скачать книгу бесплатно
Мировой посмотрел-посмотрел на окружающих и понял, что его туманным мечтаниям о всеобщем братстве, равенстве и прочих вещах не сбыться никогда. Потому что люди остаются людьми. И ему не надо пытаться переделывать их. Надо продолжать работать с тем материалом, что имеется в наличии.
На этом и остановился.
С тех пор у Мирового не стало любимчиков и постоянных фаворитов. Олег, который раньше отличался открытостью характера и готовностью поделиться с ближними и радостью, и горем, стал скрытен и подозрителен.
Так и не обретя новых друзей в компаньонах, он стал искать их на стороне, среди мистически настроенных знакомых.
Еще в первые годы после возвращения в Петербург он узнал, что город, а точнее, Балтийский флот был колыбелью русского масонства. Отсюда пошли все русские ложи.
Один из тех, с кем он служил в Кронштадте, и свел его с вольными каменщиками.
Они стали для Олега «братьями».
Несколько лет Мировой ходил в учениках. А в прошлом году случилось великое событие, которое он любит вспоминать до сих пор. Он стал мастером.
* * *
Когда-то на берегу прозрачной речки, в сосновом лесу находилась элитная туристическая база. Добротный дом и несколько коттеджей. Принадлежала она крупному оборонному предприятию.
Как водится, в девяностые предприятие разорили, а турбазу бросили на произвол судьбы. И она много лет простояла бесхозная. Пока не приехали какие-то серьезные и важные люди. Они осмотрели то, что осталось от этого комплекса, и убыли восвояси.
А летом на турбазу прибыли техника и рабочие. Началось возрождение, но уже не туристического объекта.
На этом месте появилось крупное прямоугольное здание, ориентированное строго на оси восток – запад.
В самом здании выгородили три помещения. Две небольшие комнаты и большой зал, в котором можно удобно разместить хоть сотню человек.
День за днем, месяц за месяцем шли отделочные работы. И вот наступило время, когда снова приехали серьезные важные люди, чтобы принять работу у строителей.
Что же предстало их взору? Храм! Масонский храм!
С тремя колоннами, стоящими посередине зала. Дорической, ионической и коринфской. С голубым потолком, изображающим звездное небо. Со стенами, на которых нарисованы орудия труда вольных каменщиков: молотки, уровни, циркули, угольники. Наконец, с мозаичным полом, состоящим из расположенных в шахматном порядке черно-белых плиток.
В центре этого пола между колоннами стоял алтарь. А по сторонам от него – камни. Слева – грубый, неотесанный. Справа – совершенно гладкий, отполированный.
В восточной части зала, на возвышении в семь ступеней, расположили кресла начальствующих. Эти места были отделены небольшой деревянной балюстрадой с калиткой посередине.
Над этим символическим престолом – лучезарная дельта с всевидящим оком в центре. Справа от нее – изображение солнца, слева – луны.
На престоле у начальствующего лежали папка с патентом на работы, конституция ложи и регламент масонских работ. А на алтаре в форме куба – три священные для каждого масона вещи. Книга Священного закона, циркуль и наугольник. Каждая вещь – символ.
При этом Священная книга была открыта на первой главе Книги Бытия.
Серьезные люди заглянули в нее. И один из них прочел:
«И сказал Бог: да будет Свет. – И стал Свет».
Вот так и возник храм объединения вольных каменщиков под названием «Великий восток народов России». А точнее, его ложа «Пифагор».
В этом-то месте и состоялось некоторое время назад посвящение его, Олега Мирового, в третий градус. В степень мастера.
Тот день Олег помнит до мельчайших деталей. Он приехал в ложу в приподнятом настроении. Совсем не в том, как в первый раз. (Тогда он был робким «профаном» с завязанными глазами, расстегнутой до пупа рубахой, без ремня, с закатанной штаниной.) Теперь ему не нужно было объяснять, что циркуль символизирует небесный план, наугольник – символ земного бытия, уровень означает равенство всех братьев, всех людей перед Богом, отвес – праведность и духовную прямоту. А молоток – власть мастера. И посвящать его будут ритуальным мечом с волнистым лезвием. Таким, каким по преданию обладал ангел, стоявший с пламенным мечом у ворот Эдема.
Он спокойно, не как ученик, а как равный, прошедший немалый духовный путь, сидел в комнате и ждал начала обряда.
Пока великий мастер ложи проверял, исполнены ли все условия для начала ритуалов, Олег прислушивался к голосам, которые раздавались в главном зале:
– Собрана ли ложа? – слышался ему голос мастера. – Покрыта ли? Освещена ли?
Вслушиваясь в вопросы и ответы, Олег понимал, что кворум есть и охрана ложи обеспечена.
Следом начиналась административная часть. Перекличка членов ложи. Зачитывались протоколы прошлого собрания.
В общем, все шло, как положено. Ритуал соблюдался.
Олег знал легенду, на которой основывается ритуал посвящения. И хотя ему предстояло выслушать ее от великого мастера, он уже тогда, в комнате ожидания, вспоминал ее:
«Царь Соломон решил строить храм. И построить его надо было так, чтобы он своим видом, внутренним убранством, украшениями и декором мог в виде символов передать потомкам божественные знания, которыми обладал сам царь.
Соломон собрал строителей. Назначил главным из них некоего Адонирама – человека, обладавшего знанием “божественной истины”.
Адонирам разделил своих подчиненных строителей на три степени. Самыми многочисленными из них были ученики. На следующем месте – товарищи. И самыми привилегированными и, соответственно, самыми высокооплачиваемыми, стали мастера.
Каждой группе, условно говоря, специалистов Адонирам дал символическое слово. Вечером после работы все шли к казначею. И говорили свое заветное слово. И казначей, понимая, с кем имеет дело, соответственно оплачивал их труд.
Мастера получали самую высокую плату.
Слова были такие: ученикам – слово Иоаним. Товарищам – Вооз. А мастерам – Иегова.
Конечно, другие мастерам завидовали. Потому что они получали более высокую плату.
И вот трое работников решили, что им надо выпытать у Адонирама мастерское слово. И потом воспользоваться им для своих целей.
И вот трое подмастерьев выследили Адонирама. Первый из этих негодяев подошел к нему у южных ворот. И стал, угрожая, требовать, чтобы мастер назвал ему заветное слово.
Но Адонирам отказался.
И тогда подмастерье ударил его молотком.
Мастер бросился бежать.
Но второй заговорщик уже у северных ворот нанес ему удар киркой.
Адонирам, подбежав к колодцу, бросил туда священный наугольник – символ духовного всесовершенства (на нем было начертано таинственное изображение духа Иеговы).
Но тут его у восточных ворот настиг третий заговорщик. И нанес ему смертельный удар циркулем.
Затем убийцы унесли и схоронили тело.
На следующий день царь Соломон начал поиски своего пропавшего мастера. И посланные нашли его, так как убийцы, закопав Адонирама, воткнули в разрыхленную землю веточку акации. А эта веточка сразу же зазеленела…»
Вот эта великая легенда и легла в основу обряда посвящения дорогого «брата» в мастера.
Из главного зала раздалась команда, и Олег Павлович, одетый в соответствующее рубище, появился у жертвенника.
В тот день храм был особенным. Вся ложа была затянута черной тканью. На стенах развешаны черепа и кости. И под ними надписи: «Memento mori».
На полу, скрывая «шахматную доску», лежал огромный ковер с нашитыми на нем «золотыми буквами». По сторонам стояли светильники. А рядом, словно поддерживая их, – скелеты.
Заходя, он еще подумал тогда: «Где же они их взяли? Неужели в магазине, где продаются пособия для медицинских вузов?»
И эта мысль чуть не разрушила весь тот возвышенный строй мыслей, с которым он пришел тогда на свою инициацию.
Но, увидев, что все братья принимают «горестный вид», он спохватился и встал, как положено, по правую сторону жертвенника.
Вокруг были знакомые лица. Банкиры, управленцы, депутаты, проходимцы, чиновники. Все в белых перчатках, белых фартуках. На шеях у многих цепи с символами и масонскими знаками.
Великий мастер, усатый, с одутловатым лицом, был одет в мантию и весь прямо-таки осыпан символами. На руке у него блестело огромное кольцо с черепом и костями.
Начинался театрализованный обряд. Тремя «ударами» молота он, посвящаемый, Олег Павлович Мировой, «повергался» в гроб.
Пока он тихо лежал, его покрывали красной тканью, символизирующей кровь. На сердце клали золотой треугольник с монограммой, означающей слово «Иегова». И веточку акации.
Олег помнил, что лежать на жесткой доске ему было чертовски неудобно. Помнил, как вокруг него под траурную мелодию шествовали братья. А потом встали вдоль квадрата и, взявшись за руки, образовали так называемую братскую цепь.
Затем наступил самый главный момент.
Его подняли из гроба. Подвели к алтарю. И поставили на одно колено.
Досточтимый мастер произнес над ним фразу, которая используется всеми масонами без исключения:
– Во славу Великого Архитектора Вселенной я утверждаю тебя в третьей степени мастера нашего цеха…
Один из стоявших рядом офицеров ложи подал досточтимому мастеру длинный меч. И тот, подняв его на вытянутую руку, легко коснулся сверкающим лезвием плеча и темени Олега.
Все свершилось.
– Встань, новоиспеченный мастер! – провозгласил магистр.
Затем взял Мирового за плечи, поднял его. И трижды облобызал. Как и принято между полноправными членами ложи.
А потом была праздничная совместная трапеза, братская агапа.
Столы были составлены буквой «П». В центре стоял досточтимый мастер. Перед ним в этом пространстве, образуемом столами, был поставлен небольшой походный алтарь, на который возложены Библия, циркуль и наугольник. Вдоль стола, по его середине была протянута голубая лента. На ленту в одну линию были поставлены бокалы всех собравшихся в ложе братьев.
Каждый тост начинался с того, что мастер призывал виночерпия «зарядить пушки». (По старинной военной традиции столовые принадлежности у масонов носят военные или армейские названия: бокал – «пушка», салфетка – «знамя», вилка – «сабля», вино – «крепкий порох», вода – «слабый порох», тост – «залп», наполнить бокалы – «зарядить пушки».)
Пошли тосты. Всего тринадцать. Сначала – за страну, где работает ложа. Потом – за президента. За всемирное братство вольных каменщиков. За великого мастера. За досточтимого мастера. И за него, мастера Олега Мирового…
И последний традиционный тост. Тост привратника. Поэтичное поминовение всех вольных каменщиков, рассеянных по всему лицу земли. После этого церемониальная часть закончилась. И начались приватные разговоры между масонами.
Прокурор, судья, банкиры, наместник, мэр. Здесь есть люди, облеченные властью. И тут они могут поговорить о делах. Да, приятно вспомнить на досуге Олегу Павловичу те незабвенные мгновения и теперь, отправившись в свое путешествие вокруг Европы, выполнить важное поручение братства.
Ну, а на гарнир у него вот такая вот отдельная история с этой светской дамой, которую он никак не может понять.
Вообще, конечно, его женщины – это, можно сказать, отдельная история.
Мировой не то чтобы убежденный холостяк. Нет. Несколько лет назад он даже женился. Но, как сейчас модно говорить, что-то пошло не так. И ему пришлось срочно развестись.
Конечно, женщины липли и старались охомутать его. Мировой никому не отказывал. Так что «фаворитки на час» иногда задерживались. А иногда и нет.
Он щедро награждал своих подружек: кого – квартирой, кого – хорошей иномаркой. И, нагулявшись, давал им отставку.
У него даже сложилось определенное правило по этой части: никогда не держать женщину в любовницах больше двух лет. Потому что это чревато и для тебя, и для нее. За два года страсть утихает. И приходит трезвый расчет.
Второе. Женщину тоже нельзя питать ложными надеждами. Сорвал цвет. И в сторону. Авось кто-нибудь подберет. Так вот он строил свои отношения с молодыми.
Ну а с теми, кто уже все понимает, было еще проще.
Недавно Мировой вообще изменил систему. Он перешел на прямые товарно-денежные отношения. Познакомился с директором одного так называемого модельного агентства. И тот за разумную цену предлагал ему услуги молодых свежих моделек.
Вот такой эволюционный путь к этому кораблю прошел Олег Павлович Мировой.
* * *
«Как провожают пароходы? Совсем не так, как поезда, – пелось когда-то в популярной советской песне. И добавлялось: – Морские медленные воды – не то, что рельсы в два ряда!»
Где те времена? Где та страна? Где провожающие на причале? Ничего этого теперь нет! Террористы так незаметно перестроили нашу жизнь, что проводов отходящих пароходов с многочисленной толпой больше не увидишь.
И ходят корабли теперь не по звездам, а по спутникам, точнее по GPS-навигаторам. Так что и штурманы в привычном понимании слова на современных судах уже не нужны. Как не нужны и суровые капитаны с трубкою в зубах. Они остались в прошлом.
Но, к счастью, еще осталось море. Эта завораживающая, зыбкая, то полная неги и покоя, готовая убаюкивать человека, то суровая стихия.
Они вышли на палубу вместе. Постояли на прохладном ветру. Посмотрели на уплывающие в дымке пологие берега. И отправились вниз.
В роскошном салоне, где перемешались кресла и столики, уже собралась почти вся их группа. Человек так тридцать. И разговор шел о правилах жизни на борту.
Гид – бойкая, разбитная питерская хабалка, чем-то похожая на Нобчак из «Дома-2», толкует им с едва заметным малороссийским говорком:
– Сичас, через два часа будет дан сиг’нал! Один короткий, три длинных. Он будет слышен в каждой каюте. По этому сиг’налу вы должны будете взять с собой спасательные жилеты из шкафа в каюте и спуститься на третью палубу, где висят спасательные шлюпки…
Народ хмуро, но терпеливо внимал речам гида.
А Мировой тем временем разглядывал своих попутчиков, пытаясь понять, кто есть кто.
Все изменилось с советского времени. Появились абсолютно новые типы.
«Вот, например, – думает он, глядя на мужчину с абсолютно неестественными, гигантскими, выпирающими из-под майки бицепсами-трицепсами, – это, – дает он ему прозвище, – «Анаболический атлет». Жрет таблетки и, как бройлер, мгновенно набирает мышечную массу. С этим все понятно. По-видимому, он компенсирует гигантскими искусственными мышцами какую-нибудь детскую обиду. Может, его били в школе, как слабака. А он мечтал: вот вырасту, стану могучим и всем покажу!»
