скачать книгу бесплатно
Глава 12
Верность слову
Ветеранов Третьей мировой не будет.
Уолтер Мондейл
– Ну вот и готово! – провозгласила я, протянув собственноручно сшитую куклу малышке пяти лет, и не сдержала улыбки, глядя на её восторг.
Только что прошёл тёплый дождь и на короткое время унял жару. Детвора бегала по лужам, и когда я слышала её весёлый смех, сердце сжималось от минутной радости и тревоги. Во дворе госпиталя, как всегда, было людно. Солдаты смешались с медработниками и местными жителями. Люди сновали вокруг, словно в бесконечном круговороте.
Мой перерыв на обед вот-вот закончится, но я ни капли не жалела, что потратила его не на еду, а на маленькое счастье вот этой малышки. Безнадёжно глупо, но пока я шила для неё куклу, проговаривала молитву как заклинание. Отчаянно просила для неё мира и защиты.
Но в голове настырно жужжали мухи над гниющей плотью моей мёртвой души и остатками совести.
– Спасибо!
Она восторженно захлопала в ладоши, прижав новую игрушку к груди.
– Беги, покажи своим подружкам! – подзадорила её я, и она тут же умчалась.
Я смотрела ей вслед и чувствовала, как улыбка от добра, сделанного для этой малышки, превращается в концентрацию печали.
Девочка чудом осталась жива после последнего налёта стравщиков. Ей повезло, как и другим детям, живущим в этом городке.
Но этого нельзя сказать о тех, кто больше не смотрит на небо снизу, а созерцает нас сверху. Как же иначе? Все детки – это невинные ангелы, которые даже не понимают, что сейчас творится.
Спустя пять налётов стравщиков, шесть грузовиков с ранеными и убитыми солдатами, два ночных дежурства и одну мучительно-бессонную ночь я призналась себе, что совершила жуткую и непоправимую ошибку.
Репортёры твердили о смерти Чёрного Полковника. Взахлёб рассказывали, что Якоб Кайзер остался без своего «любимого офицера», тыча в объективы камер фотографию с избитым и посиневшим лицом Валенти.
А я не знала, о чём сожалеть больше и на что надеяться: чтобы проклятый полковник всё-таки не выжил или чтобы добрался до своего полка и освободил моего брата.
Стоило прикрыть глаза, как начинали проплывать красочные картины горячих сводок новостей о том, что Герман Валенти бессмертен. Я будто видела, как он радостно улыбается, стоя рядом с Кайзером и глядя в объектив жутко чёрными глазами.
Поэтапно могла назвать всё, что будет со мной после первого сообщения о том, что полковнику удалось бежать. Отца расстреляют. Брата признают изменником вместе со мной. А Якоб Кайзер будет продолжать свой смертельный марш, беспощадно убивая и уничтожая всё и всех вокруг.
Я погубила не только себя. Я уничтожила миллиарды судеб.
Даже не заметила, как слеза скользнула по щеке и упала на ладонь. Слеза бесполезной скорби и раскаяния.
– Вив!
Обернувшись на оклик, я увидела Анну, которая, ловко маневрируя среди толпы, бежала ко мне. Сердце подпрыгнуло в груди и набрало бешеный ритм. Что-то случилось!
– Вивьен, там…
Она едва могла дышать от быстрого бега.
– Ну что же там?! – схватила я её за плечи, уже утопая в океане паники.
– Твой брат Клаус! Он вернулся! – выдохнула она.
Анна ещё что-то добавила. Что-то радостное. Восторг переполнял её и выплёскивался наружу.
Слух отказал. Замёрзло сознание. Душа застыла, а неверие боролось с разумом.
– Он в штабе… у Строда, – закончила она.
Я сорвалась с места и, не чувствуя земли под ногами, помчалась к зданию, где обосновалось командование западного фронта. Но у входа на моём пути неожиданно возник Пакош.
– Да, он вернулся! – Даниэль удержал меня за руку. – Целый и невредимый. Лишь пара синяков и ссадин.
– О, хвала небесам! – всхлипнула я, совершенно не веря ему. – Я должна его увидеть!
Я попыталась вырваться, но он не отпустил.
– Клауса допросят, и он найдёт тебя, – счастливо улыбаясь, пояснил Даниэль. – Подожди ещё чуть-чуть.
– Допросят?! – испуганно воскликнула я.
– Это стандартная процедура, – спокойно пояснил лейтенант. – Мы должны быть уверены в том, что он задержался по пути из осторожности, а не провёл это время в компании комитаджей. Ты ведь понимаешь, о чём я?
Я отрешённо слушала его, ощущая, как радость быстро отливает от берега моего сознания. Ведь знала, где именно задержался брат и как ему удалось вернуться.
* * *
Меряя шагами свою комнату, я ждала покаяния. С минуты на минуту оно придёт в суровом облике родного брата, который, безусловно, знает правду. Он знает всё о моём проступке.
Принимая решение о его спасении, я в последнюю очередь думала о том, как он воспримет это. Я боялась только одного – потерять его.
Я не знала, что иду на сговор с самым опасным и сильным врагом после Кайзера. Не знала, что, спасая его, гублю себя и тащу за собой всех. Но если бы знала, как поступила бы?..
Я застыла, заслышав быстрые и решительные шаги в коридоре. Страх окутал меня. Пронзил тело остриём копья. Вытеснил воздух и пережал лёгкие, прекращая работу сердца. Только на миг. На бесконечно долгий миг.
Дверь открылась и сразу захлопнулась. Я вздрогнула и медленно обернулась.
Клаус, с перекошенным от ненависти лицом, взирал на меня. Его синие глаза дико блестели под сдвинутыми бровями. Пальцы разжимались и сжимались в кулаки.
– Клаус…
– Как ты могла?! – прохрипел он, решительно приближаясь ко мне.
«Как я могла? Должно быть, рассчитывала, что буду мертва к твоему возвращению, брат. А ещё меня преследовали кошмары, в которых тебя истязали лучшие садисты Кайзера. Поэтому я и рискнула».
Я хотела много чего сказать. Но молчала. Любые слова станут жалким оправданием, которое не нужно никому.
Брат замахнулся и ударил меня ладонью по щеке, наотмашь.
Резкая боль пронзила правую сторону лица. Я ахнула, пошатнулась и с трудом устояла на ногах, благодаря тумбочке, за которую успела ухватиться. Непрошеные слёзы хлынули из глаз. Я старалась их спрятать. Прижала тыльную сторону ладони к горящей щеке и не поднимала голову.
– Как только мне вернут оружие, я сам убью тебя, мразь! – злобно прошипел Клаус, нависая надо мной. – Сестры у меня больше нет!
Брат вылетел из комнаты, оглушительно хлопнув дверью.
Беззвучное рыдание сотрясло плечи. Я опустилась на пол. Страх не слабел, его тиски продолжали сжимать всё внутри.
Это самый худший страх в жизни человека – страх предателя. Его шипение злорадно вилось в сознании, подобно гремучей змее.
Мне конец.
Глава 13
Моя казнь
Время остановилось. Оно превратилось в тягучую смесь заслуженного страха, оправданного презрения к самой себе и бессмысленного сожаления. Оно выдирало мои внутренности и заполняло раскалённым ожиданием расплаты.
Я ждала. День, ночь, снова день. Сон как пытка. Изматывающая работа – и опять пытка. Прослушивание новостей стало особенным видом истязания. Я напряжённо замолкала каждый раз, когда начинались сводки новостей, и делала лишь несколько вдохов до тех пор, пока диктор не замолкал.
На восьмом выпуске я перестала испытывать облегчение, не услышав сенсационного сообщения о том, что Чёрный Полковник Герман Валенти жив и снова вернулся на службу. Хотелось побыстрее покончить с этим. Устала ждать.
Клаус избегал меня. И, кажется, это взаимно. Каждый раз, видя его вдалеке, я чувствовала, как потеют ладони. Судорожно вглядывалась в его форму: есть ли у него кобура на поясе? С оружием он или ещё не время? Новый вид пытки, который также изрядно мучил.
От других я узнавала новости о брате. Его не посадили в карцер, но допросы не закончились. Каждый раз, когда он покидал управление, я замирала в мрачном ожидании.
Нервное напряжение стало пугающе привычным состоянием. Плохой сон или его отсутствие вошли в норму. Вздрагивание при каждом звуке моей фамилии тоже превратилось в обыденность.
Госпиталь стал единственным местом, где наступало облегчение. Только ныряя в работу, чувствовала себя живой, совсем чуть-чуть прежней, но всё так же жутко осквернённой. Изматывала себя работой, призрачно надеясь, что умру от истощения раньше, чем наступит время для казни.
Я заканчивала утренний обход новоприбывших солдат и вяло улыбалась их приветливым заигрываниям. Рядом возникла Марта Флеген.
– Мессарош, я закончу за тебя.
Она перехватила мою руку, когда я намеревалась послушать лёгкие одного из молодых новобранцев.
– К тебе приехал отец.
Я замерла, не проронив ни слова. Пальцы обмякли и стали безвольными.
Майор заметила это и понимающе улыбнулась. Моё состояние она приняла за обычное волнение, которое должно присутствовать у каждой дочери, если её отец – генерал. Флеген забрала у меня фонендоскоп и, взяв за плечи, приподняла со стула.
Мои глаза встретились с добрым взглядом женщины, которая одну жизнь назад была моим преподавателем, помогала писать дипломную работу и не «топила» на защите. Теперь она – мой учитель в прифронтовом госпитале.
Я боготворила её профессионализм, уважала такт и мудрость. Такое впечатление о себе она создавала не только у меня. Майор имела репутацию отменного и рассудительного специалиста.
Сейчас, я смотрела в её потухшие от усталости глаза и ясно осознавала: она утонет вместе со мной. Я погубила и её тоже!
– Тебе нужно поторопиться, если хочешь увидеть его. У генерала не так уж много свободного времени, – мягко посоветовала она и понимающе улыбнулась, приняв выступившие слёзы на моих глазах за признак тоски по отцу.
Вот сейчас всё и закончится.
Наконец-то.
Я поплелась в сторону штаба, не чувствуя ног. Я оказалась в том самом кошмаре, когда хочешь идти быстро, стараешься со всей силы, но тело не слушается. Ты становишься облаком, невесомым духом. Летишь навстречу опасности, ведь иного пути нет.
Я хотела покончить с этим как можно скорее. Слишком долгой была пытка ожидания расправы. Её время пришло, и мне не страшно. Почти.
У кабинета подполковника постовой отдал честь и, открыв дверь, доложил о моём прибытии. Вздохнув поглубже, я вошла в комнату, освещённую ярким утренним солнцем июля. Дверь закрылась. Повисла напряжённая тишина, которую разрывало моё судорожное дыхание.
Отец стоял ко мне спиной: широкие плечи, сцепленные позади руки – осанка, которой позавидовал бы король.
Шли минуты. Отец оставался неподвижен. Лишь генеральские погоны на его плечах подмигивали мне при каждом вдохе, улавливая блики солнечных лучей.
Время обернулось вспять.
Я снова шестилетняя девочка, которая допустила оплошность. Мне стыдно и страшно. Отчаянно хочется, чтобы в комнату вошла мама и прикрыла меня собой, чтобы остановила гнев отца и смягчила его.
Но мамы нет. Мне уже давно не шесть. И мой проступок шалостью назвать нельзя.
Выдающийся полководец могущественной страны Великославии, генерал Бадер Мессарош медленно повернулся. Синие глаза под седыми густыми бровями посмотрели прямо на меня. Резко, строго, по-чужому.
Я с трудом удержалась, чтобы не отступить назад и не опустить взгляд. Он знает. Он всё знает!
– Здравствуй, Вивьен! – тихо произнёс отец.
Я вздрогнула. Судорожно втянула в себя воздух и, моргнув, почувствовала, как горячая слеза скатилась по щеке.
– П-прости, – обречённо прошептала я.
Вторая слеза скользнула по лицу.
Он резким жестом оборвал меня.
– Я здесь проездом, и оказывается, что не зря, – слишком бодро начал он и шагнул ко мне. – Мне сообщили, что моя единственная дочь совершенно себя не жалеет и пропадает в госпитале дни и ночи. Так нельзя, Вивьен.
Дыхание перехватило судорогой. Я ошарашенно уставилась на него.
– Что? – выдохнула я.
Он остановился напротив, всё так же держа руки за спиной.
Как же он постарел с начала войны! Волосы, привычно зачёсанные назад, стали совсем седыми. Глубокие морщины превратили суровое лицо в угрюмую маску. Он очень похудел и, казалось, стал ещё выше.
– Твой брат мне всё рассказал. Я не смог остаться в стороне, пока моя дочь истязает себя и совершает ошибку.
Холодный ужас окатил меня ледяной волной, от которой всё замёрзло внутри.
– Помимо вреда своему здоровью, дочь, – очень осторожно продолжал Бадер, глядя мне в глаза, – ты можешь навредить другим. Ведь усталый врач в лучшем случае бесполезен, а в худшем – смертельно опасен.
