Горький мир Джима

К тому моменту на планете жили себе и занимались всякими делами без экзоскелетов и дыхательных масок более десяти миллионов человек, но их ранее не замечали, а почти сотня боевых роботов «Дружины Джекоба» – это обязательно надо регистрировать.

Впрочем, все правильные ответы у задач одинаковые. Управляли гильдией неглупые люди, и среди геологов дураки долго не живут, особенно на Ровенте. Колонизация планеты началась с развития старейшего поселения геологов Ликус и далее шла по научно-обоснованным и практически проверенным методам.

Ровента только от ассамблеи ни кредита не получала субсидий на развитие, крутились сами, но и это лишь заставляет ответственней относиться к решениям всех управленцев, выше требования к проектам. Что нас не убивает, делает сильнее. Ровента тяжёлая планета.

Джим вспомнил папку. Давным-давно в детстве маленькие Джим и Георг постоянно плакали из-за горечи местной еды, даже чай казался им горьким, и папа давал им земные конфеты, подсыпал в блюда дорогущий земной сахар. Теперь парням горечь стала обязательной и любимой, а папа Пауль как-то свыкся. Ровента очень тяжёлая планета, здесь могут жить только такие люди, как папа.

* * *

Джим мысленно активировал флэшку, покопался в каталоге и выбрал учебный текст по галактической литературе. Пока преподавали почему-то только авторов, живших на Земле чёрт-те в какой древности, а книги из других миров попадались лишь среди рекомендованных.

Он думал, что ещё не дошёл до взрослой литературы, или другие миры ещё недостаточно древние для включения их авторов в обязательную программу. Да там видно будет, всё равно Джиму надо уделить литературе больше внимания, гуманитарные предметы были его слабым местом.

Поезд вскоре остановился, и спустя короткое время что-то лязгнуло. Потом снова лязг, только вагон качнуло. Джим устремил удивлённый взгляд на Джоша, и тот отвлёкся от своего текста:

– Не дёргайся, всё нормально, – сказал он. – Наш вагон отцепили от состава порожних вагонов. Сейчас потащат к полному товарняку, что идёт на нужную нам станцию.

Действительно куда-то поехали малым ходом, что-то с грохотом переехали, встали и поехали в обратную сторону. Опять раздался лязг, и вагон замер. Джош проворчал, не отвлекаясь от щитка тактического шлема:

– Вот и прицепили к нашему составу. Постоим и поедем.

Джим вернулся мысленно к тексту, какая ему разница, в конце концов, что там творится. Сержант ничего не приказывает, значит, так и должно быть. Он углубился в тему и отвлёкся, только когда состав с протяжным лязгом дёрнулся.

Поезд ещё подёргался пару раз и покатился куда-то, плавно набирая ход. Джим снова погрузился в галактическую литературу. Хорошо ещё, что не надо учить все эти древние языки, всё давно переведено на основные языки ассамблеи. У них, например, англоязычный мир, а иностранный в школе русский.

Тот ещё ужас! Не, точно хватит ему одного иностранного русского, пусть каждый дополнительный язык увеличивает шансы на занятие приличной должности. Папа Пауль же как-то обходится! И не надо Джиму никаких приличных должностей, он просто солдат, отвалите все, а то пристрелит!

Джим сделал несколько глубоких вздохов, посидел, глядя пустыми глазами ровно перед собой, взял себя в руки. Успокоился, дав себе обещание, что следующим устроит себе занятие по русскому языку, и уверенно занялся литературой. Она ещё не самое-самое, вот потом действительно будет трудно.

Джим внимательно изучал текст, но несмотря на всё старание тот закончился. Он тщательно ответил на все проверочные вопросы и открыл новый текст по литературе. Ну, ещё всего один. Однако закончился и он, и Джим решил, что будет заниматься литературой, пока не приедут.

В конце концов, он же сам определяет, когда заканчиваются разы! Ему ведь так и так надо заниматься литературой! Джим всё-таки чувствовал в своих рассуждениях натяжку и понимал, что пытается себя обмануть.

Ему пришлось подумать ещё, и он решил, что война и русский язык должны хорошо сочетаться, а пока они просто едут, можно заняться мирными предметами. Джим открыл новый текст по литературе…

* * *

Когда поезд остановился, литература Джиму серьёзно надоела. Сержант приказал выходить на перрон и строиться в шеренгу, Джим пока деактивировал флэшку.

На перроне стояли два грузовика с закрытыми тентами кузовами. Ребята встали рядом, и Фриц скомандовал рассчитаться на «первый-второй». Когда крайний боец доложил, что расчет окончен, командир сказал:

– Чётные номера в первый грузовик, нечётные во второй… полезли, парни.

Задние борта кузовов опустили, «нечётный» Джим запрыгнул во вторую машину. Поперёк кузова установили скамейки, парни усаживались на первые свободные от кабины места.

Джим уселся и, выполняя своё решение, сурово активировал текст по русскому языку. Вчитался, и как раз ребята заполнили кузов. Капрал Ливси закрыл задний борт, запрыгнул в машину и крикнул, усаживаясь:

– Передние, постучите по кабине!

Кто-то несколько раз ударил по железу, автомобиль заурчал и через пару секунд поехал. Джим пытался постичь логику языка и старательно запоминал исключения. Самое смешное – у этого даже есть какие-то правила! Однако правил слишком много, у каждого правила тьма исключений, и всё это всё равно ничего не объясняет!

Взять название русских десятков. Двадцать, тридцать, потом почему-то сорок, далее почти нормально: пятьдесят, шестьдесят, семьдесят, восемьдесят. Тут русским становится скучно и девять десятков у них называется девяносто, а потом сто, наверное, для простоты. Это невозможно понять, только запомнить и смириться.

Ехали довольно долго, Джим успел отчаяться, смирился и без эмоций просто запоминал информацию. И ведь это только письменность, устный русский понять ещё труднее.

Он почти обрадовался, когда машина встала. Капрал выпрыгнул наружу, открыл задний борт и велел выходить. Выпрыгнули возле одноэтажного здания. Взвод построился по ранжиру, и сержант повёл их в дом, где в складском помещении сдали парашюты.

Затем снова залезли в грузовики, только Ливси, когда залез последним, сказал:

– Так, повернитесь ко мне лицом.

Ребята пересели на лавочках, и капрал заговорил:

– Опытным бойцам всё должно быть ясно, но новичкам всё равно надо объяснить. Парашюты мы сдали на аэродроме. Нам они пока не нужны, но ведь мы не одни в гильдии, другим подразделениям может понадобиться срочная помощь. Тогда по приказу мы всё бросим, приедем сюда, получим парашюты и погрузимся в транспортный самолёт. Ну а с него прыгаем на подмогу товарищам. Это понятно?

Питер Ливси взял паузу и заговорил снова:

– Надеюсь, этот момент уяснили. Итак, о нашей задаче. Вы хорошо знаете, что колония растёт, ей требуется больше еды, а это значит, больше сельскохозяйственных земель. Земли на Ровенте много, только все земли покрыты тропическими лесами, а в них живёт много агрессивного зверья. Просто так рубить деревья очень опасно. Наша задача в назначенном квадрате ликвидировать эту опасность. Я смотрю, вы хотите спросить, отчего же леса не сожгут? На заре основания так и поступали, однако позже от такой практики отказались. Это опасно, вредно для почвы, и колонии требуется много древесины. По сути, нам безразлично, что там будет, луга, пашни или лесозаготовки, наша задача обезопасить рабочих.

Он снова помолчал и продолжил:

– Самые опасные это рыжие обезьяны, они и вправду похожи на обычных обезьян, только хитрей и агрессивнее. И намного сильнее обычного человека, сравнимы по силе с бойцом в солдатском экзоскелете. Размером почти как люди, только ростом ниже. Шустро лазают по деревьям, быстро бегают, и их практически невозможно испугать! Эти животные не боятся выстрелов вашего огнестрельного оружия, но знают о нём хорошо – нападают из засад и рвутся в ближний бой. Расстреливайте их на дистанции. Нам заплатят по триста кредитов за особь сверх жалования.

Питер улыбнулся и добавил:

– Само собой убивайте всех ящеров, крупных кошек, волков и медведей. Но они просто по дороге, и ради них точно не стали бы нанимать гильдию. Травоядных животных тоже всех истребляйте. За них нам не заплатят, но ведь консервы надоедают и их тоже надо из кого-то делать. Теперь всё ясно?

Бойцы покивали суровыми лицами.

– Тогда удачной охоты, парни! – весело сказал Ливси, солдаты заулыбались.

* * *

Обратно пересаживаться не стали, и Джим мог смотреть на природу через заднюю часть, не закрытую тентом. Около часа ехали по обычной асфальтовой дороге мимо полей, пастбищ и редких перелесков.

Потом свернули на натуральную грунтовку – за машиной поднялся пыльный след, и стало ощутимо потряхивать. Сквозь пыль Джим видел те же поля и иногда деревья.

Неожиданно пыль пропала, и стало ощутимо трясти. Через минуту Джим понял, что грузовики едут просто по полю. Он даже в экзоскелете сообразил, чем поля отличаются от самых плохих дорог, и что все поля только с виду ровные.