Убийство в старой опере

Маркус удивленно посмотрел на свидетельницу, убеждаясь в правильном умозаключении по поводу ее крепких нервов. Быстро оправилась от шока. Молодец!

– Да, вы абсолютно правы. Эта краска могла бы раз и навсегда решить проблему со взломом банкоматов, если бы не ее заоблачная цена, из-за которой многие банки отказались ее использовать. Несколько лет назад был большой скандал, который вылился в прессу и длился почти год. Банки обвиняли полицию, что, вместо того чтобы выполнять свою работу, между прочим, оплачиваемую из налогов, и защищать банкоматы от грабителей, они пытаются переложить ответственность на сами банки. Пресса долго муссировала этот скандал, указывая, какие банки не согласились выполнять требования по безопасности банкоматов и использовать колорирующие патроны. Так что каждый дилетант, как вы сказали, может зайти в Google и узнать эту информацию.

– Все равно как-то странно.

– Что именно?

– Ну, я, например, не верю в такие совпадения.

– Какие?

– Происходит взрыв. Причем такой мощности, что понятно, все силы полиции со всей округи будут направлены туда. И в это время происходит зверское убийство в центре города, напротив главного управления КРИПО. В другое время это было бы практически невозможно. Прямо напротив парка всегда стоит патрульная машина и дежурит полиция, днем и ночью. А тут такая удача. Все силы полиции убыли на место взрыва, никакого риска.

– У вас очень бурная фантазия. Вы, наверно, читаете много детективов?

– Да, но дело не в этом.

– А в чем?

– Ну, если логически подумать…

– Послушайте, – перебил Лану Добберт, – жизнь – это не детективная история. Организовать такой взрыв в Германии не так просто. Мы же не в Секторе Газа. Устроить это только для того, чтобы у совершить убийство и не попасться? Можно было убить жертву где-то в менее либо вообще безлюдном месте. Какой смысл так рисковать?

– Значит, важно было убить именно там, именно в этом месте, в центре города и рядом с КРИПО. Возможно, это вызов вашему Управлению. Или, может быть, это вообще ритуальное убийство. У девушки на руках и предплечьях были какие-то странные рисунки или татуировки. Какие-то символы или знаки. Возможно, она состояла в какой-нибудь секте, и это…

– Так, я смотрю, вы уже пришли в себя, поэтому давайте начнем, – с нескрываемым раздражением в голосе прервал Добберт Лану. – Я буду задавать вам вопросы, а вы постарайтесь, насколько это возможно, подробно на них ответить.

Глава 4

– Итак, начнем.

Маркус Добберт потер руки, будто в предвкушении чего-то очень приятного и радостного. На самом деле это была давняя привычка, оставшаяся еще от службы в Косове. Когда он часами сидел в холодном бункере, очень мерзли руки и ноги. Чтобы что-нибудь сделать, нужно было сначала согреть руки. Приходилось тереть их друг о дружку.

– Я включаю запись, – предупредил он и нажал на кнопку диктофона. – Меня зовут Маркус Добберт. Я вице-комиссар КРИПО. Как вас зовут?

– Лана Шервинг.

– Где и с кем вы проживаете?

– Здесь, рядом, в башне «Майн Тауэр», знаете?

– Конечно знаю.

Кто не знает об элитном жилом комплексе в самом центре города? О ценах на квартиры там ходили легенды, равно как и о жильцах: арабских шейхах, русских олигархах, китайских миллиардерах. Ну конечно, где же еще может проживать такая женщина.

– Проживаю я там с мужем и двумя детьми и собакой по кличке Старбакс, в семье мы зовем ее Бася. Еще с нами проживает няня Эллен, она из Болгарии. – Свидетельница взяла со стола бутылку, из кармана достала какую-то штуковину, которая в мгновение ока превратилась в складную миску. Налила в нее воды и поставила на пол.

Послышалось не то чавканье, не то хлюпанье. Маркус посмотрел под стол. Все это время собака лежала так тихо, что он совершенно забыл о ее существовании. Теперь она стояла над миской и шумно лакала из нее. Средних размеров, бежевого окраса собака напоминала сардельку. При этом у нее была необыкновенно симпатичная мордочка.

«Удивительно, как собаки похожи на своих хозяев, – подумал про себя Маркус. – Просто одно лицо».

Он невольно улыбнулся, на что Лана Шервинг моментально отреагировала:

– Бася необычайно милая и очень умная. Просто невероятно, как собака может быть такой умной. Она абсолютно все понимает. Иногда мне кажется, что моя собака умнее многих людей и…

– Давайте продолжим. Как вы оказались на месте преступления?

– Я, я…

Свидетельница словно на время забыла, что случилось, а теперь вспомнила. Голос у нее задрожал, глаза наполнились слезами.

– Успокойтесь, давайте по порядку. Где вы провели ночь?

– У себя дома.

– Кто это может подтвердить?

– Муж и няня.

– Как вы оказались на месте преступления, да еще в такую рань?

– Я пошла гулять с собакой. А рано потому, что очень жарко. А Бася жару вообще не переносит, как и все французские бульдоги. У них брахиоцефальное строение морды, и поэтому, в отличие от других пород, они дышат носом, а не ртом. Они не охлаждаются, и очень быстро происходит обезвоживание. Настолько быстро, что их не берет на борт самолета ни одна авиакомпания, даже на короткие перелеты. И потом, у французских бульдогов нет сильной потребности в физических упражнениях, но им все же требуются ежедневные прогулки. Бася и так не любит гулять, а в такую жару ее вообще из дома не вытащишь. Почти все «французы» страдают от ожирения. Ветеринар сказала, что у Баси уже пограничное с ожирением состояние. Надо срочно худеть, а для этого больше гулять. Но как в такую жару вообще гулять? Вот мы и вышли в пять утра.

– Кто может подтвердить, что вы покинули дом в это время?

– Муж и водитель.

– У вас есть водитель?

– Да, Виктор приехал за мужем и ждал его у подъезда. Он может это подтвердить.

– Хорошо. Итак, вы вышли из дома и куда вы направились?..

– В Оперн Парк. Мы всегда там гуляем утром. Там гуляют все собачники, кто живет поблизости. Из-за этого в народе парк даже называют «Хунде парк».

– Как вы оказались в той части парка? Ведь это в стороне от центральной дорожки?

– Собака что-то почуяла и стала тянуть туда. А потом я увидела труп девушки. Вернее, я сначала даже не поняла, что это. Я подумала, что это какой-то прикол и некто решил подшутить над прохожими. А когда до меня дошло, сразу позвонила в полицию.

– По пути в парк вам кто-нибудь встретился?

– Нет, ни по пути, ни в парке никого не было.

– Так, дальше… Вы заметили что-нибудь необычное?

– У девушки отсутствовала голова, куда уж необычнее.

– Ну, может быть, что-то бросилось в глаза?

– Девушка была абсолютно голая, и одежды поблизости не было.

– Возможно, одежду унес с собой убийца.

– Странно, что он унес только одежду. На девушке были очень дорогие часы и кольца от Картье.

– Вы успели так подробно все рассмотреть? – удивился Маркус.

– У меня тоже есть кольца и часы этого бренда, и я хорошо в этом разбираюсь. Украшений на убитой было где-то на сто тысяч евро. И сумка, которая лежала рядом, тоже очень дорогая, от «Эрмес», так что это однозначно не ограбление. Скорее всего…

Маркус Добберт опять с раздражением в голосе и чуть громче, чем было необходимо, прервал Лану Шервинг:

– Давайте вы будете отвечать на мои вопросы, а выводы мы сделаем сами. Убийца мог унести одежду как трофей.

Лана Шервинг с удивлением посмотрела на вице-комиссара. Она не понимала, почему он так раздражается.

– Извините, просто мне кажется, я могу помочь.

– Помочь кому?

– Ну, вам, полиции.

– Спасибо, но ваша помощь, кроме дачи показаний, нам не требуется. Мы сами во всем разберемся.

Лана хотела возразить, но от усталости, потрясений и нападок вице-комиссара на глаза вдруг накатили слезы. Чтобы как-то взять себя в руки и не заплакать, она присела на корточки перед собакой и стала снимать с той ошейник, пытаясь сфокусироваться на простом действии и тем самым переключить фокус внимания и успокоиться.

В это время открылась дверь, и в кабинет вошел мужчина импозантной наружности со внушительными, пышными усами. Лана сразу нарекла его про себя Моржом.

Морж оказался главным судмедэкспертом КРИПО и зашел сказать Маркусу, что жертву опознать невозможно. Документов при ней никаких не найдено, особых примет у нее тоже нет. Говорил Морж отрывисто, без всяких вступлений и только по делу.

– Жертва убита всего несколько часов назад, буквально за два или, самое большее, три часа до того, как ее обнаружила свидетельница. Точнее смогу сказать после вскрытия. Никаких заявлений о пропаже девушек во всем регионе Гессен со вчерашнего вечера не поступало, впрочем, как и за последние три месяца. Возможно, стоит подождать несколько дней.

Бася зашевелилась, посмотрела на вошедшего и снова легла на пол, ей было слишком лень двигаться.

– О, не знал, что у тебя гости, Маркус. Может, мне зайти позже?

– Это свидетельница, вернее, две свидетельницы. Первой труп обнаружила собака.

– Мне кажется, я поняла, что мне показалось странным, а сейчас пазл в голове сложился, – неожиданно вклинилась в разговор Лана.

Оба мужчины повернулись к ней.

– У убитой была очень красивая грудь, как у очень молодой девушки, как и вся верхняя часть тела, а вот живот был дряблый и бесформенный. Огромный шрам на теле, как у женщины в возрасте, которая уже рожала. Сначала я даже подумала, что это две половины от разных тел, сшитых вместе.

Маркус и Морж удивленно переглянулись.

– Но сейчас я поняла, в чем дело, – продолжила Лана, – девушка недавно родила. Около полугода назад. Родила посредством кесарева сечения. Видимо, ребенок был очень крупный, а роды тяжелые, отсюда этот огромный шрам. Грудь у нее сделанная, искусственная, ведь пластическую операцию на грудь после родов можно делать уже через пару-тройку месяцев, а живот – только через год.

Судмедэксперт смотрел на Лану с интересом и нескрываемой иронией.

Маркус Добберт начал багроветь. Он терпеть не мог, когда дилетанты лезли в его работу. Это всегда приводило его в ярость.

Морж начал активно теребить свои усы, прикрывая рот рукой, чтобы не выдать улыбку. Зная, какая реакция сейчас последует от Доббермана, он поспешил ретироваться.

– Ну, если ко мне нет никаких вопросов, я, пожалуй, пойду. Надо еще отчет писать, да хотелось бы домой поскорей. Ночка выдалась неспокойная. Всю ночь работал на месте взрыва. Там…

– Я знаю, – прервал его Маркус. – Я тоже там был.

– Да? Не видел тебя. Думал, большое начальство не стали беспокоить и, как обычно, отправили разгребать все нас, простых смертных.

– Если у тебя все, можешь идти.

Морж, не прощаясь, вышел из кабинета.

Маркус помедлил минуту, словно собираясь с мыслями.

– Итак, продолжим.

– Подождите, дайте я закончу! Я могу помочь вам идентифицировать девушку. Нужно определить ее предположительный возраст и отправить запрос во все роддома Франкфурта, и тогда…

– Я еще раз повторяю: если нам потребуется ваша помощь, мы вам непременно сообщим. А сейчас подпишите вот тут, – криминалист протянул Лане ручку и формуляр протокола. – Пойдемте, я провожу вас до выхода.

– Но я…

Добберт стремительно встал с кресла и поднял Лану за плечи, буквально сдернул ее со стула, взял собаку за поводок и вытолкал их обеих из кабинета.

Глава 5

Глаза продолжали слипаться. Маркусу казалось, что он сейчас просто упадет с кресла. Было ясно, что теперь, после произошедшего ночного убийства, выспаться удастся не скоро.

Чтобы хоть как-то взбодриться, Добберт вышел из Управления и пошел в парк к месту преступления. Скорее всего, криминалисты уже закончили свою работу, и вице-комиссар собирался выяснить, что им удалось откопать.

Парк до сих пор был огорожен лентой, и вдоль нее стояли полицейские из городской полиции, чтобы не допустить проникновения зевак на место преступления.

Заметив приближение Маркуса, один из полицейских напрягся, но как только он показал удостоверение, тот сразу же молча его пропустил за ленту.

– Ну, что тут у вас? – спросил Добберт людей в защитных комбинезонах.

– Шеф, да у нас тут много чего. Во-первых, нашли голову убитой.

– Ну, слава небесам! Что же вы молчали? Могли бы и позвонить! Мы там с Котманом голову сломали, как идентифицировать эту убитую – ни документов, ни головы.

Эксперты переглянулись. Второй кашлянул.

– Шеф, не хочу вас огорчать, но вряд ли голова вам поможет.

– В смысле?

– Вот, посмотрите сами.

Он открыл белый ящик. Во льду, в пакете лежало нечто, по форме напоминающее женскую голову, обрамленную множеством длинных белых косичек, наподобие африканских. Лицо было изрезано, буквально искромсано до такой степени, что от него ничего не осталось.

– О черт! – Маркус прикрыл рот рукой. – Нам только психопата не хватало для полного счастья.

– Ну, это не обязательно маньяк. На теле нет никаких гематом или видимых повреждений. Кроме того, что отсутствуют концевые фаланги пальцев. Очевидных следов сексуального насилия нет, хотя вскрытие покажет. А вот насчет головы, в лицо нанесено множество ножевых ран. Опознать жертву визуально невозможно. Попробуем на компьютере восстановить прежний облик по черепу, но сразу предупреждаю, что реконструировать там практически не из чего.

– Что-нибудь еще нашли? – серьезно спросил Маркус.

– Одежду не нашли. Зато обнаружили предполагаемое орудие убийства. Вот, взгляните.

Он протянул Маркусу большой прозрачный целлофановый пакет. Внутри лежал огромный нож, которому больше бы подошло определение «тесак». Полукруглой формы, с очень замысловатой рукояткой.

– Что за нож?

– Скорее всего, джамбия, восточный кинжал. Его используют для забоя мелкого рогатого скота – баранов и овец. Еще, возможно, похож на керамбит, азиатский нож. Что это точно, я скажу позже, не было времени хорошенько его рассмотреть. Но нож достаточно редкий, в любом случае в Европе такие встречаются нечасто.

– Основная группа сотрудников пошла на поквартирный обход, – включился в разговор второй эксперт. – Не может же быть такого, чтобы жертве нанесли столько ударов и никто ничего не видел, а она при этом не издала ни звука.

Маркус оглянулся вокруг.

– Дома достаточно далеко, скорее всего, оттуда никто ничего не видел. Да и за деревьями вряд ли что-то можно рассмотреть.

– Шеф, не скажите, у меня в одном из этих домов живет друг. Вон в том, – эксперт указал рукой на стоящий неподалеку дом. – Парк хорошо просматривается.

– Это все?

– Здесь полно камер наблюдения, это же центр. Вторая группа ушла снимать записи.

– Хорошо, – кивнул Добберт. – Завтра в восемь совещание. Все, я ушел, с ног валюсь от усталости.

– До завтра, шеф, постараемся еще что-нибудь накопать.

– Да уж постарайтесь.

Утреннее совещание решили провести в большом лекционном зале, а также при необходимости устроить в нем же основной штаб по расследованию убийства.

Маркус Добберт зашел в зал за десять минут до начала совещания, но все уже были в сборе. Немецкую пунктуальность никто не отменял, особенно в такой чрезвычайной ситуации.

Маркус поприветствовал коллег и устроился за кафедрой.

– Уважаемые коллеги, начнем. Первым прошу отчитаться Дирка Котмана, главного судмедэксперта. Что показало вскрытие?

Дирк Котман поднялся с места и откашлялся. В руках он держал распечатки.

– Коллеги, приветствую, – начал он бодрым голосом. – Анализ крови, а также тканей тела и волос показал, что убитая давно и регулярно употребляла наркотики. Кокаин, каннабис, барбитураты. Также около восьми месяцев или одного года назад посредством кесарева сечения она произвела на свет ребенка. – Котман выразительно посмотрел на Маркуса. – Три месяца назад сделала пластическую операцию на грудь и вставила импланты, – еще один взгляд на Маркуса. – Признаков сексуального насилия нет, однако за несколько часов до смерти у девушки был половой акт. Следов семени нет, но есть следы кожных частиц и пота, убитой не принадлежащих. Осмотр головы показал следующее: первый удар был нанесен в голову, и он был смертельным. Остальные удары убийца нанес после смерти жертвы, равно как и отделил голову от тела. Орудием убийства послужил нож, найденный недалеко от места преступления. Следы порезов соответствуют форме лезвия. Можно сделать вывод, что убийца обладал недюжинной физической силой. Чтобы пробить голову даже таким ножом, ну, это сможет далеко не каждый. Преступник – левша.

Он сделал паузу и отпил воду из бутылки.

– По нашей базе уже пробивали? – подключился Маркус. – Раз она употребляла наркотики длительное время, как вы говорите, может, так ее удастся идентифицировать?

– Концевые фаланги пальцев буквально искромсаны, снять отпечатки невозможно.

– Ясно. Ясно, что ничего не ясно. Что показал поквартирный обход? Есть результаты?

Встал молодой криминалист.

– Шеф, поквартирный обход ничего не дал. Никто ничего не видел и не слышал. На камерах тоже ничего подозрительного. На одной из камер, той, что на входе в банк возле Альте Опера, видно, как девушка, похожая на убитую, входит в парк одна. Разглядеть детали невозможно, очень темно. Отдали экспертам из IT-отдела, может, у них получится что-то с этим сделать.

Маркус Добберт поморщился, его лицо выражало крайнюю степень раздражения и недовольства.

– Я не желаю слышать «может» и «если». Сделайте так, чтобы получилось. И чем быстрее, тем лучше. Мне нужны результаты. Пока это единственная зацепка, – громче, чем требовалось, раздраженно произнес Добберт, глядя в сторону ребят из IT-отдела. – Что, совсем ничего не видно?

– Практически нет. Девушка со светлыми волосами, одетая во все черное, заходит в парк одна. Еще пара человек были замечены возле парка с разницей по времени в час. Один очень подозрительный. Забежал в парк и через несколько минут выбежал. Был одет в майку футбольной команды «Бавария Мюнхен». Возраст, внешность и особые приметы обоих разглядеть невозможно.

Маркус прервал его жестом. И опять на повышенных тонах обратился к айтишникам:

– Я еще раз повторяю и на этот раз обращаюсь ко всем. – Он обвел зал взглядом. Сотрудники КРИПО молча переглядывались. Ну конечно, теперь Добберман будет рвать и метать. Такой случай подвернулся сесть в кресло начальника. – Я ни от кого, участвующего в расследовании этого дела, не хочу слышать слово «невозможно». Мне нужны результаты. Что еще?

– Заявление о пропаже девушек и женщин за это время не поступало.

– У кого какие предложения по поводу идентификации убитой?

Вновь встал Дирк Котман:

– На теле убитой очень замысловатые татуировки. Качественные и достаточно сложные в исполнении. И еще, я бы сказал, редкие. Не думаю, что такие часто встречаются. Какие-то цветные знаки. И на сегодняшний день это единственная примета, по которой ее могут опознать. Они расположены на открытых местах: шее, предплечьях и руках. Те, кто тесно общался с девушкой, видели их много раз и наверняка запомнили.

– Спасибо, Дирк. Значит так, сделать фотографии всех татуировок и обойти все тату-салоны. И разместите фото в местных газетах. Может, это даст результаты. Времени – два дня максимум. Сегодня утром уже звонили из Центрального управления в Берлине и спрашивали, как у нас продвигается расследование. Все. Всем спасибо. За работу. Обо всем докладывать мне незамедлительно.

Спустя три дня вся городская полиция стояла на ушах.

Будучи крупнейшим экономическим и банковским центром Европы, пятым по величине среди городов ФРГ, с населением в 765 000 жителей – Франкфурт-на-Майне никогда не был особо спокойным.

Франкфуртский аэропорт по количеству перевозимых пассажиров занимает четвертое место в Европе, а по грузоперевозкам – первое.

В 2011 году город был признан криминальной столицей Германии, но в основном из-за объемов контрабанды, выявленной в аэропорту.

Многонациональное население и множественные диаспоры города тоже добавляли очков криминальной статистике.

Торговля наркотиками, грабежи, нелегальная проституция, кражи – да, все это было, но не больше и не меньше, чем в любом другом крупном городе. Но зверское убийство в центре города, напротив Альте Опера, под самым носом у криминальной полиции? Нет, такого здесь припомнить не могли.

Несмотря на все предосторожности, кто-то из толпы зевак, собравшихся на месте преступления, все-таки сумел сделать фото и видео обезглавленной девушки и выложить в интернет. Отдел информационной защиты тут же все зачистил, однако новость молниеносно разлетелась, а фото и видео увидело полгорода.

Само собой разумеется, пресса, несмотря на все запреты и увещевания полиции, подхватила информацию и стала разносить ее со скоростью звука.

Через двое суток об убийстве во Франкфурте не слышал только ленивый.

СМИ наперебой рассказывали о произошедшем. Новость осветило даже телевидение.

История стала обрастать подробностями. В городе перешептывались. На вечерних улицах стало пустынно – люди боялись выходить из дома.

Пошли пересуды, что такое зверское убийство мог сотворить только кто-то из сирийских беженцев и способ убийства указывает прямиком на них. Что это как раз в их духе.

Во всем винили немецкое правительство, которое вопреки протестам местного населения пустило в Германию эмигрантов. Да еще в таком количестве. О чем они только думали, да и думали ли вообще? Как можно такое допустить, чтобы мирным горожанам было страшно выйти на улицу? Теперь их убивают прямо в центре города, под носом у полиции, да еще средь бела дня!

Почему полиция и правительство до сих пор не приняли никаких мер? Беженцы с самого начала вели себя как хотели, наплевав на законы Германии и не принимая во внимание принятые в здешнем обществе нормы поведения. Ведь уже были случаи нападения на женщин, и даже изнасилование несовершеннолетнего, а теперь еще убийство.

Подключились активисты разных организаций и партий из тех, которые никогда не могут набрать нужное число голосов на городских выборах, а потому поднимают свой рейтинг за счет раздувания разного рода скандалов и протестов.

Они наперебой агитировали людей выходить на демонстрации против принятия новых беженцев и за выдворение уже прибывших.

А также под шумок выступать против использования дизельного топлива, повышения цен и перехода на электромобили, но самое главное – это высказать негодование и недоверие правительству и полиции. Из-за их неспособности защитить обычных горожан, которые, между прочим, содержат и тех и других на свои кровные, исправно платя налоги в казну.

За несколько дней накал возмущения достиг пика и вот-вот грозился вылиться на улицы в виде массовых беспорядков, погромов магазинов, поджогов машин и стычек с полицией.

Прошлой ночью злоумышленники пытались поджечь здание общежития, в котором разместили беженцев. К счастью, возгорание удалось быстро потушить силами пожарных и никто не пострадал.

Из Берлинского центра управления криминальной полиции без конца звонили и требовали срочно раскрыть убийство и поймать преступника.

Легко сказать. Весь отдел буквально сбивался с ног. Люди работали без сна и отдыха. Было проделано колоссальное количество работы, но расследование не продвинулось ни на шаг.

Маркус знал, что такие преступления, как, впрочем, и все другие, раскрываются только по горячим следам, в первые двое суток, либо так и остаются нераскрытыми. Но прошло уже три дня, а все действия не дали никаких результатов.

Еще открывая дверь, Маркус услышал, как звонит телефон. Трубку брать не хотелось. Ясно, что опять звонят из Берлина. Докладывать было нечего. Выслушивать упреки и нарекания не было никакого желания.

Выдохнув, Маркус поднял трубку.

– Добберт. Слушаю вас.

– Доброе утро, герр Добберт, это младший лейтенант Вирт. Я сегодня дежурю на проходной. Тут какая-то фрау Шервинг, говорит, что ей срочно надо к вам. Пропуска у нее нет, но она сказала…

– Доброе утро, герр Добберт, – вдруг услышал он возбужденный голос Ланы. – У меня для вас очень важное сообщение. Вернее, идея. Я правда знаю, как вам помочь!

– Шеф, простите, она буквально вырвала трубку. Я пытался…

Маркус вскипел:

– Гони ее в шею, немедленно.

Маркус бросил трубку. Его трясло от ярости.

Телефон снова зазвонил. Еле сдерживаясь, чтобы не заорать, он схватил трубку.

– Ну, что еще?! Что было не понятно? Я же сказал, гони ее в шею!

– Добберт, это тебя надо гнать в шею. Ты что устроил? Как информация об убийстве попала в прессу? А фотографии? Ты понимаешь, что могут начаться массовые беспорядки? Вернее, они уже начались. Ты хоть отдаешь себе отчет в происходящем?

Человек не представился, но в этом не было необходимости – Маркус хорошо знал этот голос и никогда бы не перепутал ни с каким другим.

Маркус знал, когда говорит шеф Центрального управления КРИПО в Берлине и даже задает вопросы, на них не требуется отвечать, диалог здесь не уместен – это монолог начальника.