Грязные чернила. Книга вторая

– Что в вашем мужском понимании означает «по‑настоящему»? – Я смотрю на Тайлера, скептически поджав губы, и он прыскает.

– Это значит, что он действительно впервые так сильно кем‑то заинтересован. Короче говоря, ты ему в сердце запала.

– Ерунда, это всё несерьёзно.

– Ты вообще хорошо его знаешь?

– Мы знакомы с самого детства, но почти не общались, слишком большая была разница в возрасте для того времени, да и он тогда был гораздо вреднее. Со старым Харрисом общаться было невозможно, а нового я знаю чуть больше пары недель.

– Понятно. Когда я с ним познакомился, он был довольно замкнутым и сам по себе. Всё время что‑то писал, игрался со звуком, никогда не сидел без дела. Всё, что его интересовало – это музыка и концерты. Этот парень мог не спать сутками, пахал, как лошадь. Он очень хотел добиться успеха. Поначалу мне даже казалось, будто он делает это не ради себя, а чтобы доказать кому‑то, что он действительно может всё. Другой на его месте уже давно бы выгорел от такой нагрузки, а Лиам с каждым разом делал только лучше и лучше. Создавал треки, буквально разрывающие чарты. У него до сих пор солд‑аут на каждый концерт, вот такого признания он добился. Он теперь на вершине, как и хотел. Я очень горжусь им и дорожу нашей дружбой. Он хороший человек, конечно со своими тараканами в голове, но у кого их нет? И он женат на работе, поэтому иногда такой странный и ничего вокруг не замечает. Лиам просто привык всегда быть один, понимаешь? Не будь к нему так строга, в плане отношений этот парень полный профан.

Мне становится очень грустно. Значит, вот чем всё время занимался Лиам, когда покинул Сисеро. Стремился доказать Питеру, что его увлечение музыкой не просто пустые слова, а вся его жизнь. Становится даже немного стыдно, что я его вчера прогнала. В очередной раз оттолкнула.

Боже, Харрис, ты меня на части разрываешь.

– У него действительно не было никогда серьёзных отношений?

– Ага. – Хилл улыбается и пихает меня в плечо. – Ты его единственное серьёзное увлечение, красавица.

– Ой, да хватит уже! – Я закатываю глаза и тыкаю веткой в костёр, наблюдая, как вокруг разлетаются сверкающие искры.

– Поверь мне. За этот год он вообще стал каким‑то… апатичным, что ли. Ему будто всё наскучило, поэтому он начал часто гастролировать. Но я ещё ни разу не видел его таким счастливым, каким он становится рядом с тобой. Он словно весь светится.

– Ничего это не значит, – бормочу я, в ту же секунду чувствуя, как всё внутри встрепенулось после слов Тайлера. Но я же знаю, что Лиам не влюблён в меня. Вчера он ясно дал об этом понять.

– Он ревнует тебя ко всему, что дышит. Даже ко мне!

– Ну и что?

– А то, что это многое значит. Как минимум значит, что ему на тебя не плевать. Говорю же, он запал на тебя. Наш отшельник влюбился по самые уши. Это я тебе гарантирую.

Я смеюсь и поворачиваюсь к Тайлеру с широкой улыбкой на губах.

– Какой же ты всё‑таки сводник. У меня подруга есть, такая же сводница. Познакомить вас?

Тайлер хохочет.

– Я просто хочу, чтобы дорогие мне люди были счастливы, только и всего. И ты мне нравишься. С тобой весело и легко. Я был бы рад, если бы у вас что‑то получилось.

– Ты очень добрый.

– Я знаю. – Тайлер довольно улыбается, и я смеюсь. Скромности ему тоже не занимать.

– Хватит о нас, расскажи лучше о себе, Тай. Мне интересно, откуда у Лиама такой чудесный друг взялся.

– О, спасибо, но я вовсе не чудесный. Что именно ты хочешь узнать?

– Откуда ты и как попал к Полу? Ты появился у него раньше Лиама?

– Я родом из Гилфорда, это город на Юго‑Востоке Англии, – заявляет Тайлер, и я смотрю на него, широко распахнув глаза.

– Так ты англичанин?

– Ага. – Он улыбается. – Но не обольщайся, я не живу там с шести лет. Мама развелась с моим отцом‑пьяницей, и мы переехали в Лос‑Анджелес к её сестре.

– Оу, мне очень жаль.

– Да брось, это было сто лет назад, и я не питаю к отцу тёплых чувств. Мама всегда любила меня за двоих, я ни в чём не нуждался. Она… была писателем любовных романов. Очень хорошим писателем.

– Почему ты говоришь о ней в прошедшем времени? – спрашиваю я тихо, а сердце в груди словно сжимают в тиски.

– Она умерла восемь лет назад, – так же тихо отвечает Тайлер. – Болела раком, а мне не сказала. Когда призналась, было уже поздно что‑либо делать. Иронично, что отец‑пьяница жив и здоров до сих пор, а мама, которая ни разу и капли в рот не взяла и вообще не имела вредных привычек, умерла от рака печени.

– Боже, сочувствую, Тайлер. – Я обнимаю его и утыкаюсь лбом в плечо. Почему в жизни таких чудесных людей всегда столько несправедливости и боли?

– Спасибо. – Тайлер хлопает меня по руке и тепло улыбается.

– Как её звали?

– Роуз. Книги подписывала как Рози Хилл.

– Я обязательно почитаю.

– Могу дать тебе несколько. У меня дома целая библиотека.

– Было бы здорово. – Я беру Тайлера под руку и вновь смотрю на огонь, а Хилл продолжает свой рассказ.

– Я всегда неплохо играл на гитаре и любил петь. В детстве ходил в музыкальную школу. После того, как мамы не стало, я нашёл утешение только в музыке и… лёгких наркотиках. Начал курить много марихуаны, брал гитару и просто орал песни часами, уставившись в стену, пока голос не охрипнет. Иногда выступал на улице и в небольших клубах. Я даже не думал, что горе может стать таким мощным источником вдохновения. Свой первый альбом я написал через два года после смерти матери и назвал его «Рози». Я полностью посвятил его ей. Её жизни. Я хотел, чтобы маму знали не только как писателя, но и как добрую и чуткую женщину, а ещё очень весёлую. Чтобы её помнили. И я помнил. Наверное, это было эгоистично, но таким образом я старался избавить себя от чувства вины за то, что так редко говорил ей «спасибо» и как сильно я её люблю.

– Уверена, она и так это знала.

– Да, конечно, но мамы любят это не только знать, но и слышать. – Он грустно мне улыбается, и я прижимаюсь к его плечу крепче. – Я вложил всю душу в свой первый настоящий альбом, после чего буквально иссяк и впал в очередную депрессию. Я был сам по себе, мой альбом оказался мало кому интересен, и это было… обидно. Я разозлился, накурился, пошёл в тот самый бар, который сейчас мой, и закинулся сверху двумя стопками водки. Чтобы ты понимала, пить крепкие напитки я не умею. Сразу пьянею и начинаю быть очень активным и болтливым. А тогда я выпил почти полбутылки в одиночку и начал говорить всем и каждому, что они, кретины, просто обязаны послушать мой альбом. Из‑за этого чуть не ввязался в драку с барменом, который хотел меня выгнать, он ещё и главным там оказался. Никогда не забуду, как сказал ему тогда, что это место, его бар, будет моим, а он к чертям собачьим покатится. – Тайлер хохочет. – Не знаю, что он мне ответил, я сразу же отрубился, а очнулся уже в квартире. Чужой квартире. Догадайся чьей.

– Лиама?

– Ага. На тот момент он уже был под крылом Пола. Они что‑то праздновали в том же баре. Он услышал, как я орал про свой альбом, и заинтересовался. Попросил послушать, ему моя музыка зашла, и он рассказал обо мне Полу. Так я и оказался в их банде. Лиам буквально вытащил меня из этой мрачной ямы бесконечного траура. До сих пор не понимаю, чем я его так зацепил тогда. Возможно, он нуждался в друге, даже таком жалком, как я. Он оказался единственным в том баре, кто услышал меня и пришёл на помощь, а не оставил валяться на грязном полу, словно кусок дерьма. Я благодарен ему за это до сих пор. Звучит, как слащавая история любви, да? – Хилл смеётся, и я смеюсь вместе с ним.

– Немного, но очень милая. Я рада, что вы нашли друг друга. Лиам реально тебя очень любит.

– Да, и я его.

Мы снова смеёмся, и я смотрю вдаль, на разбушевавшиеся волны. Замечаю вдалеке два силуэта в гидрокостюмах. Ого. Парочка смелых ребят всё‑таки решили обуздать несколько небольших волн. Сумасшедшие любители адреналина.

– Лиам тоже тут бывает? – спрашиваю я.

– Ходил раньше. Мы часто сёрфили вместе, пока он не стал таким популярным. Сейчас он ходит на другой пляж, в одиночку и ночью, не любит привлекать к себе внимание. Скромничает. – Тайлер ухмыляется, и я хихикаю.

– Да уж, это так на него похоже.

Мы ещё некоторое время болтаем о разных вещах и общих интересах, греясь о пламя костра. На улице уже совсем стемнело, но до дома идти недалеко, поэтому мы никуда не торопимся. И Тайлер сказал, что обязательно проводит меня, чтобы Лиаму было спокойнее, иначе он оторвёт Хиллу голову. Лиам знает, что я сейчас с ним.

– Можно я спрошу тебя о личном? – спрашивает Тайлер.

– Так и скажи, что о Лиаме, – улыбаюсь я, и он кивает.

– Что ты к нему чувствуешь? Клянусь, это останется только между нами.

Мои щёки наливаются румянцем, и я опускаю взгляд. Тайлер, улыбнувшись, хватает меня за щёку и коротко смеётся.

– Можешь даже не отвечать, Саммер.

– Нет, я скажу тебе!

– Давай.

– Я влюблена в него с девяти лет.

Тайлер сидит, опешив настолько, что даже не может слов подобрать. Меня это очень веселит.

– Охренеть, Саммер! – выдаёт Хилл. – Да этот засранец куш сорвал!

Я прыскаю от смеха, чувствуя себя необычайно лёгкой и счастливой. Никогда бы не подумала, что первый, кто об этом узнает, будет лучший друг Лиама.

– Можно я тоже спрошу тебя о личном?

– Так и скажи, что о Саше, – улыбается Тайлер, и я тоже киваю.

– Что ты к ней чувствуешь?

– Я её люблю, – отвечает он, не задумываясь, и показывает на свои часы. – И да, Шерлок, я был у вас в прошлое воскресенье.

Глава 15

Я сижу в баре у Тайлера, поглощаю уже четвёртый стакан с чистым виски. Морщусь, когда горло неприятно обжигает. Я давно уже не пил, не считая вчерашнего бокала вина, но сегодня вдруг захотелось чего‑то покрепче. Чую, завтра я об этом пожалею, но сейчас мне плевать.

На часах почти одиннадцать, а Хилла всё ещё нет. Я знаю, что он на пляже с Саммер. Ещё утром мне об этом сказал, даже звал с собой. Засранец. А ещё он сказал, что вернётся около десяти. Какого хрена он так долго с ней зависает? Тоже мне нашлись друзья.

Залпом опрокидываю в себя пятый стакан и поджигаю сигарету. Медленно затягиваюсь, затем так же медленно выдыхаю.

«Лиам, пожалуйста, давай не будем всё усложнять и останемся просто хорошими друзьями», – вспоминаю слова Саммер и не могу сдержать пьяный смешок.

Как она вчера разозлила меня этим заявлением. Я, блядь, похож на того, с кем можно дружить? По‑моему, нет. Почему Рид решила, что я захочу с ней подобных отношений?

У меня нет в друзьях девушек и никогда не было. Тайлер мой единственный друг, и других мне не надо, тем более женщин. Рид правда думала, что я соглашусь быть ей другом? Какая же она наивная, если действительно считает, что в нашем с ней случае это возможно.

Я тоже хорош, заявил, что ещё не решил. Я ведь всё уже решил, нужно было прямо вчера сказать, чего я от неё хочу. Какой же я идиот.

– Уу, чувак, кажется, тебе уже хватит.

Я слышу голос Тайлера позади себя и резко оборачиваюсь, чуть не падая со стула, но Хилл успевает меня подхватить. Сраные вертолёты, я и забыл уже, какие вы мерзкие.

– Почему так долго? – рявкаю я, отталкивая его от себя, и вновь хватаюсь за стакан, но не успеваю сделать глоток, потому что Тай тут же его у меня выхватывает и отодвигает в другой конец стойки. – Какого хрена?

– Я сказал, тебе хватит, – вдобавок Тайлер забирает у меня сигарету и тушит её в пепельнице. – И я же просил тут не курить! – Он уходит за бар и достаёт из холодильника бутылку воды. Протягивает мне. – Бери, дружище, кончилась твоя одинокая пьянка.

Я криво ему улыбаюсь и выхватываю воду.

– Это что ещё такое? – Хилл смотрит вниз, на мусорное ведро. – Кто умудрился разбить бутылку 20‑летнего «Далмора»? Вы хоть знаете, сколько этот виски стоит?

– Это я. – Я поднимаю руку и делаю большой глоток воды. – Твой бармен слишком медленно работал, и я решил ему помочь.

Дэн, так зовут бармена, закатывает глаза и отходит от нас в другую сторону.

– Извини, чувак! – кричу я ему вслед.

– Ты совсем уже охренел? – сердится Тайлер.

– Я не специально, случайно задел. Сколько это дерьмо стоит? Заплачу, сколько скажешь.

– Тыщу баксов. Но для тебя будет две.

– Да хоть пять. Ну так и чем вы там занимались с Саммер столько времени? Ты проводил её домой?

– Конечно, не переживай. – Тай садится напротив меня. – Мы разговаривали, мноого разговаривали, ели жареный зефир. Зря ты с нами не пошёл.

Я фыркаю.

– Меня бы стошнило от такой ванили. О чём вы разговаривали?

– О тебе. Обо мне. И много о чём ещё. Сам классная, с ней о чём угодно беседовать интересно. Прелесть.

– Палку не перегибай. Она всё ещё на меня злится?

– Вроде нет, просто… грустит.

– Чёрт. – Я в несколько больших глотков выпиваю всю воду. – Значит, вы теперь друзья с ней?

– Ага.

– М‑да уж. Я понял.

Охренеть просто, никогда не думал, что Тайлер будет дружить с Саммер. Почему она так всем нравится? Куда бы Рид ни пришла, на неё тут же все обращают внимание. Моя прекрасная крошка. Она слишком добрая и наивная, именно это всех и подкупает.

– Что между вами произошло? Из‑за чего вы поругались после вашего первого свидания и вчера?

Я рассказываю другу о том, как Саммер разозлилась на меня из‑за Барбары и того, что я вчера ляпнул, не подумав, про её долбаного Сэмми и про наш секс, который теперь вряд ли случится из‑за той моей тупой фразы: «Это всего лишь вопрос времени».

Если бы Саммер мне вчера врезала, я бы не удивился. Но она в очередной раз лишь тяжело вздохнула и посмотрела на меня с разочарованием. У меня действительно слишком длинный язык. Пора бы уже научиться хоть немного держать его за зубами. Надо будет извиниться перед ней.

– «Санта‑Барбара» отдыхает, – усмехается Тайлер. – Но я замолвил за тебя словечко. Сказал, что на тебя, придурка, нет смысла обижаться.

– Ну спасибо. Ладно, мне… пора. – Я хватаюсь за голову. – Какое же дерьмо этот твой «Далмор».

Тайлер закатывает глаза.

– Его в тебя никто не заливал. Зачем напился?

– Не знаю. Хреново было. – И легче мне не стало, только ещё хуже. Не нужно было пить.

Мы вместе выходим на улицу и закуриваем. Стоим в тишине несколько минут. В моей пьяной голове творится настоящая неразбериха, хочется подраться, но не с кем. Не Тайлера же бить, он мне как брат. А кулаки‑то чешутся.

Затушив окурок об стену, я зачем‑то со всей дури ударяю по ней кулаком и тут же сгибаюсь пополам. Правая рука вспыхивает острой болью. Она ещё не совсем отошла от дня рождения Шефера и мерзкой рожи Бейкера.

– Ты совсем уже башкой двинулся? – Тайлер хватает меня за плечо и разворачивает к себе. – Что такое?

– Я не знаю, что с ней делать, Тай.

– С рукой?

– С Саммер! – злюсь я, хотя с рукой тоже нужно что‑то сделать. Болит дико и страшно пульсирует, всё опять опухнет, а назавтра запланированы интервью и фотосессия. Шефер снова начнёт нудеть из‑за моего непотребного вида.

– А что с ней делать?

– Она хочет со мной дружить, твою мать, а я не хочу.

– А чего ты хочешь от неё?

– Я… не знаю. Всего. Я еле протянул без неё три дня, как ты смог ждать Сашу столько времени?

Тайлер пожимает плечами.

– Тебе мой ответ опять не понравится.

– И всё же.

– Это судьба. – Тайлер улыбается. – И я верю в настоящую любовь. Я ведь влюбился в неё с первого взгляда. Когда мы расстались, я понял, как сильно люблю её на самом деле, и что мне совершенно плевать на то, что там было у неё с Шефером. Я знал, что рано или поздно верну её. Я просто не мог так тупо её потерять.

– Думаешь, она та самая?

– Саша – моя половинка, – уверенно заявляет Хилл, и я хмыкаю. – Спасибо тебе, кстати.

– За что?

– За мудака Пола.

– А, пожалуйста.

– Ты правда хотел от него уходить?

– Да, думал об этом. Думал, может, мы с тобой создали бы собственный лейбл без всяких тупых правил и обязательств. Были бы сами по себе. К тому же, ты любишь заниматься всей этой организаторской хренью.

Тайлер улыбается.

– Я тоже об этом думал, когда Пол меня вышвырнул. Но мечта о баре оказалась сильнее. Да и ты тогда вряд ли ушёл бы от него. Видимо, всему своё время.

– Ну, это время теперь всё равно откладывается ещё на три с половиной года, – вздыхаю я. – Пофиг. Зато Шефер наконец‑то отвалит от вас с Сашей, хоть какой‑то плюс.

– Думаешь, ему можно верить?

– Да, что‑что, а слов он на ветер не бросает. В любом случае, все эти условия мы ещё пропишем в новом контракте. Всё будет круто, Тай.

– Спасибо, друг. – Тайлер крепко меня обнимает, хлопая по спине. Он такой здоровый, что я морщусь от его медвежьих объятий. Надо бы самому возвращаться к тренировкам.

– Не заплачь только от счастья, сопля, ладно? – усмехаюсь я, хлопая его по спине в ответ, и он, смеясь, отпускает меня.

– Лейбл. Через три с половиной года, – улыбается Хилл, и я киваю. – Замётано. Уделаем Шеферов.

– Сто пудов. А что у вас с Сашей? Всё в порядке? Вы, типа, снова вместе или как?

– Ну, не совсем. – Он вздыхает и опирается спиной о стену. Судя по печальной физиономии Хилла, сестра до сих пор его динамит. Упрямая, точно баран. – Она попросила дать ей время, пока находится в Нью‑Йорке. Сказала, надо подумать.

– Боже, о чём они там всё время думают? – Я закатываю глаза, и Тай смеётся.

– Точно. Но я готов ещё подождать. Ты тоже разберись уже в своих чувствах к Саммер. И если тебе станет легче, я знаю, что она не хочет с тобой дружить.

– А чего она хочет?

– Тебя она хочет, чувак, только нормального и адекватного.

– Погоди, что значит «меня хочет»?

Я опираюсь плечом о стену, так как всё вокруг начинает плыть. Как же болит рука, надеюсь, я её не вывихнул. Не нужно было столько пить этого дерьма, от алкоголя я становлюсь ещё большим психом.

– То и значит. Не будь идиотом, Лиам, ты что, не знаешь, чего хотят девушки? Саммер хочет от тебя того же, чего я от Саши. Так понятней?

– Да, мне только непонятно, какого хрена она говорит об этом тебе, а не мне? Почему она всё от меня скрывает?

– А ты от неё?

– Твою мать… не знаю, это просто… сложно и всё тут.

Я морщусь, и Тайлер усмехается.

– Вы оба такие смешные. Не тяни лучше. Если чувствуешь, что она та самая, так ей и скажи. Пойдём, обработаю тебе руку, а то смотреть страшно.

– Не надо, я лучше пойду к Саммер.

– Нет, ты пьяный в дерьмо, не нужно к ней идти в таком виде.

– Это ещё почему?

– Потому что пьяный ты ведёшь себя ещё хуже. Не нужно доставать её сейчас.

– Я её не обижу. Никогда не…

– Да я не об этом. Чувак, просто поезжай домой и ложись спать. Я вызову тебе такси.

– Я сам вызову, но дойду до машины сначала. Она на парковке у квартиры, там… мои вещи и деньги. Всё там.

– А ты точно сможешь дойти?

– Да я в порядке, Тай, не нуди, пожалуйста. Ладно, созвонимся.

Оттолкнувшись от стены, я хлопаю Хилла по плечу и ухожу от него в противоположную сторону.

– Руку не забудь обработать! – кричит он мне вслед.

– Да пофиг. Само пройдёт.

– И не вздумай заходить к Саммер!

– Ага, не буду.

Сам, блядь, решу.

Глава 16

Моё сердце уходит в пятки, когда я слышу какой‑то шум в коридоре. На часах полночь, а я абсолютно одна в квартире. Была одна. Я же вроде заперла дверь..?

Быстро выбравшись из кровати, я выхожу из комнаты, стараясь не шуметь. Сквозь кухонное окно просачивается тонкая полоска лунного света, я вижу в темноте очертания высокой мужской фигуры и замираю на месте. До меня не сразу доходит, что это Лиам. Хотя кому ещё может принадлежать эта громадная тень?

– Ты что здесь делаешь? – шепчу я, бросаясь к нему.

– Аа, привет, моя любимая подруга. – Он усмехается. – Я… был у Тай… – Икает. – Твою мать. У Тайлера. Мне надо где‑то поспать… не могу сесть… – Опять икает. – За чёртов руль.

Я чувствую сильный запах алкоголя. Да он просто в стельку пьяный.

– Может, вызвать тебе такси?

– Это моя квартира, Рид, и такси могу вызвать тебе я, только куда ты поедешь? – рявкает он. – К своему профессору? Вы тоже с ним… дружите?

Я закусываю губу. Он злится на меня, и я на него тоже зла из‑за вчерашнего. Но Лиам здесь хозяин и имеет полное право тут находиться.

Шатаясь, он идёт к дивану, хватаясь по пути за всё подряд. Я подбегаю к нему, помогаю ему дойти до дивана и отпускаю его, когда он садится.

– Спасибо. – Харрис хмыкает и смотрит на меня, чуть прикрыв глаза. – Может… может, ещё и разденешь меня, подруга?

– Ну нет, дружок, ты уже большой мальчик.

Он театрально стонет и тянется к своим кедам, но начинает заваливаться. Я придерживаю его, чтобы он не упал лицом вниз. Никогда ещё не видела Харриса таким пьяным. И почему он напился? Чёрт, неужели мне правда придётся его раздеть?

– Я сниму твою обувь, но остальное ты снимешь сам, окей? – говорю я и развязываю его кеды. Снимаю один, затем второй. Лиам опирается руками о край дивана, и я замечаю свежую кровь на костяшках правой руки.

– Господи, ты опять с кем‑то подрался? – Я обхватываю его лицо и внимательно разглядываю. Синяков вроде не видно, но рука просто в ужасном состоянии, а она ведь только‑только начала заживать.

Лиам качает головой и снимает свою толстовку вместе с футболкой. Я сижу на корточках, и прямо перед моим носом оказываются его мускулистая татуированная грудь и плечи, и я тупо таращусь на его торс, будто никогда в жизни не видела ничего прекраснее, хотя только вчера жадно облизывала его тело. Я бы и сейчас с удовольствием поцеловала его и… Так, стоп.

Мысленно ругаю себя за очередную слабость и осторожно беру Лиама за руку. Из свежих ссадин сочится кровь, и мне тут же становится плохо. Он точно влип в какую‑то передрягу.

Если я ходячая неудача, то Лиам ходячая проблема! Почему он всё время с кем‑то дерётся?

– Что произошло?

Харрис резко выдёргивает руку.

– Это тебя не касается.

Он грубит, но я пропускаю его тон мимо ушей.

– Не хочешь – не говори, но с этим надо что‑то сделать, иначе ты тут всё запачкаешь.

– Да плевать я хотел…

– Заткнись, Лиам! Сиди тут, я сейчас приду.

Я быстро иду в свою ванную и возвращаюсь с аптечкой. Харрис сидит в той же позе, но уже в одних трусах, и я сажусь на корточки напротив него. Он не шевелится, и я даже подумываю, что он уснул, но когда касаюсь его руки, он опять начинает вырываться.

– Твою мать, Рид, не трогай. – Он рычит на меня, словно раненый зверь.

– Не дёргайся! – рычу я в ответ и пшикаю ему на раны антисептиком. Он морщится, и я тут же смягчаюсь. – Прости, но ты сам виноват.

Больше он не сопротивляется и сидит тихо, пока я обтираю ему руки влажной салфеткой, дезинфицирую и тонким слоем наношу заживляющую мазь.

– Ну вот, готово. – Я ободряюще ему улыбаюсь и поднимаюсь на ноги, больше радуясь тому, что меня на него не стошнило.

– Милая пижамка. – Харрис в упор смотрит на мои короткие шортики с бананами и усмехается. Затем протягивает руку и указательным пальцем касается моей оголённой кожи на животе. Я тут же делаю шаг назад.

– Похоже, ты в порядке. Спокойной ночи, Лиам. – Я разворачиваюсь, чтобы уйти, но он вдруг обхватывает мои бёдра своими длинными руками, разворачивает обратно и прижимается щекой к животу. Я замираю на месте и так и стою с аптечкой в руках, не в силах что‑либо сказать или пошевелиться.

– Ох, Рид, – шепчет он, и его горячее дыхание обжигает мне кожу. – Спасибо тебе.

– Пожалуйста. – Я глажу его по голове и высвобождаюсь из цепких объятий. – Ложись спать, Лиам. Я принесу тебе плед.

Я ухожу в свою комнату и пока ищу покрывало, стараюсь успокоиться, но меня начинает потрясывать. Я волнуюсь за него. Он пьян и явно с кем‑то подрался, хотя на лице и теле у него ни царапины.

Искусав себе все губы, я решительно хватаюсь за телефон и звоню Тайлеру. Раз Лиам напился у него в баре, Тай должен что‑нибудь знать.

– Саммер? – Тайлер отвечает после второго гудка, и я с облегчением обнаруживаю, что голос у него не сонный. Значит, я его не разбудила.

– Привет, прости за поздний звонок. Скажи, Лиам сегодня был у тебя?

– Да, ушёл где‑то минут сорок назад. А что?

– Он ни с кем не дрался?

– Нет, но он выпил у меня почти полбутылки виски и ещё одну разбил, идиот. – Тайлер вдруг осекается. – А почему ты спрашиваешь?

– Просто он сейчас у нас, и у него опять все костяшки разбиты, будто… будто он кого‑то избил, но он не говорит мне, что произошло. Я беспокоюсь.

На том конце провода повисает тишина.