Она любила Фреда

Никита Латыпов

Она любила Фреда

Предисловие автора

Любовь – это удивительная штука. Переплетая в себе радость, боль, надежду и страх, она делает человека счастливым. Когда я только набрасывал черновик книги, стремился исследовать не только красивые и светлые стороны любви, но и тёмные уголки человеческой души, куда обычно не принято заглядывать. Этот роман – не просто история о двух людях, это глубокое погружение в психологические конфликты и травмы.

Замысел книги родился из желания понять, как взаимодействуют жертва и мучитель, когда жертва, хватающаяся за соломинку, стремится понять своего мучителя. Мне было интересно исследовать, как любовь, смешанная с отчаянием, может влиять на психику человека, к чему могут привести обстоятельства, толкающие людей на край.

Мой роман построен на отношении к любви как к дуальной силе, способной как вдохновлять на жизнь, так и разрушать её. Фред и Мирабелла – два человека с непростыми судьбами. Их связь складывается на фоне глубоких внутренних конфликтов, что делает даже самые искренние порывы опасными. Быть с таким человеком – значит стать заложником его мрачных чувств и демонов. Эта дважды спасительная и дважды гибельная динамика, развивающаяся в их отношениях, раскрывает не только внутренние движения героев, но и заставляет переосмыслить привычный взгляд на мир. На каждой странице я старался показать, как сложно собирать разрозненные кусочки жизни, когда реальность захлёстывает с такой силой.

1

«Нет одиночества страшнее,

чем одиночество в толпе…».

Эдгар Аллан По

Картины всегда служили для него отдушинами. В отличие от фото, которые сохраняют моменты в реальности, он, как художник, способен выразить свой взгляд на мир, на то, как он его видит, или вовсе создать вселенную и ситуацию, которой никогда не было и не будет. В картинах можно раствориться, стать одним целым, забыться и убежать. Погружаясь в процесс, ты оставляешь все тревоги позади. Есть только ты и холст. А по завершению работы ты передаёшь своё видение мира зрителю. Для него в последние годы это стал один из немногих способов общаться с окружающим его миром.

Как раз в тот самый вечер, когда он познакомился с той, что в дальнейшем предопределила его судьбу, мужчина искал свое вдохновение. Фред любил гулять по городу, надев наушники и углубившись в музыку. Лицезрея мир через призму своей души, мужчина оставался наедине с самим собой. Чтобы творить, нужно созерцать уже созданное; ничего не приходит из пустоты. Вдохновение, или как его еще принято называть «муза», для любого творческого человека, включая его самого, является не только тем, что он чувствует, но и тем, что он видит или видел за свою жизнь. В совокупности этих факторов и получается то самое «вдохновение». Ведь чтобы выразить свои чувства, нужно понимать, как это сделать. Зритель должен понять и прочувствовать, что пытался донести художник посредством красок и форм. И в этот вечер, как бы он его ни искал, вдохновения, увы, не было.

Шел первый месяц осени. Ветер играл с листьями деревьев, словно подражая мелодиям, раздающимся из кафе неподалеку. Хоть он и был в наушниках, мужчина был уверен, что музыка играла. Фред знал это, так как это заведение было его любимым местом. Достаточно тихое, чтобы размышлять, и достаточно громкое, чтобы не погружаться в себя глубже, чем нужно. Все люди, встречающиеся ему на пути, куда-то бежали: кто-то с работы, кто-то стремился попасть домой к любимым. Он же, в свою очередь, некуда не торопился. Его никто и нигде не ждал.

Сквозь пелену вечерних сумерек, у окна кафе, он заметил сидящую на лавочке фигуру, которая сразу же привлекла его внимание. Фред остановился, скинув наушники на шею, и беглым взглядом окинул фигуру. Было сразу ясно, что это был не постоянный гость кафе, этого человека он видел здесь впервые. Такую девушку Фред бы наверняка запомнил. Она была наделена необыкновенной красотой: рыжие пряди волос, красное свободное платье и такие же красные босоножки. Но что более важно, в облике девушки была какая-то «неясность». Не то чтобы она сама по себе была какой-то не такой или загадочной, как это принято сейчас говорить. Нет. В ней чувствовалось что-то другое. Она была именно что неясная. Непостижимая, как огромная крона векового дуба. Чувство, что промелькнуло у него лишь на короткое мгновение, и так же, как и появилось, исчезло без следа.

Девушка сидела, глубоко погруженная в чтение книги, а её волосы слегка колыхались от ветерка, периодически задевая форзац. Кожа её от природы белая светилась в тусклом свете уличного фонаря, а глаза бегали по страничкам книги, тщательно изучая содержимое.

Фред не мог оторвать взгляд, буквально пялясь на неё. Со стороны это, наверное, выглядело странно.

– Что вы читаете? – произнес он, немного заикаясь и неуверенно подходя ближе.

Девушка подняла голову и с легкой улыбкой посмотрела на него своими голубыми глазами, такими глубокими, что в них хотелось смотреть вечно.

– Это один из сборников рассказов по мотивам легенд Греции, – ответила она, продемонстрировав обложку. – Вам нравятся истории?

– Я, скажем так, больше по тому, что можно увидеть и сразу понять. Но книжки периодически тоже читаю, – наблюдая за реакцией девушки, ответил Фред. Она в ответ легонько улыбнулась, обнажив из-под пухлых губ белоснежные зубы.

Начало было положено, и сам того не замечая, он окунулся в разговор. Обсуждение перетекало то в искусство, то в литературу. Мужчина был затворником по своей сути, и ему было сложно начать беседу и уж тем более продолжить. Но сейчас он сам себе поражался, как легко и свободно они общались, без тени стеснения, будто они старые друзья, в то время как лёгкий ветер то и дело приносил ароматы свежезаваренного кофе.

– «Меня, к слову, зовут Фред».

– «Я Мирабелла».

Осень начала давать о себе знать похолоданием воздуха, и Мирабелла, проявив инициативу, предложила пройти в кафе. Но даже за чашкой кофе они без устали продолжили болтать обо всем на свете. Всё, о чём говорила эта девушка, излучало счастье и радость. Она была умной, рассудительной и многогранной. И не строила из себя того, кем она не является, как его бывшая жена или девушки, которые были у него до этого и с которыми ему приходилось пересекаться в быту. По крайней мере, ему так казалось. Или хотелось казаться в тот момент.

Зная ее каких-то полчаса, Фред уже замечал, что что-то периодически пробегало в ней. Где-то глубоко он чувствовал, что она не так проста, как может показаться. Все мы что-то прячем от посторонних, и она не была исключением. Это было максимально невыразительное чувство, которое присутствовало где-то фоном. А может, он просто накручивал себя, исходя из опыта. Но как ни крути, сейчас это было не важно. Когда их взгляды впервые встретились у кафе, время словно замерло. Несмотря на то, что они были далеко не единственными посетителями кафе, складывалось ощущение, что все вокруг них исчезло, а они остались одни на фоне мира, где ни люди, ни звуки больше не имели значения. Фред испытывал трепет и волнение, которые не чувствовал уже давно. Он никогда и не думал, что взгляд может быть столь глубоким, что в нем можно раствориться. Мужчине приходилось влюбляться, но это было совсем другое. Сейчас девушка, сидевшая напротив, была будто пазлом, которого ему не хватало. Миробелла заставляла его сердце биться чаще и чувствовать себя живым больше не одиноким и потерянным.

Мирабелла внимательно его слушала, она всем своим видом показывала, что ее внимание теперь принадлежало лишь этому мужчине с мужественным лицом и задумчивым взглядом. Девушка наклонила голову, придавая своему лицу озорное выражение, и неожиданно поинтересовалась совершенно не в тему разговора:

– Ты веришь в судьбу? – неожиданно спросила она, искренне и по-доброму смотря ему в глаза.

Он отклонился на спинку стула, взяв чашку с кофе в руку. – Ну и вопросы у тебя, – рассмеявшись, ответил Фред, не ожидая такого вопроса, – вопросы судьбы – ооочень абстрактное понятие. Но если отвечать, то мне кажется, что мы сами создаем свои судьбы.

– Соглашусь с тобой. Но мне почему-то кажется, что что-то все же нам предрешено. Просто мы выбираем, каким путем к этому придем. Если кому-то предрешено встретиться, они встретятся, только вот обстоятельства или то же место могут быть разными.

Фред чувствовал, что слова девушки выходили из глубины ее сердца. Это была не просто игра слов, она явно верила в то, что говорит. В глазах мужчины это был своеобразный призыв, который откликнулся в его душе. Он ощутил, как между ними нарастает невидимая связь, переплетенная неясной тревогой за то, что может произойти впереди.

– Ну что сказать. Значит, наша встреча была предрешена. Только путь был долгим и сложным, – произнес он, улыбаясь и ставя чашку на блюдце, – я рад, что тебя встретил. И если судьба и существует, то черт возьми! Я ей благодарен.

Замечая, как Мира одобрительно кивает, на душе становилось теплее. Порывы, скрывающиеся внутри, преобразились в волну вдохновения, даря чувство, что сейчас он способен на всё. Шаг за шагом, находясь рядом с ней, он ощущал, что их взаимоотношения медленно, но верно оказываются на грани чего-то большего. Мужчина всеми фибрами души чувствовал грани чего-то нового, и сейчас каждое мгновение наполнено ожиданием того, что будет дальше. Как будто их встреча и весь их разговор были предзнаменованием чего-то важного и неизбежного. Предрешенного.

Первые их свидания были по-настоящему наполнены флером и романтикой. Эмоции Фреда складывались в мозаичный узор, где каждый кусочек был наполнен трепетом, радостью и, конечно, страхом, что всё в какой-то момент может кончиться. Они встречались в кафе и гуляли по узким улочкам, полным старинных зданий, ходили в кино, а по вечерам прогуливались по набережной озера. В такие вечера ветер успокаивающе играл с их волосами, принося с собой запахи осени. Вечернее солнце медленно опускалось за горизонт, где-то далеко кричали чайки, а катера рассекали водную гладь. Их встречи начинали превращаться в нечто более значительное. Каждый раз, когда Фред слышал её, его сердце замирало, как у влюбленного мальчишки. А её энергичный смех был музыкой, которая заполняла каждый день, проведённый вместе. Они делились своими мечтами и амбициями и смеялись над мелочами, становясь всё ближе.

Гуляя в очередной раз по набережной, Мирра остановилась, любуясь видом, и, когда она повернулась к Фреду, он в очередной раз поймал себя на мысли, что никогда не видел ничего более прекрасного. Напряжение между ними росло, искры летели в воздух, и Фред чувствовал, как его сердце бьётся быстрее от одного лишь взгляда на неё. Мужчина ощущал, что они стоят на пороге нового витка в их отношениях. Ловя момент, он поцеловал её. Пара посмотрела друг на друга, и оба расплылись в улыбке. Их лица излучали счастье.

Так они и продолжали обмениваться своими мыслями, как дети, которые нашли самое ценное сокровище – понимание друг друга. После того поцелуя они встречались всё чаще, и Мирра уже периодически ночевала у него дома. А когда он оставался наедине с собой, Фред ловил себя на том, что всё чаще ищет её руки. После встреч с ней он рисовал, вдохновение сочилось из него, и чтобы хоть как-то его унять, он без устали заполнял холст красками. Мирабелла просто своим присутствием в его жизни помогла ему выйти из творческого кризиса, который длился уже не первый год. Мужчина искренне верил и надеялся, что у них есть шансы не просто на интрижку, но и на то, что всё это перерастёт во что-то большее. Они станут не просто парой, а свяжут себя узами семьи. И он наконец найдёт в себе покой, которого ему так не хватало, и цель, ради которой можно было бы жить.

2

Несмотря на всю яркость и радостные моменты, которые сопутствовали началу их отношений, у Мирабеллы начали проявляться нетипичные признаки странного поведения. Время от времени в ней что-то ломалось, будто щелкал выключатель. Она закрывалась в себе, и яркое мгновение омрачалось молчанием. Девушка становилась недоступной, а красочность её глаз могла незаметно сменяться тусклостью. Она была здесь прямо перед ним, но при этом где-то далеко.

Сложно было предсказать, что конкретно «выключало» привычную и так любимую ему девушку. Видимых триггеров для этого не было, это происходило хаотично, совершенно непредсказуемо. В такие моменты Фред старался приободрить её, но она никак не реагировала на его ласку. Такое поведение тревожило мужчину, но сделать с этим он ничего не мог. Все его попытки порадовать Мирру и вывести её из этого состояния были тщетными.

Но как неожиданно это состояние приходило, так и пропадало, возвращая её к нему, такой знакомой и привычной.

3

Несколько месяцев пролетели незаметно. И вот уже зима стоит на пороге, не слышно звука катеров, легкая одежда на прохожих сменилась теплыми ветровками или легкими куртками. Пройдя через парк, он наконец добрался до набережной, к оговоренному месту. Девушка сидела на скамейке, смотря в одну точку куда-то за горизонт с таким напряжением в глазах, словно искала ответ на глубокий вопрос. Он уже видел этот взгляд и знал, что он означает. Фред понимал, что ей нужна помощь, хоть она и не просит его, но не знал, как помочь. Мужчина тихонько подошел к ней и присел рядом. Мирра не отреагировала. Пытаясь для начала разбить её молчание, он аккуратно поинтересовался:

– Привет. Девушка никак не отреагировала, продолжая смотреть за горизонт. – Можно… можно спросить, о чем ты думаешь?

Она медленно, тяжело подняла голову и взглянула на него, и он окончательно убедился в своей догадке: такой взгляд, в котором не было той искры, которая всегда сопровождала их болтовню, мог означать только одно – произошел очередной «щелчок». В глазах читалась легкая доля отчаяния. Взор Миры был полон ощущения незримой тоски и жесткой решимости, как будто она сражалась с чем-то, о чем нельзя было говорить.

– Я просто, просто не знаю, как это объяснить, – тяжело произнесла девушка, опустив голову. Слова прозвучали как глубокий вздох, полный смятения.

Воздух потяжелел. Фред ощутил, как его сердце сжимается в груди. Молчание между ними становилось ощутимо поглощающее, и он начал чувствовать тревогу.

– Я знаю, что у тебя есть свои переживания. Но, может быть, нам стоит поговорить об этом? Я не могу помочь, если не знаю, что происходит. Я обещаю, что постараюсь сделать все, что будет в моих силах, чтобы помочь тебе.

– Иногда мне становится страшно, – произнесла она после долгого молчания, встречая взгляд Фреда, – я теряю себя и не понимаю того, что происходит, становясь сама не собой. В эти секунды я до конца не осознаю себя.

Эта фраза врезалась в его глубинное подсознание. Он запомнит её и вспомнит ещё не раз.

Во всём, что она говорила, таился какой-то глубинный страх; произнося их, она чего-то боялась. Боялась саму себя, его общества. Находясь в таком состоянии, она была не рада людям, чувствовалось, что ей хочется убежать. – Я не хочу загружать тебя своими проблемами, прости меня.

Девушка снова пряталась, снова отстранялась от всего.

– Я люблю тебя. И твои проблемы – это мои проблемы! – заверил мужчина, приобняв её. Она была холодна и тверда, как скала. С каждым мгновением девушка становилась всё более неуловимой, и этот страх, который прятался за её молчанием, отдалял их друг от друга. Фред горел желанием помочь, поддержать её. Но, когда он открывал рот, чтобы сказать что-то утешительное, на его губах не находилось слов. Он понимал, что это должно быть нечто небанальное. Слова должны помочь, решить здесь всё и сейчас. Хотя он прекрасно понимал, что это едва ли возможно…

– Я даже не могу об этом говорить, не походя при этом на сумасшедшую, – сказала она, прервав очередное безмолвие.

И снова минута молчания.

– Для меня намного понятнее не говорить о том, что я чувствую внутри себя, – добавила девушка, и её голос был тихим и безрадостным. – Меня пугает то, что, если ты узнаешь больше обо мне или о моём прошлом, ты захочешь меня бросить.

Эти слова прозвучали для него обидно. Почему она не может ему довериться? После всего, что между ними было. Разве этого недостаточно? Мужчина был готов мириться с её странностями. Если бы она только поговорила с ним на эту тему, но Фред не мог избавиться от ощущения, что между ними выстроилась стена, и эта стена становилась всё выше с каждым днем. Каждый раз, когда он пытался прорваться сквозь этот барьер, она лишь отдалялась, как бы пряча свои страхи в тёмные уголки своей души.

– «Неужели она не понимает, я сделаю для неё всё? Что такого ужасного таится у неё внутри, о чём нельзя рассказать любимому человеку?»

– Мирра, – произнес Фред медленно, стараясь выбирать слова с особой осторожностью, – я знаю, что у тебя есть свои переживания. Я готов бороться, бороться со всеми трудностями. Я люблю тебя. Несмотря ни на что, буду любить. И никогда не брошу тебя! – заверил он, стараясь вложить в свои слова всю искренность, которую мог в себе найти.

– Несмотря ни на что, что бы ты мне ни рассказала, я готов это принять, – настаивал он. – Я хочу быть рядом, даже если это будет трудно. Я не боюсь испытать страдания. Я боюсь потерять тебя. Но я не могу оставаться в вакууме вечно, я хочу знать.

В ответ проследовала лишь тишина. Мирра отвернулась, её взгляд скользнул по силуэтам деревьев, которые нависали над ними. В дальнейшем, если при их разговоре она вдруг замолкала, это означало, что она больше не желала говорить.

В тот вечер в парке вместо привычной расслабленно приятной атмосферы в воздухе осталась только тревожная нота.

Их взаимоотношения день ото дня становились все сложнее, полными сокрытых тайн и недомолвок. Фред навязчиво пытался понять, что же скрывает Мирра, но, как бы он ни старался её разговорить и настоять на правде, она всегда молчала. От этого, по мере размышлений на эту тему, его внутренняя тревога лишь усиливалась. Эта тревога, как щемящее предчувствие, не покидала его. Что-то внутри царапало его. Мужчина не хотел ощущать это чувство, оно нарушало его внутренний покой, но, боясь все испортить, он перестал докапываться до неё, пустив ситуацию на самотек. Он думал: «Лучше будет так, чем потерять её совсем».

4

В этот день в голосе девушки слышались нотки приподнятого настроения, что успокаивало Фреда. В последнее время её стабильное поведение стало редким; она чаще и чаще замыкалась сама в себе.

На улице начинало смеркаться, а прохладный зимний воздух Нью-Джерси вызывал мурашки. Пара зашла в кафе. Девушка поправила желтый свитер и аккуратно, почти с лёгкостью воздушного облака, села на стул.

Фред, заметив её улыбку, ощутил, как его сердце наполнилось спокойствием.

– «Как же хорошо видеть её счастливой», – думалось ему. Мужчина очень надеялся, что сегодняшний вечер не омрачится резкой сменой настроения Мирабеллы.

Он присел напротив, и между ними повисло лёгкое, почти волшебное молчание. Вокруг них звучали приглушённые разговоры и шуршание кофейных чашек; всё было как обычно.

– Фред, – произнесла вдруг Мирра, слегка заливаясь румянцем и поправляя при этом рыжие локоны, – я столько раз была у тебя дома, но ты так и не был у меня. Так что вооот, я бы хотела позвать тебя к себе.

Приглашение оказалось для него неожиданным. Он много раз намекал, что «заглянул бы на огонек» (в первую очередь чтобы больше узнать о причинах её поведения), но девушка всегда отшучивалась или уводила разговор в другую стезю. Если беседа хоть как-то касалась личной жизни, семьи или работы, тема тут же менялась на смежную, сохраняя какую-то строгую секретность. Мужчина даже не знал, где работала его девушка и работала ли вообще. Поначалу он не обращал на это внимание и старался не давить на неё. Может, она просто не готова, всякое бывает, они тогда только-только познакомились. Но когда, по логике, уже пришло время узнать друг друга со всех сторон, и когда они уже были достаточно близки (по крайней мере, как Фреду казалось), она стала замыкаться в себе. И он больше не решался поднимать эту тему. А сейчас ни с того ни с сего Мирра сама её подняла.

– Я… – начал он, но слова застревали в горле, – конечно, я с удовольствием приду. У тебя намечается какой-то план? – «Приглашает? Почему именно сейчас?» – промелькнуло на мгновение в голове.

Мужчина, стараясь скрыть свое удивление и заглушая нотки беспокойства, ответил:

– Я… – начал он, но слова застревали в горле, – конечно, я с удовольствием приду. У тебя намечается какой-то план?

– Естественно! Я хочу, чтобы этот вечер стал незабываемым! – с улыбкой заявила она, лишь на короткий миг, но глаза девушки блеснули как-то загадочно и хитро. – Не скажу, что будет что-то из ряда вон. Но ты точно запомнишь этот вечер. Это я могу тебе обещать на все сто!

В их диалоге чувствовалось что-то не то. Фред не знал слова, точнее, выражающего его ощущение, будто что-то нагромоздилось над ним. Сам не зная, из-за чего, но, на душе ощущалась давящая тревожность. Вроде бы все тот же разговор, та же обстановка, что и всегда, но будто все куда-то провалилось. Все его естество было взбаламучено. Умом он все осознавал и понимал. Любимый человек, который зовет тебя к себе, что в этом такого пугающего? Но вот что-то внутри было не на своем месте, встревожено. И эти ее слова, сказанные пару недель назад… «Если ты узнаешь больше о моем прошлом, ты захочешь меня бросить». Они не давали ему покоя. Что такого можно скрывать? Будто инстинктивно, Фред не хотел идти к ней домой ни под каким предлогом.

– «Чушь, успокойся, возьми себя в руки, тряпка! Не накручивай себя, все хорошо. Просто ты напуган тем, что девушка зовет тебя к себе, вот и все.»

– Звучит интересно, – соврал он, изображая игривую заинтересованность.

5

Вечер пятницы настал куда быстрее, чем он предполагал. Он с непривычной ему тревогой ожидал этого дня, ощущая над головой будто висящий Дамоклов меч.

Подъехав на своем видавшем виды «форде» к адресу, который дала его девушка, Фред припарковался, но не спешил выходить из авто, собираясь с духом. Наблюдая через окно машины, мужчина видел старый дом, больше походивший на английский особняк, по возрасту его ровесник, нет, куда старше, находившийся на конце улицы в самом тупике, возвышающемся как огромный монумент над всеми постройками, а шпили башенок почти перекрывали серп луны. Это было нетипичное жилье для Нью-Джерси. Тут всегда было принято строить одноэтажные, максимум двухэтажные дома, а этот имел все пять этажей. Хоть он и был не в лучшем виде, но в свое время, нет, даже не имея прежнего лоска, такой дом стоил отнюдь не дешево. В былые времена такое жилье могли позволить себе ограниченное число людей, а в их маленьком городке и вовсе, наверное, от силы несколько человек. Несколько человек, и у одного из них были очень странные вкусы, пробежало у него в голове, и Фред усмехнулся. Чем больше он узнавал о Мирре, тем больше вопросов у него появлялось.

«Кто же ты, Мирра?»

Мужчина неспеша вышел из автомобиля. Вокруг поместья царила мертвая тишина. Каждый шаг, приближающий его к порогу дома, отдавался беспокойством. Чем больше он приближался, тем более пугающей становилась постройка. Старая краска облезла с фасада, местами торчали ржавые гвозди. Дом, как бы всем своим видом, говорил ему: подойди ближе, Фреди. А как только подойдешь, я тебя сожру! Он больше походил на съемочную площадку для хоррора или триллера, чем на дом милой девушки.

Шаг, ступенька неприятно скрипнула, еще шаг и за ним еще один. Звонка он не видел, зато видел «дверной молоток». Ему вспомнился фильм про Дракулу, который он смотрел с отцом в детстве, пока тот не бросил их с матерью, уйдя к более молодой и привлекательной девице. Так вот, в его замке была такая же штука.

Глубокий вдох и медленный выдох. Тук-тук. Тишина. Где-то в далеке каркнул ворон нарушив тишину ночи. Тук-тук. За дверью послышались торопливые пошаркивающие шаги. Сердце ритмично заколотилось в груди, на лбу проступил пот. Ожидание стало гнетущим.

– «Спокойно, дыши, все хорошо» – успокаивал себя Фред.

Дверь наконец распахнулась.

– Ты какой-то бледный милый, с тобой всё хорошо? – с недоумевающим лицом поинтересовалась девушка, выглядывая из резной тяжеленной двери.

Фред моментально отреагировал жалобной улыбкой.

– Нечего, дорогая. Живот заболел, наверное, что-то не то съел, – солгал он, выпалив первое, что пришло в голову, чтобы не тревожить её, при этом театрально взявшись за живот, – но я уже выпил таблетку, так что всё ок.