Собачий спецназ в действии

– Дети, обратилась та к ученикам, сегодня у нас произошло ЧП, кто-то из портфеля одной девочки вытащил несколько пластинок жвачки. Лейтенант полиции Федор Климов, между прочим, выпускник нашей школы, пришел, чтобы во всем разобраться.

– Мне очень жаль, что с вами приходится встречаться в связи с таким неприятным случаем, – начал Федор и, увидел, как покраснел и опустил голову мальчишка, сидевший на последней парте. Возможно, кто-то думает, взять тихонько у одноклассницы жвачку, – это мелочь, ерунда. На самом деле, на языке уголовного кодекса это называется кражей, что является преступлением. Кроме того, взять у своего – это еще и подлость. Может быть, кто-то считает, что его по малолетству не накажут. Правильно думает, но при этом он накажет себя сам. Потому, что этого человека я поставлю на учет, и буду контролировать каждый его шаг, каждое движение, А это, поверьте мне, очень неприятно.

Федор обвел глазами класс и, решив, что его речь произвела на всех нужное впечатление, приготовился к отступлению. Так как кража в вашем классе произошла впервые, то мы поступим следующим образом. Сегодня до конца уроков виновник вернет жвачку на место. Если он этого не сделает, я приду завтра, и разговор будет другим. Честь имею.

Он вышел при полном молчании класса.

– Федор, ну ты оратор, как они тебя слушали, просто рты пооткрывали, – засмеялась директриса. Как ты думаешь, вернут жвачку?

– Думаю, минут через пятнадцать вы сами мне об этом сообщите, Лидия Алексеевна.

И действительно, не успел лейтенант подъехать к опорному пункту и выйти из машины, как Петрович позвал его к телефону.

– Иди, директорша требует тебя. Правда мне она уже сообщила о том, что пропажа нашлась и теперь вся школа гудит о твоем визите. Федор, если я тебе не нужен, то пойду, моя Катерина уже заждалась.

– Конечно, Петрович, завтра сможете заступить на дежурство? – хочу по хуторам пробежаться.

– А чего ж, приду.

Поговорив по телефону с директором школы, лейтенант набрал Варю. Ее сотовый молчал.

– Ничего себе чего, – пробормотал лейтенант, куда она могла деться. Подумав, он прыгнул в джип и помчался к Татьяне Сергеевне. Тихонько открыв дверь в дом, он вошел в комнату. Увидев его, Варя поднялась и вышла в коридор.

– Ты чего приехал, что-то случилось?

– Случилось, я тебе звоню, звоню, а ты не отвечаешь. Тревожиться начал.

– Я телефон отключила, чтобы Татьяну Сергеевну не беспокоить, ответила Варя и погладила Федора по голове.

– Как наша больная? Ей лучше?

– Трудно сказать, врачи говорят, что ей нужен покой и уход. Все, что могу, я делаю, слабенькая она очень. Слушай, баба Маня с подружкой приходили, молока принесли, сметану и полкурицы. Сказали, что ты велел. Я бульон сварила, Татьяна Сергеевна немножко поела. Феденька, какой ты у меня все-таки молодец.

– Варька, я так по тебе соскучился, когда дома будешь?

– Наверное, нескоро, подожду, когда она проснется, дам лекарство, сделаю на ночь укол снотворного и приду. Ты бы шел сам домой, голодный, наверное.

– Конечно, голодный, но что я там один буду делать, лучше уж на работу. А ты как освободишься, позвони, я за тобой заеду, хорошо?

Татьяна Сергеевна Архипова была в деревне человеком известным и уважаемым. Она приехала сюда в конце сороковых годов преподавать историю, а так как учителей не хватало, то вела еще уроки географии и литературы. Худенькая, большеглазая с пушистой косой и тонкими чертами лица, она отличалась от многих горделивой статью и интеллигентностью. Деревенские бабы приняли ее настороженно, подозревая в девушке потенциальную соперницу. И не зря, хоть половину мужиков и выбила война, но сватов к ней засылали несколько раз. Только Татьяна Сергеевна всем отказывала. Много лет спустя Варя ее спросила, – почему? И та, вздохнув, ответила, – мое счастье, Варенька, заплутало где-то на фронтовых дорогах, да так и не нашло ко мне тропинку.

Ученики любили ее занятия за то, что она умела рассказывать об исторических событиях так ярко, что каждый представлял себя их участником, и потому они запоминались быстро и надолго. Она никогда никого прилюдно не ругала, но могла наедине так отчитать проказника, что тому вина долго помнилась. Однажды, подружка и коллега Архиповой, как-то спросила, – Тань, я случайно услышала, как ты распекала своего ученика. У тебя это было как-то по-домашнему, и он не обиделся, хоть краснел и пыхтел. А на меня дети обижаются, почему? – Наверное, потому, что они все и есть моя семья, – улыбнулась Татьяна Сергеевна. Она действительно считала учеников своими детьми, они ей поверяли свои тайны, обращались за советами, делились страхами и сомнениями.

Зимними вечерами старшеклассники любили собираться у Татьяны Сергеевны. Рассказывали ей о своих планах, читали первые неумелые стихи, размышляли о смысле жизни. А когда в деревне появилось телевидение, обсуждали еще и передачи. Варя с детских лет бегала к Архиповой. Сначала носила отвары да мази для растирки, которые для нее передавала баба Вера, потом сидела тихо в уголке, чтобы послушать, о чем говорят старшеклассники, а повзрослев, и сама принимала участие в посиделках. Однажды, когда у них дома забарахлила телеантенна, Варя побежала к учительнице, чтобы посмотреть фильм про войну. Та молча включила телевизор, вышла и вернулась в комнату, когда картина закончилась.

– Татьяна Сергеевна, такой классный фильм, что же вы его не посмотрели? – сказала девушка.

– Варенька, война – это так страшно, что я не могу до сих пор смотреть про нее даже в кино, – грустно ответила Архипова.

Но однажды война сама напомнила ей о себе.

А все началось с бабы Веры, которая телевизор не жаловала по причине слабеющего зрения, а очки носить стеснялась. Но радио слушала исправно. В тот день, когда заканчивался обзор местной прессы, и пошли объявления, она вдруг услышала знакомую фамилию и имя отчество. Иван Павлович Мостовой разыскивает Татьяну Сергеевну Архипову, 1925 года рождения, проживавшую на Украине в 1942 году в селе Александровка Ружанской области. Едва дождавшись возвращения внучки из школы, баба Вера рассказала ей об услышанном.

– Садись, отпиши на радио и сообщи про Татьяну Сергеевну, – приказала она. Но Варя заартачилась, – а если это не она, опозоримся только, надо сначала все проверить.

– И вправду, так я сейчас схожу к Валентине, к нашей паспортистке, может она чего подскажет. А ты не вздумай болтать своим подружкам, может, ошибка какая, чего человека понапрасну тревожить.

– Ага, так тебе Валентина копытами и застучит, – буркнула внучка.

– И побежит, и зацокает, если бы не я, до сих пор в девках бы бегала. А так и при муже состоит, и деток рожает.

– Баб Вер, ты что, ей ворожила? – удивилась тогда Варвара.

– Может, ворожила, может, уговорила, какая разница. Ты тоже, как выйдешь замуж, сразу рожай, какие бы трудности не были. Дети – большая радость, они и семью крепко склеивают, и жизни смысл придают. Когда твоим родители погибли, такое у меня было отчаяние, что сразу ноги отнялись. Но ты ж на руках осталась, болеть было некогда, вот я и поднялась.

– Если я твой смысл, почему тогда меня все время ругаешь, не так сделала, не то сказала?

– Дуреха ты маленькая, это я от страха за тебя. Хочу, чтоб характер был правильный, чтоб глупостей в жизни не наделала, чтоб в обиду себя не давала. Ты Варя, ближе к умным людям прибивайся, к ним присматривайся. К Татьяне Сергеевне, к нашей Геле, к Ане – ее лучшей подружке. Да ну тебя, совсем мне мозги заморочила, побежала я к Валентине.

К вечеру следующего дня баба Вера уже знала биографию Татьяны Сергеевны, и усадила внучку за письмо в редакцию радио. А через месяц постучал к ним в дом юноша лет двадцати и, представившись Иваном Мостовым, рассказал, как свела война его деда с юной Таней Архиповой. В 1942 году, неподалеку от села Александровского, организовали фашисты лагерь для военнопленных, которые попали туда после харьковского котла. Их было так много, что немцы разрешили местным жителям забирать к себе домой своих родственников. Таня вместе с односельчанками пошла туда и, там за колючей проволокой увидела изможденного, заросшего щетиной, солдатика. Протянула к нему руки и закричала, – вот я тебя и нашла, родной мой. Представив Ивана Мостового своим женихом, забрала к себе домой, выходила, вылечила, а когда село освободила Красная армия, проводила на фронт. Спасенный Татьяной Сергеевной солдат, дошел до Германии и там, на Зееловских высотах получил тяжелое ранение. Полгода валялся по госпиталям, пока не добрался до родной Москвы.

– Что ж он о себе Тане весточку не подал? – спросила баба Варя.

– Дед ее разыскивал, сначала написал письмо в село Александровское, но ему ответили, что адресат выбыл в неизвестном направлении. Потом обращался в адресные бюро Украины, но тогда после войны столько людей искали друг друга, что его письма, может, и затерялись. Дед ушел добровольцем на фронт после первого курса истфака, но вернувшись, не стал восстанавливаться на факультете, а решил стать строителем. Говорил, что эта профессия важнее для разрушенной страны. Отец тоже пошел по его стопам. Наша семья постоянно переезжала с места на место, старшая сестра вышла замуж в Красноярске, и там осталась, а когда все вернулись в Москву, родился я – поздний ребенок. В честь деда меня назвали Иваном, мы с ним очень дружили. В тот год, когда я поступил на факультет журналистики МГУ, он тяжело заболел, и перед смертью попросил разыскать девушку, которая спасла его во время войны, и поблагодарить ее за все. После похорон я рассказал однокурсникам о просьбе деда, и мы договорились, что во время каникул каждый в своей области или районе займется ее поисками. Вот так я и узнал из вашего письма о Татьяне Сергеевне. У меня с собой фронтовые снимки деда, говорят, что я на него очень похож.

Баба Вера внимательно рассмотрела фотографии, потом сказала, – я к Тане побегу, подготовлю к встрече, дам отвар из корня валерьяны, а вы через полчаса приходите. Когда в дверях дома Архиповой появился Мостовой, Татьяна Сергеевна только охнула и прошептала, – Ванечка.

Об этой встрече написала районная газета и ракитовцы еще больше зауважали Архипову. А Варя недели две чувствовала себя тоже героиней, ведь благодаря ее письму все узнали про подвиг любимой учительницы, пока баба Вера не устроила ей разнос.

– Ты девка, не гордись собою, не велика важность – бумажку отписать, а бери пример с Тани, сколько лет она живет в Ракитовке, а про то, что спасла человека во время войны, никогда никому не рассказывала. Коли сделаешь доброе дело – порадуйся про себя, а кичиться этим ни к чему.

Федор подъехал к опорному пункту и удивился. У входа не горел фонарь.

– Вот черт, неужели пацанва опять постаралась, ну завтра они у меня получат. В темноте он не разглядел три тени, которые скрывались за деревьями. Внезапно, джип помигал фарами. Лейтенант удивился, но ничего не понял и вышел из машины. Сильный удар сзади обрушился на голову, и он на несколько минут потерял сознание. Очнулся Федор на заднем сидении джипа, но открывать глаза не торопился.

– Ты чего, Рыжий, так долго возишься? – услышал он хриплый голос.

– Не заводится, зараза, – ответил тот.

– Как такое может быть, мент ведь только что приехал, джип работал исправно.

– Откуда я знаю, может, секрет какой есть, автомобиль-то новый, навороченный. Что делать будем, если не заведется? Бросим и еще поищем?

– Где ты еще такой найдешь, это деревня, а не город. Думаешь тут по темным улицам джипы да «Нивы» разъезжают. А на другой машине нам по кочкам да буеракам не проехать. Давай, старайся.

– Кто же они такие, – думал Федор, – и откуда взялись. Почему сегодня по оперативным сводкам ничего серьезного не проходило. Потому что, потому что… случилось недавно. По рации мне могли сообщить на опорный пункт, но меня там не было. Что ж на сотовый не позвонили… Ладно, теперь гадать бесполезно. Если им нужен внедорожник, значит, боятся выезжать на трассу, то есть заранее знают, что через полицейские посты они не проедут. А кто может заранее об этом знать? Беглый преступник. Точно, здесь же недалеко зона. С этим все ясно, возникает другой вопрос, что делать.

Размышления Федора прервал все тот же хриплый голос.

– Слышь, Борзой, посмотри, мент еще не очухался? Пусть сам садится за руль, у Рыжего ни хрена ничего не выходит.

– А если он не захочет? – буркнул сидящий на заднем сидении беглец.

– А его пистолет у меня на что. Ты симку из ментовского мобильника вытащил?

– Чего?

– Того, отдай мне, сам все сделаю. Деревня, она и есть деревня.

– Да, если бы не я, хрен бы вы куда бежали. А тут у меня родня все-таки, хоть и дальняя. Хрипатый, зачем мы с собой мента взяли. Давай его здесь бросим и уедем.

– Ага, он придет в себя, и вся милиция – полиция через полчаса будет рыскать здесь, а не в противоположной стороне.

Федор решил, что пора приходить в себя. Он открыл глаза и покрутил головой. Ей, конечно, досталось, но могло быть и хуже, шапка все-таки смягчила удар.

– Хрипатый, кажется, он очухался, – сказал Борзой.

– Рыжий, выходи и садись сзади, – скомандовал тот. А ты мент, пересаживайся на водительское место и заводи свою лайбу. Учти у меня в руках твой пистолет.

– Куда ехать-то? – спросил Федор.

– В поселок Дальний, – отозвался Борзый. Дорогу знаешь?

– Не заблужусь.

В ожидании собачат все устроились на куче старой соломы и молчали. Внезапно тявкнул Крысь.

– Кажется, наши разведчики возвращаются, – сказала Истомина. Но собаченция появилась одна.

– А где твои бойцы, с ними ничего не случилось? – спросила она и взяла ее на руки.

Крыся помотала отрицательно головой.

– Нашла Варю?

Та лизнула в нос Анну Сергеевну.

– Она ее нашла! С ней все в порядке, ты покажешь? Это далеко? Нам надо ехать на машине или пешком дойдем?

Собачка спрыгнула с рук, повернула голову в сторону Крыся, тявкнула пару раз, и посеменила из сарая к дыре в заборе.

– Анна Сергеевна, что она ему сказала? – спросил Комаров.

– Чтобы оставался на месте и ждал дворняжек.

– Вы уверены?

– Стопудово. Пошли за ней, кажется, Крыська нас ведет к машине.

Анна Сергеевна с собачкой сели на переднее сидение. Та стояла у нее на коленях и смотрела вперед.

– Борис, вы только не торопитесь, не пропустить бы нужное место, – попросила Истомина.

– Анечка, я на радостях Арни взять забыла, – жалобно прокудахтала Гелена Казимировна.

– Ничего с ним не случится. Крысь за ним присмотрит, может, еще и поспят вместе. Чует мое сердце, что у него такие же дурные наклонности, как и у нашей барышни.

– Какие наклонности? – полюбопытствовал майор.

– Крыська с котом любят вместе спать на диване. Он ее лапой прижимает к себе и изредка поглаживает. У, бессовестная, ты чего меня хвостом по носу мазнула. Нет, вы видели, не нравится, что ее интимные тайны раскрываю. А ты их не имей, тогда и рассказывать будет нечего. Борис, нам надо направо.

Комаров повернул. Через минуту Крыся тявкнула и положила лапу на руль.

– Стоп, машина, – скомандовала Истомина. Веди нас, Сусанин.

– Анна Сергеевна, а как вы узнали, что нам надо направо? – тихонько спросил майор.

– Очень просто, эта мордуленция повернула голову в ту сторону.

– А если бы она ошиблась?

– Такого еще ни разу не было. Комаров только крякнул.

Увидев, что Татьяна Сергеевна уснула, Варя начала собираться, в это время скрипнула входная дверь.

– Не дождался, видно, Федя моего звонка и приехал, – подумала она, и пошла его встречать.

К изумлению девушки на пороге появились гостьи из Тригорска и незнакомый мужчина. Варя на радостях тихонько взвизгнула и бросилась с объятиями.

– Анечка, Гелечка, Крыська, как я вас рада видеть!

– Варенька, познакомься, это майор Борис Комаров, наш друг, он тоже из Тригорска, – сказал Истомина. Ты не знаешь, где Федор?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.