Ранчо страстных признаний

Лайла Сэйдж

Ранчо страстных признаний

Всем, кто, прочитав третью главу романа «Ранчо одиноких сердец», захотел узнать больше о Густе и Тедди. Я так счастлива, что наконец могу поделиться с вами их историей. Спасибо за ваше терпение.

И моему папе – самому достойному человеку на свете.

Lyla Sage

LOST AND LASSOED (Rebel Blue Ranch #3)

Copyright © Lyla Sage, 2024

Translation rights arranged by Sandra Dijkstra Literary Agency

Cover design and art by Austin Drake Фото автора © Lyla Sage

Перевод с английского Елены Коваленко

Художественное оформление обложки Анастасии Зининой

Иллюстрации для закладок Анастасии Ивановой

© Коваленко Е., перевод на русский язык, 2025

© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2025

Предупреждение

Эта книга предназначена для взрослых читателей (18+). «Ранчо страстных поцелуев» содержит откровенные сцены сексуального характера.

1. Тедди

Утро встречало запахом кислого пива и промокших окурков. Ночью дорога к бару «Сапог дьявола» казалась даже романтичной, но в утреннем свете все выглядело просто отвратительно. Я поежилась и поплотнее закуталась в куртку – мою любимую из светлой замши с бахромой, настоящий винтаж.

Кому вообще придет в голову тащиться в самый паршивый бар Вайоминга ни свет ни заря в воскресенье? Мне – потому что об этом попросила Эмми. А для лучшей подруги я была готова на что угодно.

С Эмми Райдер мы знали друг друга с пеленок. Мой отец устроился работать на ранчо ее семьи, когда мы обе еще не умели ходить. Одно из первых воспоминаний в моей жизни – тот день у ручья на ранчо «Ребел блю». Мы, пятилетние, прыгали через воду, пока Эмми не поскользнулась. Всплеск и глухой удар о камни – этот звук я запомнила навсегда. Одного взгляда на ее распухшую щиколотку хватило, чтобы понять: случилось что-то серьезное. Я помогла ей подняться, и мы медленно побрели домой. Она опиралась на мое плечо, прихрамывая.

Это стало символом нашей дружбы, мы всегда могли положиться друг на друга.

«Сапог дьявола» принадлежал Люку Бруксу, жениху Эмми. Несколько лет назад он получил бар в наследство и полностью погрузился в работу, постоянно придумывая что-то новое для развития заведения. Его последней затеей стал механический бык для родео – как бы нелепо это ни звучало. Вот именно из-за этой авантюры я и оказалась возле бара в семь утра воскресенья. В свой выходной мне предстояло разбирать старые коробки, пробираться через горы хлама и сражаться с тридцатилетними слоями пыли и грязи.

Впрочем, я не возражала, тем более что чувствовала легкую вину перед Люком: накануне пришлось выселить его из собственной спальни ради пижамной вечеринки с Эмми.

Эмми и Брукс уже были на месте, ворковали как голубки, склонившись друг к другу. Утром я специально ушла пораньше, чтобы они могли побыть вдвоем. Наверняка успели воспользоваться моментом для страстного свидания в душе, маленькие похотливые извращенцы.

Порой их бурные проявления чувств настолько выходили за рамки приличий, что хотелось одернуть их, как расшалившихся котят, плеснув холодной водой. Но как ни крути, они были созданы друг для друга. Я всей душой любила обоих, Эмми, разумеется, сильнее, но и Люк за последние годы заслужил мое искреннее уважение. Видеть, что твою лучшую подругу любят именно так, как она того заслуживает, поистине бесценно.

– Ваш кофе! – громко объявила я, давая знать о своем появлении.

– Спасибо, подруга! Ты мой герой, – обернулась ко мне Эмми.

На ней был топ с надписью «ПОДУШКИ ЛЮКА» на груди – мой шуточный подарок на день рождения – и черные легинсы.

Только в тот момент я поняла, что моя одежда явно не подходила для уборки. Джинсы «Ранглер», черная майка и винтажная замшевая куртка выглядели чересчур нарядно. Правда, я всегда любила одеваться со вкусом и фантазией, и образ определенно удался. Одежда служила мне своего рода доспехами, а я чувствовала, что эта защита могла пригодиться – особенно когда придет один из братьев Эмми.

Нет, не Уэст. К Уэсту у меня претензий не было.

Эмми взяла у меня стаканчик с кофе и сделала глоток. На ее безымянном пальце блеснул бриллиант.

– Странно, – заметила Эмми, разглядывая картонный держатель, в котором оставалось только два стаканчика: айс-латте с коричневым сахаром для меня и черный кофе для Брукса. – Я ведь точно просила захватить кофе и для Густа.

– Прости, совсем вылетело из головы, – пожала плечами я.

Густ был старшим братом Эмми, лучшим другом Брукса и моим заклятым врагом. Такие уж причудливые узоры плетет жизнь в маленьких городках.

Не то чтобы я ненавидела Густа. (Нет, не так.) Я его на дух не переносила. Не помнила даже, с чего все началось. (Кого я обманывала – конечно, помнила, но это уже не имело значения.) Просто всегда казалось, что он относится ко мне с неприязнью. Я отвечала тем же, он подливал масла в огонь – и так по кругу.

Он был таким… мрачным, вечно всем недовольным. Мужчины с подобной внешностью не должны быть такими придурками – это какая-то обманчивая реклама! С годами его характер становился только хуже.

– Пожалуйста, постарайтесь не ругаться хотя бы сегодня, – вздохнула Эмми.

– Не могу ничего обещать, – усмехнулась я.

За барной стойкой рассмеялся Брукс. Я подошла к нему и протянула стакан с кофе. Он поднял его, словно собираясь произнести тост.

– Спасибо, Тед, – сказал он. – Густ будет чуть позже, так что у тебя еще есть время подготовить словесный арсенал.

– Видишь? Брукс меня понимает.

Эмми бросила на Брукса выразительный взгляд. Тот подмигнул ей, и она тут же смягчилась.

– Просто мне очень не хочется, чтобы шафер и подружка невесты прикончили друг друга прямо на нашей свадьбе, – сказала Эмми.

От слов «подружка невесты» у меня защемило в груди.

Я искренне радовалась предстоящей свадьбе Эмми и была в восторге от роли подружки невесты. Однако порой мысли о ее свадьбе навевали необъяснимую грусть. Не то чтобы я горевала, просто внутри словно боролись две силы: радость за подругу и грусть за свое одиночество.

Меня пугало, что мы оказались на разных жизненных этапах. Я всегда была нужна Эмми. Мы были друг для друга самыми важными людьми. Теперь у нее появился Брукс, и я боялась, что больше не буду значить для нее столько, сколько значила раньше. Столько, сколько она значила для меня.

– Тогда, может, твой жених выберет в шаферы кого-нибудь поприятнее? – пожала плечами я. – Знаешь, Брукс, у Эмми есть и другие братья.

Брукс улыбнулся, а Эмми тяжело вздохнула. Она постоянно пыталась помирить нас с Густом. И хотя все попытки оказывались тщетными, ее упорство заслуживало восхищения. Эмми никогда не отступала.

На барной стойке лежал список дел на сегодня. Задача казалась простой – освободить второй этаж, выбросить мусор и перенести ценные вещи в подвал.

Подвалом должны были заняться Брукс и Густ, чему я была несказанно рада. На мой взгляд, он выглядел идеальным местом для съемок фильма ужасов, а становиться жертвой демонов в мои планы не входило. Разве что если бы попался какой-нибудь особенно сексуальный демон – тут бы я еще подумала. Нам с Эмми предстояло разобраться со вторым этажом. Брукс планировал перенести туда часть столиков и установить небольшую барную стойку, чтобы освободить место внизу для механического быка.

Вооружившись мешками для мусора, перчатками и моющими средствами, мы с Эмми уже направлялись к дряхлой лестнице, когда через заднюю дверь вальяжно вошел Густ Райдер. По моему телу пробежала странная дрожь.

На нем была выцветшая голубая футболка, плотно облегающая тело, серые спортивные штаны и стильная бейсболка «Кархарт». Его темные волосы отросли с момента нашей последней встречи, аккуратную бородку, которую носил в свои двадцать, он сбрил еще в прошлом году. Вместо нее отпустил пышные усы, и, хотя смотрелись они неплохо, я не удержалась от колкости:

– Привет, порноусишки. Как мило, что ты решил поучаствовать.

– Отвали, Теодора, – ответил он скучающим голосом, даже не взглянув в мою сторону.

От его привычки называть меня полным именем сводило зубы.

– Футболочку одолжил у Райли? – поинтересовалась я, кивая на его обтянутый торс.

Райли – шестилетняя дочь Густа, и его футболка вполне могла подойти ей по размеру.

– Знаешь что, – наконец удостоил меня взглядом Густ, – мне не по себе от того, как восторженно ты на меня пялишься.

– А мне не по себе от вида твоих торчащих сосков, – парировала я. – Брукс, я не могу работать в таких условиях.

– Решай с боссом, – кивнул он на Эмми, которая сверлила нас с Густом строгим взглядом.

– Густ, ты и твои соски отправляетесь в подвал. Тед, за мной, – скомандовала Эмми.

Направляясь к лестнице, я помахала Густу рукой. Он показал мне средний палец. Что ж, оставалось надеяться, что его сожрут демоны.

Через несколько часов мы с Эмми набрали больше десяти мешков мусора, а вся моя кожа покрылась тонким слоем пыли. Я серьезно недооценивала, насколько грязно было на втором этаже. Мне пришлось снять свою замшевую куртку, повесить ее на стул и накрыть пакетом, чтобы она не испачкалась. Из хорошего – я нашла несколько старых пластинок, которые Эмми разрешила забрать. Я написала папе, что сегодня мы слушаем кантри – Таню Такер и Вилли Нельсона.

Роясь в коробках в дальнем углу, я наткнулась на стопку старых газет. В «Вестях Мидоуларка» за 1965 год мелькнула статья о «Сапоге дьявола» – его называли лучшим баром Вайоминга.

– Эмми, ты это видела? – позвала я.

Эмми в другом конце комнаты сражалась с какой-то грязной мокрой тряпкой.

– Что там? Опять газеты?

– А есть еще?

– Да, – кивнула Эмми. – В подвале нашли несколько коробок. Люк хочет их оставить, думает парочку вставить в рамки. Может, вы с Адой придумаете что-нибудь интересное?

Ада – девушка Уэста, дизайнер интерьеров и очень творческая личность. В этом мы с ней были похожи, я тоже любила рисовать и мастерить всякое своими руками.

– Вот это находка! – воскликнула я, листая пожелтевшие страницы.

Тут были собраны истории и фотографии бара за много лет. «Новости Джексон-Хоул» тоже писали про «Сапог», называя его самым необычным баром Вайоминга.

– Отнеси, пожалуйста, эту коробку в подвал, к остальным газетам, – попросила Эмми. – Они в маленькой кладовке в конце холла.

– Я боюсь туда спускаться, ты же знаешь, – заныла я.

Подруга засмеялась:

– Это твой шанс попасть в тот роман про демонов, который ты расхваливала вчера.

Я только фыркнула. Даже мою любовь к книжкам она умудрилась обернуть против меня.

– Ладно, – пробормотала я, – но, если меня убьют или захватят демоны, ты пожалеешь, что заставила меня пойти.

Я накинула куртку – чтобы не потерять и чтобы покрасоваться, если вдруг встречу какого-нибудь симпатичного демона.

– Обещаю устроить тебе самые шикарные похороны в Мидоуларке, – торжественно произнесла Эмми, прижав руку к сердцу.

– Не забудь: кремация и прах – салютом в небо, – напомнила я.

– Под песню I was made for loving you группы Kiss. Я помню, – отмахнулась Эмми.

Мы еще в шестом классе все обговорили. Вот что значит настоящая дружба.

Подхватив коробку, я спустилась на два пролета. В подвале было темно и жутко, я никогда раньше туда не заходила. И куда, интересно, пропали ребята?

Запах пива и табака здесь почти не чувствовался, в основном пахло старостью. К тому же в подвале было гораздо холодней, чем наверху, – наверное, из-за всех этих призраков, притаившихся по углам. Плитка под ногами предательски поскрипывала. Только я начала успокаиваться, как где-то что-то оглушительно хлопнуло. Я вздрогнула и побежала к кладовке.

К черту сексуальных демонов, надо поскорее выбираться из этого жуткого места! Я шагнула в кладовку, куртка зацепилась за ручку, дверь с грохотом захлопнулась – и я оказалась в кромешной тьме. Поставив коробку с газетами на пол, я услышала чей-то разочарованный вздох.

Тут был кто-то еще.

Развернувшись к двери, я попыталась высвободить куртку и открыть замок. Куртку удалось отцепить, хотя, кажется, она порвалась, а вот дверь никак не поддавалась.

– Какого черта, Теодора? – недовольно спросил чей-то низкий голос позади меня.

Я оказалась заперта в крошечной кладовке вместе с Густом Райдером. Вот дерьмо.

2. Густ

Услышав шаги на лестнице, я сразу понял, что это она. Больше никто не ходил по бару с таким хозяйским видом, даже Брукс, а он и вправду был хозяином.

Чтобы избежать встречи, я поспешил спрятаться в кладовке. Так что можете представить мой «восторг», когда она влетела туда, как торнадо, бросила мне на ногу огромную коробку и захлопнула дверь, оставив нас в полной темноте.

«Охренеть! Просто великолепно», – подумал я.

Она стояла так близко ко мне. Слишком близко.

– Открой дверь, Тедди.

Она изо всех сил крутила ручку двери, навалившись всем своим весом.

– Я пытаюсь, никак не получается, – ответила она.

«О боже! У меня нет на это времени».

– Отойди!

Протискиваясь к двери, я задел ее плечом, и меня будто пронзило электрическим током. Не самое приятное чувство, к вашему сведению.

Больше всего в Тедди раздражала ее… обыденность. Она была частью пейзажа – всегда рядом, всегда на расстоянии вытянутой руки, хочешь ты того или нет. Была, есть и, похоже, всегда будет.

«Стоп, хватит об этом думать».

Семь лет прошло, а я никак не мог забыть. Самый прикол в том, что Тедди мне даже не нравилась. Ни капельки. Она всегда была ходячей проблемой. Очень громкой ходячей проблемой.

– Если я не смогла открыть эту чертову дверь, у тебя уж точно ничего не выйдет, – сердито проворчала моя соседка по заточению. – Хотя, может, если она неравнодушна к засранцам…

Последняя фраза прозвучала совсем тихо, но я все отлично расслышал.

Тедди посторонилась, пропуская меня. Я нащупал в темноте дверь, попробовал повернуть ручку. Нет, заклинило намертво.

Вот дьявол!

– Я же говорила, – голос Тедди прозвучал совсем близко. Очень близко.

– Как ты вообще умудрилась такое натворить? – резко спросил я.

Она закатила глаза:

– Ты серьезно? Да эта дверь старше тебя. То есть очень древняя…

Конечно, очередная подколка в мой адрес.

– …И ты еще обвиняешь меня?

– А кто из нас ее захлопнул?

Я начинал закипать. Тедди умела выводить меня с пугающей скоростью.

– Ну я. Но случайно. Зацепилась курткой, и теперь в ней дыра размером с твое раздутое эго. А это, между прочим, винтажная замша.

Просто невыносимая девица!

– Мы заперты в чертовом подвале неизвестно насколько, а ты переживаешь из-за дурацкой куртки?

– Никакая она не дурацкая. И заперты мы тут ненадолго. Нужно просто позвонить Эмми или Бруксу.

Разумное предложение, однако я не собирался признаваться в этом Тедди. Я полез в карман за телефоном и тихонько выругался, вспомнив, что тот остался лежать на переднем сиденье пикапа.

– Что ж, телефона у тебя нет? – сказала Тедди.

В темноте было не видно, но готов был поспорить, что она стояла, сложив руки на груди и укоризненно качая головой, а ее нелепый конский хвост болтался в такт из стороны в сторону. Так и хотелось дернуть за него, как в детстве.

– Да, я забыл телефон в машине. Звони ты.

– Гусси, – произнесла она с приторной сладостью, прекрасно зная, как меня раздражает это прозвище, – я тоже без телефона. Он наверху.

Черт!

Я закрыл лицо руками и тихо зарычал от бессилия. Меньше всего на свете мне хотелось быть запертым в кладовке с Тедди Андерсен. Хотя я знал, что многие с радостью оказались бы на моем месте.

Никогда не сказал бы этого вслух, но Тедди была чертовски хороша. В детстве я этого не замечал, ведь она младше меня на восемь лет. Но когда на выпускной в колледже Тедди пришла в том зеленом платье… Ладно, неважно. В общем, я понимал, что Тедди – настоящая красотка. Красива, как львица или еще какой дикий зверь. Смотри издалека, но не подходи близко, если не хочешь, чтобы тебя разорвали на куски.

Я принялся стучать в дверь и громко звать Эмми и Брукса.

Тедди тяжело вздохнула:

– Успокойся. Эмми все равно скоро пойдет меня искать.

– Откуда такая уверенность?

– Просто я знаю Эмми. Она не бросит меня в этом жутком подвале надолго.

Это было похоже на правду, но я не хотел ждать и продолжил долбить в дверь.

– Ради всего святого, Август, прекрати.

– Не указывай мне, что делать, – огрызнулся я.

Само присутствие этой женщины действовало мне на нервы. Почему Эмми не могла найти себе нормальную лучшую подругу, а не эту ходячую катастрофу? Разве нельзя было выбрать милую, адекватную девушку, рядом с которой не хочется биться головой о стену, которая не втягивала бы сестру в безумные авантюры?

– «Не указывай мне, что делать», – передразнила она.

Я глухо зарычал.

– Ты боишься темноты, Гусси?

– Нет, – ответил я. – Раз уж на то пошло, это ты боишься темноты.

Я знал Тедди буквально с пеленок. Ее отец стал работать на нашу семью, когда ей было всего три месяца. Я прекрасно помнил тот день, когда Хэнк Андерсен впервые подъехал к ранчо «Ребел блю» на своем «шевроле эль-камино». Мне тогда было лет семь или восемь, а Тедди еще не успела превратиться в источник хаоса – может, просто потому, что не умела говорить.

– С чего ты взял, что я чего-то боюсь?

Тедди шлепнула меня по руке. Что за дурная привычка размахивать руками!

– А зачем тогда ты неслась по подвалу, как напуганная лошадь?

– Понятно зачем: чтобы не встретить тебя.

– Что ж, твой план, видимо, не сработал!

Она стояла так близко, что я чувствовал ее дыхание. Слишком близко. Как в тот раз, ее дыхание на моей шее… Черт!

«Райдер, соберись!» – одернул себя я.

– Сработал бы, не будь ты идиотом, который прячется по кладовкам. Что ты вообще здесь забыл?

Не мог же я признаться, что хотел избежать встречи с ней. Это была бы победа для Тедди.

– Может, помолчишь хоть минутку? – огрызнулся я. – Голова от тебя раскалывается.

Это было правдой лишь отчасти. Голова и впрямь болела, но скорее от хронического недосыпа: неделя выдалась просто адской.

Тедди уже приготовилась выдать очередную колкость, но тут где-то в глубине подвала раздался протяжный скрип.

Она ахнула и вцепилась в мою руку:

– Ты слышал?

Я закатил глаза. Ее прикосновения всегда были особой пыткой.

– Ты же вроде ничего не боишься? – проворчал я, высвобождая руку. – Это старое здание, тут все время что-то скрипит.

Тедди промолчала, хотя в этом молчании явственно читалось: «Ага, так я тебе и поверила».

– Не знал, что ты боишься темноты, – добавил я с усмешкой.

– Я боюсь не темноты, а тех, кто в ней прячется. Две большие разницы.

От серьезности ее тона я даже немного растерялся. Она выпрямилась и теперь стояла еще ближе, чем раньше. Я чувствовал ее дыхание.

Черт.

– И кто же там, по-твоему, «прячется»? – язвительно уточнил я, изобразив кавычки пальцами, хотя в темноте все равно ничего не было видно.

– Демоны, – отрезала она. – И вряд ли особо сексуальные.

Я с трудом подавил смешок. Что? Демоны?

– Ты сумасшедшая!

Я поднял руку, чтобы поправить волосы, но нечаянно коснулся ее талии. Она замерла, и я поспешно отдернул руку, чувствуя, как учащается пульс.

– А ты идиот, – пробормотала Тедди, но ее голос был тише и… неувереннее, чем обычно.

Надо было срочно выбираться. Я снова принялся колотить в дверь. Тедди, видимо, решив, что других вариантов нет, присоединилась ко мне.

Через пару минут, слава небесам, раздался голос Брукса:

– Густ? Почему ты в кладовке?

Я вздохнул:

– Потому что Теодора сеет хаос и разрушение везде, где ступает ее нога.

Тедди дернула меня за рукав. Если она сделает это еще раз, я…

«Нет, даже думать об этом не буду!»

– Тедди с тобой? – спросил Брукс.

– Да! – крикнула она. – И хочет поскорее отсюда выбраться!

– Выпусти нас, друг, – сказал я. – Эту чертову дверь заклинило.

– Хм… – Брукс замолчал, как будто он что-то задумал. – А может, оставить вас тут? Уверен, Эмми это оценит.

– Только попробуй! – в голосе Тедди прозвучали металлические нотки.

– Эмми будет не слишком довольна, если мы убьем друг друга, – добавил я. – И клянусь, Брукс, если ты нас не выпустишь, я выбью из тебя все дерьмо.

– И я тоже! – подхватила Тедди.

– Постойте-ка… Вы что, впервые в жизни согласны друг с другом? – рассмеялся он.

Нет, на самом деле не впервые. Однажды мы уже договорились хранить одну тайну.

– Смотри-ка, работает, – подытожил Брукс.

Дверь скрипнула, широко распахнулась, и в темноту кладовки хлынул яркий свет.

– Скорее выходите, пока я не передумал.

Мы с Тедди поспешили наружу. После кромешной тьмы даже тусклое освещение подвала показалось ослепительным и пришлось поморгать несколько раз, чтобы привыкли глаза.

– Наконец-то, – выдохнула Тедди. С растрепанными волосами и пылающими щеками она выглядела так, словно в кладовке мы занимались чем угодно, только не выяснением отношений.

– Как вы вообще туда попали? – с подозрением спросил Брукс.

– Ураган Теодора, – закатил глаза я. – Что еще тут сказать?

Тедди довольно ухмыльнулась и картинно отбросила волосы через плечо, будто услышала изысканный комплимент.

– Ты же понимаешь, что быть ураганом не очень здорово? – уточнил я.

– Разве? – Тедди изобразила удивление. – Почему нет? Они мощные, неукротимые…

– …беспощадные, разрушительные… – продолжил я.

– …и завораживающе красивые, – закончила она, глядя на меня с таким видом, будто выиграла словесную дуэль.

Я открыл рот, чтобы что-то ответить, но… ничего остроумного в голову не пришло. Худшее, что могло случиться при общении с Тедди.

– Ладно, Гусси, – прошептала она с лукавой улыбкой, – я сохраню твою тайну. Никому не скажу, что ты считаешь меня красивой. А вот насчет Брукса… тут не уверена.

Брукс приготовился отнекиваться, но на лестнице послышался голос Эмми:

– Тед? Ты там жива?

– Да, все в порядке! – крикнула Тедди, разворачиваясь ко мне.

Я внутренне напрягся, ожидая очередной выпад, но она просто прошла мимо, ткнув пальцем мне в грудь:

– Что это у тебя?

Я машинально опустил взгляд, она тут же щелкнула меня по носу.

Черт! И почему каждый раз я велся на эту уловку, как последний дурак?

Ее смех эхом разносился по подвалу, пока она поднималась по лестнице, а я стоял на месте с идиотским выражением лица.

3. Тедди

– Да ты издеваешься?! – в отчаянии простонала я, уставившись на свою винтажную швейную машинку «Бразер Колорадо».

Моя верная мятно-зеленая помощница, никогда прежде не подводившая, выбрала для бунта самый неподходящий момент – когда я пыталась спасти любимую куртку с огромной дырой.

Узнав о происшествии в подвале, Эмми не упустила шанса подразнить меня.

– Ты вроде бы собиралась убегать от демонов, а не падать в их объятия, – сказала она.

– Во-первых, никаких объятий не было, – возразила я. – И я хочу, чтобы это было официально зафиксировано, учитывая, что твой жених – главный разносчик слухов в Мидоуларке. А во‑вторых, получается, ты сама признаешь, что твой брат Густ – посланник ада?

– Ада вообще? Конечно, нет. – Эмми хитро улыбнулась. – Твоего личного ада? Вполне возможно.

Я снова взглянула на машинку. Она издевательски делала пару ровных стежков, а потом превращала изнанку в катастрофу из спутанных ниток. Я перепробовала все: новую иглу, другую шпульку, перезаправила нить, поиграла с натяжением. Безрезультатно. И что было хуже – эта поломка или нелепая история с Густом, – я уже не знала.

Обессиленно уронив голову на швейный столик, я чуть не расплакалась. На тонкой замше даже ручная работа вряд ли спасла бы положение, шов все равно остался бы заметным. Мысль о том, что придется выбросить куртку, была невыносимой.

Для других это была просто вещь, но только не для меня.

Я купила ее, когда мне было всего шестнадцать. В конце того лета мы с Эмми отправились в Коди. Мне пришлось разбудить ее еще до рассвета, хотя подруга всегда любила поспать подольше. По сравнению с Мидоуларком Коди казался целым мегаполисом, а в местных секонд-хендах после отъезда сезонных рабочих можно было найти настоящие сокровища. Несколько часов мы перебирали корзины с одеждой, морщась при виде странных пятен, а Эмми чуть не сцепилась с какой-то пожилой леди за джинсовый жилет как у ковбоя Мальборо.