Кукловод

судьбы. Босоногое детство, общага… Перебивался, бед

ный, с хлеба на воду. И вдруг здорово подфартило – его

дядька скопытился и оставил ему целое состояние. Эй,

крошка, ну-ка, улыбнись!

Тамара молча смотрела за окошко.

Обидчивая штучка! Вот и хорошо. Мне это на руку.

* 

Вы и вправду краснеете при виде красивых жен

щин? – томно спросила Валя, щуря зеленоватые глаза.

Она сидела вполоборота, опершись правой рукой на подлокотник, а левую вытянув вдоль спинки моего сиденья. Край платья сполз – как бы сам по себе – чуть ли не до трусиков.

Картина была впечатляющей.

* 

Разве вы не знаете Лорена? Известное трепло!

* 

Обижаешь, парень, – отозвался Лорен не без до

сады. Кажется, он не ожидал от меня столь независимого

тона.

* 

По-моему, Лорен сегодня шутит не очень удачно, —

поддержала меня Валя. – Правда? – и, будто невзначай,

слегка коснулась ноготками моего колена. – Кстати, куда

мы движемся?

* 

В Жердяевку, на мою дачу.

* 

В Жердяевку?! Ты слышишь, Тома?! – Она по

вернулась к подруге.

* 

Дай мне сигарету, – отозвалась наконец та.

Я молча открыл «бардачок». Внутри лежало несколько пачек американских сигарет. В ту пору их можно было купить только в «Березке».

* 

О! – Валя удостоила меня еще одним откровенным

взглядом.

* 

Может, музыку? – Я включил магнитофон. Поли

лась мелодия модного французского оркестра под управ

лением Поля Мориа.

Мои пассажиры притихли.

Глянув в зеркальце, я увидел трогательную картину: Лорен и Тамара прижались друг к дружке, закрыв глаза, тихие, как голубки.

Ну, посмотрим…

Промелькнул мостик перед въездом в Жердяевку.

Еще немного, и мы – на даче.

Опять начались восторги, ахи, охи; Валечка поглядывала на меня все пристальнее.

Я провел гостей по дому и двору, показав им все, кроме башенки. Особое восхищение вызвал бассейн, до краев наполнены прозрачной голубой водой. ( Я-то полагал, что после утреннего угощения мой сторож пьяненько спит, и подивился сейчас его расторопности. Бойкий старичок! ) Притом в шкафчике я обнаружил стопку чистых, свежевыглаженных простыней и банных полотенец.

В какой-то момент мой слух уловил, как Валя шепнула подруге:

– Вот живет парнишка, а? Это тебе не Лорена подкармливать.

Наши прелестницы тут же заявили, что хотели бы поплавать перед застольем.

Я предупредил, что накрывать будем на веранде, и пожелал им поплескаться от души.

Мы с Лореном остались вдвоем.

Некоторое время он наблюдал, как я выставляю на стол деликатесы и бутылки, затем спросил, не скрывая удивления:

– Парень, кем же был твой дядя?

– Шпионом, – хмыкнул я.

– Я в шпионы бы пошел, пусть меня научат! – продекламировал Лорен. – А ты?

– А я уже пошел.

– Слушай, похлопочи за меня, а? – взмолился он.

– Могу, если откровенно ответишь на один вопрос…

– Насчет Жанны, что ли? – заулыбался он.

– Ты лично платил когда-нибудь женщинам?

– Я?! – он чуть не задохнулся от возмущения, как если бы я обвинил его в импотенции. Затем вскинул голову, словно предоставляя мне возможность оценить классическую соразмерность черт его лица: – Зачем МНЕ им платить?!

То ли разговор в машине его чем-то уколол, то ли свалившееся на меня богатство раззадорило, но он вдруг разоткровенничался, заговорив назидательно-менторским тоном:

– Есть ведь, парень, и другая сторона медали. Существуют в этом мире женщины, у которых водятся деньжата. И не только всякие там богатые старухи. Уверяю тебя. И им тоже хочется вкусить земных радостей. И они не скупятся на расходы. А ведь красивых мужчин мало. – Он снова вскинул голову. – А меня, как видишь, природа не обделила, за что я весьма ей благодарен. Знаешь, как они кидаются на меня? Знаешь, что позволяют? Как будто последний день живут на свете! Состарюсь – обязательно напишу мемуары, вот тогда мир узнает, кто такой Лорен!– Он выдержал паузу. – Если бы я захотел, у меня уже давно было бы все. Куда там твоему дяде! Но я не тороплюсь. Еще годика три – до окончания института – попасусь в свое удовольствие, а там займусь обеспечением будущего…

– Тамара тоже делает тебе подарки?

– Нет, парень. Это тот редкий случай, когда сошлись крайности. Мы наслаждаемся друг другом и пока что взаимно счастливы. – Он оглянулся на дверь: – Уговор! О моих похождениях на стороне – ни слова, ни намека. – Затем снова принял расслабленную позу» – А вот тебе, парень, стоило бы сделать Валечке достойный подарок. Не обижайся, но разница в классе все же чувствуется. Только без грубостей. Очень тактично. Мы ведь цивилизованные люди и должны все делать красиво… Кстати, в какой келье приземлиться нам с царицей Тамарой?

Я указал на дверь рядом с лестницей.

– А вот и мы, – послышался мелодичный голосок Тамары. – Не соскучились?

Обе женщины появились на веранде – разрумянившиеся и посвежевшие, повязавшись простынями на манер древнеримских туник. Надо полагать, никаких одежд под простынями не было.

* 

Ого, как нас встречают!

* 

Ну-с! С легким паром! – Лорен вскочил с кресла

и занялся бутылкой.

* 

Мы же не из бани, – рассмеялась Тамара.

* 

Кстати, – вмешался я, – тут у меня на довольствие

взята одна старушенция. Стряпает божественно. Может, закажем шашлыки?

* 

Прекрасная идея. – Улыбка Вали обещала все!

* 

На вечер, – решительно заявила Тамара. – Надо

же немного отдохнуть с дороги… – Она призывно посмот

рела на Лорена.

Тот чувствовал себя как рыба в воде.

* 

Коньячок? Водочка? Ром? С чего начнем, милые

дамы? Тебе, Томочка, сухенького, как всегда?

* 

Коньяк! – капризно потребовала красавица.

– Мне тоже, – вторя подруге, сказала Валя.

* 

Него хочет женщина, того хочет Бог, – напыщен

но изрек Лорен, легко и непринужденно входя в роль

тамады.

* 

Первый тост – за любовь! – воскликнула Тамара.

* 

Нет, царица моей души! – мягко возразил Ло

рен. – Первый бокал, дорогие друзья, мы поднимаем за

святого человека, благодаря которому оказалась возмож

ной сегодняшняя встреча. Я имею в виду благороднейшего

дядюшку нашего общего друга Вадима. Подумайте сами,

насколько счастливо сложились обстоятельства, что Вади

ку выпала честь быть единственным его наследником! А

если бы дядюшка был женат?! Расхаживала бы сейчас по

этим чудесным коврам какая-нибудь старая карга, нудно

ворча и ругая молодежь за безнравственность. Бр-р-р! Я

уверен, – патетически воскликнул он, – что дядина душа

взирает в этот момент на нас с небес и радуется наше

му трогательному согласию. Так отдадим же должное его

светлой памяти! Пусть и ему нальют ангелы и он выпьет

вместе с нами. За дядю!

Второй тост, не заставивший себя ждать, был, разумеется, за любовь. Третий – за благополучие этого дома.

Вскоре мои гости захорошели, чему я был только рад. Сам я пил глоточками.

Постепенно общий разговор за столом становился все более откровенным, окончательно перейдя на сексуальные рельсы.

– Танцуют все! – возвестил Лорен и, включив магнитофон, выдернул Тамару из-за стола.

Я, естественно, пригласил Валю.

«Туники» наших красавиц оказались с секретом. Они так ловко повязали простынки, что при резких движениях края расходились, обнажая соблазнительную полоску тела от самого плеча.

Лорен и Тамара вновь принялись целоваться.

Валя на миг, будто случайно, прижалась ко мне, так что сквозь тонкую ткань я ощутил ее твердые соски, и тут же легко отстранилась. Но я не торопился воспылать. Вовсе не из-за ее прелестей я организовал это мероприятие. Впрочем, и радости любви никуда от меня не денутся.

Лорен, не отрываясь от губ Тамары, уводил ее вглубь комнаты. Наконец они оказались у заветной двери и скрылись за ней.

Ну, пора!

Я послал в нужном направлении мощный импульс биополя. Не скупясь. От всей души.

– Вадим, что с тобой? – недоуменно спросила Валя.

– Всё в норме.

– Но ты какой-то… вялый… что не так?

–Извини. Задумался на минуту.

– О чем?

– Никак не решу, что именно тебе подарить.

– Тебе помочь? – на ее губы вернулась улыбка.

Я подвел ее к серванту. В одном из отделений хранилась шкатулка с «дядиными» драгоценностями. Не знаю уж, как они у него оказались, коли он не интересовался женщинами. Выбрав изящные сережки с бриллиантами, я протянул их Вале:

– Тебе нравится? Они твои.

Зеленые глаза красавицы вспыхнули огнем, ухоженные пальчики сами потянулись за подарком.

– Милый! – теперь в ее голосе было столько искренней нежности! – Ты меня хочешь?

– Конечно!

– Куда идти?

Я молча кивнул на лестницу.

Поднимаясь, она небрежно, с грациозной бесстыдностью, сбросила с себя простыню.

Уже в комнате сама подтолкнула меня к постели, шепча:

– Ложись… Нет, не так… Я умею быть благодарной…

Нет слов, ей удалось бы вскружить мне голову, если бы часть моего сознания не была направлена на Лорена. Я так неистово ненавидел этого херувимчика, этого самовлюбленного павлина, что не смог в полной мере отдать должное изощренным ласкам Валентины. Наверное, поэтому мне вдруг подумалось, что вчера с Алиной, этой ресторанной шлюшкой, я испытал куда более острые ощущения.

Я поднялся.

– Ты куда? – удивилась Валентина.

– Пойду распоряжусь насчет шашлыка.

– А после мы повторим, да? Ты хочешь?

– Еще как!

Натянув брюки, я, насвистывая, спустился в гостиную.

Лорен сидел в кресле, кутаясь в простыню, и нервно курил. Вид у него был растерянный. Я бы даже сказал – пришибленный.

– Старичок, я иду заказывать шашлычок, – невольно срифмовал я, садясь напротив. – Информируй свою царицу Тамару.

Он провел ладонью по лицу, не слыша меня.

– Ч-черт, кажется, я перебрал. Ну и забористый у тебя коньяк!

Я весело рассмеялся:

– По тебе не скажешь, что ты перебрал. Выглядишь как огурчик!

– Дьявольщина… – пробормотал он. – Такое со мной впервые.

Я сделал вид, что не понял.

– Слушай, давай вмажем еще по рюмашке? За прекрасных дам и их страстных кавалеров!

– Попозже… – Он встал и снова скрылся за дверьми спальни, где, как я знал наверняка, закончился только первый акт драмы. Оттуда глухо доносился раздраженный голос Тамары – сладкая музыка для меня.

Прихватив платье и трусики Валентины, я снова поднялся наверх. Мое биополе по-прежнему контролировало психик Лорена и диктовало ему мою волю. Этот спектакль я намеревался довести до конца.

Валентина, по-прежнему обнаженная, сидела перед трюмо, разглядывая своё отражение.

Одарив меня нежнейшим взглядом, она провела рукой по мочкам своих ушей, где уже красовались подаренные сережки.

– Вадик, ну скажи, что я стала еще красивей!

– Ты восхитительна! Однако сделаем перерыв. –Я протянул ей одежду. – Нас ждут внизу.

– А-а.. Наши влюбленные… – она неспешно начала одеваться. – Послушай, заинька, на следующей неделе мой благоверный уматывает в командировку. Я смогу оставаться у тебя на ночь. Хочешь?

– Почему бы и нет?

Но в действительности я думал о другом. Да еще это «заинька» подействовало на меня как холодный душ.

Мы спустились вниз как раз к финальной сцене.

Дверь спальни резко распахнулась. Оттуда выскочила Тамара, закутанная в простыню, злая как мегера. Выхватила из пачки сигарету, поднесла ее к губам, но тут же отшвырнула в сторону.

– Шашлычок уже маринуется, – бодро сообщил я.

Тамара не ответила. Взрыв назревал.

Появился Лорен. Мрачный. Совсем мрачный. Взяв сигарету, долго чиркал зажигалкой.

– Друзья! – воскликнул я. – Не пора ли нам продолжить веселье? Лорен, наливай!

Тот тяжко вздохнул:

– Что-то я сегодня не в форме…

– Надо меньше таскаться по бабам, если имеешь дело с порядочной женщиной! – сорвалась Тамара. – тогда всегда будешь в форме!

Валя удивленно вскинула голову. Всецело сконцентрированная на сережках, она проглядела перемену в настроении приятелей.

– Это я-то таскаюсь?! – вспылил Лорен. – Да я уже полгода ни на кого другого не смотрю! Скоро совсем евнухом заделаюсь!

– Полгода?! – яростно выкрикнула Тамара. – Думаешь, не знаю, что ты регулярно трахаешься с Валькой?! За дурочку меня держите?!

– Тамара, как тебе не совестно… – сощурилась Валентина, великолепно разыгрывая искреннее возмущение.

– Заткнись, сучка!

– Ну, знаешь, милая… Придержала бы язычок. На самой клейма негде ставить.

– Томочка, это уже слишком…

Да-а… Блестящая получилась концовка. Я, признаться, и не надеялся на подобное. Как автор, я мысленно аплодировал себе.

– Нет, какие суки! – разбушевалась Тамара, окончательно впадая в транс. – Они меня же еще упрекают, б…и! Да пошла ты подальше, любимая подруга! А ты, красавчик, займись, пока не поздно, своим стерженьком! Что-то он стал у тебя слишком мягким! И не вздумай мне больше звонить! – Она раздраженно пнула стул и опрометью бросилась к бассейну. За одежкой, надо полагать.

– Лорен! – я проникновенно посмотрел на опозорившегося бонвивана. – Беги за ней, не дай бог, утопится.

Мрачнее тучи, он последовал за любовницей.

Валя подошла ко мне и легким движением руки взъерошила мои волосы.

– Тамара – истеричка. Да и фантазерка к тому же. Всё, что она сказала о нас с Лореном , – выдумка. – Ее чистые глаза излучали трогательную невинность. – Завтра сама прибежит извиняться. Но лично мне ее заскоки уже осточертели. Знаешь, заинька, а пусть они оба проваливают ко всем чертям со своей мексиканской любовью! Хочешь, останусь на ночь? Дома будет скандал но я останусь. Хочешь?

Нет, я уже не хотел. Я послал ей мысленный приказ позаботиться о несчастной подруге.

В комнату вновь влетела Тамара и решительно потребовала от меня:

– Отвезите меня в город!

– Томочка, я бы с удовольствием, но, – я кивнул на бутылки, – дальше первого поста ГАИ мне не уехать.

Она едва не испепелила меня взглядом:

– Вы все тут заодно! – Ее губы прыгали. – Дай бог, чтобы этот дом сгорел! Чтобы он провалился сквозь землю! Чтобы его разорвало в клочья! Ненавижу! – затем круто развернулась на каблучках и выбежала наружу, громко хлопнув дверью.

– Валя! – Я пристально посмотрел на партнершу. – Ее нельзя оставлять одну. Видишь, в каком она состоянии? Вот деньги на такси.

– Думаю, ты прав. – Она взяла деньги, горячо поцеловала меня в губы, затем сунула в руку бумажку: – Мой телефон. Позвони, когда захочешь.

– С удовольствием, милая.

Когда она вышла, я смял бумажку и бросил в пепельницу. Лишние хлопоты. Мне доступны тысячи подобных Валь и Тамар.

Лорен сидел будто пришибленный мешком.

– Не переживай, – философски изрек я. – Завтра помиритесь.

– Да при чем здесь Тамара! – воскликнул он. – Первый раз со мной такое, понимаешь?!

* 

Послушай, Лорен, не делай трагедии из пустяка.

* 

Хороши пустяки!

* 

Плюнь! Сейчас выпьем, закусим… Или вот что…

Давай пригласим других дам? Попробуешь еще разок.

Вдруг получится?

Он посмотрел на меня как на привидение, поднялся и вдруг скользнул вдоль стеночки к выходу.

– Старичок, теперь ты знаешь, где можно славно повеселиться, – напутствовал я его. – Приходи в любое время. Один или с девицами. Всегда рад тебя видеть.

Лорен вдруг сиганул, как заяц, в открытую дверь, а там его и след простыл.

Выпив с чувством и расстановкой рюмочку коньяка, я вышел во двор и устроился на лавочке под высоченной корабельной сосной. Хорошо!

Калитка открылась.

На кирпичную дорожку ступила румяная и полная благообразная старуха, этакая бабушка-сказочница, бабушка-няня, закутанная в три кофты.

– Здравствуйте, Вадим Федорович! Мой дед передал, что вы велели прийти.

Ага, вот она какая, Фекла Матвеевна!

* 

Не велел, Фекла Матвеевна, а просил.

* 

Наверное, хотите, чтобы я приготовила ужин, – продолжала она, тепло улыбаясь.

* 

Я хочу, Фекла Матвеевна, – ответил я, – чтобы

вы посидели немножко рядом со мной и рассказали про

моего дядюшку.

* 

Да уж не знаю, чего и рассказывать, – развела она

руками, однако на скамеечку села. От нее пахло топленым

молоком и свежим хлебом.

* 

Что он был за человек?

* 

Человек как человек. Приличный. Вежливый. По

рядок в доме любил.

* 

Вы приходили убирать в башенке?

* 

Это на верхотуре? А как же! Там-то он и писал

свои бумаги. Ночи напролет.

* 

Писал или печатал на машинке?

* 

Никаких машинок я у него не видала. Рукой он

писал. Шариковой ручкой. А вот что да зачем – врать

не буду. Свои бумаги он всегда держал под замком. Ничего

на столе не оставлял. А хоть бы и оставлял – мне без

разницы. Я его каракули еле-еле разбирала. Да и сама не

шибко грамотная.

* 

Про какие каракули вы говорите?

* 

Ну, как же… Он сидел в своей башенке когда до

шести утра, когда до семи, а после укладывался на боко

вую. А мне, значит, оставлял записку, что приготовить на

обед да что по дому сделать. Вот и гадала иной раз по

целому часу, что он там такое написал: то ли винегрет

просит, то ли виноград. А перепутаешь, он сердится. А

разве я виноватая? Сколько раз просила: «Юрий Михайлович,

да напиши ты разборчивей, я и не напутаю». А он:

«Ладно, ладно». А сам – опять по-старому. Нет, хороший

человек был ваш дядюшка, грех жаловаться, вот только

почерк имел совсем скверный.

* 

У вас остались эти записки?

* 

Зачем они мне? – простодушно удивилась она. —

Прочитаю – да в печку. Не люблю, когда в доме соби

рается сор. – Тут она снова посмотрела на меня: – Так

приготовить вам ужин?

У меня вдруг разыгрался аппетит.

* 

А не состряпаете ли пельмени, а, Фекла Матве

евна?

* 

Это можно, – покладисто кивнула она. – Пельмени у меня как раз фирменное блюдо. Ваш дядюшка уважал

их без памяти. Бывало, по две сотни за раз откушает. Вам

какие – сибирские, уральские? С маслицем, с уксусом?

Или, может, обожаете со сметанкой?

* 

На ваше усмотрение, Фекла Матвеевна.

* 

Не сомневайтесь, – по-домашнему улыбнулась

она. – Жить будете как у Христа за пазухой.

* * *

Над Жердяевкой быстро сгущались сумерки.

Я остался один в этом огромном доме. Медовый запах весенней зелени заползал в раскрытые окна. Тишина была полной, лишь иногда где-то в стороне стучала электричка. Двор, обсаженный по периметру кустами и деревьями, казался изолированным от всего мира.

Иногда в недрах дома скрипела половица или ступенька, и тогда казалось, что это дядя – или его призрак – бродит по бывшим своим владениям.

Неожиданно я вспомнил, что у меня и вправду был дядя – Юрий Михайлович – сводный брат моей матери. Но они с детства росли в разных семьях и даже не переписывались – связь была утрачена. Лишь однажды по какому-то случаю у нас дома возник разговор о мамином брате, и моя память, оказывается, сохранила его имя. Надо будет съездить к матери да расспросить о нём поподробнее.

Я поднялся в башенку и, включив свет, расположился за столом перед пишущей машинкой. Неважно, откуда она взялась. Хотя – тоже вопрос. Вставил в каретку чистый лист бумаги. Печатать я не умел, но надеялся овладеть этим навыком.

Совсем недавно у меня возник сюжет нового рассказа. Несколько первых абзацев уже отшлифовались в сознании.

Я принялся печатать одним пальцем:

Наш спасательный крейсер «Гепард» достиг планеты Скалистая Пустошь в звездной системе Амальбара. За последние полгода здесь бесследно исчезли два коммерческих звездолета. Пропажу первого еще можно было списать на роковую случайность. Но когда в том же секторе при тех же загадочных обстоятельствах сгинул второй корабль, стало ясно, что дело нечисто. Потому-то к Скалистой Пустоши и был направлен «Гепард»…

Замысел рассказа казался мне оригинальным, но ведь произошло столько событий! Я глянулся Мамалыгину, стал агентом планеты Би-Ар! Может, я – единственный из фантастов, пусть даже и начинающих, кто контактирует с внеземным разумом. Не лучше ли мне подождать, пока эти контакты оформятся определеннее? Наверняка мое творчество получит невиданный импульс. Я совершу прорыв в избранном жанре. Говорил же кто-то из великих, что всякий плод должен созреть. Куда мне торопиться теперь, когда мне обещана долгая и обеспеченная жизнь? Пусть зелень нальется сладким соком.

А пока… Надо копить впечатления, отведать по кусочку всего, что существует в нашем мире. Сегодняшний день был удачным. Я опозорил Лорена, перессорил близких подруг,– публику, которая поначалу смотрела на меня как на застенчивого подростка. Чем не наслаждение? А завтра затею новую кутерьму…

Я встал из-за стола и отправился в постель, жалея уже, что не оставил Валентину на ночь. Находиться одному в темном уединенном доме было жутковато…

* * *

Поднялся я ранним утром. Живой и невредимый, несмотря на странные, полукошмарные сны. Завтракать после вчерашней обжираловки не хотелось. Я поплескался в бассейне, вспоминая гримасу Лорена, с которой тот сбежал со двора. Хорошо! Одевшись, выпил чашку кофе и вывел машину за ворота.

После недолгих колебаний решил заскочить домой, чтобы облачиться посногсшибательнее, – сегодня на очереди стояла Жанна. Мне не терпелось удостовериться, так ли она доступна, как распинался о том Лорен, оплошавший любовничек, ха-ха!

Асфальт летел под колеса, свежий ветерок приятно обдувал руку, жизнь обещала радости, победы, исполнение всех желаний…

Я и не заметил, как домчался до дому.

Я уже подходил к подъезду, когда за густым кустарником, которым была обсажена дорожка, послышался подозрительный шум.

Передо мной появилась… Алина.

Видок у нее был великолепный: прическа взлохмачена, под правым глазом синяк; платье на боку разорвано. Дрожа то ли от страха, то ли от утренней прохлады, она бросилась ко мне.

– Миленький, у тебя машина? Вот как здорово! Давай отъедем подальше, я должна рассказать тебе кое-что интересное. Я здесь полночи караулила, замерзла, как бездомная кошка…

Не очень-то мне хотелось тратить время на эту девицу, но она выглядела такой жалкой и напуганной, что спровадить ее, не выслушав, мне не позволяла совесть.

Я кивнул на «Волгу»:

– Ладно, садись. Но имей в виду – я тороплюсь. Говори только по делу. Твои прелести меня не интересуют.

Она судорожно всхлипнула.

На нашей улице был тихий тупичок, туда я и свернул. Мне не улыбалось, что меня увидят в обществе шлюхи, получившей, очевидно, на орехи от нервного клиента.

– Выкладывай.

* 

Ты не представляешь, что со мной было! – зата

раторила она. – Прихожу вечером домой, а меня уже

ждут. Видишь, что они со мной сделали? Все добивались,

кто ты такой да где живешь. Чуть пальцы не сломали. Но

я тебя не выдала. Сказала, что ехали в машине и дорогу

я не запомнила. Они не поверили, грозились… А потом я

убежала, – Алина разревелась.

Я, признаться, ничего не понял. Но ее надрывные завывания раздражали.

* 

Утрись! – Я протянул ей чистый носовой пла

ток. – А теперь расскажи то же самое, но нормальным

человеческим языком. Кто тебя избил?

* 

Громилы Кителя.

* 

А кто такой Китель?

* 

Да ты что, Вадик?! Ну, тот тип из «Волнушки».

Которого перемазали салатом.

Ах, тот самый… Краснорожий с чубчиком…

– Почему – Китель? Это кличка? Он что – уголовник?

Она даже обиделась:

– Скажешь тоже, уголовник! Вовсе даже нет. Большой начальник! Заведующий торговой базой. Вот. Это его так прозвали – Китель, а настоящая фамилия – Когтев