За горизонтами мечты. Переплетение строк и сюжетов

Всегда увлекалась творчеством: рисованием, пением, танцами, шитьём, вязанием, изготовлением подарков.

Стихи пробовала писать в подростковом возрасте.

Всю сознательную жизнь проработала в сфере бухгалтерского учёта и отчётности. И, находясь на заслуженном отдыхе, когда дети – два сына – уже совсем взрослые и даже есть внук, стала писать стихи.

Первое стихотворение написала летом после поездки на Аркаим с турфирмой «Душа Урала». И всё завертелось, закрутилось. Теперь каждый день хоть по строчке пишет стихи на разные темы, не может остановиться в потоке вдохновения.

Душа Урала

И вот опять с «Душой Урала»В турпоход мы собрались,Так уже не раз бывало,От суеты оторвались.На автобусе комфортномВдоль лесов, полей и рекТак спокойно и удобноНачался наш турзабег.Мы попали в мир природыНереальной красоты —Голубые небосводыСловно бы Творца холсты.Солнца лучик на рассветеПо деревьям пробежал.Там цветы, как самоцветы.Мир пространства волновал.Там листвой играет ветер,По камням река бежит,Там поля, как разноцветье,Сокол медленно парит.Запах мёда и душицы,Запах клевера, росы,Там чистейшая водица,Там величие Руси.Как же хочется остаться,Напитаться красотой,В благодати искупатьсяИ частичку взять с собой.Мы туда ещё вернёмся,Мы туда ещё придём,И в речушке окунёмся,И под дождичком пройдём.Пробежимся по тропинке,Полежим на солнышкеИ у тоненькой осинкиВыпьем день до донышка.

В потоке

Мы все находимся в потоке,Летим сквозь время, сквозь года.И словно по ухабистой дорогеВедёт Судьба нас. Но куда?Мгновенья радости сменяются надеждой,И в сердце зреет вдохновенья Дух.Уносят мысли, словно птицы в небе,Уносят в мир, где нет печали мук.И кажется, планета та земная —Лишь точка в череде наград.Есть новый мир, есть новые мечтания,И хочется войти в них без преград.И важно от души Земельке поклониться,Такой родной, за мир и благодать,Что важному сумели научиться,Частичку духа и души ей дать.За дружное соседство с миромЗверей и птиц, за таинство морей,За ароматы леса, луга, звуки лиры,За колосистый звон полей.За множество уроков и проверок,Всё дальше, постигая жизненный урок.Ведь как он прост, узнаем напоследок,Что это не конец, а следующий рывок.Как бесконечен путь, как трепетно рожденье,Творца задумку нам не разгадать,И восхищает нас его творение,Но тайну мирозданья не познать.И на вершину гор поднявшись,Окинув взором изумления вокруг,Иди вперёд и не страшись соблазнов,Стань Светом для других, мой Друг!

Сотворение

А Вихри энергий резвились,В танце Вселенной кружась,И россыпью звёздной искрились,Ворохом мыслей шурша.Мáнит Земля пробуждением,Неба небесная гладь,И привлекает видениемЗемного пространства стать.Космической пыли стихииВ порыве едином сплелись,Как ноты аккорда лихие,За дело земное взялись.Волны вскипели морские,Пенные вихри летят,Брызги воды кружевныеЖизнь на земле окропят.В воздухе ветер вскружился,Промчался над миром, паря,Волною тепла прокатился,Энергию Духа даря.Вспыхнуло небо, пылая,Заревом ярким слепя,Святым огнём очищая,Страстью любви осветя.Звёзды и волны сливаютсяВ утреннем свете зари,Жизни искрá зарождается,Планы Творца претворив.В мире великого замыслаМечты и реальность сплелись,Так Тело, Душа и РазумВ симбиозе одном слились!

Татьяна Гурьянова

Родилась 13 июля 1980 года в д. Согра Верхнетоемского района Архангельской области. В 1987 году семья переехала в г. Первомайск Нижегородской области.

С детства любит литературу, спорт и честность. Наверное, именно поэтому выбрала работу в сфере юриспруденции.

Заниматься творчеством начала в 14 лет. Но активно писать стала с 18 лет.

В период с 2021 по 2024 г. выпустила в свет сборники стихотворений «Загляни в мою душу», «То, о чём молчу», «О жизни, чувствах и друзьях», «Моя правда, или Путь к себе» (с биографическим очерком). Также в 2024 году написала произведение «История, забытая временем».

Стихотворения Татьяны Гурьяновой опубликованы в коллективных сборниках «Наследники пера», «Человек слова», «Творчество и потенциал», «Путь», «Литературный календарь 2025 года».

Любовь без гарантий

Первые встречи. Любовь. Обещания.В сердце и взгляде образ мечты.Общие планы и нет отрицания.Дарит Он счастье, надежды, цветы.В нём растворяешься клеточкой каждой,А за спиной два раскрытых крыла.И все свидания наполнены сказкой,Страстью, свободой. Рассеяна мгла.Мысли отсутствуют о расставании,Вера в судьбу и счастливый финал.Он весь в твоём и в его ты внимании,И у вас общий незримый астрал.Только вот жизнь не даёт нам гарантии,Что верность друг другу мы будем хранить.Ни карты Таро, ни эксперт в хиромантииНе смогут помочь и любовь воскресить.Опять наудачу! Конечно, пусть сложится!А если вдруг нет, то не повод грустить.Бывает, что счастье ломается, крошится,Но лишь для того, чтоб тебя защитить.

Сложный выбор

В час, когда снова хотелось тебя обнять,Я закрывала глаза, возвращалась в прошлое время,Когда мы друг другу могли как себе доверятьИ нас не ждала ещё мучительная дилемма.Здорово было беззаботно смотреть в глаза,Гладить тебя по трёхдневной колючей щетине.Прижиматься вплотную, когда бушевала гроза,И утопать в сладкой любовной пучине.Выбор! Он был слишком для нас суров.Я тогда просто сама тебя отпустила,Чтобы не видеть чужих от помады следовНа тех рубашках, что когда-то тебе дарила.Да, мы расстались, и я не вела борьбу.Ночью, конечно, рыдала в твою подушку.Но никогда не проклинала судьбу,Хоть нелегко было принять такую ловушку.Сердце своё на замок так хотелось закрыть,Чтоб не испытывать снова предательской боли.Вычеркнуть тот период, тебя позабыть,Заклеить пластырем след от кровавой мозоли.Год я жила в чёрно-белом лоскутном сне.Не замечала жизни, привыкала к руинам.Ощущала себя как на илистом тёмном дне,Осознавая все предпосылки к таким причинам.Однажды мне вдруг захотелось себя спасти.Вновь испытать влечение, желание, страсти.Веру, надежду в лучшее обрести,Не разделяя свой мир на неделимые части.Мне удалось! Я простила тебя и насЗа сложный выбор той непростой дилеммы.И пусть тот жаркий огонь догорел и погас,Сердце моё открыто для новой большой поэмы…

Своя боль

Было немного больно…Вру, конечно, – больно до крика.Хотелось уйти добровольноТуда, где нет никого. Где тихо.Боль – отработка за карму.От жизни прошлой зависит.Вопреки красоте и шарму,Самооценку любую снизит.Ищешь методы исцеления —Как соломинка каждый из них.В теле копится напряжениеОт пустых голосов людских.Говорят: «Докопайся до сути!Выход там же, где был и вход».Только страшно до томной жути,Что опять не увидишь восход.Сложно веровать в Божье чудо,Когда жизнь – сплошная борьба.Легче бранить Абсолюта,Верить, что это судьба.Озлобить сердце и душу.Роль жертвы. Холодный взгляд.И вот выходит наружуУбийственный сладкий яд.Слова отравляют чувства,Поступки – близких людей.Смысл переходит в безумство.Свет становится всё темней.В каждом видится недруг.Всякий шаг причиняет муку.Стал рефлексом детский испуг…И так день за днём, по кругу.Оправдания – извечная слабость.Лишь принятие дарит опору,Стирая безмерную жалость,Раскрывая двери к простору.Было мучительно больно,Изнутри вырывалась истома.Я сказала себе: «Довольно!»,Сняв страдания с тела фантома.

Ирэна Даровская

Родилась в Ленинграде.

Поэтесса и профессиональный сценарист. Автор сценариев короткометражных и полнометражных фильмов, а также графических новелл.

Многократный лауреат международных кинематографических фестивалей и поэтических конкурсов.

Обладатель общественной награды РСП за вклад в развитие литературы «Сергей Есенин: 125 лет» (2021, 2022). Номинант премии «Поэт года» (2024).

Воспоминания

Весна. Ты бредишь чёрным кофе,Макаешь кисти в акварель.В воспоминаньях чей-то профильИ чей-то выпитый коктейль.Весна. Там где-то пахнет морем,Цветут сады, горят костры.На пыльных плитах чьё-то гореЛежит среди глухой тайги.Там где-то сладкие улыбки,А где-то горькие слова.Вспухают почки клейкой липки,И обещаний пустота.А между там и тут досадаИ неисполненная быль,И неба синева измята,И к солнцу тянется ковыль.И с пеньем ранних птах приходитОчередной бескрайний день.В хрусталь густа, как мёд, исходитПионов розовых капель.

Песня звёзд

Привычно касаюсь клавиш,Но их под пальцами нет,Там тёплый от солнца гравий,Там свет янтарных планет.Там тают далёкие звёздыВ зелёном омуте глаз,И сладкий, мучительно долгийТянется к небу рассказ.Пульсируют каждой буквойМоих героев сердца,Меркурий в его ладонях,Юпитер в её глазах.Мне падают с неба строки,Ей с ним легко как дышать,Но вечер, становится поздно,И надо рассказ свой прервать.Скрыть между потоком ПерсеяИ хладной морской водой.Пусть лежит до поры до времени,Пока я не увижусь с тобой.

Атланты

Стадион под дождём, по дорожкам бьёт град,Каждый круг, как у Данте, превращается в ад.Но теперь мы с тобой держим небо вдвоём,Значит, буря «пройдёт», как сказал Соломон.Мы безмолвны с тобой, наша связь не в словах,Она крепче руды, затаённой в горах.Закалённая ветром и водой ледяной,С каждым днём всё сильнее становлюсь я с тобой.Как бы ни было тяжко, не сдавайся, беги.Сколько б тысяч шагов ни осталось пройти.Знаю, трудно и долго и нет сил продолжать,Потому будем вместе твоё небо держать.

Людмила Долгих

Родилась в посёлке Половинка Кондинского района ХМАО – Югры.

Выросла в большой и дружной рабоче – крестьянской семье в посёлке Болчáры.

Окончила Тобольский государственный педагогический институт им. Д. И. Менделеева. Отработав в школе 42 года (учителем, завучем и директором), с 2024 года ушла на заслуженный отдых. Награждена грамотами Министерства образования, Департамента образования, благодарственным письмом губернатора ХМАО – Югры, имеется грант «Лучший педагог образовательного учреждения».

С 2008 года является членом районного литературного объединения «Возрождение», с 2017 года – членом Российского союза писателей.

Автор книг «Я люблю стихи», «Солнечные ритмы», «Болчаровские белые пески», «Доверие», «Родом с Курской дуги», «В точке пересечения», «Семейная реликвия».

Невыдуманная история

Часть I

Там

Перевёртыши

Двум Ангелам было уже настолько холодно, что они не могли разговаривать, думать, двигаться. Они молча сидели на низкой веточке самого тёплого дерева, но ни оно, на радужные лучи не согревали их. Совсем недалеко весело и беззаботно резвились другие Ангелы, их хрустальный смех разносился лёгким ветром и заполнял всё вокруг тем особенным состоянием красоты, блаженства и радости, которые так редко посещают человека на Земле.

Анна, пожалуй, такого счастья и спокойствия не испытывала никогда.

Да и откуда оно могло быть, когда в памяти бесконечные пьяные разборки родителей, потом детдом. Именно там она в свои наивные пятнадцать лет влюбилась. Влюбилась так, что весь мир, казалось, перевернулся, изменился, стал абсолютно другим. А вскоре калейдоскоп яркого счастья превратился в ад: не нужна она Славочке. Беременность, стыд, боль, страх, слёзы, глубокое одиночество, безысходность, дикая тоска, назидательные разговоры нянечек и воспитателей привели на страшный хирургический стол.

Ещё во время аборта Аня почувствовала, как кто-то будто кричит. Далеко-далеко, но вполне отчётливо. И крик этот – о помощи. Ничего тогда Аня не поняла. Не поняла девушка и в тот момент, когда почти в бессознательном состоянии лежала она после аборта на кровати и явно ощущала над головой лёгкое дуновение едва заметного ветерка…

Знать бы тогда всё это Ане! Да разве она сделала бы и второй аборт?! Ведь если не задалось у тебя сразу, так и пойдёт всё наперекосяк. И второй ребёнок, как и первый, отправился блуждать по Великому Миру Вселенной, который стал и для него холодным и неприветливым. Одно утешение – встреча с точно таким же Ангелом, который удивился столь неожиданному появлению.

Ненужные!

– Здравствуй, – услышал ниоткуда возникший Второй Ангел, ещё не понявший, где Он, но всё же едва слышно ответил:

– Здравствуйте.

Он стоял бледный, почти невидимый, скорее даже прозрачный. И дрожал. Только не от страха, а от того непонятного чувства, которое делает человека на Земле растерянным, неуверенным в себе.

Два Ангела долго смотрели друг на друга, потом Первый Ангел спросил:

– Тебя Мама тоже не взяла с собой на Землю?

– Не взяла, – вздохнул Второй Ангел и обречённо посмотрел куда-то вдаль.

– Странно, – проговорил Первый Ангел. – Сейчас у неё муж, свой дом. У них всё есть для счастливой жизни. Почему же Мама не взяла тебя?

– Она хотела, но Папа убедил её, что ещё не время. Я слышал, как по ночам Мама часто плакала. Мне тогда было так тяжело дышать…

– Да… – протянул Первый Ангел. – У Мамы было тихо, тепло, хорошо. А здесь так неуютно, холодно.

– Значит, мы будем всегда здесь? – в страхе проговорил Второй Ангел.

– Да! – отрывисто и быстро сказал Первый Ангел.

– Но тут так… так… – начал было Второй Ангел, но не смог найти нужного слова и замолчал на какое-то время. – Я замёрз, мне очень холодно, – продолжил Он. – Давай отправимся к другим Ангелам. Смотри, как им весело, они играют, радуются, – предложил Второй Ангел, рассматривая на другой стороне чудесных улыбающихся Ангелов.

– Нельзя, – услышал Он в ответ печальный голос.

– Почему?

– Потому что их любили Родители. Очень любили! Больше жизни! Болезнь или несчастный случай закрыли их детям вход на Землю. Родители до сих пор помнят о них, любят их, читают для них замечательные слова, которые делают этих Ангелов счастливыми.

– Но ведь мы сюда тоже попали из-за катастрофы! – воскликнул Второй Ангел, с содроганием вспомнив блеск холодного металла, за которым последовал лохматый промозглый туман.

– Это – не катастрофа! Это расчётливое, холодное убийство, за которое никто на Земле не несёт ответственности, – сказал Первый Ангел, и в его глазах блеснули слёзы. – Поэтому расплачиваемся мы.

– Но мы ни в чём не виноваты! – словно выдохнул Второй Ангел.

Первый Ангел, с жалостью посмотрев на своего маленького собеседника, глубоко вздохнув, ответил так, словно это был глубокий старик:

– Кто-то должен отвечать! – помолчал и добавил: – За грехи!

Самая-самая…

Ангелы зябко кутались в туманно – молочную накидку, но им становилось всё холодней и холодней.

– Иди ко мне ближе, – проговорил Первый Ангел.

Они обнялись и надолго замолчали. Совсем недалеко резвились другие Ангелы, такие же белокурые, такие же красивые и… счастливые. От них исходил едва заметный свет, который делал их ещё прекрасней. От этого Два Ангела выглядели ещё более несчастными.

– Скажи мне, – начал опять Первый Ангел, – а какой голос у нашей Мамы? Я его уже забыл.

– Он самый-самый красивый! Таких звуков, как голос нашей мамы, вообще не существует. Он такой единственный, этот голос Мамы! – ответил Второй Ангел.

– А волосы? Какие у неё волосы? – опять спросил Первый Ангел.

– Я не успел разглядеть, – печально-отчаянно начал Второй Ангел, – но это самые замечательные волосы во всей Вселенной! И руки! И глаза! Мааа-ма, – ласково, дрожа от озноба, протянул Он.

Первый Ангел всё спрашивал и спрашивал, а Второй Ангел всё отвечал и отвечал! Они оба мало что знали о Маме, но сам разговор о ней приносил маленькую радость, которой у них не было никогда. Смутные воспоминания и догадки, домыслы и фантазии создавали в воображении нечто удивительно далёкое и такое родное, что отступала, казалось, дрожь, теплее становилось под сырой туманной накидкой.

Безумная идея

Сколько прошло времени – неизвестно. Да это и неважно: Ангелы могли проходить сквозь время и время могло пройти сквозь Ангелов, оно могло пройти мимо Ангелов, могло встать рядом и никуда не уходить. Время, столь ценное и властное на Земле, здесь было абсолютно бессильно. Бессильны были что-либо изменить и Ангелы. Но после разговора о Маме каждый из них, страдая и мучаясь от невыносимого холода, от неразделённой любви, был охвачен одержимой идеей вырваться из Обречённости и хоть раз прикоснуться к Маме. Хоть раз! Единственный раз! А потом – в промозглую Вечность! Навсегда! Но никто из Ангелов не решался начать этот разговор.

Первый Ангел не хотел приносить лишнюю боль воспоминаний Второму Ангелу, а Второй Ангел не мог найти подходящего момента и боялся начать об этом разговор и навсегда лишиться его. И всё-таки Один из Них осторожно начал:

– А можно нам когда-нибудь навестить нашу Маму?

– Можно. Для этого есть специальный день. Его называют родительским. Все, кто любит и кого любят, встречаются. И чем больше сказано хороших слов, хороших воспоминаний в этот день, тем радостнее и теплее всем. Но, к сожалению, Мама нас не взяла в свой дом и она о нас не помнит. И не любит. Нельзя любить то, что не помнишь. Ведь она нас даже не видела!

– Неправда! – вдруг горячо воскликнул Второй Ангел, и глаза его вспыхнули ярким светом, и в них сверкнули искры. – Я слышал, как плакала Мама. Обо мне плакала! И о тебе! Она любит нас, она думает о нас, она хочет с нами встретиться! Но не знает как. Они ничего на Земле не знают! Не знают, как нам плохо! Не знают, как встретиться с нами! Не знают, как можно согреть нас! Как помочь!

Первый Ангел внимательно слушал, потом оба замолчали.

– Хорошо, – после длительных раздумий произнёс Первый Ангел. – А ты готов к новым страданиям? Готов к новым тяжёлым испытаниям? Если Мама просто нас не заметит, если она не скажет о нас ни одного хорошего слова, мы окажемся не только среди промозглого холода, нас охватит ещё косматый мрак, наводящий ужас. Ты готов к этому?

– Готов! Один раз прикоснуться к Маминой щеке, один раз провести по её волосам! Хотя бы один разочек!

«А дальше? – подумал Второй Ангел. – А дальше… как будет?..»

И два Ангела стали ждать Великого Дня Открытия, который всё решит!..

Часть II

Здесь

Сон

Великого Дня Открытия с огромным нетерпением ждала и Анна. Она часто плакала, измученная и истерзанная внутренним одиночеством, постоянными упрёками свекрови, вздохами мужа, который метался между женой и матерью, с каждым годом всё больше и больше жаждущей внуков.

Но особенно невыносимыми стали ночи. О нет, засыпала она хорошо.

Но как только Анна погружалась в сон, её начинал поглощать холодный туман и чьи-то детские руки нежно укутывали накидкой, состоящей из мельчайших капель холодной росы. Анну била мелкая дрожь и знобило так, что она сама себе казалась этой самой промозглой накидкой. И чем холоднее ей становилось, тем всё непреодолимее было желание укрыть малышей. Нет, она никогда не видела их, но всем своим существом чувствовала их присутствие: ощущала их близость, слышала их нежное дыхание, похожее на дуновение едва заметного лёгкого летнего ветерка, от которого становилось теплее. Тепло блаженством разливалось вокруг.

И вдруг – страшное падение в чёрную бездну! Вместе с падением словно на тоненькой ниточке – детский плач. Чем быстрее таяла эта едва видимая ниточка, тем сильнее и отчётливее слышался детский призывный плач.

Анна от охватившего её страха, тисками сдавившего голову, горло, всё тело, надрывно и протяжно закричала:

– А – а–а – а–а…

«Аня, Анечка, проснись!» – слышала Анна далёкий, глухой, словно сквозь вату, голос мужа. С трудом проснувшись и резко сев на кровати, Анна с широко открытыми глазами смотрела перед собой и всё ещё видела чёрную пропасть и слышала пронзительный детский плач.

Анну била мелкая дрожь.

Утро

Завтрак проходил как обычно: муж сосредоточенно допивал кофе, свекровь с надменно приподнятой головой несколько раз обводила взглядом сына, сноху, домработницу Евгению. Анна сидела бледная; нехотя машинально доедала своё любимое яблочное пюре, не чувствуя вкуса. Мужчина, поцеловав обеих женщин и пожелав отличного дня, уехал на работу.

Перед Анной запутанным, лохматым клубком проносилось одно событие за другим: пьяные родители, детдом, любовь, заботливый муж и ускользающее куда-то спокойное семейное счастье. И новая вереница: ожидание ребёнка, надежда на полноценное семейное счастье, колкие взгляды свекрови, отдаляющийся муж и чёрные страшные сны, изматывающие Анну до изнеможения. Ни врачи, ни колдуны, ни экстрасенсы, ни психологи-профессионалы не смогли ей помочь.

Все оказались бессильны.

Анна всё больше и больше замыкалась в своём одиночестве и обречённости. День сегодняшний был последним шагом. Или чёрная пропасть. Или…

День

День сегодняшний выдался серый и сырой, похожий на промозглую накидку из её жутких снов, которые приходили к ней почти каждую ночь.

Но, несмотря на такую погоду, на кладбище было много народу.

В Родительский День оно открывало ворота для тех, кто любит и кого любили, кого помнят и кто помнит.

У Анны на этом кладбище не было никого, но она медленно обходила ровные ряды могил. Её глаза скользили мимо ухоженных и торжественных надгробий, где покоились прожившие большую жизнь. Она искала маленькие холмики и могилки, по каким-либо причинам забытые и заброшенные людьми. Анна не должна пропустить ни одной! Останавливаясь возле маленького холмика, она быстро убирала веточки, листву, другой мусор, клала конфеты. И читала молитвы.

– Отче наш! – тихонько начинала Анна, подняв глаза к небу.

Слёзы не переставая текли по лицу Анны, падали на детские могилки. Губы шептали тихие слова, которые никто не слышал, но в них было столько красивых и ясных мыслей, столько добра, света и любви и столько женского отчаяния!

Прощаясь с малышами, Анна нежно касалась земли, согревая её своей дрожащей рукой. Ей казалось, что именно от этого соприкосновения тепло действительно согревает тех, кто здесь покоится. И прежде чем уйти, Анна, рыдая и обливаясь слезами, крестясь, не читала, не говорила, а выдыхала золотые слова:

– Помяни, Господи Человеколюбче, души отшедших рабов Твоих младенцев, кои в утробе православных матерей умерли нечаянно: от случившихся действий, от трудного рождения, или от некоей неосторожности, или сознательно загубленных и поэтому не принявших Святого Крещения. Окрести их, Господи, в море щедрот Твоих и спаси неизречённою Твоею благодатию, а меня, грешную Анну, совершившую убийство младенцев в утробе своей, прости и не лиши Твоего милосердия. Аминь. Боже, милостив буди мне, грешной. Господи, помилуй чад моих, умерших в утробе моей, за веру и слёзы мои, ради милосердия Твоего, Господи, не лиши их Света Твоего Божественного.

Анна не чувствовала ни себя, ни время, она видела только детские могилки, читала молитвы, нежно касалась земли, и неизвестно откуда бравшиеся слёзы падали на землю, под которой покоились маленькие.

Когда Анна подошла к последнему холмику, она наклонилась на оградку, ещё раз оглядела бесконечные ровные ряды. Сердце её колотилось, в голове стоял звон тонкого железа. Мысленно Анна читала и читала молитвы.

И видела своих малышей. Да, видела! Они были рядом! Она любила их, просила прощения, она целовала их глаза, волосы, каждый пальчик их маленьких ручек, нежно обвивающих её шею. И плакала, плакала, плакала… И опять молилась, и опять плакала. И что чувствовала Анна, никто и никогда, как и она сама, не сможет найти слов, способных описать её состояние…

Вечер

Вечером Анна отказалась от ужина. Она свернулась калачиком на диване и укрылась пледом. Её, к счастью, никто не беспокоил. Она или спала, или делала вид, что спала. Несколько раз подходил муж, тихонько трогал лоб, проверяя температуру, и так же тихо уходил.