Весеннее счастье

Арена показалась мне действительно домашней. Зрительских мест не так много и на них множество семейных пар с детьми. Многие знают друг друга и шумно здороваются, приветствуя. Атмосфера праздника. Шум перед началом, высокие защитные щиты.

– За кого будем болеть? – пытаясь перекрыть шум, спросила я у Марка.

– Это совершенно неважно! За хоккей в целом! – ответил он улыбаясь.

Обязательный гимн вначале и… Игра!

Я видела трансляции матчей по телевизору! Но они не передают атмосферы на арене и в сотой доле!

Хоккеисты на льду носятся с огромной скоростью. Сталкиваются у бортов с грохотом, а вратари реагируют молниеносно!

Хочешь ты или нет, но через пять-десять минут матча тебя охватывает азарт! И очень хочется победы!

Сильно пригодилась хлопалка, и я, кажется, сорвала голос в требовательном крике:

– Шайбу, шайбу!

А когда наконец-то резиновый кругляш влетел в вожделенные ворота, я с радостью поддалась всеобщему ликованию, и сама поцеловала Марка, повиснув на нём под восторженный грохот арены и замечая со смехом, как наш поцелуй транслируется на экранах мониторов, висящих надо льдом.

Шестая глава

Ну как поцелуй? Так. Дружеский чмок в щеку.

Только очень эмоциональный. Соответствующий моменту.

Мне необходимо было в то мгновение кого-то обнять и поделиться радостью. Все мои чувства были направлены на внешнее. Я радовалась за команду и за её успех. За ловкого улыбчивого парнишку, умело забившего шайбу. Всеобщая эйфория на арене захватила меня, спровоцировав такой несвойственный мне порыв.

В общем, когда я чуть отстранилась от немного колючей щеки своего спутника и наткнулась на горячий и откровенный взгляд Марка, то вначале растерялась. Я просто не поняла. Что это он?

А потом, осознав, как он меня обнимает за талию, как прижимает к себе и как смотрит, я засмеялась. Легко и беззаботно. Кокетливо.

Словно мне снова восемнадцать и впереди вся жизнь, полная радостных открытий.

Отстранилась, стрельнула в Марка взглядом и вновь увлеклась происходящим на арене.

Но теперь я всё время чувствовала на себе этот взгляд. Он щекотал меня. Прогревал, как солнечный зайчик. Провоцировал на глупости.

Кто бы знал, как мне надоело быть разумной!

Как я устала от этого постоянного давления! Словно бессменная воспитательница в средней группе детского сада. И вечная чугунная крышка ответственности за поступки ближних, меня уже почти вдавила под землю.

А здесь и сейчас я свободна и могу себе позволить всё, что придёт в голову. А может быть, и больше.

Ребята на ледовой арене не подвели, и остаток матча был ещё более динамичным, чем начало. А под финал я так кричала, что точно сорвала горло. А ещё я прыгала и размахивала хлопушкой.

В компании таких же отвязных зрителей, рядом с молодым и задорным парнем так вести себя было естественно и нормально. Ни одного осуждающего взгляда, не одного косого слова!

Но всё имеет свой срок. И вот игра подошла к концу. Забита последняя шайба. Прозвучала финальная сирена. Начали расходиться зрители.

Пора и нам выбираться наружу. Возвращаться в реальный мир.

На улице сыро и зябко. Холодный ветер, не успела я выйти из дверей, швырнул мне в лицо россыпь ледяных брызг, остужая разгорячённые щёки. Шмыгнул за шиворот и заставил вспомнить, что шапку я забыла в бардачке своей ласточки. Да и вообще одета в расчёте на тёплый салон машины, а не на прогулки пешком.

Благо до парковки несколько десятков шагов и можно скукожиться на холодном сидении автомобиля, обнимая себя за плечи. Зато без ветра.

Но Марк включил подогрев кресел, и через несколько минут в салоне было уже вполне терпимо, а позднее и вовсе тепло! Обволакивающее кожаное сидение приятно согревало, воздух пах чем-то знакомым и свежим, а мелодия из приёмника не мешала, а создавала комфорт.

Я люблю ездить пассажиром по вечернему городу.

Люблю переливы огней за окном и отражение фар на мокром асфальте. Яркие огни городской подсветки и цветную оплётку деревьев, всё кажется мне в такие моменты волшебным. Можно расслабиться и не следить за дорогой. Не следить за своими мыслями, позволяя им течь свободно и спокойно. Как река. Поток. Вместе с потоком машин, волнами светофоров, идущих в одном ритме с нами.

После выброса адреналина на арене совершенно не хотелось ни разговаривать, ни думать. Было приятно просто сидеть, пригревшись в удобном кресле и бездумно следить за огоньками большого города.

Марк, на удивление чутко уловил моё состояние и только тихонько улыбался, время от времени поглядывая в мою сторону.

Было невероятно комфортно оттого, что мне не нужно ничего делать, нет необходимости что-то объяснять и говорить. Можно просто с кайфом молчать. Даже дорогу показывать нет необходимости. Марк едет пока куда нужно.

Но вот показался знакомый шпиль университета, мелькнули мимо сады, и через несколько минут автомобиль остановился около моего подъезда.

Марк, не выключая двигателя повернулся ко мне и, отстегнув ремень, придвинулся ближе. Хотел что-то сказать, но я перебила его:

– Огромное спасибо за то, что вытащил меня на хоккей! Я получила незабываемый опыт и большое удовольствие. И благодарна тебе от всего сердца. Мне было очень хорошо. Спасибо!

– Мне тоже понравилось болеть вместе с тобой! Это классно! Я провожу тебя? – хрипловатым и низким голосом ответил мне парень, и я засмеялась его откровенному намёку.

– Нет. Не стоит. – мягко проговорила, убирая его ладонь со своего плеча, – не нужно провожать меня. Это лишнее.

И кокетливо заправила свою выбившуюся прядь за ухо, удивляясь сама себе.

– Завтра поедем в кафе? – улыбнулся мне Марк, сверкнув понимающе глазами.

– Я завтра работаю, – пожала плечами, не отводя взгляда от его лица.

Затем улыбнулась и положила ладонь на ручку двери. Пора домой!

– Позвоню ближе к обеду! – решительно заявил Марк и добавил возмущённо, – Нельзя же работать без перерыва!

Я засмеялась, с удивлением слыша сама, как игривым колокольчиком зазвенел мой смех, и вышла из автомобиля.

После тепла салона не весенний ветер был особенно жесток, и я, не оглядываясь, добежала до подъезда. И только закрывая тяжёлую дверь, заметила, как Марк машет мне рукой из салона.

Милый мальчик. Сумел развеять мой мрак на целый чудесный вечер.

С улыбкой я вышла из лифта, открыла свою дверь и вошла в квартиру. Чтобы тут же наткнутся на тяжёлый и злой взгляд бывшего мужа.

Женя стоял, прислоняясь плечом к стене, в темноте коридора и смотрел на меня так, что улыбка сама собой растаяла и стекла с меня весенним ветром.

Что опять не так? Откуда эта ярость? Что ему опять от меня нужно? В чём я снова виновата?

Седьмая глава

Щёлкнула выключателем, и холодный верхний свет залил прихожую, разгоняя тени и мрак.

Женя сощурился, теряя под ярким светом половину своего образа. Сразу стало заметно, как он устал. Тёмные круги под глазами и скорбная складка у губ выделялись сегодня особенно чётко.

Жалость шевельнулась во мне, выползла на свет, расправляя вьюнком свои усики. Вылепляя в образе бывшего мужа то мелкое дрожание пальцев, то особенно заметную седину.

Но Женя не был бы собой, если бы не задавил на корню своим ядом мои порывы:

– Я просил тебя по-человечески не вызывать гаишников, какого чёрта ты не слушаешься меня? Что опять за самодеятельность? Ты понимаешь, каких денег мне обойдётся твоя инициатива?

Он отлепился от стены и надвигался на меня, сжимая кулаки и играя желваками на скулах.

Батюшки! Неужели денежки подошли к концу?

– А в чём проблема? – сощурилась я и, не обращая внимания на очередной спектакль «разъярённый муж выговаривает жене», села на пуф, чтобы комфортно разуться.

– В чём проблема? Ты знаешь, во что обойдется ремонт тачки Жанны? А ещё на твою таратайку тратиться! – возвышался надо мной бывший муж, потрясая над моей головой руками.

Я откинулась спиной к стене и посмотрела в лицо Жене. Снизу особенно заметны были мешки под глазами и судорожно дёрнувшийся кадык. Годы не щадят его. Время и образ жизни сделали из моего бывшего мужа стареющего ловеласа в неполные сорок пять лет. Ведь это совсем не возраст для мужчины, а поди же ты! Сморщенная шея и брыли под щеками. Очарование юности ушло, а зрелость так и не пришла. И привычка эмоционировать осталась.

– Придётся отвечать за глупость женщины, которую ты выбрал. Ничего не поделаешь, – со вздохом произнесла и предупредила: – Отодвинулся, мне неудобно.

Женя зло сузил глаза.

– Вот именно! Связался с идиоткой, вот и страдаю всю жизнь! – грубо ответил, глядя на меня прямо, чтобы я не перепутала, кого он считает здесь дурой.

Повесила куртку аккуратно в шкаф и, прикрыв его дверцы, прошла на кухню включить чайник.

Женя пыхтел рядом, не отставая от моей спины. Но когда я повернулась, чтобы пройти в ванную, он просверлил меня взглядом и отступил в сторону.

– Что ты истеришь? Новый любовник твоей жены всё оплатит. Не впервой ему вкладывать деньги в красотку, – сказала, пожимая плечами и вытирая руки полотенцем.

Женька вспыхнул разом. Полыхнул искренним негодованием и злобой.

– Какое тебе дело до наших отношений? Тебе не всё равно, с кем спит моя жена? – прошипел он.

– А тебе всё равно? – хмыкнула, любуясь его реакцией.

Бывшего мужа аж потряхивало. То ли от безразличия, то ли от злости. Вот уж действительно яркие и живые эмоции.

– У нас свободные отношения! Я же сплю с тобой, так отчего ей нельзя? Тем более, если это идёт на пользу общему делу? – шипел он мне в лицо, выставив ладони по сторонам от моей головы и склонившись ко мне, прижатой к стене в узком проходе на кухню.

Да уж. В прошлый раз, когда Жанночка завела себе любовника, Женя плакал на моём плече, а теперь готов податься в сутенеры.

– Зачем ты пришёл сегодня? – спросила устало, не пытаясь отстраниться или как-то ещё иначе реагировать на выпады бывшего мужа.

– У меня нет денег на ремонт твоей таратайки, – сказал Женька нормальным тоном, оттолкнувшись от стены и растирая лицо ладонями. Стирая сцену в проходе.

Прошла на кухню, слыша щелчок закипевшего чайника и не обращая внимания на Женю.

– Обнищал? – хмыкнула, доставая заварку и чайничек.

Муж сел на своё место у окна и по-хозяйски вытянул длинные ноги. Подвинул к себе вазочку с выпечкой и, выбрав понравившийся рогалик, вцепился в него зубами.

– Сейчас сложный период, – проговорил невнятно с полным ртом.

Я достала Женькину кружку, поставила перед ним и налила заварки так, как он любит. Разбавила водой и каплей бальзама. Размешала сахар. Опустила в чай свежеотрезанный тоненький ломтик лимона. Половину кружочка, как муж всегда предпочитает, и подвинула к нему напиток, чтобы не успел остыть.

Женька привычно сделал большой первый глоток и зажмурился. Потом знакомо поставил со стуком кружку на стол.

Обыденно. Привычно.

Я устроилась со своим чаем напротив и сказала, горько хмыкнув:

– Так вот почему твоя красотка начала торг со мной!

Женя сделал вид, что это его не касается, и вновь потянулся к выпечке.

Он сидел на месте, куда присаживался регулярно уже шестнадцать лет. На кухне, которую мы обставляли с ним вместе сразу после нашей свадьбы. В квартире моей бабушки, где не было ремонта добрых пятнадцать лет. Постаревший. Потасканный и измождённый своей нынешней жизнью. Не потративший на меня ни копейки, особенно в последнее время. Принёсший мне столько горя.

И чувствовал себя хозяином положения.

Я глубоко вдохнула и выдохнула:

– Женя, верни мне сына. Пусть Егор вернётся домой. Навсегда. И я сама оплачу ремонт машины.

Помолчала, любуясь выражением лица бывшего мужа, и спросила:

– А кстати, напомни мне, почему я не подала на раздел имущества после развода? И ты не в курсе, сейчас, задним числом, я могу это сделать? И делить будут как? Учитывать наше материальное положение на момент развода или на момент подачи заявления?

Куда там МХАТу, с его знаменито паузой!

Вы бы видели лицо моего бывшего мужа в это мгновение!

Женя резко встал, распрямляясь во весь свой рост, с грохотом отодвигая стул, ножки которого с болезненным скрежетом прорезались по полу.

– А ты изменилась. И не в лучшую сторону. Где же твои клятвы, что примешь меня любого. Что ты не можешь без меня? Раньше ты слово мне против не говорила, а теперь торгуешься из-за такой мелочи? – презрительно дёрнув губой, обвинил меня мой бывший любимый и, громко шагая, вышел из кухни.

Хлопнула дверь ванной.

Прогремели шаги в коридоре. Зазвенели ключи в двери.

– А, кстати, – вернул мне мою реплику бывший муж, – у тебя там в ванной вода капает с потолка!

И хлопнул входной дверью об косяк, с грохотом сбегая и от разговора, и от бытовых проблем.

Восьмая глава

Впрочем, ничего нового.

Женя всегда избегал быта. До смешного.

Помню, как-то он открыл двери по звонку и, увидев за порогом толпу женщин, которые собирали подписи для замены домофона и установки камеры в нашем подъезде, беспомощно убежал от них, нервно крикнув:

– Лиза! К тебе пришли!

Так и сейчас. Мне, можно сказать, повезло с этим протекающим потолком. Если бы не он, то скандал был неизбежен.

Женя бы вновь продавил меня. Криками, истериками, упрёками, всем тем, чем он владеет в совершенстве. Зная, как не люблю ругаться и как стараюсь замять любое его недовольство своими уступками, он манипулирует эмоциональным давлением, и всегда я проигрываю. Всегда уступаю.

«Глупо. Но такова моя суть. Я не могу скандалить. Совсем», – думала я, поднимаясь по лестнице в квартиру надо мной и выискивая одновременно в телефоне номер управляющей компании.

Я не очень хорошо знаю соседей в нашем доме, поэтому не представляю, с кем мне сейчас придётся столкнуться.

Когда была жива бабуля, она общалась со всеми, поддерживала отношения. А я… Как-то зашла в домовой чат и, просмотрев в нём десяток сообщений, скинула чат в архив.

Похоже, соседи используют его, как возможность поскандалить. Это не по мне. Пусть в загашнике лежит и пугает меня периодически пятизначными цифрами непрочитанных сообщений.

Входная дверь соседей сверху была настежь открыта. Я стукнула для порядка костяшками пальцев о косяк и, услышав приглушённое «войдите», шагнула в квартиру.

И застыла.

Первое, что бросилось в глаза, это плавно покачивающейся на воде одинокий лист какой-то квитанции. Рассеянный свет из окна отражался в этих волнах, играя бликами на кафеле пола.

В коридоре воды было немного, сантиметра два, но мне хватило, чтобы промочить тапки.

– Есть кто-нибудь? – спросила, пытаясь определиться, в какую сторону идти, чтобы встретиться с хозяевами.

– Я в ванной! Минутку подождите! – раздался смутно знакомый голос, и я пошла на звук.

В квартире предусмотрительно был выключен свет. Только в ванной горел яркий переносной фонарь, и было видно, как молодой мужчина с голым торсом и босиком, в закатанных штанах активно вычерпывает воду с пола.

Это хорошо ещё, что пол в ванной был где-то на ладонь ниже, чем в остальной квартире! Повезло.

– Что случилось? – спросила, подходя ближе.

– Сорвало входящий кран холодной воды! Я уже вызвал сантехников, и они должны с минуту на минуту перекрыть стояк, – быстрой скороговоркой проговорил парень и, повернув ко мне голову, добавил, улыбнувшись, – извините, пожалуйста! Я возмещу все издержки!

Затем он чуть подвинулся, чтобы его тень не заслоняла меня от света фонаря, и распрямился, сверкнув радостью при узнавании:

– Лиза? Лизонька? Ты живёшь этажом ниже?

Марк откинул в сторону совок, которым черпал воду и развёл руками.

– Прости. По моей вине тебе придётся делать ремонт, – покаянно сказал он и нахмурился, глядя на мои ноги.

Шагнул из ванной мне навстречу, подхватил за талию и, подняв легко, будто я пушинка, над полом сказал:

– Бросай тапки!

Растерянно хлопнула ресницами и сделала, как он велел. Руки мои сами опустились на широкие плечи и я почувствовала горячую кожу, и как напряглись мышцы под ладонями, как задвигались они, когда Марк понёс меня в комнату. Всего несколько шагов, а будто в другой мир.

Он поставил меня, растерянную, босыми ногами на кресло и чмокнув в нос, подмигнул.

Сейчас я была выше Марка примерно на полголовы, и сверху смотреть на него было странно. Хотела снять ладони с его плеч, но вместо этого почему-то мягко провела кончиками пальцев вдоль напрягшихся мышц, очерчивая их профиль. Затем поймала мурашек на его коже и резко оторвала свои руки, почувствовав жуткую неловкость. Краска бросилась в лицо. Стало жарко в груди и нечем дышать.

Марк выдохнул резко.

– Зря я не поменял все краны, как въехал, – чуть хрипловатым голосом начал говорить он, но в этот момент раздался шум в коридоре и мужские голоса:

– Хозяева?

– Побудь здесь недолго! Я сейчас! Я быстро! – попросил Марк, нежно убирая мои растрепавшиеся волосы от лица, продолжил, – я мигом!

Слесари пришли, принося с собой суету, шум и избавление от потопа.

Следом заходили ещё какие-то соседи, послышался шум работающего водяного насоса.

Ноги мои в ледяной воде действительно подмёрзли и сейчас горели огнём. Я села по-турецки, пряча ступни, и оглянулась, разглядывая обстановку.

Вода, к сожалению, добралась и в комнату. Жаль покрытие. Оно не переживёт потопа. Кроме кресла и дивана вокруг, казалось, нет ничего. В темноте непонятно наверняка, но пространство здесь по сравнению с моей комнатой просто огромное.

Я не успела заскучать. Марк вернулся, уже одетый в футболку. Он, улыбнувшись, вручил мне в руки пакет со своими тапками, и велел:

– Держись!

После этого вновь подхватил на руки, но теперь более традиционным способом, придерживая под спину и колени. И вынес из своей квартиры.

Обул брошенные мной тапки и чуть ли не бегом спустился вместе со мной по лестнице вниз.

– Я вызвал клининг. Вначале они уберут воду у меня, чтобы меньше протекло к тебе, а после спустятся в твою квартиру. Не волнуйся! Всё поправимо. Я всё исправлю, – объяснял он мне по дороге.

Пришла в себе только перед своей квартирой и попыталась освободиться.

– Поставь меня, пожалуйста, на ноги. Я должна открыть дверь, – попросила Марка.

На что он ослепительно улыбнулся и поставил меня. На свои ноги босыми ступнями. Прижимая обеими руками за талию к своему горячему телу спиной.

Ох.

Трясущейся рукой я кое-как справилась с ключами, и в мою квартиру Марк зашёл вместе со мной, шагая, так и не снимая моих ступней со своих ног.

Воздуха между нами не осталось. Мне казалось, что его руки – живой огонь. А дыхание над головой, взъерошивая волосы, заставляет их шевелиться. Щёки горели, а руки сами собой опустились поверх его ладоней. Губы кололо мелкими иголочками, и всё тело обмякло.

«Если Марк меня отпустит, я, пожалуй, упаду!» – подумала я, и…

И телефонный звонок разбил атмосферу резким дребезжанием. А я вздохнула то ли с облегчением, то ли с разочарованием и ответила на вызов.

Девятая глава

Но не успела я толком ответить, как услышала возмущённый голос:

– Мама! Папа сказал, что ты требуешь от него, чтобы он меня вернул! Как чемодан! Вы меня не забыли спросить? Вам неинтересно, что я думаю по этому поводу и чего я хочу? – накинулся на меня, эмоционируя и возмущаясь, сын-подросток.

Всё игривое настроение смыло с меня в момент.

Потянулась рукой к выключателю, пытаясь его нащупать. Но Марк перехватил мою кисть, поцеловал пальцы и отрицательно помахал головой. Из тёмного коридора его фигура, загораживающая проем двери, почти полностью, перекрывала доступ света с лестничной площадки и казалась огромной. Тёмной. Зловещей.

Марк сделал шаг назад, и свет, падая на его лицо, развеял мои тревоги. Подойдя к распределительному щитку электричества и очаровательно мне улыбаясь, сосед щёлкнул автоматами, отключая мою квартиру от питания.

В целом – верно. Но меня царапнуло что-то в этом самоуправстве. Потом разберусь…

– Мама, я не желаю возвращаться в нашу старую квартиру! К противным обоям и твоему нудежу с уроками! Я уже достаточно взрослый, чтобы выбирать, как жить! – тем временем говорил сын в трубку, вымораживая мне сердце и выворачивая душу.

За полгода, что Егор живёт с отцом, наши отношения только ухудшились. Егор упрекает меня в том, что папа не с нами. Он не простил мне развода.

А уходя, наговорил такого, что я неделю рыдала. Взяла отпуск на работе за свой счёт на неделю и не выходила из дома. Даже если списать половину сказанного им тогда на юношеский максимализм, всё равно без влияния Жени и его молодой жёны мальчик не смог бы придумать все эти гадости. И то, что я испортила ему жизнь, было самым мягким из того, что я тогда услышала.

После мы почти не общались. Так… привет-привет. И если поначалу сын хвастался прекрасной и интересной жизнью у отца, тем, как они вместе ходили в клуб, или как он побывал на съёмках настоящего сериала у друга отца, или новеньким навороченным телефоном, то в последнее время и сообщений в мессенджерах стало мало.

– Егор, ты же знаешь, что я люблю тебя. Что бы ты ни наговорил, что бы ни сделал, я буду любить тебя всегда. Но мне больно от твоих слов. Меня ранит твоё отношение ко мне, – проговорила, кусая губы.

Какой же Женька… Пень бесчувственный! Зачем нужно было так настраивать Егора? За что он так со мной?

От эмоций мне перехватило горло, и я толком не могла дышать. Ноги подкосились и, сползая по стене на пуф в коридоре, я порадовалась, что темно. Не видно моих слёз.

Прикрыла глаза, отстраняясь от всего мира. Оставаясь наедине с сыном, который уверен, что ненавидит меня.

– Егор, послушай. За полгода ты окончательно стал троечником и скатился в успеваемости. Твоя классная, Вера Сергеевна, мне всё время выговаривает. Даже она волнуется о тебе. У тебя на следующий год выпускной класс. Нужно будет писать ЕГЭ. Готовиться. Что ты думаешь? – заговорила, стараясь не дрожать голосом.

– Обойдусь без всякого ЕГЭ! Я не собираюсь тратить шесть лет своей жизни на университет и учёбу! Чему там меня могут научить? Работать на чужого дядю за зарплату? – зафыркал мне в трубку сын противным голосом, продолжая, – Ты вон отучилась, и что? Нищенствуешь!

Сжала ладони в кулаки и постаралась ответить спокойно:

– Папа тоже учился. Все учатся.

– Ой, только не надо мне этих песен! Жанна не просиживала нигде шесть лет и прекрасно живёт! – перебил меня сын.

– Она живёт за счёт твоего отца, Егор! Благодаря тому, что разрушила нашу семью и украла наше счастье, – не удержавшись, всхлипнула я в трубку.

– Ну и что? Если бы ты не выгнала папу, он бы не ушёл! Это твоя вина! – тут же вскинулся Егор.

Только не начать кричать! Только бы не сорваться! Сейчас гормоны и молодость говорит в нём. Кричит детская обида! Мой мальчик не может быть таким жестоким!

– Это был его выбор, сын. И ты тоже совершаешь свой выбор сам. Никто не может быть виноват в поступках другого взрослого человека, – тихо проговорила я и свернула тему, пока не расплакалась окончательно. – Кем ты собираешься быть?

Егор засопел недовольно. И буркнул в трубку:

– Я буду блогером!

– Где? И на каком контенте, сын? О чём ты будешь писать, и кто тебе соберёт аудиторию? – спросила, аккуратно выдыхая, чтобы не всхлипнуть в трубку, и проговорила. – Это невозможно просто с бухты-барахты!

Егор недовольно засопел и пробухтел:

– Сейчас папа замутит новый сериал, а я буду людям показывать, как он снимает. Байки рассказывать. И всё такое…

– А если не снимет отец ничего? Он уже почти пять лет собирается и никак? – перебила я его блеяние.

– То буду у его друзей тусить на площадке, – уверенно ответил сын.

Эпическая глупость! Прикрыла ладонью глаза, отрешаясь, отгораживаясь от мира, и проговорила со стоном:

– У друзей есть свои дети. И они давно заняли все свободные места. На что ты будешь жить, Егор? Как без специальности?

На это я моментально получила наотмашь и под дых от сыночка:

– Вот из-за твоего нудежа, мам, мы все и ушли от тебя! Ты как моя классная, только ноешь и гундишь! Мне шестнадцать лет! Я без твоих советов обойдусь! И не собираюсь возвращаться! Так и знай! Никогда!

Я выслушала это и тихо, но внятно ответила, звеня голосом:

– Егор. Спроси у папы, что в точности я сказала ему о тебе. И если у него хватит совести ответить верно, то ты услышишь, что больше у твоего папы денег нет.

Сегодня ваша обожаемая Жанна разбила мне машину. И отец приезжал торговаться за ремонт. Не знаю, что он сказал тебе, но правда в том, что с деньгами у него швах. И поэтому Жанна от него собралась уходить.

Помолчала немного и, всхлипнув, прошептала: