг втоптан в землю. Они живы. Сегодня удачный день.

Но мертвец нетерпеливо требовал размышлений. Йонна предоставил друзьям возможность обыскать тело и погрузился в раздумья. Он понимал, что все хотят как можно скорее двигаться дальше, вглубь Ойкумены, к цели. И все же он необычайным образом ощущал себя прикованным к этому месту. За последние два дня здесь произошло что-то, чего Граница, вероятно, не видела с начала своего существования. Тот рыбак – вовсе не рыбак, а бедолага, лежащий поодаль на земле, следил за ними по непонятным причинам.

– Флэй, – обратился к тому Йонна. – Ты сказал, что он стрелял в тебя?

– Верно, – подтвердил Флэй. – Но огнестрела и след простыл. Сгинул, должно быть, в реке.

Йонна какое-то время смотрел на противоположный берег и аккуратно взвешивал свои дальнейшие действия. Он выбирал между благоразумной и, вероятно, крайне опасной затеей. Как следует все обдумав, он повернулся к друзьям и уверенно произнес:

– Давайте-ка отмоемся, насколько возможно, от этого шпиона и вернемся к лодке. Надо как следует обыскать ее.