скачать книгу бесплатно
– Эта маска самая ранняя, которую я создал своими руками, поэтому я не продам её никому.
Он с нежностью погладил прохладный материал. Вещь, несомненно, обладала собственной энергетикой. Марии захотелось примерить её. Прислонив «Бауту» к лицу и отказавшись от индивидуальности, она могла раствориться в толпе. Все люди носят маски, вне зависимости от возраста и пола. Когда наступает момент трагических испытаний, маска уже не нужна. Именно тогда познаётся истинная сущность человека. «Баута» напомнила о мужчине, которого Маша встретила на вечеринке у синьоры Мальдини.
– Ты наша принцесса, – Антонио обнял её и по-отечески поцеловал в лоб. – Та девочка, что верила в чудеса и пасхального зайчика. Кстати, ты ещё веришь в зайчика?
Маша рассмеялась, вспомнив о наивных детских мечтах. Она уже давно не верила в пасхального зайчика, и ожидания от жизни немного изменились. Но всё же в самом укромном месте души теплилась вера в чудо.
– Добро пожаловать в мой мир, – Антонио жестом пригласил Машу войти.
Маша сделала несколько неуверенных шагов, словно была готова сбежать в любое мгновение. Миром была мастерская, которую он обустроил по своему вкусу. В определённом порядке разложены заготовки для масок, перья. В коробочках лежали стразы и жемчуг. В кабинете Антонио Спинелли всё говорило о его пристрастии к искусству. Напротив входа красовалась репродукция картины Тициана «Пьета». За полотном известного художника скрывался сейф, где дядя хранил драгоценные камни, которыми украшал маски.
Дядя прервал «Плач нимфы», полагая, что племяннице по нраву другая музыка. Negromare или Verdena. Такую музыку предпочитали его молодые любовницы.
Маша изучала комнату. В углу притаился шкаф с пластинками и компакт-дисками. Дядя был меломаном. В его коллекции имелись музыкальные записи разных жанров.
– Ты любишь музыку? – поинтересовался дядя.
Рассматривая диски, Маша кивнула и ответила:
– Мне нравится рок и классика.
Антонио не мог отказаться от мысли, что Маша очень напоминает отца – Бартоломео Спинелли. Тот же профиль, тот же умный проницательный взгляд и манера скрупулёзно исследовать мир. Если бы они встретились, то вполне могли поладить.
Тонкие кисти, как букет, стояли в высокой хрустальной вазе. Маша дотронулась пальцами до волосков кисточек. Взяла чистую заготовку, которая ещё не успела обрести свой облик. Скоро она превратится в изящную «Коломбину».
– Ты хочешь попробовать, – угадал её помыслы Антонио.
Маша устроилась за столом, и как прилежная ученица приготовилась слушать. Она ждала долгой лекции о смешении красок и роли декора. Однако дядя без слов протянул заготовку.
– В творчестве нет правил, – произнёс Антонио и включил симфонию номер семь Бетховена.
Он сел на стул и принялся украшать маску. Сложно было заподозрить, что его большие руки выполняют столь кропотливую работу.
– Здесь спокойно, – промолвила Мария и сделала первый мазок.
Ей нравилось, что в её руках кусок папье-маше принимал форму, походил на человеческое лицо. Маша использовала сочные краски. Но всё же до мастерства дяди ей далеко. Антонио оценивающе взглянул на маску, которую сделала девочка, затем перевёл взгляд на племянницу и ласково улыбнулся.
– Perfettamente[12 - Рerfettamente (ит.) – Прекрасно], – подняв бровь, проговорил он.– Только практика поможет достичь совершенства.
Мария кивнула и продолжила расписывать эмаль. В её чутких руках «Коломбина» будто ожила и приобрела неповторимость.
Впоследствии Маша часто слышала от дяди похвалу. Его perfettamente всегда имело разное значение и звучание в зависимости от настроения. Вот, рассматривая заготовку, он хмурится и говорит:
– Perfettamente?
И это perfettamente обычно заставляло подмастерье переделывать работу. Антонио понимал, что в племяннице есть искра таланта. Маша любила мастерить. В детстве делала ёлочные игрушки, шила одежду для кукол или рисовала. Она черпала вдохновение не из внешнего мира, а внутри себя. Творчество доставляло ей настоящее удовольствие.
***
За две недели до Великого поста пришёл долгожданный день, когда начался венецианский карнавал. Маше не терпелось поучаствовать в феерии. Перед этим предстоит подобрать подходящий к случаю костюм.
– Выбирай любую маску, – предложил Антонио и сделал приглашающий жест.
Мария растерялась. Чёрные прорези, будто впалые глазницы мертвецов, уставились на неё. Её взор скользил по стенам, украшенным сотней масок. Каждая из них произведение искусства. Особенно девочку притягивали «Джокеры», весело позвякивавшие колокольчиками при движении. Или воздушная «Венецианская дама», но Маша подумала, что будет чувствовать себя неловко в такой утончённой маске. Ей бы хотелось затеряться в суетливой толчее, почувствовать пульс грандиозного праздника. Она остановила внимание на «Вольто», искусно расписанной и декорированной жемчугом и блёстками.
– «Вольто»? Ты решила не выделяться,– предположил Антонио.
Маша сняла маску со стенда и приложила к лицу. Бархатная внутренняя часть приятно коснулась кожи. Радостное предвкушение разлилось по телу.
– Чудесно, – прозвучал глухой голос, который принадлежал племяннице.
Она посмотрела в зеркало. И не узнала себя. Лишь её печальные глаза выглядывали из выемок.
– У тебя изысканный вкус, – заключил дядя. – Но нужно ещё подобрать наряд. Это тоже целый вид искусства. Что же, прекрасная дева, будьте любезны.
Он отвёл её в отдельную комнату. Там хранились различные костюмы для клиентов. Роскошные ткани сочетались с гипюром и мехом. Маше понравилось платье из голубой парчи, с подолом, отделанным венецианским кружевом.
– Perfettamente! – Антонио задумчиво потирал подбородок. – Плащ превратит тебя в невидимку.
Укрывшись за ширмой, Маша облачилась в костюм. Платье было ей чуть велико, но она придумала, как с помощью элегантного кожаного пояса, спасти ситуацию. Она вышла к высокому зеркалу, обрамлённому бронзовой рамой, и увидела незнакомку, которая отражалась в серебряной глади.
– Хорошая задумка, – похвалил Антонио, указав на плетёный поясок.
Застенчиво улыбнувшись, Маша надела маску и завязала атласные ленты на затылке. Теперь она окончательно лишилась своего лица, которого стеснялась, считая неказистым. И вместе с утратой индивидуальности почувствовала свободу от условностей. Будто с маской обрела другую личность.
– Образ следует завершить, – дядя Антонио накинул ей на плечи тёмно-синюю мантию из бархата, которая скрыла девочку целиком.
Антонио вспомнил свой первый карнавал. Ему исполнилось семнадцать лет, и он не мыслил жизни без озорства. Его выбор был очевиден – маска «Джокер». Антонио разыгрывал прохожих, иногда переходя грань допустимого, за что потом его изрядно бил отец.
– Сегодня состоится Festa delle Marie, – сообщил дядя. – Парад Марий. Двенадцать бедных девушек из всех кварталов Венеции продемонстрируют свою красоту. В стародавние времена дож одаривал невест приданым.
Антонио рассказал знаменитую легенду о похищении пиратами двенадцати девиц.
– Ты будешь самой очаровательной Марией!
Маша рассмеялась. Она, как и прежде, желала остаться в тени. И уж точно не стремилась выйти замуж. Она мечтала в будущем встретить надёжного мужчину, который будет разделять её интересы, любить и поддерживать её. Маша будет нежно и трепетно заботиться о нём. На несколько волшебных мгновений она ощутила себя Золушкой, которая ждёт принца.
– Пора, скоро начнётся, – напомнил дядя Антонио.
Девочка вздохнула, твердя себе, что это мечты, и им вряд ли суждено сбыться. Ведь любви не существует. Она поняла это ещё в детстве, когда становилась свидетельницей ссор между родителями.
– В добрый путь, – сказал Антонио.
Он немного нервничал, словно это его карнавальный дебют. Дядя надел антрацитовый плащ, «Бауту» и треуголку, мгновенно превратившись в загадочного незнакомца, похожего на того, кого Маша повстречала в палаццо синьоры Мальдини.
Лавка располагалась в одном из укромных закоулков, вблизи площади Сан-Марко, где брало начало торжественное действо. Они быстро преодолели улочку, которая отделяла мастерскую от туристической Мекки. С Аллегрой и Адриано условились встретиться за поворотом.
– Маша, Антонио! – позвала тётя и помахала рукой.
– Как вы догадались, что это я? – спросила Маша, когда родные приблизились.
Тётя скрывалась за маской «Венецианской дамы», а Адриано выбрал костюм грустного Пьеро. Широкая туника белого цвета с огромными пуговицами, слишком длинными рукавами, шею обрамлял круглый гофрированный воротник, и отсутствовала маска. Папа набелил лицо, нарисовал угольно-чёрные капли на щеках и печально вздёрнутые брови.
– Просто эта маска мне знакома, – призналась Аллегра и поправила капюшон на Машиной голове.
– Пьеро, папа, ты серьёзно? – удивилась Маша предпочтениям отца.
Выбор костюма многое рассказывал о личности его обладателя.
– Я могу быть, кем угодно, – ответил папа.
Вдруг площадь оживилась, загудела разными наречиями, казалось, что машина времени перенесла участников представления в эпоху барокко. Мимо прошествовал парад Марий, который стартовал от базилики Сан-Пьетро ди Кастелло и тянулся по набережной вдоль лагуны. О прибытии шествия возвестили музыканты. На паланкинах несли двенадцать прекрасных девушек, облачённых в старомодные белые наряды. Адриано обнял дочь, ведь это его Мария.
Как светлый ангел в солнечном сиянии, спустилась Коломбина[13 - Голубка (ит.)]. Наблюдавшие за ней горожане и путешественники замерли в предвкушении. Голубка парила над старинной пьяццей Сан-Марко и щедро осыпала бесчисленную толпу блестящими конфетти. Мария смеялась и ловила разноцветные бумажки. Дядя сказал, что если хоть одна блестяшка упадёт на ладонь – это верный признак скорой удачи. Девушка впервые присутствовала на карнавале, поэтому загадала желание. Она наивно верила в эту примету.
Множество Пульчинелл, Арлекинов и Пьеро из «Комедии дель арте» разгуливали по площади. Менестрели, акробаты и фокусники быстрым потоком разделились по улицам, словно небольшие ручейки, бравшие начало от бурной реки.
Марии хотелось окунуться в волшебный мир сказки, где возможно немыслимое. Ведь когда маска скрывает лицо, а костюм тело, люди обычно становятся смелее, стираются границы. Девушка мечтала почувствовать себя героиней приключенческого романа. Маша влилась в круговорот веселья. Она поймала блёстки и слушала, как барабанщики отбивали праздничный ритм. Публика жила и дышала, как единый организм. Эндорфины выбрасывались в кровь. Маша достала телефон и снимала ролики, чтобы отправить Алине и маме.
Венецианский карнавал – настоящий праздник для странников. Калейдоскоп незабываемых событий и пикантных ощущений. Удачная возможность для того, чтобы попробовать знаменитые итальянские блюда. Из лавок, располагавшихся неподалёку, доносились аппетитные ароматы чиабатты и фокаччи. Туристы пили вино и дегустировали самые вкусные яства. Спокойная Венеция скинула бремя условностей и превратилась в один из гостеприимных краёв на планете.
Парадная процессия миновала сердце Венеции – площадь Сан-Марко. Многолюдная пьяцца походила на мегаполис в часы пик. Красочное действо начиналось в историческом районе Каннареджо.
Традиция уходила корнями вглубь времён. Венецианские маски позволяли с беспечностью предаваться забавам и порокам, ведь никто не узнает обладателя аксессуара. В атмосфере вседозволенности, невзирая на титулы и звания народ Венеции веселился.
Оживлённая толпа китайцев оттеснила Машу от родственников. В пёстром море цветных плащей и карнавальных масок легко потеряться.
– Папа! – звала Маша, но её тихий оклик утонул в шуме толчеи.
Её теснили в сторону. Серебристая мантия тёти растаяла в гуще маскарадной суеты. Маша оторвалась от семьи. Она огляделась, но не увидела «Бауты» и треуголки дяди Антонио.
Опешив, она несколько минут собиралась с мыслями. Ещё никогда она не терялась в почти незнакомом городе, к тому же на празднике, куда стеклись путешественники из многих стран. Маша в смятении стояла на месте. Мимо продефилировала парочка весёлых французов, одетых в костюмы джокеров.
– А вот же он! – ликовала Маша, когда разглядела впереди белоснежную рубаху Пьеро. Человек был такого же роста, что и папа.
Она побежала за Пьеро и схватила его за руку.
– Наконец-то, я тебя нашла! – обрадовалась Маша.
Пьеро обернулся и с досадой пожал плечами. Мария обратилась к нему на русском языке.
– Mi scusi, non la capisco[14 - Mi scusi, non la capisco (ит.) – Извините, я не понимаю вас.]! – воскликнул он и театральным жестом вытер воображаемые слёзы.
Конечно, это был не Адриано. Маша совершенно отчаялась найти свою семью в многоцветной сутолоке. Девочка так расстроилась, что о продолжении вечера не могло быть и речи. Огромное количество людей сбивало с толку. Незнакомые голоса и диалекты, звучавшие на пьяцце Сан-Марко, вызывали головокружение. Вдруг захотелось домой. Ощутить тепло и безопасность уютного палаццо Спинелли. Съесть амаретти, которое испекла тётя Аллегра, и запить тёплым молоком или яблочным соком с корицей. Ещё немного подождав, Маша отправилась домой. В опустившихся сумерках Венеция выглядела другой – развратной, вульгарной, пахнущей вином и сигаретным дымом.
– Как же дойти? – грустно пробормотала Маша.
Задумав позвонить родным, она достала смартфон, но он после съёмки видео разрядился.
– Как всегда, не вовремя, – проворчала она и положила мобильный в карман.
Нужно свернуть от моста Риальто налево или направо? Маша плохо ориентировалась. Лица-маски с глазами, горевшими озорством, внезапно закружили её в неистовом танце. Загадочные «Бауты», хитрые «Коты», изящные «Коломбины», бархатные «Венецианские дамы» и задиристые «Ньяги». Маша едва выскользнула из объятий сумасшедших масок.
Улицы в Венеции подобны лабиринту. В Италии города создавались так, чтобы дезориентировать врага. В сумраке начинавшегося вечера Мария вновь свернула и поняла, что заблудилась окончательно. Воистину Венеция делилась на две части – ту, что празднует и бурлит, и ту, что прячется в глухих улочках. Шум фестиваля остался позади. Людей вокруг не было, а узкая дорога уводила в никуда. Маша споткнулась о полу платья и упала. Костюм порвался, и она расцарапала колено. От обиды на себя девушка расплакалась. Развязав ленты «Вольто», она вырвала волоски на затылке.
– Cos'e ' successo? [15 - Cos'e ' successo? (ит.) – Что случилось?] – произнёс кто-то, возвышавшийся над ней.
Вздрогнув, Мария подняла голову и в тусклом свете фонарей разглядела ужасающую маску чумного доктора. В полумраке безлюдного переулка показалось, что сама смерть явилась за ней. Мария и не поняла, что незнакомец в чёрной атласной мантии обратился к ней по-итальянски. От растерянности она позабыла итальянский язык. Маша промолчала, только с испугом смотрела в чёрные впадины маски, в которых мерцали глаза человека.
– Scusate, posso aiutarvi?[16 - Scusate, posso aiutarvi? (ит.) – Извините, я могу вам помочь?] – обеспокоенно спросил лекарь. Его голос звучал глухо, будто из могилы.
Мария, словно немая, открыла рот, но из него не вырвалось ни звука. Она испуганно глядела на лекаря и не шевелилась. Маска зловеще засмеялась.
– Non abbiate paura di questa maschera[17 - Non abbiate paura di questa maschera (ит.) – Не бойтесь этой маски.], – проговорил незнакомец, снимая клюв.
Владельцем угрожающей маски оказался обаятельный мужчина. Он был старше Маши. Ему тридцать.
– Mi scusi, mi sono persa[18 - Mi scusi, mi sono persa (ит.) – Простите, я заблудилась.], – наконец её губы сами произнесли итальянские слова.
Он понимающе улыбнулся и подал ей руку. Она робко взглянула на его ладонь и неуверенно протянула свою. Незнакомец помог ей подняться.
– Grazie[19 - Grazie (ит.) – Благодарю.], – тихо вымолвила Маша. Он кивнул, принимая благодарность.
Издалека слышалась музыка, сопровождавшая маскарад. Когда Мария сделала шаг вперёд, прозвучал треск материи. Девочка поглядела вниз и заметила, что окончательно оторвался подол платья. Машино лицо залилось румянцем смущения. Костюм испорчен, что очень огорчило её.
– Ti prego, non darti pensiero[20 - Ti prego, non darti pensiero (ит.) – Пожалуйста, не думайте об этом.], – пряча усмешку, попросил молодой человек.
Усилием воли Мария заставила себя сконцентрироваться и вспомнить хоть одно итальянское слово. Но только замерла на месте, чувствуя себя глупой.
– Mi chiamo Marco Albieri[21 - Mi chiamo Marco Albieri (ит.) – Меня зовут Марко Альбьери.], – пытаясь разрядить напряжение, представился он.
Добрая улыбка Альбьери вернула Машу к реальности. Она протянула руку для приветствия и назвала своё имя.
– Mi fa molto piacere[22 - Mi fa molto piacere (ит.) – Я очень рад.], – он пожал её тёплую ладошку.
Мария овладела собой и застенчиво улыбнулась.
– Russa?[23 - Russa? (ит.) – Русская?] – поинтересовался он.
Она кивнула, но спрятала глаза, боясь встретиться взором с Марко Альбьери. Хотя всё же она рассматривала его украдкой, когда он не видел. Чёрные и блестящие волосы завивались в кудри. Карие глаза смотрели на мир с любопытством и добродушием. Марко был высоким и гармонично сложённым. А главное – он был взрослым. Маша, привыкшая сносить насмешки ровесников, воспринимала его внимание, как очередную шутку. Ей казалось, что он снисходительно общается с ней.
– Вы знаете старинную легенду о двенадцати девушках, которых похитили пираты? – задал вопрос Марко.
– Их звали Мариями.
– А вы, случайно, не участвовали в Festa delle Marie?
Маша была слишком юна для участия в фестивале, но предпочла утаить свой возраст. Рассказала, что наблюдала шествие издали. Потом они молчали, однако каждому хотелось продолжить беседу.
