Если хочешь знать…

– Феликс? – вдруг услышал он за спиной и обернулся.

К нему уверенной походкой шел крупный мужчина с яркой сединой в волнистых волосах, что-то знакомое в нем… Так это же Зарубин. Было сложное и запутанное дело, даже неожиданное по своему сценарию преступление, Георгий Глебович Зарубин являлся непосредственным участником тех событий. Но теперь чудилось Феликсу, будто было это в какой-то другой жизни.

– Ну, здравствуй, – сказал Зарубин, улыбаясь и протягивая руку.

– Добрый день, – ответил рукопожатием Феликс.

– Какими судьбами? Хотя сам угадаю…

– Не угадаете, – улыбнулся Феликс. – Я здесь в охранниках был.

– Не понял, как это – в охранниках? Задание?

– Нет, это работа. Я ушел из следствия.

– Вот это новость, – разочарованно протянул Георгий Глебович. – Охранник… хм! Такие ребята, как ты, не должны уходить из органов. Плохо, очень плохо… Уверен, у тебя была веская причина. А здесь кого охраняешь?

– Уже не охраняю. Достали те самые – из грязи в князи.

За свои неполных пятьдесят пять Георгий Глебович много повидал, неплохо разбирался в людях, ему не составило труда распознать унылое состояние Феликса, потому и предложил:

– Слушай, а давай зайдем ко мне?

– Нет, что вы… – начал было отказываться Феликс.

– Возражения не принимаются, – повелительно поднял ладонь Георгий Глебович, так ведь он привык к беспрекословному подчинению, а после легонько подтолкнул рукой бывшего опера. – Раз ты свободен, кстати, я тоже, мы спокойно посидим. Живем в одном городе, но никогда после нашего тесного общения не пересекались, не странно ли? А много позже я понял: будь тогда вместо вас другие ребята, не такие преданные своему делу, моей семье пришлось бы очень туго… от ужаса волосы шевелятся, клянусь.

В его превосходном доме все осталось на тех же местах: мебель, мягкие диваны, большие кресла, картины, напольные вазы, камин, светильники, фигурки из дерева и прочие детали, создающие неповторимую атмосферу благополучия, уюта, покоя. Правда, раньше здесь этот же интерьер больше напоминал салон мебели и интерьерных фишек, сейчас все то же самое, но появилось нечто милое, домашнее. Может, новое впечатление создает женская кофта, небрежно брошенная на подлокотник кресла, или вязание на столике, а может, живые цветы на окнах и в вазонах на полу.

Феликс поймал себя на мысли, что по привычке анализирует обстановку и по внешним признакам пытается разгадать, какие люди проживают здесь. Иногда мелочи прямо указывают на изъяны в характере, на проблемы с психикой, но здесь он уже бывал, а потому экзерсисы ума лишние.

Тем временем вернулся в гостиную Георгий Глебович, неся поднос с рюмками и бутылкой коньяка. На столик он поставил тарелки с закусками и приборы, одновременно наливая в рюмки, оправдался:

– Не очень-то я в курсе, что в холодильнике лежит, а дома никого, что отыскал, то и… Прошу. Давай за встречу?

Дружно опрокинув напиток, оба принялись закусывать, будто не ели со вчерашнего дня. Через короткую паузу снова выпили, теперь Георгий Глебович посчитал, что можно и поговорить:

– Скажу честно, рад видеть тебя. Только добрым словом поминал вашу компанию, замечательные ребята. Согласись, в вашей сфере честность и порядочность явление редкое.

– Как и в вашей бизнесменской сфере, – беззлобно парировал Феликс, улыбаясь.

– Ну, тут я пас, спорить не стану, – вставил хозяин, смеясь. – Скорее, в нашей сфере процент перевешивает в негативную сторону, причем сильно.

– А у нас по-разному бывает, – продолжил гость. – От начальства зависит, наш не собирал вокруг себя лизоблюдов, не брал сотрудников по звонку, даже взяток не брал, его за это очень не любят, но отсюда и требования к подчиненным завышенные. Просто мы на виду, поэтому ляпы тоже видны.

– И все же, почему ты ушел?

– Год назад меня хитро подставили, посадили в изолятор временного содержания, спасибо, не в СИЗО. Убийство подстроили и улики против меня подкинули, но в уликах были мелкие неточности, и Терехов раскрутил заговор. А я не смог простить посадки. Понимаю, что нужно было мне посидеть в изоляторе, чтобы преступники радовались успеху, а все равно не смог простить, да и сейчас не простил.

– Не верю, что тебя так просто отпустили.

– Начальник и не отпускал, но не ему решать, как мне быть.

– Еще по одной? – предложил Георгий Глебович.

Феликс не возражал и, взяв полную рюмку, смотрел, как пьет хозяин, который совсем не изменился, такой же представительный, но с улыбкой бродяги, с короткой бородкой. А какая подкупающая у него манера держаться – прост и в то же время недоступен, ко всему прочему живет в обнимку с успехом. Тянет Зарубин на средний возраст, однако выдают его волосы с густой проседью, ну и небольшой излишек веса, зато волоокие глаза провокационно сверкают энергией молодости. Феликс поднес рюмку ко рту, не успел выпить, вдруг услышав:

– У меня есть для тебя предложение.

– Какое? – спросил Вараксин.

– Я понял, тебе не нравится работа…

– Ну и что? От этого не умирают, зато зарплата больше.

– Переходи ко мне начальником безопасности. Мне край как нужен человек, которому я могу доверять, ну и чтобы разбирался в том, в чем разбираешься ты. Преимущества: хорошая зарплата, намного больше, чем сейчас у тебя, личный автомобиль и водитель, статус, работа в какой-то степени творческая, ведь у нас разные ситуации случаются, криминальные в том числе. Ну и не придется служить у тех, кто из грязи в князи скакнул. Что скажешь? Тебе надо подумать?

Неожиданное предложение застало Феликса врасплох, с одной стороны, это выход из застоя, с другой… опять чертов выбор! Георгий Глебович по-своему понял состояние бывшего опера:

– Тебя что-то держит в агентстве? Но какая радость от работы, которая не по душе? Говорят, нелюбимое дело сокращает жизнь. Или есть другие предложения?

– Дело не в этом, – уныло сказал Феликс. – Я ушел в никуда, Будаев, хозяин нашего агентства, выручил меня, взяв к себе, и теперь подводить его как-то не очень… хорошо.

– Думаю, и он поймет. Смотри, ты уже ушел, бросив пост, наверняка тебя к этому подтолкнули веские причины. Но дальше будет только хуже, человек не может долго делать то, что ему не нравится, нелюбимая работа медленно убивает. Поговори с ним, только не затягивай, ладно? Пока не объявишь своего решения, я не стану никого брать на эту должность. Ты мне очень нужен, правда.

Феликс кивнул, улыбаясь из вежливости, и опрокинул наконец рюмку в рот, а про себя в то же время думал, что не стоит радоваться предложению, хоть оно и подарок в его ситуации. Начальник службы безопасности у крупного дяди не просто работа, как может показаться несведущему завистнику, зачастую она связана с риском, опасностью. Впрочем, работа оперативника тоже опасна… была.

Даниил тупо смотрел в монитор, уже плохо соображая…

…мозги реально начали закипать. В интернете можно найти все: сплетни, компроматы, отзывы, отчеты о проведенных выходных, о крупных бизнес-проектах и членах семьи. Народ любит выкладывать свою жизнь на всеобщее обозрение, именно эта жизнь, тайная и явная, интересовала Даниила. Он хотел понять, что связывает трех человек, прокативших его, а то, что это некий сговор-заговор, не вызывало сомнений. Даниил прочел кучу статей, документов, просмотрел море роликов и фотографий, нашел несколько снимков с корпоративов или праздников, но снимки ни о чем не говорили. Ну, встретились, ну, в кругу знакомых пили, а чтобы зацепиться и разоблачить сговор, не нашлось ничего. Однако материалы не все изучены, к тому же надо правильно задавать вопросы в поисковике. Машинально он взял часы со стола, хотя время перед глазами на мониторе, да только привычка работает раньше, чем успел подумать.

– Даня… – услышал он позади себя мягкий голос жены, нет, не обернулся, не желая потерять связь между началом страницы и концом. – Даня, два часа ночи.

– И что? – промямлил он.

– Пора поспать, скоро утро. – Марина перешла к нему, наклонилась, опираясь локтем о стол и загораживая корпусом монитор. – Не надо делать кислое лицо, знаю, что мешаю, но не уйду. Смирись.

Это вторая жена, с первой не срослась семейная идиллия, слишком она принципиальная, правильная до маразма, он и сейчас, спустя четыре года, заводится, вспоминая ее, обвиняя первую жену, злясь на нее. Инициатор развода она, а супергордыня не позволила ей делить имущество – во как! Ну и дура, потому что блондинка. Ну и хорошо, просто отлично, ведь это он создал свою фирму, а она лишь кастрюлями гремела на кухне. И хватит рефлексировать на первую.

А Марина совершенство во всех смыслах. Четыре года они вместе, но всякий раз в ней появляется нечто новое, сейчас тоже будто впервые он увидел светло-коричневые с золотистыми искрами глаза, которые в сочетании с волосами цвета горького шоколада, оттеняют белую кожу и ярко-розовые губы. Впрочем, он сам ищет новизну в ней, чтобы не наскучила, иногда она бывает глупа и примитивна, зато как картинка. Да, главная заслуга Марины – она хороша, пожалуй, и в свои тридцать три могла бы соперничать с самой Еленой Прекрасной, из-за которой началась Троянская война. Красота в первую очередь привлекала ДД, помнится, в детском садике он полюбил самую красивую девочку, да, за внешность, вскоре разлюбил, так как подрался с ней из-за лейки, оба хотели поливать цветы. Через много лет Даниил встретил ее на выпускном балу, там награждали лучших учеников, и отшатнулся: тощая, злющая и глупая. Хорошо, что любовь прошла еще в детском саду, да и вообще, любовь – это что-то архаическое.

– Мне не нравится твое состояние, – озабоченно произнесла Марина, садясь к нему на колени. – Ты весь напряжен, взгляд затравленный… Что-то случилось? Не молчи, пожалуйста, я старалась не докучать тебе вопросами, но ты уже неделю сам не свой. Убегаешь на работу не позавтракав, дома торчишь у компьютера, будто мальчишка, не способный оторваться от бродилки-стрелялки, но там, – указала она глазами на монитор, – ничего интересного лично я не вижу, там просто новости. Колись, я ведь не отстану.

– Ага, тебе скажи – ты меня бросишь как несостоявшегося мэна, ведь женщины любят успешных, а я без тебя буду долго и нудно страдать.

Шутка явно не удалась, результат отпечатался на лице жены, она смотрела на него подозрительно и напряглась, пришлось ему рассмеяться, смехом как бы рассеять ее озабоченность. Получилось не очень, м-да, артист он никакой, пришлось оправдываться, чего делать он не любит:

– Просто работы много, не все проходит гладко…

– Не хочешь поделиться проблемами? – допытывалась она.

Не хотел. Он свел брови к переносице и молчал, опустив глаза.

– Ладно, значит, не созрел. Давай-ка, дорогой, поднимайся! Вставай, вставай… – Взяв его за руки, она заставила мужа подняться. – Нечего торчать у монитора, пора и поспать. Не возражай, сейчас я лучше знаю, что для тебя хорошо.

Марина повела его из кабинета, держа за руку, как маленького, да и тон избрала примерно такой, каким уговаривают детей:

– Поспишь, завтра наступит новый день, идеи сами придут, как выбраться из твоих неприятностей. Безвыходных положений не бывает, так говорят мудрецы. Скажи, что-то угрожает твоей жизни?

– Как будто нет.

– Вот видишь, это главное, а неприятности, даже крупные, мы переживем. Я согрею молока, это хорошее снотворное.

– Не поможет.

– Уснуть или неприятности преодолеть?

– То и другое.

– Ты всегда мне возражаешь, разве я этого заслужила? Попробуй побыть немножко человеком…

– А я не человек?

– Ты машина. Которая участвует в гонке, только финиша не видно, а это движение в бесконечность. Сделай паузу, отключись. Отодвинь все, что тебя гнетет, и решение найдется само. Я всегда так поступаю…

Говорила она без интонационной окраски, просто и тихо, беззаботно, будто сама с собой рассуждала. Этот воркующий тон подействовал как гипноз, Даниил шел за Мариной и думал, что сейчас он вылитый зомби, но не имел воли выдернуть руку и вернуться к компьютеру, куда его тянуло, как маньяка, хотя там наверняка не найдет ничего. Пусть будет как хочет Марина, сдался он без боя.

Спальня недалеко от кабинета, это просторная комната, днем в ней много света, ночью кажется, здесь много воздуха и дышится легко. Мебели мало, Даниил не любит загромождать пространство, теснота его угнетает, видимо, детство в стесненных условиях повлияло на пристрастие к простору, отсюда и остальные комнаты не загромождены.

Усадив мужа на кровать, Марина снимала с него одежду, мурлыча:

– Я не сомневаюсь, выход найдешь, всему свое время. Просто еще не настал час, но он придет. Все проходит, хорошее и плохое, так сказал… кажется, Соломон. Даже если не он, сказано правильно.

Она уложила его, сама села на край кровати, наклонилась к Даниилу, приблизив к его губам свои губы, яркие, как сочные ягоды на ветке, омытые дождем и блестевшие на солнце. И он улыбнулся, не вымученно, как пытался улыбаться до этого мига, потом поцелуй отдалил заботы последних дней, именно отдалил, а не снял их с души. Проблемы серьезные, чтобы забыть о них надолго.

Предложение Зарубина оказалось…

…слишком заманчивым, чтобы от него отказаться, сложно только было заявить о своем решении Будаеву, который выручил его в самый тяжелый момент, когда обида отравляла жизнь и ничто не радовало. Вопреки его ожиданиям, глава охранного агентства отпустил с миром, заверив:

– Если что пойдет не так, возвращайся, возьму назад. Да, да, возьму. Зла на тебя не держу, потому что понимаю: наша рутина не по тебе, интересные заказы попадаются крайне редко, да и то… Не благодари, не стоит, – упредил он порыв Феликса, подняв ладонь и отвернув лицо в сторону.

Пауза закономерна в подобных случаях, она дает возможность привыкнуть к расставанию, а дело это непростое, ведь следовало одолеть другую привычку – ежедневные встречи, дружественную атмосферу в небольшом коллективе, чему способствовал и Феликс, совместную работу. Будаев потер подбородок, вздохнул и снова посмотрел на бывшего опера, но с улыбкой:

– Не скрою, мне жаль с тобой расставаться, но у каждого своя дорога, грешно на нее не пускать. И я в вечном долгу перед тобой, если б не ты, давно сгнил бы в том подвале, отсюда и мое отношение к тебе. Иди и помни: перевалочная база у тебя есть. Это важно: знать, что есть запасной аэродром, человек становится свободней. В конце концов, живем в одном городе, никто не мешает нам встречаться на шашлыках.

Осталось с облегчением выдохнуть и с воодушевлением начать новый этап, привыкая к новому статусу. За две недели Феликс неплохо освоился на месте начальника безопасности, он коммуникабельный, при этом душу нараспашку больше не раскрывал, научился держать себя на расстоянии, не обижая новых коллег, не унижая их превосходством. Переменами радовал жену, да и вообще, жизнь вдруг заиграла яркими красками, но и требовала знаний, стало быть и усилий, что ж, учиться никогда не поздно.

В тот день он руководил монтажом видеонаблюдения в административном центре завода, задача – ликвидировать мертвые зоны, которых Феликс обнаружил немало. В здании сложнее работать, чем по периметру завода, оно старой архитектуры сталинской эпохи: потолки, окна, лестницы, стены – все масштабно, мощно, надежно. Феликс находился в кабинете Зарубина, который сидел за столом и писал себе речь, ему предстояло произнести ее на открытии спортивного объекта. Странно, что без сообщения секретарши о посетителе, открылась дверь и вошел мужчина скромного вида.

Нет, не в одежде дело, а может, и в ней тоже – дорогой костюм будто с чужого плеча, просто у него общий вид простецкий, не исключено, что такое впечатление производит небольшая взлохмаченность, так на улице ветер. Однако лицо… вероятно, вчера подрался в ресторане, вся физиономия в ссадинах. Но что интересно, от него исходила сила, не физическая, хотя он вне сомнений силен, сила шла изнутри, ею заполнился кабинет, в то же время эта сила загнана внутрь. Гость прямым ходом направился к столу Зарубина, плюхнулся в кресло и нервически оглянулся на Феликса, тот понял, что лишний, направился к выходу, предупредив:

– Буду недалеко и на связи.

Он спустился вниз, здесь нанятые ребята из отдела полиции, лучшие в данной области (уж ему-то не знать) и надежные, делали расчеты. Обсудив с ними проблемы, ведь у зданий сталинской эпохи свои особенности, Феликс решил выпить кофе и, наблюдая за наполнением стакана из автомата, достал звонившую трубку, это был Зарубин:

– Ты где, Феликс?

– Внизу, кофе собрался пить.

– Поднимись ко мне, кофе тебе принесут.

Он отдал инженеру полный стакан и взбежал по лестнице. Посетитель не ушел, сидел спиной к входу, Феликс застопорился, держась за дверную ручку, он подумал, что этот человек не успел уйти. Хотел вернуться в приемную и подождать, но Зарубин опередил:

– Заходи, заходи. Мы тебя ждем.

Вараксин прошел к столу, уселся рядом с гостем и, сначала покосившись на него, уставился на Зарубина с немым вопросом, но тот обратился к гостю:

– Давай, Даниил, рассказывай. Повторяю: Феликсу можешь верить, как себе. Ой, Феликс, прости, я не представил тебе нашего самого успешного предпринимателя, надежного партнера и просто хорошего человека. Даниил Тихонович Данилов.

– Можно просто Даниил, – мрачно вставил гость.

– Его основная деятельность – продукты, – продолжил Зарубин. – Сеть продуктовых магазинов и супермаркетов в городах нескольких областей, он же и производит многое из того, что у него на витринах. Кстати, рекомендую, качество гарантировано. Да наверняка ты заходил в его «Гастроном ДД».

– Припасами жена заведует, – сказал Феликс. – Меня берет в качестве носильщика, я на названия не смотрю, магазин и магазин. Если только по работе надо, тогда и…

Вспомнил, что не работает больше оперативником, замолчал, а Зарубин продолжил вводить его в курс дела:

– Последнее время с Даниилом происходят, мягко говоря, неприятности. Необъяснимые. Не может понять, кто их создает, а то, что создаются ситуации, мы уже не сомневаемся. Короче, нужна твоя помощь… Даниил, теперь ты.

Не взглянув на Феликса, будто ему неловко, Данилов не сразу начал, выдержал паузу и без особой охоты поведал свои странности:

– Все началось восемь месяцев назад. Я слежу за качеством продукции, которую мы выпускаем, это единственный способ удержаться на рынке, когда потребитель является и твоим рекламщиком. Однажды… восемь месяцев назад… я познакомился на выставке сельхозпродукции с предпринимателем, фактически моим конкурентом, только масштаб у него меньше, к тому же он не производит, а перепродает. Ему нужен был поставщик качественной молочной продукции, он обрадовался нашему знакомству и предложил сотрудничество. А у нас излишки появились, нужно либо новые магазины открывать, но это большие траты, либо найти дополнительные точки сбыта.

Он сделал паузу. Феликс украдкой, искоса наблюдал за ним, опираясь локтем о столешницу, по привычке больше к голосу прислушивался и к интонациям, голос продает хозяина, происходит это неосознанно. И подметил, что Данилову неловко, говорил он неуверенно и всего пару раз взглянул на него, затем отводил глаза. Странно, первое впечатление от него – сила и мощь, а сейчас мямлит и вызывает недоумение, что этот человек тянет на себе большую и тяжелую работу, бизнес не для слабаков.

– И? – напомнил ему Феликс, что ждет дальнейшего повествования, ведь пока ничего непонятно.

Молча Зарубин поставил перед гостем длинный стакан и придвинул бутылку минеральной воды, Данилов, наливая воду, продолжил более бодро:

– Новому партнеру потребовалось больше продукции, чем у нас оставалось. Не буду вдаваться в подробности, но мы справились с задачей, просчитали риски, наладили выпуск, выделили транспорт, подыскали водителей, работников, и вот… Настал день подписания долгосрочного договора, встреча была назначена в офисе нашего адвоката, но не состоялась.

– То есть? – заинтересовался Феликс опять же по привычке.

– Приехал помощник, извинялся, мол, возникли непредвиденные трудности, не могут сейчас подписать, в ближайшее время тоже не получится. Ну, всякое бывает, правда, нам этот финт влетел в копеечку. Чтобы не пропала продукция, мы стали отдавать ее в детские дома и дома престарелых, а то, что удавалось продать… доход не покрывал расходы. Но и с этой ситуацией справились, ребята нашли нового партнера, теперь нам не нужно было время, мы готовы поставлять хоть завтра и… представьте, сначала он тянул с подписанием, а потом история повторилась один к одному.

– Простите, не понял. Вы явились на подписание договора, а ожидаемый партнер опять не пришел? – снова уточнил Феликс.

– Второй раз ко мне должны были приехать, я прождал около часа, потом мой помощник позвонил, ему ответили, что нет возможности принимать нашу продукцию. А недавно нас кинули третий раз и снова в похожей ситуации. Не знаю, что и думать… – Он не договорил, лишь слегка развел руками.

– Похоже на заговор, – сделал вывод Феликс.

– Да? – оживился Данилов. – Мне тоже так показалось, но оснований как бы нет для подозрений, надо иметь конфликты, серьезные и длительные. Нет, конечно, ссоры и конфликты у всех случаются, я имею в виду масштаб, понимаете? Но и это не все. Четыре дня назад не успел я приехать домой и войти в прихожую, как раздался звонок, это была бухгалтер…

* * *

– Слушаю, Татьяна Прохоровна.

– Я… я… – Она была взволнована без меры, однако выпалила: – Я не знаю, как сказать! У нас ЧП! ЧП у нас, Даниил Тихонович!

– Что случилось? Говорите прямо и без паники.

– Не могу понять… Видите ли… э… Нет, лучше приезжайте.

– Ладно, выхожу, – озадачился он, так как не приходилось ему слышать от нее панических интонаций.

– Что? – В прихожей появилась гневная Марина. – Уходишь?

Она стояла красивая, нарядная, в платье яркой синевы и в туфлях того же цвета, с волнистыми волосами, спускающимися до груди… Даниил невольно засмотрелся на жену и забыл, что ему надо ехать, причем срочно.

– Даня, я спрашиваю, куда ты собрался? – процедила жена, злясь и не скрывая этого. – А ресторан? Не я тебя туда тащила, сам изъявил желание, жду его уже полтора часа, а он уходит!

– А-а-а… – протянул Даниил, стукнув себя по лбу ладонью. – Да, прости, вылетело из головы. Звонила Танюшка, что-то случилось, она сама не своя, просила срочно приехать.

– Это так важно? – вскипела Марина.

Даниил подошел к ней, обнял и, потершись своим крупным носом о ее тоненький носик, с большой долей огорчения сказал:

– Понимаешь, у меня работают сотни людей, от моих промахов они могут лишиться заработка.

– Ты как не настоящий, капиталистов не интересуют рабочие.

– А я из народа вышел, из самых низов. Мариша, ты позови подружку и сходи в ресторан с ней, я отлучусь, кажется, надолго.

Она легонько его оттолкнула, проворчав:

– У меня муж есть, чтобы по ресторанам ходить.

– Ну, не обижайся.

– Не обижаюсь. А давай я с тобой поеду?

– Не стоит, это будет скучно, нудно, долго. И не смогу я заниматься делами, если ты рядом заскучаешь. Тебе заняться нечем?

Марина чмокнула его в щеку и улыбнулась:

– Ужин приготовлю и буду ждать. Иди. – И через паузу грозно: – Стой, Данилов! (Он повернулся к ней, вытаращив глаза, мол, что случилось?) Знаешь, за что я тебя люблю? Никогда с тобой не бывает скучно, планировать с тобой ничего нельзя, ты из одних сюрпризов состоишь. Свободен.

С негодованием всплеснув руками, Марина поставила их на пояс, лицо отвернула в сторону, после одну руку поднесла ко рту и стала грызть ногти. Ох, как она негодовала… Даниил ринулся к злючке с ревом, подхватил ее и пару раз прокружил под визг жены:

– Пусти! Ненормальный! Поставь меня на пол!

Поставил. Чмокнул в нос и убежал, даже не предполагая, что настала его очередь получать сюрпризы один за другим. Лавируя по задворкам, он довольно быстро доехал к офису, который встретил его пустотой. Между прочим, в пустом здании атмосфера особенная, напряженная, ее остро чувствуют впечатлительные люди и замирают от необоснованного трепета. Даниил не впечатлительный, он простой, как валенок, хотя, чтобы валенки создать, нужно изрядно потрудиться.

– Наконец-то! – всплеснула руками Татьяна Прохоровна.

Эту пожилую тетю Танюшкой называли за глаза, а ей все шестьдесят, ко всему прочему она маленькая и круглая, как мячик, но живая, задорная, веселая, поэтому и Танюшка. В данную минуту Даниил разглядел за диоптриями очков глаза, как у кролика, увидевшего перед собой волка.

– Так, спокойно, – подставляя стул к ее столу, сказал он. – Только не тяните, четко и прямо доложите, что тут у нас.

– Со счета… расходного… исчезли деньги, – еле выговорила она, дрожа всем телом.

– Все?! – не поверил он, но ужаса на его лице появилось не меньше, чем в глазах Татьяны Прохоровны.