скачать книгу бесплатно
На самом краю зальчика он замечает морщинистое лицо с мешками под глазами и унылый нос, знакомый всем.
Это – Телевизионный писатель.
В понимании Олега Телевизионный писатель – это человек, который, написав когда-то что-то, а может, и не написав ничего путного, бродит по телестудиям, где участвует в бесконечных “тык”-шоу».
Естественно, рядом с ним – дражайшая половина.
Она ревниво смотрит по сторонам. Узнают ли моего мужа?
Рядом с ними, как он опять для себя определяет, Педерастический юноша. То ли сын, то ли прихлебатель у писателя.
Вот мужчина с одутловатым лицом. Видно, крепко пьющий. А рядом – маленькая копия папы – сын лет двенадцати.
В центре зала несколько буржуазных семейств с отпрысками.
А вот еще одна личность. Это, кажется, Фанерная поп-звездочка. Начинающая певичка с тату на прелестной шейке. Из тех, что вычурно и вызывающе одеваются. Ярко-модно.
Рядом с нею – пожилой, но вовсю молодящийся улыбчивый дядечка, который, видимо, содержит, толкает и раскручивает молодое дарование.
А вот среди незначительных лиц бросается в глаза интересное, характерное. Женщина-хрюша. Жирненькая тетка – лицо с пятачком носа. Чрезвычайно довольная собою и тем, что оказалась на таком шикарном пароходе, в такой шикарной компании с Телеписателем и Фанерной поп-звездой.
В общем, как говорится, каждой твари по паре.
Уже под финал переклички внимание Олега привлекли, как бы это сказать, особы с “лица необщим выраженьем”.
Одна, что помоложе, откликалась на фамилию Бархатова. Мария. А вторая – постарше – Бобрина. Тоже Мария. Он и назвал их про себя «Две Б». Или «Две М».
И, довольный осмотром публики, Олег улыбнулся.
* * *
Вечером, перед ужином возникла небольшая заминка, связанная с формой одежды. Выяснилось, что он должен быть в смокинге и галстуке. А его спутница – в вечернем наряде.
Конечно, никакого смокинга он с собою не брал.
После недолгих раздумий надел просто костюм и галстук.
Ресторан «Глория» внизу на корме.
Так что ему с Затейкиной приходится идти через многочисленные залы, холлы, роскошные магазины, казино.
Вместе с ними в том же направлении движутся десятки принаряженных, пахнущих дорогим парфюмом, людей.
У входа в ресторан стоят и улыбаются черно-белые официанты-малайцы. Рядом с ними маленькие автоматы, похожие на рукомойники.
Дело в том, что на огромных лайнерах, которые похожи на целые плавучие города, большая скученность. Причем на круизы собираются люди из абсолютно разных стран и разных континентов. Соответственно они привозят с собою огромное количество микроорганизмов. Кроме того, на таких лайнерах работает обслуга из таких экзотических стран, как Таиланд, Малайзия, Индонезия. Они тоже привозят свои штаммы и бактерии. И на лайнерах периодически возникают мини-эпидемии кишечных инфекций. Борьба с ними, особенно в теплое время года, ведется по всем фронтам.
Вот поэтому у входа в ресторан стоят такие своеобразные рукомойники с дезинфицирующим гелем.
Мировой подставляет ладони. На них изливается пахучий спиртовой раствор.
Он протирает, дезинфицирует руки. Его спутница проделывает то же самое. И смуглый метрдотель в черно-белой морской униформе ведет их в огромный зал – к разнообразным, покрытым белоснежными скатертями столам.
На столах фарфоровые тарелки. Сложенные треугольниками ослепительно белые салфетки. И начищенные до блеска приборы.
Метрдотель сажает их за столик номер шестьдесят пять. Аккуратно подвигает удобные изящные кресла.
И сообщает, что это их постоянные, на все время путешествия места.
Столик на четверых. Мировой оглядывает заполняющийся нарядными людьми зал. И гадает, кого подсадят к ним.
Ждать приходится недолго.
Тот же улыбчивый метрдотель подводит через несколько минут двух женщин из их группы. Тех самых, на которых он обратил внимание во время их встречи с гидом.
Это Мария Бархатова и Мария Бобрина. У обеих живые глаза.
Бобрина в черном, длинном, закрытом платье. С высокой седой прической. Этакая графиня. А Бархатова круглолицая, глаза-бусинки, коротко стриженная. В брючном костюме.
Посидели. Помолчали некоторое время. Мировой, стараясь быть любезным, приятным, спросил пожилую соседку на всякий случай, чтобы как-то скрасить минуты ожидания:
– Вы тоже из нашей группы? Из Петербурга?
Старшая улыбнулась любезно:
– Да, мы тоже с Машей из Петербурга.
– Как вы устроились? Кажется, эта поездка вполне приличная?
– Чудесно устроились!
Помолчали.
– Извините! – продолжила разговор Марина Затейкина. – Ваше лицо мне кажется знакомым. А чем вы занимаетесь, если не секрет?
Молодая, не обижаясь на такой допрос, ответила просто:
– Будем знакомы! Я работаю в Музее истории религии. Доктор исторических наук Мария Бархатова.
Пришлось отвечать любезностью на любезность:
– Олег Павлович Мировой – издатель, бизнесмен!
– Марина! Тружусь в нашей городской администрации, – пробормотала Затейкина.
Бобрина молчала какое-то время, словно взвешивая, говорить – не говорить. Посмотрела глазами-блюдцами и произнесла:
– А я человек вольных профессий. Занимаюсь парапсихологией, экстрасенсорикой, восточными духовными практиками…
«Ясновидящая! Гадалка! – решил Мировой. – Их сейчас столько развелось! – подумал, но промолчал. – Приятная, пожилая женщина. Даже не скажешь по ней. Только глаза, как… как блюдца. Так и сверкают энергией».
Официант подал меню ужина. На выбор из нескольких блюд можно было заказать первое, второе, третье и десерт.
Мирового привлекли «Северные лангустины» и «Салат из киноа и креветок».
Подали винную карту, в глазах зарябило от обилия стран и названий. Олег с удовлетворением отметил, что выбор вин и напитков впечатляет. Он выбрал для себя бутылочку хорошей, судя по марке, риохи.
А вот Марина остановилась на каком-то коктейле.
Ну, что ж, коктейль так коктейль.
Дамы заказывают воду. «Эвиан».
Бутылка прибывает. Официант открывает. Дает попробовать. Мировой, пригубив, с удовольствием отмечает, что вино качественное. Ну, что ж, как говорится, жизнь удалась.
А за окнами ресторана меняются пейзажи. Рядом величественно проплывают зеленые берега с дачками, новодельными дворцами, лодками рыбаков. Впереди гладь такого домашнего, такого милого, общего для всех мелководного европейского болотца – Балтийского моря.
III
«Все тайные общества, под каким бы наименованием они ни существовали, как то – масонских лож и другими, закрыть и учреждения впредь не дозволять…»
Олег прочитал указ императора Александра Первого от тысяча восемьсот двадцать второго года и захлопнул книгу.
Во время этого длинного перехода до Англии, когда наскучили сидение в кафе и прогулки по палубе, он принялся изучать найденную на верхней палубе книгу. И вот дошел до реакции…
Но обдумывать прочитанное ему сегодня некогда. Потому что «Нью-Амстердам» входит в порт. Это старая добрая Англия.
Он только подумал об указе царя: «Надо же! Столько лет состоял в ложах. Поддерживал. А потом запретил!»
И пошел собираться для высадки на британский берег.
Давно уже миновали те времена, когда Олег Мировой ездил в туристические поездки «как все». С общей для всех программой и неким набором стандартных развлечений. Если Лондон, то обязательно Вестминстерское аббатство, Гайд-парк, Британский музей, музей Шерлока Холмса… Безудержный шопинг. И колесо обозрения над вечной Темзой.
Не нужно ему это сегодня. Пусть народ развлекается, как хочет. А у него своя программа. Его путешествие заранее расписано и подготовлено.
Туристы, разбившись на группы, начали рассаживаться в большие, похожие на слонов, экскурсионные автобусы с кондиционерами, а он со своей спутницей пошел к автомобильной стоянке. Там их ждал «ягуар» с европейскими номерами. Рядом с машиной стоял водитель – полный, одетый в синюю униформу улыбчивый афроамериканец.
А навстречу им уже шел сопровождающий. Юный английский масон. Худощавый молодой человек с прыщиками на лице. Белесые волосы торчком. И неизменная «европейская» улыбка на губах.
– Серж Харитонов! – представился он Мировому. И по-европейски пожал протянутую лопаткой руку Марины.
Портлендский порт показался Олегу пустынным и заброшенным. Но по мере движения автомобиля пейзаж постепенно оживлялся. Дорога петляла среди рощ и холмов. То и дело попадались живописные, игрушечные деревеньки.
Олег посматривал вокруг, сквозь тонированные стекла. И мысли его текли уже в привычной колее.
Мирового раздражал внешний вид спутницы. Ему казалось, что она не слишком соответствовала его статусу. Так сказать, не гармонировала с ним.
«Уже не девочка, а продолжает носить какие-то подростковые топы, юбки, обувь. А они не вяжутся с обликом взрослой, статусной женщины.
И с чего все решили, что она умная женщина? Удивительное дело. Такая вот аберрация мужского сознания. Ведь по сути дела она женщина, скажем так, весьма средних умственных способностей. Но с кем ни поговоришь, все в один голос уверяют, что она очень умная. И говорят это серьезные люди! Или так женское обаяние действует на мужиков? Загадка! Да, загадка!»
Но он старался гасить раздражение. И быть любезным: «Хорошо, что она не пойдет со мною в храм! Пусть развлекается шопингом!»
А в салоне тем временем шел светский разговор.
Серж рассказывал о себе:
– Я учился здесь, в Лондоне. Немного работал. И вступил в английскую масонскую ложу, для того чтобы обрести друзей. Расширить свои знания…
«Естественное дело! Среди братьев немало влиятельных людей. Так что вступление в ложу дает доступ в другой мир! Особенно, если ты приехал из Белоруссии», – подумал Олег, уловив в речи молодого брата едва заметное жесткое «щэ».
«Много сейчас народу из бывшего Союза перебирается сюда, на Запад. Особенно молодых».
При слове «Запад» Олег Павлович вспомнил оставшийся позади Таллин. И усмехнулся про себя.
Таллин. Мечта всех советских людей.
«Кусочек Европы» показался ему маленьким провинциальным городком.
Таксист, который подвозил их из порта в центр, трындел, показывая как достопримечательность гостиницу, где в девяносто первом был штаб гэбистов.
«Да… Небогато у них с событиями, если такую хрень они выдают за достопримечательность».
Таллин – это город без яркой собственной истории. Сонное захолустье Европы. У них всего два главных знаменитых места. Потемневший от времени Домский собор, который построили средневековые немцы. И рядом – большой, роскошный православный собор Александра Невского, построенный русскими.
Ни своей истории, ни своей культуры. Так, что-то среднее.
Улицу, которую разбомбила во время Второй мировой советская авиация, они отметили памятной доской.
«Твою мать! – подумал тогда Мировой, разглядывая эту доску. – В России тысячи деревень и городов немцы превратили в руины! Петербург расстреливали. Петергоф разграбили. Да что говорить! А здесь десяток каменных мешков пострадал, так они вспоминают почти сто лет. Судьба этого народа – вечно быть чьими-то вассалами и прихлебателями».
Затем в памяти нарисовался Стокгольм. Этот город ему очень понравился. Как и Питер, основан на островах. Красавец. Видно, что шведы – не прибалтийские чухонцы. У них все свое – и история, и культура.
Больше всего его удивило надгробие Ярла Биргера. Да-да, того самого Ярла Биргера, который в тысяча двести сороковом году приплыл в устье Невы с войском. И хотел покорить Новгород. Тогда он был молодым зятем шведского короля. Горячим скандинавским парнем.
И юный князь Александр дал ему урок на всю жизнь.
В последние годы либеральные историки с пеной у рта доказывали, что стычка эта была самой обычной. И не такой уж важной в нашей истории. «Вот брехуны! – думал Олег Павлович. – Никакой он не разбойник был, этот Ярл Биргер. Он потом был регентом шведского престола. Четыре года практически правил Швецией. И, между прочим, основал в тысяча двести пятьдесят втором году прекрасный город Стокгольм. И за все это удостоился золотой могилы в центре города возле ратуши, прямо у основания главной башни. Очень сильный и достойный противник. А музей Ваза? Флагмана королевского флота. Это нечто сюрреалистическое…»
Мировой, когда увидел этот уникальный, фантастический корабль, чем-то похожий на воспетый в легендах Летучий Голландец, испытал шок и трепет.
– Если хотите, мы можем взглянуть на Стоунхендж?! – полувопросительно, полуутвердительно говорил между тем юный масон.
Олегу не хотелось тратить драгоценное время на разглядывание кучи камней, расставленных несколькими кругами в поле. Но Марина выказала желание. И он тоже нехотя согласился.
«Ягуар» затормозил на большой обустроенной площадке. И их гид стремительно исчез в похожем на склад здании музейного комплекса.
Они вышли из машины и оказались посреди «стада» больших туристических автобусов.
