скачать книгу бесплатно
Открыв холодильник, я окинул взглядом продукты. Надо было поесть в конце концов, иначе мой организм рисковал обзавестись серьезными проблемами. Но я решил перенести трапезу. Достав из холодильника бутылку молока, я сделал два глотка прямо из горла. Из зала снова донесся звук пришедшего сообщения, и я, захлопнув дверцу, решил засунуть Митча в черный список.
Вернувшись, я взял телефон, но, открыв сообщения, опустился на диван.
«Если ты приглашаешь меня в свою задницу с предложением дружить, то я им обязательно воспользуюсь, малыш)»
«И ты будешь работать на меня. Или хочешь, чтобы я тебя убедил в этом? Тогда посмотри свои фотографии, шалунишка»
Нахмурившись, я открыл галерею и, резко выдохнув, выронил телефон, отскочив от него. Там было примерно с десяток фотографий меня. Голого, распластанного на кровати Митча, со следами спермы на заднице.
Во мне смешались несколько чувств сразу: ненависть, отвращение, страх и ярость. Схватив телефон, я набрал номер, и как только Морган взял трубку, я заорал:
– Ты совсем больной ублюдок! Да я тебя засужу, ни один адвокат из твоей конторы не поможет!
– Эй, эй, малыш, успокойся, – засмеялся Митч на том конце провода, и я разразился бурным потоком мата.
Мою мать точно хватил бы инфаркт, если бы она услышала, но к черту мою мать.
Морган выслушал меня, не перебивая, а потом вкрадчиво поинтересовался:
– Ты закончил?
Я не ответил, тяжело дыша после такого запала. Митчелл хмыкнул.
– А теперь послушай меня, мальчик. Можешь удалять эти фотографии, можешь пойти показать кому-нибудь. У меня они тоже есть, так что, если удалишь, перешлю снова, только попроси. Но идти с ними к копам я тебе не советую. Во-первых, тебе никто не поверит. Как не поверили и твои родители, не так ли?
Я сглотнул. Откуда он это знал?
– Ты же не удосужился сходить к ним в первый же день накатать заяву, не заявился в травмпункт снять побои и сделать анализ спермы из твоей чудной попки. Сейчас это делать уже бесполезно, судмедэксперт откажет тебе в экспертизе, потому что следов уже нет. Да и не мне тебе рассказывать, как это делается. У тебя же диплом с почетом, – Митч хохотнул.
Да, я прекрасно это знал. Но я даже не думал о том, чтобы идти в полицию. Я и представить себе не мог судебного разбирательства случая сексуального насилия, где я бы выступал в роли истца. Да я бы сквозь землю провалился от такого позора.
Чувствуя подступающую панику и отчаяние, я рухнул в кресло, не в силах отключить телефон.
– Свой шанс наказать меня ты упустил, а теперь я воспользуюсь нашим маленьким приключением в своих интересах. Ты же не хочешь прослыть в Ассоциации, как подстилка начальника, правда, Алекс?
Мне стало плохо. Внезапно меня озарило, что именно задумал Морган. Имея на руках эти фотографии, он мог требовать, что угодно. Он мог меня шантажировать, и он собирался заняться именно этим.
– Если ты не будешь послушным мальчиком, эти фотки попадут в прессу. А потом твою семью и тебя разорвут на лоскутки, после того, как весь мир узнает, что сын известного судьи и отличного прокурора, двух лучших юристов Ассоциации, трахается со своим начальником, как дешевая проститутка, и все это ради повышения и денег. Если ты думал, что ты теперь опозорен и унижен, то ты глубоко ошибаешься. Я могу тебе показать, что значит позор на родовом имени.
Меня замутило. Я слышал на заднем фоне, как продолжается эта гребаная вечеринка, слышал смех и хлопки пробок шампанского. И слышал реальную угрозу в голосе Моргана. Если такое произойдет, жизнь моей семьи будет кончена навсегда.
– Так что подумай еще раз, малыш, – продолжил Митч. – Ты хороший юрист, лучший на своем потоке. Поговорив с тобой тем вечером, я понял, что у тебя потрясающий склад ума, ты настоящий самородок в нашем деле. И я хочу, чтобы ты работал в моей команде. Но мне нужны были гарантии, что ты никуда не денешься. Со временем ты меня поймешь. Обещаю, что ты очень быстро продвинешься по карьерной лестнице, но помни – никаких необдуманных поступков без моего ведома. Попытаешься продать меня, подставить или уйти – ты знаешь, что будет. Ты понял меня, Алекс?
Я не мог выдавить из себя ни слова. Я знал, что такое подлость и жестокость, но впервые столкнулся с этим. Взрослая жизнь в кругу элиты слишком резко шибанула меня реальностью. Как можно сделать с человеком такое, только ради гарантии, что он не свалит к конкурентам?
– Алекс? Отвечай мне, когда я задаю вопрос. Ты понял меня или нет?
– Понял… – едва слышно выдавил я.
– Ну и отлично. Жду тебя завтра в своем офисе. И да, захвати бутылочку вина – отметим твой первый рабочий день. Только помни, на работе я «мистер Морган», в остальное время можешь называть меня Митчем. Запомнил?
– Д-да…
– Прекрасно. Тогда до встречи, малыш.
Я чувствовал по голосу, что он улыбается.
Не дождавшись ответа, Морган скинул, а я так и сидел с прижатой к уху трубкой. В моей голове роился целый шквал мыслей, я пытался найти хоть один выход из этой ситуации и не находил его.
Не знаю, сколько я просидел так, сверля глазами пол. Из моей комнаты послышался задорный собачий лай, и я, вздрогнув, опустил руку. Телефон выскользнул, стукнувшись о пол. На непослушных ногах я поплелся в свою комнату, держась за стену. Казалось, земля уходит у меня из-под ног, а сознание тонет в бездне, из которой нельзя выбраться.
Ричи встретил меня, радостно виляя хвостом, но я не обратил на него внимания. Закрыв за собой дверь, я замер посреди комнаты, а потом рухнул на колени и, схватившись за волосы, заорал во всю мощь легких. Мой крик спугнул стаю птиц, сидевших на дереве за открытым окном. Ему вторил протяжный собачий вой.
Глава 6
Почти всю ночь я не мог уснуть. Находясь в полудреме, я метался по полу, как в бреду. Когда мой скулёж переходил в стоны, меня будил Ричи, и я еще несколько минут успокаивался, зарывшись лицом в его шерсть. Утром я предпочел не смотреться в зеркало, но на ощупь все равно намазал круги под глазами маминой тоналкой.
Еще час я провел в поисках прозака или мапротилина, но в маминой аптечке больше не было, а Ричи упорно делал вид, что схватил где-то собачью деменцию и теперь совсем не понимал меня.
В конце концов я сдался и, схватив со стола яблоко, вышел из дома. Дожидаться, когда родители сядут завтракать, я не собирался. Я в принципе не хотел их видеть, слушать про планы, про линии поведения и все остальное, что непременно бы услышал сегодня. Только не без таблеток.
Было еще довольно рано, город только-только начинал просыпаться. Я решил пройтись пешком, все равно офис открывался только через пару часов.
Пустили первый общественный транспорт, на улице появлялись редкие люди, спешащие на работу. На их лицах было написано, что они продали бы душу дьяволу, лишь бы поспать еще минут 15. Во дворах встречались собачники. Широко зевая и почесываясь через домашнюю одежду, они наблюдали за своими питомцами, весело гоняющими по кустам. Я улыбнулся, глядя на них. Мы с Ричи тоже успели погулять немного.
Засмотревшись на собак, я врезался в какую-то женщину. Папка выпала из ее рук, рассыпав листы, и мы, одновременно извинившись, присели, собирая бумагу. Я мельком взглянул на нее. На вид ей было немного за тридцать, глаза блестели за стеклами цветных очков. На ней было цветастое платье и легкая кофточка поверх него. Я не сдержал улыбку: она выглядела настолько непохожей на всех, с кем я общался, словно не было никаких правил дресс-кода. Когда мы поднялись, я протянул ей бумаги, и она благодарно улыбнулась мне.
– Спасибо большое! – радостно сказала она.
Словно это случилось не из-за меня. Я качнул головой, продолжая улыбаться.
– Не за что.
Она рассмеялась. Таким легким и беззаботным смехом, что я в своей голове скинул ей лет 10.
– Надо говорить «пожалуйста». Потому что, если ты говоришь «не за что», ты обесцениваешь свою помощь. И обесцениваешь мою к тебе благодарность. Понимаешь? Но ты же помог, и я благодарна. Так что, спасибо тебе большое! А ты мне скажи «по-жа-луй-ста»!
– Пожалуйста… – эхом отозвался я.
Она весело кивнула и, пожелав мне хорошего дня, пошла дальше, напевая про себя какую-то мелодию. А я еще с минуту смотрел ей вслед. Она была как яркий разноцветный карандаш, случайно попавший в упаковку к простым. Как воздушный шарик среди всех гандонов этого города. Среди которых, увы, был и я.
Тряхнув головой, я пошел дальше, задумавшись, будут ли мои глаза когда-нибудь светиться также, как у этой женщины.
***
– Молодой человек, Вам кого? – спросил меня один из клерков, когда я вошел в офис.
– Я к мистеру Моргану, – слегка поморщившись, протянул я и тут же спохватился. – Алекс Брайн.
Я протянул мужчине руку, и он задумчиво пожал ее. А потом пазл в его голове сложился, и на лице проступило озарение.
– О, конечно, мистер Брайн, мы Вас ждали. Прошу за мной.
Он почти бегом поскакал вперед, ловко лавируя между коллегами. Я едва поспевал за ним, стараясь не думать о предстоящей встрече. Однако увидел я вовсе не Митчелла, а миловидную девушку с тугим пучком на затылке и в деловом платье. Она казалась старше меня года на два.
– Доброе утро, мистер Брайн. Меня зовут Эмили. К сожалению, мистер Морган не сможет Вас принять. Он уехал рано утром по срочному делу и вернется только через пару дней. Мистер Морган попросил меня все Вам рассказать и показать.
Она говорила что-то еще, но я не слушал ее после слов «он уехал рано утром». С моих плеч словно свалился тяжелый рюкзак, тугой узел в животе развернулся. Казалось, что даже дышать стало намного легче. На пару секунд прикрыв глаза, я подавил желание опереться о стену и сползти по ней на пол.
– Мистер Брайн?
Я снова посмотрел на девушку и улыбнулся. На этот раз улыбнуться у меня получилось достаточно непринужденно.
– Называйте меня просто Алексом, хорошо? – попросил я и протянул ей руку.
Эмили порывисто кивнула и, пожав мою ладонь, махнула мне, призывая следовать за ней.
***
Я не мог и мечтать, что первый день в команде Моргана может пройти так хорошо. Меня познакомили с коллегами, рассказали особенности работы их команды, даже устроили в мою честь чаепитие с тортиком.
Я без труда влился в команду, к тому же Морган был в чем-то прав. Мой уровень знаний был высоким, разве что практики немного не доставало, как отметил один из парней.
Домой я вернулся в неплохом настроении. До хорошего ему было далеко, но это было достижением за все эти дни. И я прекрасно знал, как поднять свое настроение.
Удачно сбежав от родителей, жаждущих знать, как всё прошло, я переоделся и смылся на улицу вместе с Ричи. Мы ушли с ним в парк, где застряли до глубокого вечера. К тому же, у меня были деньги: Морган перед отъездом обязал бухгалтерию выдать мне аванс. Я понимал, что это еще один плюс к его плану шантажа, но я и так уже был в полной заднице, так что какая разница.
Мы с Ричи купили шаурму и съели ее на лавочке, разделив пополам. Долго бегали наперегонки вокруг деревьев, а когда ушли дети, то и на игровой площадке. Моему псу безумно понравилось кататься на детской горке: он ложился на нее пузом и, растопырив лапы, катился вниз, заливаясь озорным лаем. Он даже предпринял попытку раскачать меня на качели, но получив по лбу (благо не сильно), передумал заниматься этим.
Правда от меня он далеко не отходил, а стоило мне переставать смеяться, как Ричи оказывался рядом, заглядывая в глаза, а потом начинал облизывать все, до чего дотягивался, так что я был весь в слюнях. И только когда я заливался хохотом, он отходил от меня, весело гоняясь за хвостом.
Он был единственным, кто волновался за меня, и единственным, кто меня понимал.
Вернулись мы, когда родители уже легли спать. Собственно, я на это и рассчитывал, мне совершенно не хотелось с ними пересекаться. Конечно, я понимал, что не высплюсь, но мне и так это не светило. Неважно, во сколько я лягу, кошмары никто не отменял.
Оказавшись в комнате, я пошел умываться, а Ричи улегся на нашем месте на полу у кровати. Но когда я вернулся, рядом с псом была моя подушка, стащенная с кровати. Сам Ричи упорно смотрел в другую сторону, словно был совсем не при делах. Я тихо рассмеялся и присел перед ним, потрепав по голове.
– Спасибо, брат.
Пес лизнул меня в нос и подтолкнул подушку. Я, оглянувшись на постель, пожал плечами и стащил на пол еще и одеяло, задаваясь вопросом, почему не сделал этого раньше. Все равно я спал на полу с Ричи. Хотя лабрадор мог спать и со мной на кровати, но я сам не хотел. Казалось, что на полу я ближе к своему другу, да и постель теперь казалась чужой. Развернув одеяло, я упал на него сверху. Укрываться мне было не нужно, тепло Ричи согревало и так. Пес плюхнулся рядом со мной, еще раз лизнув в нос, желая спокойной ночи, которая мне не светила. Но я с улыбкой обнял его и закрыл глаза.
В конце-то концов, как бы дерьмова ни была моя жизнь, у меня был верный друг. И пока он был рядом со мной, я считал, что смогу справиться.
***
В результате Моргана задержали дела, поэтому он не вернулся через два дня. Не вернулся он и через неделю. Когда он приедет, никто не знал, в том числе и он сам. Мне он больше не звонил и не писал, видимо узнавал все, что нужно, от Эмили. Поэтому я перестал таскаться на работу, словно на казнь. Наоборот, я почти летел туда каждое утро.
Дела со сном так и не наладились, и после двух бессонных ночей, просыпаясь в истерике и пугая Ричи, я купил себе снотворное. После него утром было ощущение, что в рот нассали коты, да и чувства, что я отдохнул, не было. Но я хотя бы отрубался на шесть-семь часов, и ладно. Правда таблетки пришлось прятать, больно уж подозрительным взглядом сверлил меня мой пес.
Иногда он пугал меня, честное слово.
Мне стоило больших усилий убедить его, что со мной все в порядке, и больше я не возьмусь за нож или страшные оранжевые таблетки, которые он утащил. Я их, кстати, так и не нашел. Через несколько дней Ричи перестал пасти меня в ванной и на улице, проверяя, все ли хорошо.
С родителями все же пришлось поговорить. Они выловили меня спустя несколько дней и вывели на разговор. Но к тому времени я успел вернуть привычный им образ образцового сына. Наш разговор прошел по-деловому сухо, но после этого они отстали от меня. И чудеса! – мать куда-то спрятала мой блокнот с расписанием, предоставив мне в распоряжение часть самостоятельности.
Однако, что-то умерло между нами после того дня. Что-то, чему я никогда не придавал значения до этого, совсем крошечное, похожее на семейное единение. Я жил и общался с ними, словно они были моими соседями в общежитии, не более. Иногда я ловил задумчивый, слегка напряженный взгляд матери и внимательный – отца. Но ни один из них так и не подошел ко мне, за что я был благодарен. Я больше не чувствовал потребности в их заботе, словно мои родители умерли в день моего выпускного.
В офисе дела шли как нельзя прекрасно. Коллектив принял меня как отличного специалиста и учил тонкостям практического дела. Работа, как недавно учеба, помогала мне прятаться от собственных мыслей и воспоминаний, и я цеплялся за нее, как за доступный мне антидепрессант. Пару раз ребята брали меня с собой на суд, как наблюдателя, а вскоре мне предстояло впервые в жизни выступить самому в качестве адвоката. Занимаясь этим делом, консультируя клиента, накидывая фразы в защиту, я настолько погружался в работу, что на самокопания просто не оставалось времени. И я ждал этого дня с волнением и отголоском радости.
На работе я думал о работе, а дома – о Ричи. Моя жизнь снова обрела ритм, вошла в какую-то колею, и потекла своим чередом. И, конечно, я был этому рад.
***
– Встать! Суд идет!
Я незаметно сжал руку сидящего рядом парня и поднялся. Первый раз выступая адвокатом, я волновался, но не запнулся ни разу, пылко споря с прокурором и оправдывая своего клиента. К тому же, парень волновался намного больше, что придавало мне сил.
– … суд в составе: председательствующего судьи…
Я скосил глаза на прокурора, и тот слегка кивнул мне. Он был в курсе, что это мое первое дело, и таким жестом признавал во мне профессионала. Я выдохнул, переведя взгляд на судью.
– …рассмотрев материалы дела в отношении…
Мой клиент шумно вздохнул и, видимо, задержал дыхание. Я его понимал. Это был напряженный момент, ведь приговор был длинным, а вердикт он узнает только в самом конце. Но я был уверен, что его оправдают. Слишком мало было доказательств.
– …суд установил…
Недалеко от меня со скучающим видом щелкал по клавишам секретарь, привычно ведя протокол заседания. На его лице была такая вселенная тоска, что было ясно – работа его доконала, став душной рутиной. В моей голове мелькнул вопрос, станет ли моя работа такой же рутиной для меня через несколько лет.
– …суд приговорил…
Я тут же обратился в слух, как и парень рядом со мной.
– Оправдать N.F.D. по предъявленному ему обвинению в совершении преступления…
Дальше можно было не слушать. Я выдохнул, даже не заметив, что задержал дыхание, и украдкой глянул на клиента. На его лице нарисовалось такое облегчение, что я начал опасаться, что он свалится в обморок. И не прогадал: парень начал оседать, мне пришлось поддержать его под локоть, чтобы он не упал.
– Приговор может быть обжалован в апелляционном порядке в течение 10 суток с момента вынесения.
Судья кивнул мне, прокурору и удалился. Раздались шебуршание и тихие разговоры, истец тихо выговаривал что-то прокурору, но тот с невозмутимым видом разводил руками. Я усадил парня на стул и кивнул ему с легкой улыбкой.
– Поздравляю.
– Спасибо. Большое Вам спасибо, мистер Брайн, если бы не Вы… – его голос сорвался.
Я слегка сжал его плечо. С моих губ уже почти сорвалось «не за что», но я вспомнил женщину, встретившуюся мне в мой первый рабочий день.
– Пожалуйста, – мягко ответил я.
