Собственность криминального авторитета

Настоящему выродку и отребью природы.

Из-за него всё началось. Он заслуживает страшных пыток и мук. В аду.

А чего заслуживаю я?

Я ведь тоже… убийца.

Но тогда я не думала головой. Я думала сердцем. Я защищала своё дитя. Когда уничтожила то, что мразь любил больше своей жирной жопы.

– Голову подними, глаза на меня! Иначе мозги выебу!

Я не могу пошевелиться. Ничуть. Дрожу. Как в лихорадке. Как будто у меня температура под сорок и ледяной озноб ломает все позвонки в трясущемся теле. Да, мне холодно. Очень. И страшно. Меня облили холодной водой и привязали к стулу.

Дежавю?

Кое-что плохое повторяется. Кошмар из прошлого настиг меня снова.

Что дальше? Убьёт?

Вот и сказочки конец, Алиса. Пожила, как принцесса, три недели? Достаточно. Падай опять в дерьмо, захлёбывайся в нём и тони. На это раз спасения не жди. Если только…

– Я знаю, где живёт твой сынуля…

Я резко поднимаю голову, скалюсь, как дикая рысь, готовая броситься в атаку, разодрав в клочья того, кто посмеет тронуть её дитя. Хотя бы посмотреть на него. Всего секунду…

Нет. Только не сын. Только не мой драгоценный малыш.

– Ублю-док, – рычу я, бросая из-под лобья вызов ЕМУ. Сущему злу. И самому вонючему куску дерьма на планете.

Вильмонт.

Это он.

Кретин стоит напротив меня, сжимая в руках пистолет, а в его мерзких крысиных зенках вьются ядовитые змеи.

– Да, это я, сука! И я, блять, удивлён, что ты жива! Что вы все до сих пор дышите! Отличный план придумали. Оскара бы вам дал за смекалистость. Но это дело поправимое.

Щелчок. Я дёргаюсь. Глотаю вдох.

Сердце в груди колотится как проклятое, ломая кости.

Сукин сын вытягивает руку вперёд, наставляя на меня пистолет.

Рука бандюгана дрожит. Он изменился. Постарел. С годами иссох ещё больше. Выглядит как ходячий труп. Но одет богато. Конечно, ведь у этого дерьма двуличного сейчас вагон денег.

Он вытравил почти всю семью Данте. Из-за него… погибла моя любимая девочка. Рокси. Моя светлая и добрая малышка. Она была мне как родная сестра. Безобидный, вечно улыбающийся нежный цветочек. Маленький ангел. Светлый лучик надежды в безысходной мгле – моей прошлой жизни.

Может быть она жива? Если Демир, как обычно, не соврал. Он ведь сказал, что отдал девушку Шраму – жестокому бандиту с увечьем на лице, которому её продал отец Данте.

Но от Рокси более трёх лет не было никаких вестей. Значит…

– Я буду мучить тебя, так яро, что ты будешь визжать и истекать кровью. Я буду мстить. За свою дочь. Скажи, она рыдала? Стонала, когда ты, шалава драная, ей пулю в грудь пустила?

– Я защищалась, – скрипя зубами бормочу, – она первая хотела мне навредить. Ты – настоящий убийца. Да ты просто жалкий трус! Так, как поступил ты – поступают ничтожные, ни на что не годные трусы!

– Заткнись! – шлепок. Голова дёргается вправо. – Убью тебя! Ненавижу! Буду на куски кромсать, рвать, ломать! О, да-а! Моя месть будет воистину яркой! – ублюдок начинает заливаться больным смехом, аж весь трясется.

Данте. Где ты?

Где же ты…

По щеке катятся слёзы.

– Хромой! Ножи сюда тащи, развлечемся, – ублюдок облизывается, закатывая глаза, насквозь прожигая меня ядовитым взглядом. Взглядом истинного психопата.

– Начнем с мордашки, – в руках Вильмонта появляется корявый нож, напоминающий полумесяц. Он нежно гладит серебристое лезвие пальцами, а его тонкие высохшие губы обнажают акулий оскал, – Поиграем в пластических хирургов!

– Звучит весело! – гогочет подельник утырка, также выбирая себе инструмент.

– Надеюсь, твой ненаглядный Данте оценит мой шедевр! Когда я закончу, а ты сдохнешь от порезов и кровотечений, я пришлю ему фото. А после, заберу у него вашего сынка! Род Шахин будет уничтожен. Навсегда. Вырезан. Под самый корень.

– Нет! Ненавижу! Ублюдок!

Я дёргаюсь со всей силы. Так сильно, что дряблая ножка деревянного стула ломается, и я заваливаюсь на бок, падая на пол.

Матерясь, подонок замахивается, рассекая ножом воздух.

Зажмурив глаза, я слышу лишь собственный вопль, который звучит как гром, улетающий в никуда.

Глава 6

Я решаю забить на планы и устроить себе выходной. Неделя. Две. Да нахер! Месяц! Месяц хочу трахать и ласкать мою конфетку, ведь я так адски сильно за ней соскучился! У меня ломка. У меня к ней грёбаная ломка! Аж руки трясутся как у нарика проклятого и член дёргаяется в штанах от боли, прорывая трусы, когда в ушах я слышу сладкие стоны своей девочки, а в памяти всплывают жаркие картинки моей к ней любви. Её упругая пышная грудь с тугими розовыми сосками и узкая сладкая киска, которая течёт от того, с какой скоростью мой член в нее вколачивается, имея по самый яйца.

Это была чистая дикость.

Каждый день. Мы жрём друг друга в постели как самые настоящие звери. Никак не можем насытится. Никак не можем притупить сумасшедшую жажду, чёрт! Наоборот. Чем больше берём, чем ярче кончаем, тем больше хочется.

Безумие!

Чистое безумие и болезнь. Она – моя одержимость.

Моя Алиса. Моя Прелесть. Любовь всей моей жизни.

Моя судьба. Мать моего сына. Моя… жена.

Сегодня она ей станет.

Я мчусь в тачке навстречу к моей девочке и чувствую, как в кармане штанов о бедро трётся небольшая бархатная коробочка с ценным сокровищем.

Да, детка! Я собираюсь сделать тебе предложение!

Завтра. Вечером.

Понимаю, что у меня завтра день рождения, но мне на него как-то насрать. Не я один буду получать подарки. Самый главный подарок завтра получишь ты.

Золотое кольцо с очень дорогим и редким бриллиантом.

Я вытаскиваю коробочку из кармана брюк, одной рукой держу руль, второй – открываю коробочку и рассматриваю извычканную, ослепительно поблескивающую драгоценность.

Алиса – моя женщина. Она достойно самого лучшего. Никаких денег не жалко, чтобы заставить малышку сиять от радости.

Мои блаженные мысли прерываются внезапным звонком.

– Да, – бодро отвечаю я, пряча кольцо в карман, перевожу взгляд на дорогу. Это Серый звонит. Один из моих парней.

– Босс, босс, блять! – не может связать и слова.

– Что ты там ноешь? Внятно скажи, – зеваю, но меня вдруг накрывает необъяснимое чувство паники.

– Алиса! Валера!

– Какого хуя! – я резко херачу по тормозам, едва не сбиваю старушку с собакой, которые переходят дорогу.

– Её похитили! Валера ранен. Очень сильно. В них врезался внедорожник, а потом… по ним стреляли.

– Алиса! Твою ж мать! Ч-что с ней?

Вою так дико, как будто меня расстреливают в упор из дробовика.

– Не знаю. Её нет. Свидетели говорят, неизвестные ублюдки в масках вытащили из-под опрокинутой машины девушку и затолкали её в тот самый внедорожник, который их таранил.

В глазах всё завертелось и покрылось тёмными пятнами.

Телефон падает из рук. Кажется, я не дышу. А моё сердце не бьётся. Вся моя дерьмовая жизнь как немое кино проносится перед глазами.

* * *

Я трясу головой, хлёстко бью себя по лицу, чтобы прийти в чувство и начать немедленно действовать. Вариантов немного. Но я знаю кто мне может помочь. Как в старые недобрые времена.

Я быстро хватаю телефон в руку, набираю номер Демира. Считаю гудки, пытаюсь дышать и не поддаваться панике.

– Данте? – удивленно мычит Демир.

Мы не виделись с братом более трёх недель. Он сам собрал свои вещи и без лишних слов ушёл из дома, когда я вернул Алису себе и узнал, что она и малыш не погибли.

– Нужна помощь! – рычу. – Помоги мне…

– Что случилось? – голос брата насыщается льдом.

– Ты ведь хочешь загладить вину? И наладить наши отношения?

– Что за вопрос? Да. Я сожалею. Я понял, что поступил как кусок дерьма и я хочу исправиться. Мы ведь братья!

– Тогда помоги. Алиса… – говорить больно. Сердце болит, захлёбываясь в крови. – Она у них. Её похитили.

– Блять! А малой?

– Дома. В безопасности! Я, сука, говорил ей не ходить никуда без моего сопровождения! Но эта заноза… – в глазах темнеет, ресницы слипаются от подступающих слёз, потому что я догадываюсь, кто мог причинить вред моей девочке.

– Данте! Не паникуй. Мы вернем её, слышь? Как в старые времена.

Я уже слышу, как щелкает магазин обоймы ствола на заднем плане в динамике телефона.

– Она хотела купить подарок мне на грёбаный день рождения! И сбежала! – кручу руль влево, обгоняя машины по встречной.

– Я уже выезжаю! Где ты? Знаешь, куда ее увезли? И главное кто!

– Нет. Но блять, кто же это ещё может быть?

– Да. Вариантов немного. В таком случае, каждая секунда – золото.

Мне страшно. По-настоящему страшно.

Мразище убьет ее! Просто убьет…

Не я ему нужен. Не мои деньги и власть. А она. Та, что убила его дочь, защищая моего ребенка, которого берегла в себе. Еще тогда… Во время кровавой резни.

– Я перезвоню, – бросаю трубку, и быстро открываю приложение на телефоне, чтобы подключится к системе поиска по маячку.

Прошу, милая. Прошу!

Ты же его не сняла, верно?

Не должна. Еще утром браслет был на ней.

Хоть бы он работал…

* * *

Повезло. Работает.

Я без труда вычисляю местонахождение малышки по спутнику, отправляю координаты парням и брату, приказываю им всем быть на месте ровно через десять минут. А сам молюсь всем богам мира, чтобы он… не успел причинить боль моей Прелести.

С ненавистью давлю на педаль газа, ускоряясь. Скорость на пределе, даже двигатель кипит и не выдерживает моего напора. Я запросто могу разбиться. Но я должен успеть. Однажды я уже её потерял… больше этой потери не вынесу.

Навигатор ведёт меня к старому, заброшенному посёлку, находящемуся в двух километрах от города. Блять! Почему всегда одно и тоже, одно и тоже! Склад. Похищение. Убийственный адреналин.

Алиса! Клянусь, когда я снова спасу твою задницу, в этот раз жалеть не стану, как в прошлый. Выдеру до мяса! Месяц сидеть не сможешь на жопе ровно.

Поглядывая на мигающую точку на экране, я оставляю тачку как можно дальше от цели, шифруясь в тенистых насаждениях. Не проходит и минуты, как ко мне присоединяются мои парни, во главе с Демиром. Перезаряжая стволы, проверяя оружие, мы на ходу прикидываем план, разбиваемся на группы, окружая здание.

Без лишних слов. Мы с Демиром просто перебрасываемся недолгими, серьёзными взглядами. После поговорим. Я зол на него. И если он прикроет мой зад, помогая спасти мою женщину, я отпущу свои обиды. Он должен доказать, насколько сильно он раскаивается. То, что он сделал… я бы никогда не простил. Такое не прощают. За такое наказывают. Смертью. Но он мой брат. И это придурок действовал не со зла. Просто он считал, что так будет лучше для меня.

За нами числится много совместных дел. Мы успешно расчехляли многие заварушки, даже самые трешовые, и всегда выходили из войн победителями. Потому что вместе – мы сила. Мыслим один в один в ситуациях экстрима. В наших жилах пылает одна и та же горячая кровь. Порой, мне кажется, что мы мыслим одинаково. И движения у нас синхронные. Будто близнецы. Но это не так. Мы – отличная команда.

Подкрадываясь, мы осторожно обходим здание. Нас не ждут. Тупой выблядок не догадывается, о моём сюрпризе, подаренном Алисе. Охрана у главного входа умело ликвидирована моими парнями, как и на прилежащей территории. Мои бойцы действуют чётко и профессионально. Никто из них не имеет права на ошибку.

Они – лучшие из лучших. Профессионалы своего дела. Я долго и тщательно формировал профессиональную команду, достойную защищать и служить их вожаку.

Подкравшись к окну, я улавливаю внутри здания движения. Осторожно выглядываю из укрытия и обомлеваю.

Я вижу её. Мою девочку. Она жива. Всё ещё жива… На грудь обрушивается секундное облегчение. Привязанная к стулу, Алиса плачет. Её личико…

Проклятье! Тва-а-а-р-ь ублюдочная!

Её лицо в ссадинах и побоях. А перед ней стоит объемная фигура в тёмной одежде. Я знаю этого ублюдка! Слишком хорошо знаю и мечтаю убить. Я буду мстить. За смерть родных. Убивая его жестоко и мучительно. Семья Шахин никогда не прощает двуличных блядин и предателей.

И тут же меня будто всего стягивает ржавыми корабельными цепями.

Сукин сын ржёт, а в его руках угрожающе сверкает лезвие ножа. Он машет им перед лицом Алисы. Моя девочка… Он вскрикивает, ножка стула ломается. Она падает боком на бетонный пол.

Бах!

– Данте! Подожди!

Поздно.

Я не могу смотреть на этот гребаный треш. Я влетаю в окно, разбивая его собой и со всей своей силой, с накопившейся долгими годами ненавистью, сбиваю с ног Вильмонта, не позволяя твари и на миллиметр коснуться ножом того, что принадлежит мне!

Крик.

Грохот.

Комната наполняется дымом от дымовой шашки, которую Демир успел бросить внутрь здания с моим эффектным появлением. И плевать, что я весь в стекле и порезах. Я ловко ломаю падле руку, а тот нож, которым он угрожал моей женщине, я со всей дури втыкаю ему в ногу, пока Демир расправляется с подельниками мрази.

– Ну вот мы и встретились, гнида! – рычу я, поднимая этот кусок дерьма за грудки с пола, и как следует его встряхиваю.

В комнату влетают мои парни.

Сектор чист. Здание полностью зачищено.

– Демир, уведи Алису, – шиплю я, покрываясь липким потом и бешеной дрожью. Меня всего трясёт и дёргает от нервов, когда я смотрю на жирную рожу подонка.

– К-как, – он стонет, – как ты н-нашёл?

Получает удар кулака в хлебало.

– Ты тронул МОЁ. Мою собственность…

Это всё, что я могу сказать. Слова лишние.

Да начнётся фарш!

– Принёс? – спрашиваю я у одного из бойцов.

– Да, – он протягивает мне флакон с желтоватой жидкостью.

Я швыряю Вильмонта на пол, это чмо стонет и воет как настоящий трус, истекая кровью. Он ползёт по грязному бетонному полу, оставляя за собой кровавый след.

Ползи, мразь. Ползи. Далеко не уйдёшь.

Я настигаю его тремя шагами, хватаю за горло, швыряю на стену.

– Смотри, ничтожество! Смотри сюда! Что это? – трясу бутылёк перед заплывшей роже врага, победно скалюсь. – Узнаешь?

Зрачки Вильмонта расширяются. В них искрится чистый страх. И его печальный конец.

Да, узнал. Это то, чем он истребил и разрушил всю мою семью.

Но, признаюсь, в его поступке можно найти и что-то хорошее.

Например, если бы не он… возможно мы бы с Алисой никогда не были вместе. Наша жизнь могла превратиться в сплошные бега. Если бы мой отец был бы жив.

Я надавливаю пальцами на его скулы и заставляю гниду выпить всё до дна. Он давится, кряхтит, плюётся, но я вливаю яд ублюдку в до самого желудка. Отпускаю. Отхожу назад, сжимая разбитые в кровь кулаки. Я смотрю на него победно, снисходительно, верша правосудие. До тех пор, пока тело мерзавца не перестаёт дергаться на полу в жутких конвульсиях. Вопли стихают. Обмякшая туша полностью остывает.

– Убрать здесь всё.

Я отдаю приказ парням, покидаю территорию заброшенного помещения.

Алиса! Теперь твоя очередь огребать по полной.

Глава 7

После похищения прошло два дня. Или три? Я потерялась во времени. Шок. Боль. Агония. Я потеряла способность здраво мыслить и соображать.

Страх в каждой клеточке моего тела. Он терзает меня клыками, как алчные звери, разрывают душу в клочья.

Я. Могла. Умереть.

Реально.

Это была бы не инсценировка, не фикция для врагов.

Реальная смерть. Но перед ней бы меня помучили, как следует, порезав на лоскуты.

Вильмонт…

Вспомнив мерзкую рожу ублюдка, я снова вскрикиваю и испуганно сажусь на кровати. Сердце колотится в бешеном ритме. Тело липкое от холодного пота. В голове звучит хохот шакала, желающего меня убить.

– Снова кошмар?

– Да.

У меня нет сил изображать из себя железную леди. Я падаю обратно на простынь и прижимаюсь к плечу Данте. Он обнимает меня, сдавливает до хруста в костях. Любимый вырывает из губ стон боли, но это приятная и отрезвляющая боль. Она возвращает меня к жизни, давая понять, что кошмар остался позади.

– Он же мёртв?

– Да. Мертвее засушенной трёхтысячелетней мумии, – Данте пытается шуткой прогнать моё плохое настроение.

Любимый хочет разогнать тучи над головой и дать мне поверить в то, что мы можем быть счастливы с ним. Вдвоём. Но как вернуться мыслями в тот миг абсолютного счастья? Я вспоминаю, с каким настроением ехала за подарком любимому, как бесстыдно ласкала себя по его приказу. Тогда… я верила в светлое будущее и не думал ни о чём плохом.

Но появление старого врага словно осквернило всё хорошее во мне. Теперь я боюсь каждой тени и не покидаю пределов дома. Не выхожу за ворота.

Нет-нет-нет.

– Я ни шагу не ступлю прочь. Больше.

Данте запирает меня в объятьях, не отпускает ни на секунду, прижимает так крепко, будто хочет запереть меня внутри себя. Мой защитник. Мой любимый.

– Всё будет хорошо. Его больше нет. Ты же знаешь.

– Если бы я увидела его гнусный труп в могиле, и тогда бы не успокоилась, – признаюсь я, вздыхая. – Во мне что-то сломалось, милый. И я не знаю… Смогу ли я быть беззаботной.

– Сможешь.

Данте убеждает меня поцелуями и горячей лаской. Но моё сердце всё ещё неспокойно. Я встаю, чтобы увидеть сыночка. Данте идёт следом. Мы осторожно, крадучись на цыпочках, входим в детскую спальню и замираем у кроватки.

У моего маленького Данте есть всё, что только нужно малышу его возраста – самые лучшие игрушки, одежда, няня постоянно следит за ним. Сейчас её помощь мне просто необходима…

– Спи, сладкий.

Я наклоняюсь, вдыхая сладкий запах детского тела. Самый приятный и волнующий в целом мире. Осторожно глажу малыша по нежной, бархатистой коже щеки.

Данте обнимает меня. Его тяжёлая рука лежит на моей талии. Он не отодвигается ни на миллиметр и обжигает меня теплом сильного, накачанного тела.

Внезапно на меня накатывает желанное облегчение. Понимание свыше.

Мы – вместе. Мы – семья. Никто не отнимет у нас счастья, отвоёванного с таким огромным трудом.

Всхлипываю, слёзы катятся по моим щекам. На этот раз от эйфории, внезапно нахлынувшей жарким потоком. Это чувство затопляет каждую клеточку моего тела…

– Пойдём, пусть он спит, – Данте утягивает меня за собой. Обратно в нашу кровать. И на этот раз я засыпаю без кошмаров, крепко держась за руку любимого.

* * *

– Итак…

Я с удивлением отрываю взгляд от книги, вскрикиваю, заметив Данте, замершего у порога.

Он щёлкает замком и отбрасывает в сторону кожаную куртку.

– Пора тебе получить то, что ты заслужила…

– Ой…

Данте вытягивает ремень из петелек, складывает его вдвое и щёлкает по ладони. Щелчок получается звонким и оглушительным. Я автоматически откладываю книгу в сторону, заложив закладку. Но любимый мужчина надвигается на меня, крадучись, словно хищник, и я в тот же миг забываю, о чём читала.

Сумасшествие какое-то!

Вот что он со мной делает? Тело уже пылает от предвкушения, в трусиках собирается предательский жар, а все разумные мысли плывут, словно кисель.

Данте останавливается возле меня и окидывает меня взглядом Собственника.

– Раздевайся, – с угрозой в голосе произносит он, лениво покачивая ремнём. – Пора преподать тебе урок, маленькая негодница. Наказать за непослушание!

– Я… Я всё могу объяснить!.. – торопливо произношу я и вскрикиваю.

Данте наглым образом дёргает меня на себя и, обхватив за талию, тащит меня в направлении кровати.

– Данте!

– Поздно молить о пощаде. Я буду выколачивать из твоей попки дурь!

Шлепок по попке! Такой сильный и звонкий, что даже отдаёт в ушах.

Данте опускается на кровать и резко меняет моё положение. Теперь я лежу животом на его коленях. Мой бандит удерживает меня в этом положении, надавив локтём одной руки на шею так, что не получилось вывернуться.

Я пытаюсь встать с колен Данте, но он продолжает удерживать меня, задирая второй рукой моё платье.

– Ты что-то хотела сказать в своё оправдание, – подсказывает Данте.

Он поглаживает мои ягодицы перед тем как опустить ладонь, огрев их шлепком, а потом ещё и ещё…

– А-а-а-ай!.. – издаю писк, чувствуя, как кожу ягодиц обжигают звонкие шлепки.

– Это ещё не «а-а-а-ай!» «А-а-а-й» будет, когда я пущу в ход ремень, – порыкивает с угрозой любимой, продолжая шлёпать меня, наказывая за непослушание.

Кожа попы начинает гореть под его ладонями. Данте шумно выдохнул, остановившись, и положив ладонь на горящую кожу, поглаживает её через тонкое кружево трусиков.

– Говори. Чем быстрее ты пообещаешь быть впредь послушной девочкой, тем меньше будет наказание…

– М-м-м-м… Может быть, я немного отсрочу своё признание? Сейчас я желаю быть наказанной. Желаю быть твоей Собственностью! – мычу от наслаждения.

Потому что Данте… комкает кружево трусиков и дёргает в сторону. Собравшееся кружево трёт влажные складки. Данте дёргает кружевом так, что начинает тереть уже между ягодиц, а потом опять проводит кружевом вниз по набухшим складкам.

Болезненное трение наполняет низ живота тянущим предвкушением. Ситуация меня возбуждает! Изогнувшись в спине, я подставляю попку под умелые руки Данте, готовая принять от него всё, даже наказание.

– Ты была очень плохой, очень непослушной девочкой! – зловеще низким голосом произносит Данте и… окончательно рвёт на мне трусики.

В следующий же миг ремень оживает в его руках и хлёстко опускает удары на мою попку. Ой, боюсь, что я не смогу сидеть потом целую неделю или даже больше!

Но после нескольких ударов тело наполняется щемяще-приятным томлением. Кровь превращается в густой сироп наслаждения. Мысли горят в адском костре… Мне жарко. Мне так жарко, что я поддаюсь вперёд под удары ремня, но…

Но иногда получаю вместо шлепков иное.

Его пальцы.

Они скользят по влажным лепесткам, обрамляющим вход в лоно. Данте терзает их, сминая, гладит возбуждённый клитор, посылая уколы удовольствия по всему телу.

– Ещё? – хрипло спрашивает бандит.

– Ещё!

Я уже не прошу его, но умоляю, как будто бога.

Данте начинает всаживать пальцы в лоно, заставляя меня стонать в полный голос. Извиваюсь змеёй на коленях любимого, а он только наращивает темп. Чувствую, что я ужасно мокрая… Просто до неприличия – капли скатываются по коже.

Я уже почти обессилена и выжата. Досуха. Но Данте снова затевает что-то. Он снимает меня со своих колен и заставляет нагнуться над кроватью. С позорно отставленной, задранной кверху попкой.

Его изумительные, сильные пальцы нежно гладят кожу ягодиц. Она горит, как будто меня натёрли перцем чили.

Это… моё наказание.

– Пора перейти к главному.

Палец Данте кружит возле дырочки в попке, разнося какой-то прохладный гель. О боже… Он подготовился и готовит меня к анальному сексу.

– Ты заслужила это. Согласна? – надавливает, входя внутрь.

Мне ничуть не больно. Приятно. Я готова принять его… и там тоже. Готова принадлежать ему целиком и полностью.

Данте совершает несколько резких и глубоких движений пальцами в моей попке. Я постанываю, откровенно желая большего – сама насаживаюсь на его пальцы.

– Какая ты голодная, – довольно урчит, как зверь, вынимая пальцы.

Вместо них на заднюю дырочку давит крупная головка его члена. Он нажимает, усиливая давление. Потом просовывает руку между моим телом и кроватью, находя клитор.

– Я давно мечтаю наказать тебя. Так что готовься… Я выплесну в тебя всё, до капли… – постанывает, раскачивая бёдрами.

Он вбивается всё глубже и глубже, но действует осторожно и мягко, чтобы не навредить. Лишь когда он входит целиком, замирает. С ним замираю и я, чувствую себя непривычно полной и тугой. Как будто он занял всё меня, целиком – тело, мысли, чувства.

Пальцы Данте пляшут, заигрывают с возбуждённым комочком плоти.

Потом… он начинает двигаться.

Его большой, толстый ствол движется назад, с медленной и тугой оттяжкой. Вонзается вперёд, до самых яиц резким толчком. У меня перед глазами начинает разрываться яркий, слепящий фейерверк. Меня глушит сильными эмоциями и топит в возбуждении с головой.

От удовольствия, захватившего моё тело в плен, хочется кричать!

Данте взвинчивает скорость на максимум. Его член туго и плотно ходит внутри, доходя до предела. Слышатся звонкие, ритмичные шлепки на фоне обжигающего и прерывистого дыхания.

Я хочу, чтобы это не заканчивалось. Никогда.

Мечтаю, чтобы он брал меня властно и жёстко, ставя клеймо собственника. Имея меня, как хозяин… всей моей жизни.

– Да, – поскуливаю довольной сучкой под его мощным и жарким телом, ритмично вбивающимся в моё.

– Ты – моя… Навсегда. Запомни!

– Да! Да! Да! – кричу, срывая голос.

Не в силах удержаться на краю пропасти. Он толкает меня в неё – в пропасть жаркой страсти, в геенну огненного оргазма, пожирающего целиком. От меня не остаётся ни следа, я сгораю, как птица феникс. И… возрождаюсь снова, когда Данте изливается внутрь. Накрывает меня своим телом, замедляет жарким фрикции и целует… Плечи. Шею. Спину.