скачать книгу бесплатно
…Солдаты ворвались утром и сволокли в семью в этот же самый паб. Стояла такая тишина, что было слышно даже мух бьющихся об стекло в окне.
Офицер прохаживался по залу, время от времени поглядывая на Сейджей выстроенных в ряд лицом к стене.
Солдаты выволокли из подвала раненого и швырнули на пол, на середину зала.
– Итак, – начал офицер, – значит вы все как один утверждаете, что этот раненый бандит, всего лишь неизвестный вам человек, которого вы нашли на пороге своего дома, ночью?
Он встал над раненым и посмотрел на него. Смотрел долго, несколько минут показавшихся вечностью.
– И кто же это, всё-таки? – повторил свой вопрос офицер.
– Мы не знаем его имени, – выдавила из себя Анна, – мы не можем Вам его назвать, сэр.
– Не знаете имени, не знаете кто это, и тем не менее он оказался в вашем доме? – усмехнулся офицер и пнул раненого.
Раненый застонал.
– Мы всего лишь проявили христианское милосердие, – ответила старшая дочь Джона и Анны, Стелла.
– Христианское милосердие? – словно удивился и поверил офицер, подошёл к дрожавшей Стелле и заглянул ей в лицо, – хорошо, – кивнул он, – умница, мисс.
Он схватил её за волосы и потащил на середину зала. Стелла упала и закричала от боли, а следом за ней закричали и заплакали от ужаса дети, младшие сёстры, Дороти и Констанца, и младший брат Энтони.
– Я ещё раз повторяю свой вопрос! – закричал на Стеллу офицер, – кто его приволок сюда и почему он в вашем доме!?
Стелла молчала закрыв глаза, стараясь сдержать крик и страх, и не смотреть на своего мучителя. Офицер наотмашь дал ей пощёчину и поставил на колени.
– Значит будем продолжать молчать? – спокойно сказал он.
– Я не… я не знаю кто это… – простонала девушка.
Плач детей не прекращался.
– Заткнули свои хлебоприёмники, щенята! – заорал он.
Дети испуганно затихли, а Дороти даже зажала себе рот ладонью.
Офицер снова посмотрел на Стеллу.
– Хочешь, я отдам тебя солдатам на часок? – усмехнулся он, отпустил волосы девушки и вытащил к ней за косы Дороти, которая тут же снова начала кричать и плакать.
– Могу на пару с сестрёнкой, чтобы вам не было скучно, мисс, – усмехнулся офицер, – ну как? Память освежилась?
– Пожалейте её, – выдохнула сквозь слёзы Стелла, – ей всего четырнадцать… Она ещё ребёнок…
– Негры долго не живут, – усмехнулся офицер, – а вы хуже негров. Вы ирландские шлюхи. Такие же как и на Гаити. Хочешь, я вас обоих отправлю туда, улучшать породу черномазых обезьян? А твоему братику выпишу направление на рудники в Канаду, где его запрягут в коляску, вместо ослика. И будет он таскать уголь из шахты, пока сам не забудет как его зовут! Выбирай, детка.
– Нет… – прошептала сквозь слёзы Стелла.
Раненый зашевелился и простонал.
– Он приходит в себя, сэр, – указал на него один из солдат.
– Вижу, не слепой, – отшвырнул Дороти офицер и пнул её сапогом, – пошла проч, ирландская мартышка!
Дороти упала, привстала и плача отползла обратно к стенке, прижавшись к ногам матери.
Раненый открыл глаза, осмотрелся, полез за пазуху и молча вытащив оттуда револьвер выстрелил себе в горло.
Он тут же замер там где и лежал.
– Вашу мать! – закричал офицер на солдат, – вы что, не могли его обыскать?
– Да кто же знал, сэр, – начали оправдываться солдаты.
– Одни предатели вокруг! Тотальное предательство! Сплошное предательство! – заорал офицер глянув на солдат и на Сейджей.
– Вы тоже не знали про револьвер!? – ударил он наотмашь Джона.
Джон упал на пол.
– Я не имел права его обыскивать… Вы же знаете, сэр, – поднялся Джон, стараясь не смотреть на офицера.
– Вас всех следует расстрелять, по законам военного времени, – вытянул наган из кобуры офицер.
– Прошу Вас, сэр… – упал на колени Джон, повернувшись к нему, – убейте меня, но пожалейте мою жену и детей. Они ни в чём не виноваты. Это я позволил себе проявить милосердие к этому заблудшему человеку. Прошу Вас о милости…
– Пшол вон! – снова ударил его офицер. Джон упал. Офицер обернулся к солдатам.
– Дом сжечь, – приказал он, – а этих вышвырните куда нибудь с моих глаз. И позаботьтесь, чтобы свидетелей не было.
– Помилуйте, сэр, – простонал, поднимаясь, Джон, – я всего лишь торговец. Мы не партизаны и никогда не сочувствовали Шинн Фейн, мы не бунтовщики…
– Дом сжечь, – повторил офицер, и посмотрев на Джона тихо проговорил, – и если уважаемый мистер Сейдж не хочет, чтобы его семья стала жертвой этого… случайного пожара, он заткнёт свой рот. Так и сообщим журналистам: случайно проезжали мимо, но ни кого не успели спасти из огня.
Солдаты подхватили Джона под руки и вышвырнули во двор. Следом вытащили Стеллу, а Анну, прижимавшую к себе плачущих детей, Фредди и Джорджа, вытолкали прикладами.
Офицер вышел, пнул лежавшего у порога Джона и молча направился к стоявшему неподалёку бронеавтомобилю.
Дом занялся огнём быстро. И так же быстро от него осталось тлеющее пепелище.
Никто ничего не говорил. Все молчали глядя на пожар, а после, на то что осталось от дома. Джон сидел на старой коряге. Рядом, опустив голову, плакал Фредди, а старший сын, Джордж, нервно курил папиросу за папиросой. Стелла сидела на коленях, прямо на дороге, её успокаивала Анна. До сих пор перепуганная Дороти забилась под телегу, где прижимала к себе чудом уцелевшего в пожаре щенка. Двенадцатилетний Энтони и восьмилетняя Констанца, просто стояли взявшись за руки, стараясь ничего не говорить и ничего не спрашивать у старших.
Сгорело всё нажитое за долгие годы…
Энтони посмотрел на тлеющие угли и тихонько запел…
– Весёлый мертвец, пастырь чёрных овец,
Собрал он вольный сброд.
И в даль погнал их по волнам
Ветер вольных вод.
Йо-хо, грянем вместе!
Что ж нам дьявол не рад?
Хей-хо, громче песню!
С ней хоть в рай, хоть в ад…
– Глупый мечтатель, – прошептал Джон посмотрев на младшего сына, – он представляет себя пиратом. И как назло любит петь.
– Это лучшее что ему остаётся, – ответил отцу Джордж, закуривая очередную папиросу, – делает что умеет лучше всего.
– Ты нервничаешь, сын, – посмотрел на него Джон, – дай-ка и мне одну.
– Я не помню, чтобы ты курил, отец, – протянул Джону папиросу Джордж.
– Тут не вспомнишь дурные привычки молодости, – ответил Джон.
– Это я виноват, – заговорил, до того тихо плакавший Фредди, – простите меня, если можете, – это я их впустил. Я трус. И это всё из-за моей трусости!
– Да полно тебе, сынок, – обнял его Джон, – все живы, все целы, не так как тогда, когда шла война.
– А что это, если это не война, отец? – посмотрел Фредди на Джона, – это ты называешь миром? К нам врываются партизаны, следом англичане. Шинн Фейн убивают нас за то, что мы не убиваем англичан! Англичане, потому что у нас не хватает смелости в них стрелять! Я уйду в партизаны. Сегодня же, папа!
– Тихо, тихо, не горячись, – прижал к себе сына Джон, – если бы хотел, то давно бы ушёл, молча, без истерики.
– А? – глянул на отца Фредди и кивнул на Энтони, – вон, поет. Он умом не двинулся?
Фредди глянул на на Энтони.
– Эй, певец! Замолчи, и без тебя тошно!
Энтони замолчал, переглянулся с Констанцей и так же, держа сестру за руку, подошёл к отцу и братьям.
– Вот, – достал он из-за пояса небольшой свёрток и протянул его отцу.
– Что это? – взял свёрток Джон.
– Мамины и бабушкины украшения, – вытерев слёзы с лица, проговорил виновато мальчик отворачивая глаза.
– Да что ты говоришь, сын! – воскликнул Джон, – какой ты у меня умница! Откуда они у тебя?
– Анна! – позвал он жену, – идите все сюда, скорее! Энтони нас всех спас!
– Что? – подошла Анна и присела рядом с мужем, – мои украшения? Сынок, ты успел забрать мои украшения?
Она крепко обняла сына и поцеловала сына.
– Умница, расскажи, где ты их взял? Откуда они у тебя взялись?
– Простите нас, мамочка, папочка, – виновато опустил голову Энтони, – мы с Констанцей вчера играли в пиратов и это были наши сокровища. Я положил их себе в куртку и думал незаметно подложить обратно к тебе в шкатулку, мама. Но забыл. А утром пришли солдаты…
– Стоп! – остановил его рассказ Джон и посмотрел на жену, – думаю, что мы прощаем им все шалости на год вперёд! Правда, Анна?
– Правда, – кивнула в ответ Анна и снова обняла Энтони, а другой рукой прижала к себе Констанцу.
– Это настоящие пиратские сокровища, сынок, – улыбнулся Джон глядя на украшения, – вы спасли нас от разорения, дети.
Джон обратно завернул их в свёрток и посмотрел на жену.
– Что думаешь, Анна?
– Я их всё равно никогда не одевала, – ответила Анна, – наших детей надо похвалить. Через них нам помог Бог. И первое, что мы сделаем, пошлём старших мальчиков к ростовщику. Пусть он всё это купит по той цене, по которой захочет. И сегодня же уедем отсюда. Я не хочу тут оставаться ни дня. И девочки со мной согласны.
– И куда же мы? – вздохнул Джон.
– В Лондон, – решительно ответила Анна, – туда куда ты не хотел ехать, потому что не слушал меня! Видишь, что получилось из-за твоего упрямства, Джон? Думаю, что мой брат ещё не продал домик тётушки Розалии? И англичане пусть они понимают, что мы им не враги. А в Лондоне всегда можно найти работу, хотя бы временную. А потом уберёмся подальше из этой проклятой страны. Твои племянники уже давно в Нью-Йорке! И нас звали, а ты упёрся и не поехал! Неужели непонятно, что тут ничего хорошего не будет?
– Не слышал, чтобы Лондон нуждался в пивоварах и пекарях, – усмехнулся Джон в ответ жене, – а тем более Нью-Йорк!
– Зато там всегда нужны швеи, – улыбнулась Анна, – а тебе, мой супруг, пора бы привыкать сидеть дома, чтобы потом нянчить внуков и не думать о работе. Хватит, наработались уже с тобой.
– Внуков? – удивился Джон.
– Наши дети выросли, Джон, если ты не заметил, – ответила Анна…
Глава 3
– И что ты умеешь делать, молодой человек? – смотрел на Чарли старый мастер сверху вниз.
Чарли смутился и опустил глаза. Это был его первый рабочий день не только на этом заводе, но и вообще в жизни. Раньше он никогда не нанимался на работу и не нанялся бы и сейчас, если бы семье не нужны были деньги. Вся жизнь Чарли до отъезда из Мелкшама составляла – дом, школа, опять дом, уроки и маленькая компания лучших друзей. Но друзья остались позади, о школе пришлось забыть и после недолгих поисков мальчика пропустили через проходную этого шумного и пыльного завода на окраине городка.
– Понятно, – вздохнул мастер, – не красней, юноша! Все мы приходим сюда от мамкиной юбки ради куска хлеба и кое-кто даже выбивается тут в люди, а кое-кто остаётся тут навсегда, чтобы учить других таких искателей заработка!
Мастер перекрикивал шум станков и перебивающийся ударами сотен молотков. В цеху стояли невыносимый гул и раздражающий слух гам.
– Ты работал раньше хоть где-то? – спросил мастер.
– Нет, сэр, – ответил Чарли, – я учился в школе, окончил шесть классов…
– Окончил? – переспросил мастер.
– Не совсем, – смутился Чарли и снова опустил глаза.
