Советская авиация в военных конфликтах 1920-х годов. От Кронштадта до Туркестана

Утром 7 марта в штаб воздухообороны ПУРа поступили сведения о вылете с аэродрома истребительного воздушного дивизиона (г. Петергоф) пяти морских истребителей. Днем три ЛА типа «Ньюпор-XVII» (летчики Н.М. Романов, С.Ф. Паенков, У. Бергстрём) успешно достигли Комендантского аэродрома. Неудачей завершилась посадка самолета «Сопвич-Кэмел». Вследствие поломки мотора летательный аппарат потерпел аварию, морлет Я. Лехтимяки отделался лишь легкими ушибами. Пятый истребитель типа «Ньюпор-XVII» (морлет Л. Вернер), вылетевший позднее других, вскоре был вынужден совершить посадку. Это нашло отражение в информационной сводке оперативного отдела Северного БУ за 7 марта (№ 202): «В 11 час. 50 мин. в районе участка летал наш аэроплан, который по неизвестным причинам спустился на лед в расстоянии одну версту от форта № 7 (что юго-западнее форта „Тотлебена“), с аэроплана никто не выходил, [по]стояв на льду 20 мин., поднялся и улетел по направлению Петрограда». Позднее он благополучно приземлился на Комендантском аэродроме.

Более удачно прошла передислокация в Петроград летчиков 1-го воздушного морского дивизиона (г. Ораниенбаум), которым, несмотря на нездоровую моральную атмосферу в коллективе, командование Балтийского флота и КВФ доверило участие в предстоящей операции. Из состава дивизиона было выделено 6 гидросамолетов (2 типа «Ферри», 2 – М-20, 1 – М-15 и 1 – М-9). Вскоре четыре ЛА достигли Гутуевского острова (г. Петроград), по пути сбросив над Кронштадтом около 10 тыс. листовок с текстом «ультиматума». Пятый гидросамолет (М-15, морлет Адамсон) в районе морской крепости подвергся ружейному и пулеметному обстрелу и был вынужден повернуть назад. По сути, он стал первым летчиком, вынужденным действовать в период подавления Кронштадтского восстания в зоне зенитного огня. Еще один гидроплан (М-9, краснолет Иванов) из-за технических неполадок потерпел аварию почти сразу после взлета с гидробазы.

К вечеру того же дня в боевую готовность были приведены летчики 2-го воздушного морского дивизиона, дислоцированного на Гутуевском острове. В состав объединенной авиагруппы от него было выделено 4 гидросамолета (1 М-9 и 3 М-20). Всего 7 марта 1921 г. летчиками было совершено семь полетов, в ходе которых на «мятежную» крепость и ее форты сброшено 10 бомб и 280 фунтов (127 кг) листовок28.

В целом к началу операции в Северной столице в распоряжении начальника ВФ действующей армии Республики А.В. Сергеева имелось 10 боеспособных ЛА (3 истребителя и 7 разведчиков). Об этом он незамедлительно проинформировал оперативный отдел ПУРа, обратив особое внимание на недопущение несанкционированных обстрелов самолетов («где бы они ни находились») с земли и кораблей. Одновременно начальникам артиллерии боевых участков было приказано подавить огонь зенитных батарей восставших в ходе боевой работы советской авиации в акватории Финского залива. Но в дело вмешалась непогода. Из-за сильного снегопада вылет всех самолетов был перенесен на следующее утро. Противостояние ограничилось лишь артиллерийской дуэлью из тяжелых орудий.

Действия правительственных войск против Кронштадта вызвали неподдельное возмущение среди войск его гарнизона и положили начало массовому выходу рядовых членов партии (в том числе воинов подразделений воздушной обороны) из ее рядов. В газете «Известия Военного революционного комитета» (№ 8) было опубликовано 168 фамилий коммунистов, принявших такое решение29.

Утром 8 марта командарм-7 отдал приказ о начале штурма морской крепости и ее фортов. Воспользовавшись непогодой (метелью), задействованные в операции наземные части предприняли попытку по льду залива приблизиться к укрепленным позициям Кронштадта. В наступлении приняли участие части Северной (9,8 тыс. человек) и Южной (3,7 тыс. человек) групп войск, выдвигаясь из района Сестрорецка и Ораниенбаума.

Но восставшие, своевременно обнаружившие наступавшие цепи красноармейцев, открыли по ним шквальный огонь из береговых и корабельных орудий. Разрывы снарядов повлекли за собой настоящую панику во многих частях и подразделениях РККА, их массовое отступление на прежние позиции и… даже переход отдельных из них на сторону противника. В их числе был личный состав батальона 561-го стрелкового полка (сп; 500 человек) 187 бр, действовавший на Ораниенбаумском направлении. В результате правительственные войска, понеся большие потери в живой силе, сумели овладеть лишь фортом «Павел № 7» (северо-восточнее о. Котлин), не имевшим артиллерийских средств. Вечером 8 марта форт был оставлен, так как в течение всего дня он подвергался сильному артиллерийскому огню. Занявшие его ранее подразделения под покровом ночи вернулись на материк30.

К 12 часам того же дня атаки на Кронштадт и островные форты прекратились. По данным восставших, общие потери наступавших составили около 800 человек убитыми, утонувшими, ранеными и пленными31.

Первые неудачи привели к определенному брожению среди личного состава РККА, задействованного в операции. Масло в огонь подлила местная печать. Так, в опубликованном 9 марта очередном номере газеты «Петроградская правда» попытались в угоду существующей идеологии приукрасить действия наступавших и, в свою очередь, умалить таковые со стороны оборонявшихся. Это вызвало неподдельное возмущение у председателя РВСР Л.Д. Троцкого, потребовавшего от руководства Петросовета и командования 7 А впредь сообщать лишь правдивую информацию. Одновременно для восстановления «революционного порядка» в наиболее «проблемных» подразделениях боевых участков была усилена политико-воспитательная работа. Один из полков даже пришлось отвести в тыл с последующей «зачисткой» в нем ненадежных элементов. После тщательного разбора итогов первого штурма Кронштадта руководство 7-й армии пришло к выводу, что для действенного обстрела выбранных целей необходимо значительное количество боеприпасов (до 50 тыс. снарядов различных калибров), а также усиление армейских частей тяжелой артиллерией особого назначения, бронепоездами и авиацией. Об этом М.Н. Тухачевский немедленно доложил главкому С.С. Каменеву. В частности, он указал на необходимость присылки в распоряжение командования армии 4-го авиаотряда с Западного фронта, а также авиационного отряда (с Тамбовской губернии, где уже полным ходом шла войсковая операция по подавлению антисоветского восстания), имевшего в своем составе «авиалетную радиостанцию». Это способствовало бы улучшению воздушной корректировки ведения артиллерийского огня по объектам морской крепости и ее фортов. Главнокомандующий пообещал в скором времени решить этот вопрос положительно. В свою очередь, командарм-7 потребовал от начальников Южного и Северного БУ для повышения эффективности артиллерийского обстрела сосредоточить огонь по конкретно выбранным целям (форты № 4 и 6, ЛК «Петропавловск» и «Севастополь», форт «Константин») до полного их разрушения (уничтожения). В тот же день Тухачевский лично прибыл на Южный участок, где «сорганизовал огонь по [своему] пехотному пониманию». В помощь артиллерии в качестве корректировщиков были привлечены воздушные силы 7-й армии и Балтфлота.

Тем временем г. Кронштадт подвергся первому за время операции групповому воздушному налету. В нем участвовали самолеты сухопутного типа «Ньюпор» и «Сопвич» (50 рао), способные нести на борту значительный бомбовый запас. Основной удар пришелся по морским судам (преимущественно линкорам), стоявшим в Военной гавани морской крепости. Всего на выбранные объекты было сброшено 14 (по другим данным – 19) авиабомб32. Одна из бомб попала в карниз жилого дома (Кронштадт), в результате ранение получил 13-летний подросток33.

В ответ восставшие открыли по самолетам плотный зенитный огонь. Осколки от разрывов шрапнели достигали высот 2–4 км.

В воздушных налетах на морскую крепость также участвовала морская авиация (3 гидросамолета типа М-20), действовавшая с Гутуевского аэродрома. В течения дня морлетами (О.А. Кальвицей, Антоновым и Валтоненом) на линкоры «Петропавловск» и «Севастополь» было сброшено пять бомб (66 кг). Однако вследствие густого дыма, застилавшего корабли, вопрос о результативности воздушных бомбардировок остался открытым. В то же время летчики обратили внимание на многочисленные воронки, которыми была устлана ледовая поверхность залива в южной и юго-западной части о. Котлищ а также вокруг «мятежных» судов. Это наглядно подтверждало тот факт, что большинство снарядов, выпущенных со стороны батарей Северного БУ, просто не достигало выбранных целей34. По возвращении с очередного задания морлет Кальвица немедленно известил об этом командование участка, предложив увеличить угол места цели для стрельбы орудий, расположенных на мысе Лисий Нос. Это позволяло накрыть огнем линкор «Петропавловск», зажатый во льдах. Сам летчик, приблизившись к мысу со стороны моря, был ошибочно обстрелян одной из батарей боевого участка. Под зенитный огонь (уже восставших), который велся крепостной артиллерией Кронштадта и морских судов, попал и его коллега – морлет Валтонен. В последний момент он успел набрать спасительную высоту и выйти из-под обстрела. Проведя воздушную разведку в районе Военной гавани, летчик благополучно вернулся на свой аэродром. Меньше повезло военлету В. Зернову (50 рао), «Ньюпор-XXIV» которого был подбит зенитным огнем корабельной артиллерии. Несмотря на полученные повреждения ЛА, летчик сумел дотянуть до аэродрома и совершить посадку35.

Всего за день «сухопутными» и морскими авиаторами было совершено десять вылетов, в ходе которых на объекты восставшего гарнизона сброшено до 210 кг бомб. Преимущественно бомбометание осуществлялось по линкорам. Опасаясь при этом губительного зенитного огня со стороны «мятежников», пилоты старались не опускаться ниже 2 км, что, в свою очередь, снижало точность попадания в цели. По информации начальника ВФ Республики А.В. Сергеева, к вечеру все самолеты, оказавшиеся в районе Кронштадта, «ожесточенно обстреливал[ись] зенитками».

Изношенность техники, непогода и ответные действия со стороны противника сказывались на росте авиационных аварий. Только за текущий день объединенная воздушная группировка 7 А и Балтийского флота временно сократилась на три самолета типа «Ньюпор-XVII» (№ 291, 338, 343): один – полностью разбит, два других получили незначительные повреждения. Так, по докладу начальника милиции 1-го участка Петроградского уезда, в местный Совет прибыл военлет С.Ф. Поенков, совершивший аварийную посадку на территории Урицкого района. Он сообщил, что при возвращении с боевого задания вследствие остановки мотора был вынужден спланировать на берег Финского залива. Возле ЛА немедленно выставили вооруженную охрану.

9 марта 1921 г. вследствие плохих метеоусловий (шел снег) вылеты авиации в сторону Кронштадта были ограничены. Первоначально Авиадарм А.В. Сергеев поставил начальнику авиации Балтийского моря А.В. Королько конкретную задачу: «При первой возможности вылететь по вчерашнему маршруту с той же целью. Произвести бомбометание, главным образом казарм, а не броненосцев. Необходимо сфотографировать зону между Финским заливом и Котлином. По вылету немедленно доложить»36. Однако из-за технических неполадок и других причин вылетевшие на боевое задание два летательных аппарата были вынуждены вернуться назад.

В свою очередь, с целью исключения обстрела своих самолетов штаб воздушной обороны Петроградского укрепрайона потребовал от авиационных начальников заранее информировать его обо всех предстоящих полетах в восточной части Финского залива за три часа до вылета37. Но в условиях плохой погоды экипажи зачастую узнавали о своем вылете лишь за 5—10 минут до его совершения. В конце концов был введен полный запрет на открытие зенитного огня в надежде, что у «мятежной» стороны отсутствует собственная авиация.

Однако уже 10 марта поступила разведсводка о том, что в «Кронштадте происходит ремонт самолетов». О фактах стремления восставших использовать в боевых действиях авиацию говорит и стенографический отчет о заседании Исполнительного комитета Петроградского губсовета от 15 марта 1921 г. В своем выступлении секретарь ПК РКП(б) Н.А. Угланов привел тот факт, что у кронштадтцев имелось в наличии два боеспособных самолета38. В ходе одного из налетов им даже удалось сбросить на позиции Северного боевого участка три бомбы, не причинившие при этом никакого вреда39. Двумя днями ранее, по разведданным Южной группы войск, в г. Кронштадте находилось три неисправных самолета. Следовательно, восставшим все же удалось привести два из них в боевое состояние. Согласно архивным документам, еще весной 1920 г. Наркомат по морским делам (по согласованию со штабом 7 А) принял решение о создании на о. Котлин летной площадки в качестве запасного аэродрома для «сухопутной» и морской авиации. Именно он в период Кронштадтского восстания являлся аэродромом для малочисленной «мятежной» авиации.

Между тем воздушные силы 7-й армии несли боевые потери. От артиллерийского огня восставших пострадал аэростат 11-го воздухоплавательного отряда, размещенного на биваке (ст. Раздельная). В результате обстрела из тяжелых орудий с форта № 6 обшивка воздушного шара (находившегося в то время на земле) была пробита осколками в шести местах. Несмотря на все попытки заклеить пробоины, большая часть газа вытекла из баллона, что привело к полной негодности воздухоплавательного аппарата.

В ожидании прибытия под Петроград обещанных главкомом тяжелой артиллерии и бронепоездов было принято решение использовать для обстрела объектов противника зенитные подразделения. Так, для усиления артиллерийской группировки форта «Краснофлотский» туда перебросили три железнодорожные противосамолетные батареи под командованием командира 4-го зенитного дивизиона ВоздО ПУРа Харитона (о чем говорилось ранее). Предполагалось огнем из зенитных орудий вести обстрел прямой наводкой близлежащих фортов восставших. Насколько действенным оказался их огонь, к сожалению, история умалчивает. По данным С.М. Петриченко, в результате артиллерийских обстрелов правительственных войск 9 и 10 марта восставшие потеряли 14 человек убитыми и 46 ранеными40.

Низкая результативность воздушных налетов на морскую крепость и форты вызвала явное раздражение у руководства операцией, указавшее командованию авиаотрядов «на несогласованность [единичных] полетов… на чрезмерно большую высоту, излишнюю при беспорядочной стрельбе с земли, на наблюдающийся большой недогруз бомбами самолетов (в особенности Сопвичей), а также на беспорядочность донесений»41.

Воспользовавшись временной передышкой (9—10 марта) вследствие плохих метеоусловий, Авиадарм потребовал от своих подчиненных устранить отмеченные недостатки. Учел уроки первых дней боев и штаб Кронкрепости. Он изменил порядок ведения артиллерийского огня. 10 марта начальникам крепостной и зенитной артиллерии было предписано (№ 340/опер.) исключить обстрел из противосамолетных орудий дальних [на]земных целей: «Стрельба по земным целям допустима лишь при появлении противника в непосредственной близости к форту»42. Использование не по прямому назначению зенитных орудий (стрельба по наземным и морским объектам) быстро приводила их в негодность. Наладить же ремонт в условиях Кронштадта при отсутствии соответствующих мастерских и материально-технических средств практически было невозможно.

Боевые вылеты в сторону Кронштадта и фортов возобновились лишь во второй половине И марта 1921 г. Одновременно в воздух, по докладу М.Н. Тухачевского главкому, поднялись 29 самолетов43. Бомбардировке подверглись стоявшие на рейде линкоры и судостроительный завод, в самом городе возникли пожары.

Результативность налетов можно проследить по донесениям самих летчиков, участвовавших в налете (табл. 1).

Таблица 1

В целом в течение дня авиаторы совершили 21 вылет общей продолжительностью 25 ч 10 мин, на объекты восставших было сброшено 40 бомб (430,3 кг; по другим данным – 380 кг44). По информации газеты «Известия Временного революционного комитета» от 12 марта 1921 г., «Кронштадт подвергся вчера многократным налетам аэропланов, бросавших бомбы над городом»45.

Одновременно советские летчики атаковали скопление людей (40–60 человек), замеченных возле финской границы. По оценке авиационного командования, ледовая дорога между населенным пунктом Косное и фортом «Ино» (Финляндия) могла напрямую связывать «мятежный» остров с соседней страной, с которой лишь год назад завершилась вялотекущая война.

По полученным разведывательным данным, финская сторона серьезно готовилась к оказанию военной помощи восставшему Кронштадтскому гарнизону. Так, по сведению финской печати, в стране активно шло формирование добровольческих отрядов, которые затем убывали <…> в неизвестном направлении. На ближайшей к о. Котлин воздушной базе (Койвисто-Бьёрке) размещались самолеты с большим радиусом действия.

Хотя об открытом вмешательстве северного соседа в кронштадтские события речи пока не велось, но военную и гуманитарную помощь по тайным каналам «мятежники» получали. Также ходили упорные слухи о начале воссоздания частей бывшей белой Северо-Западной армии на территории Эстонии. Однако 11 марта 1921 г. министр иностранных дел этой страны А. Пийп заверил советское руководство, что это «противоречит политике Республики Эстонии по отношению к России». Тревожили советское военно-политическое руководство и события на юго-западе страны. По линии Всероссийской Чрезвычайной Комиссии (ВЧК) поступала информация о возможности антисоветских восстаний в ряде причерноморских городов (Одесса, Мариуполь) с участием в них моряков Балтийского флота. Рассматривалось в срочном порядке созвать военно-морское совещание с целью «принятия мер для их обезврежения».

В свою очередь, посетивший ранее Кронштадт по линии Русского Красного Креста (РКК) в составе делегации бывший командир линкора «Севастополь» капитан 1-го ранга барон П.В. Вилькен (в Финляндии возглавлял организацию «Морские офицеры-эмигранты») выдвинул определенные политические цели. В частности, он инициировал созыв Учредительного собрания и предложил Ревкому военную помощь в виде отправки добровольцев (800 человек). Они могли прибыть на о. Котлин из Финляндии по льду или перейти государственную границу на Карельском перешейке. Большинством голосов ВРК это предложение отклонил46.

Тем временем накал боевых действий в районе Финского залива заметно возрос. Летчикам настоятельно рекомендовалось снижаться над выбранными для атаки целями ниже 1 км, что неизменно повышало риск быть сбитым зенитным огнем восставших. По оценке Кронштадтского Военного революционного комитета, большинство воздушных налетов не причиняли особого вреда военным и административным объектам города, фортам крепости и кораблям.

И марта 1921 г. был подписан боевой приказ по обороне крепости Кронштадт (№ 3/боев.) о запрещении ружейно-пулеметной стрельбы по самолетам противника. Большая высота полетов авиации делала такую стрельбу практически бесцельной и являлась «бесполезной тратой патронов»47.

В свою очередь, объединенную авиагруппировку продолжала преследовать высокая аварийность. Только в течение дня последняя сократилась на три ЛА: (М-20 (морлет Валтонен) – поломка мотора; «Ньюпор-XVII» (военлет Лехтимяки) – скапотировал при посадке; М-20 (морлет Кальвица) – остановка мотора). Несмотря на временные потери, летчикам удалось полностью выполнить аэрофотосъемку о. Котлин и его фортов. Это позволило в дальнейшем командованию 7 А скорректировать огонь своей артиллерии, выделив наиболее жизненно важные объекты противника.

Вследствие высокой интенсивности воздушных налетов на морскую крепость возникли определенные трудности по отслеживанию маршрутов движения самолетов. Ситуацию осложняло то обстоятельство, что доклады о полетах приходили в штаб воздушной обороны Петроградского укрепрайона несвоевременно и не всегда оказывались достоверными. Так, в районе 16 ч 25 мин наблюдателями Южного БУ был замечен неизвестный самолет, летевший со стороны Кронштадта к форту «Краснофлотский». Однако, не долетев до него, ЛА повернул назад. Не удалось установить и его опознавательные знаки.

Основной целью авиационных ударов 12 марта стали склады артиллерийских снарядов в Кронштадте и взрывчатых веществ, размещенных на минных заградителях «Нарова» и «Волга» и в блокшивах, стоявших в гавани недалеко от линкоров. Летчикам было приказано осуществить их бомбардировку, для чего во все авиаотряды поступили воздушные снимки гавани, сделанные накануне.

Полеты начались в 11 ч 05 мин. В первую половину дня преимущественно работала морская авиация. Согласно ранее полученным сведениям по линии воздушной обороны, на Кронштадт были нацелены 10 ЛА, расположенных на Гутуевском острове, и три – на Комендантском аэродроме. Бомбометания производились по минным заградителям и линкорам. В результате было зафиксировано одно попадание между кораблями и одно – в Петроградскую пристань. С кораблей (линкоров) по самолетам вели сильный артиллерийский и пулеметный огонь.

По данным штаба обороны Кронкрепости, воздушной бомбардировке подверглись жилые кварталы города. В те дни «Известия Временного революционного комитета» писали: «Большевики с аэропланов продолжают бросать бомбы. Они думают запугать население. Их единственным средством является свинец. Больше ничего у них не осталось. Они выдохлись. Кровь мирных граждан, женщин и детей они, лицемеры, ни во что не ценят»48.

В 13 ч 30 мин вторично была произведена воздушная съемка Кронштадта. Она также зафиксировала в северо-восточной части о. Котлин наличие одного ЛА, стоявшего на льду. При повторном наблюдении его там уже не оказалось. Это дало повод вновь заговорить о наличии у «мятежников» собственной авиации.

Ближе к полудню в штаб ВоздО ПУРа поступило сообщение, что на 15 ч 30 мин с Комендантского аэродрома по приказу начальника ВФ ПВО планируется вылет 18 самолетов. Позднее дежурный по аэродрому получил более точную информацию – 20 самолетов, и время вылета сдвигалось на 13 часов. Групповые налеты вновь не принесли нападавшей стороне желаемого результата. Бомбовым ударам с воздуха подверглись форты № 4, 5 и форт «Тотлебен», который первоначально обстреливался артиллерией Северного боевого участка. В ответ батареи форта открыли огонь по району Сестрорецка, где были сосредоточены основные силы группы войск.

Днем ранее начальник обороны Кронштадта (бывший капитан Е.Н. Соловьянов) своим приказом (№ 2/боев.) разделил оборону о. Котлин на четыре боевых участка, где каждому из них были определены задачи воздушной обороны.

Тем временем летчики объединенной воздушной группировки частично перешли к ночным налетам. Это позволило, пользуясь темнотой, опускаться над объектом ниже одного километра. В частности, морлет А.Г. Таскинен с механиком Касьяновым на гидроплане типа «Ферри» (№ 9249), несмотря на ураганный зенитный огонь, сумели снизиться до высоты 800 м и сбросить одну зажигательную бомбу в районе хлебопекарни, а остальные – в Средней гавани49. После завершения бомбометания ЛА попал в облако шрапнельных разрывов. В результате на летающей лодке были перебиты тросы поплавков, что позднее привело к их полному разрыву. Вследствие чего экипаж вынужден был приводниться в одном километре от своего гидроаэродрома.

В течение дня летчики совершили 27 боевых вылетов, сбросив в расположении противника 49 бомб (491 кг) и свыше 45 кг агитационной литературы50. При этом один самолет потерпел аварию (речь о котором шла выше). И все же командование 7 А осталось недовольным результатами боевой работы своих воздушных сил. Летчикам было приказано «самыми решительными мерами устранить [имевшиеся недоработки] и нагружать самолеты за счет бензина до максимума»51.

В свою очередь, последовала ответная реакция со стороны авиации «мятежников». Так, в районе д. Бобыльской (Северная группа войск) с неизвестного аэроплана была сброшена бомба, которая при падении не разорвалась.

В последующие дни действия авиации 7-й армии и Балтийского флота заметно активизировались. До решающего штурма морской крепости оставались считаные дни.

13 марта воздушные налеты на Кронкрепость и ее форты возобновились с новой силой. Перед их началом до всех авиационных отрядов было доведено распоряжение командующего 7 А М.Н. Тухачевского о необходимости перехода к групповым полетам. Одновременно командарм, несмотря на острую критику в адрес руководства ВФ Республики, с удовлетворением отметил добросовестное выполнение большинством экипажей своих летных заданий. Особенно много лестных слов было сказано о работе морской авиации.

Существенно были скорректированы задачи по дальнейшему применению объединенной воздушной группировки в зоне боевых действий. В приказе по армии за № 128/сек. авиации Балтийского моря, в частности, предписывалось: «Сосредоточить бомбометание на [минном] заградителе „Нарова“, блокшивах с минами и линейных кораблях „Петропавловск44 и „Севастополь44, вылетая с максимальной нагрузкой»52.