Хроники Анклава 1: Когда Тьма обращается в Свет

Руш был сильно удивлен тем, что основные системы комплекса до сих пор работали. Перед Анклавцами предстал округлый зал, примерно в тридцать квадратных метров, заставленный различными компьютерами, серверами, мониторами и системами контроля.

Пол был выложен белой кафельной плиткой, резко переходившей в темно-серую выкрашенную стену. Противоположно входу находилось еще две небольших стальных двери, запертые на электронные замки. Открыть их, судя по всему, можно было лишь с помощью компьютеров. В центре зала, в окружении серверов, стоял небольшой сейф полуметра в высоту, подключенный кабелями к системным блокам. Павел подошел к одному из компьютеров и поводил мышью из стороны в сторону. Экран загорелся, возникло увенчанное символом «ОПС» окно ввода пароля. Молодой человек достал из кармана плаща небольшое устройство, напоминавшее раскладной КПК, и вставил, выходивший из него кабель в системный блок. На экране ручного устройства появилась надпись, сообщившая время до вскрытия, запустился обратный отсчет.

– Поздравляю, ребята, у нас есть пара часов, пока он ломает пароль. Чего делать будем?

Фауст и Сергей, по примеру Павла, уселись на кресла вокруг компьютеров. Андрей достал из кармана пачку сигарет, вытащил одну, прикурил, и протянул остальным. Все трое дружно «засмолили». Откуда-то с потолка послышался тихий нарастающий гул – заработали фильтрационные системы.

– Смотри-ка, они даже такую мелочь для курящих предусмотрели. – Отметил Фауст, как из кармана его куртки раздался пиликающий сигнал.

Мужчина достал коммуникатор.

– Оно здесь ловит?! – Искренне удивился Куприенко.

– Да. Это Ахмед вызывает. Мой девайс настроен на принятие сигнала со спутника, который используется для связи с Чащобным Домом. Любая электроника вокруг, передающая что-либо через сателлиты, автоматически усиливает сигнал… – Андрей вывел звонок на громкую связь. – Да, Ахмед, мы на связи!

– Пацаны, я на измене! Вы все-таки добрались!

– Ага, уже посек?

– А то ж… Разумеется! Короче, у меня для вас несколько новостей: первая – почти вся северная часть Петербурга над вами сейчас лежит в догорающих руинах. Наше доблестное командование решило сравнять его с землей ковровыми бомбардировками.

– Чем равняли-то?!

– Судя по нанесенному урону, чем-то не меньше фугасных авиабомб.

– М-мать… – Удивленно прошептал Фауст, – Охренеть просто.

– Не волнуйтесь, потому что Айс не задело.

– То есть, как «не задело»?! – Возмущенно переспросил Руш, крикнув в трубку, – По идее, Айс должен был стать эпицентром атаки! Иначе куда они там шмаляли?!

– Похоже, что у вашего любимого Айса возникло какое-то буферное поле, внутрь которого не долетает ни одна ракета. Все взрываются на подходе – видимо их детонирует электромагнитный импульс, или нечто подобное, а неуправляемые снаряды, залетающие чуть дальше, просто растворяются в никуда прямо в воздухе. Вот так. Далее… Хабзик вышел на связь с Воттоваары, успешно доставив Грея на место.

– Хвала Стихиям… – С облегчением произнес Павел.

– И последнее: у меня тут Габриэль, вот уже как минут двадцать, сидит на линии. Переключить его?

– Конечно! – Радостно взвыл Андрей.

Динамик шикнул, и голос говорившего из него сменился новым, искаженным более сильными помехами.

– Ахтунг, челы! Как вы там?

– Здорова, Славян! Неплохо пока. Мы сейчас на задании. Вы-то там как? Что с вашей базой?

– А что с ней случится? Все путем. Правда, по Никольскому мутанты разгуливают, так мы их на хрен отстреливаем. Какого, вообще, хрена кстати?! Почему эти уроды повсюду, небо красное и светится как днем, хотя сейчас уже давно за полночь? Что, Макс опять-таки прав оказался, со своей Ноосферой?

– Славыч! Чел, ты – гений! Я тебе позже перезвоню, все объясню… Давай, удачи, береги себя там! – Быстро пробормотал в трубку Фауст с растянувшейся на пол лица улыбкой и блеском в глазах, будто у младенца, получившего конфету. – Ну конечно, как же мы упустили-то… Ноосфера!

* * *

Дориан стоял на вершине горного плато, разделенного разломами, скальными изгибами и множественными трещинами. Выкрученные под невозможными углами стволы мертвых сосен окружали его настолько, насколько хватало глаз. В этой, наивысшей над уровнем моря, точке Карелии находилось странное мегалитическое сооружение из группы каменных сейдов, на каждом из которых некогда были изображены ныне стертые временем печати.

Сильный ветер, то тут, то там закручивавший опавшую листву в пыльные смерчи, развивал волосы Грея, его возвышавшаяся над окрестным ландшафтом фигура была видна издалека. Несмотря на глубокую ночь, пасмурное небо продолжало изливаться алым свечением, заставляя умопомрачительные в своей форме деревья отбрасывать геометрически еще более жуткие тени. Единого источника сияния не было, оно шло из самих облаков. Планету целиком окутали кровавые сумерки.

Лидер Анклава сделал несколько шагов вперед, встал посреди сооружения из камней и сомкнул веки. Молодой человек замер, начал произносить одному ему ведомые темные слова на давно забытом языке и вычерчивать в воздухе перед собой столь же старинные, сколь и сама Земля, руны. Его голос постепенно слился с потоками ветра, превратившись в дьявольский шепот, разнесшийся на многие километры вокруг. Когда резонанс голосовых флюидов достиг своего пика, пространство разомкнулось: перед Максимом возникло мерцающее временными искажениями окно сквозь далекие миры. Не раскрыв глаз, Анклавец совершил еще один шаг, ступив в бездну.

* * *

– Что такое Ноосфера? – Задал вопрос Сергей.

– Тот самый фактор, который мы не принимали во внимание… – Андрей отвел взгляд в сторону, его голос стал тише и серьезнее, – В середине двадцатого века, незадолго до смерти, известный академик Владимир Иванович Вернадский представил свою гипотезу об изменении биосферы Земли в более сложное состояние – Ноосферу, то есть, в переводе с греческого – «Сферу Разума». Он считал, что Человечество, со всей своей деятельностью, технологиями и научной мыслью неизбежно создает новый мировой порядок, до нашего рождения не имевший аналогов в живой природе планеты.

– То есть? А можно чуть более образно, слегка упростить лексикон?

– Упрощая сложное, подчас теряешь изначальный смысл. – Ответил Руш. – Вообрази себе Интернет. Что он собой представляет? По сути – незримая сеть информации, связанная с каждым включенным в нее компьютером. А теперь представь на месте машин людей. Ноосфера так же незрима, как и Интернет, но она существует. И с ней можно взаимодействовать.

– После того, как Макс узнал про это, – Продолжил объяснение Фауст, – Он начал строить свои теории и проводить ряд экспериментов и наблюдений в этом вопросе. В то время… Пять лет назад… Мы тоже работали в области метафизики, и многие явления связывались с одним и тем же, доселе необъяснимым, глобальным фактором. Это очень заинтересовало Грея. Владимир Иванович, к сожалению, лишь частично предугадал будущие изменения на Земле и не успел сам стать их свидетелем… Коллективный человеческий разум, сконцентрированная планетарная воля, как сила космического масштаба… Черт, Макс столько раз пытался втирать нам это, а мы его не слушали… Не признавали его идей, а теперь…

– М-да… Столько всего сразу навалилось. – Устало произнес Куприенко, – Мне кажется, на фоне всего этого я вообще уже потерял какую-либо нить в жизни… Какая вообще уверенность теперь может быть в завтрашнем дне, когда ты ни черта не понимаешь даже в сегодняшнем?

* * *

Совершив крохотный шаг вперед, Дориан оказался низвергнут катастрофическим потоком безграничной силы в столь глубокие дали, помыслить о существовании которых он не был способен даже во снах. В одно мгновение Анклавец покинул Землю, в то же самое Солнечную Систему, и в ту же неумолимо кратную долю временного восприятия был выдворен далеко за пределы Млечного Пути. Планеты, звезды и целые галактики проносились мимо него со скоростью, ни объективную, ни субъективной оценку которой не смог бы дать ни один воспаленный интеллект, ибо не летел он внутри умозримых пространств, но смещался в закоулках между ними, разбиваемый на тысячи осколков, на тысячи «я», неведомо как сохраняемых и бережно сопрягаемых сквозь века и события уносившим его первородным ураганом.

И когда старейшие из созвездий угасли, Грей осознал себя восставшим в пустоте пред последним краем, окруженным абсолютной тьмой отсутствия бытия. Единственное возможное здесь ощущение интерпретировалось им тишиной, манящей, окутывавшей со всех сторон – остальные чувства и инстинкты покинули Максима, это место поглотило их, обернув сознание мягкой пеленой, мелодично заставлявшей позабыть обо всем и внушавшей равнодушие ко всякой значимой ему вещи и понятию. Но кое-какая частица в нем все же не смогла угаснуть даже под давлением всепроникающей черноты – тоненький огонек веры, составлявший саму его суть – любовь к друзьям и людям, которые никогда не будут ему безразличны. Морок схлынул с сознания Грея, оставив за собой жестокие реалии причинности его пребывания в пограничном средоточии внекосмической экзистенции.

В тот же миг его разум обожгла волна сокрушительно нахлынувшей энергии. От внезапности порыва Анклавцу показалось, что он возвращается обратно в осязаемые им измерения, однако в этом он ошибся. Перед ним начала проявляться Сущность, не имевшая ни форм, ни размеров, ни верха, ни низа, столь несоизмеримо величественная, сколь может быть ничтожна крохотная бактерия перед конгломератом многомерных Вселенных.

Сознание Максима взорвалось, мысли разлетелись в разные стороны, обнажив легионы сплетавшихся друг в друга голосов, хаотичным роем пронзивших его самость.

– Юынй Магриб, мы бдуем врыжатаься на занокмом тебе яызке, но ты дложен првиыкнуть. – Нахлынувшие волны резонировали в такт внушаемым ими мыслеформам.

– Илк-Гвалот, один из Великих Первых? – Мысленно задал вопрос Максим, физически не способный произнести здесь, в покинутом Мирозданием вакууме, ни слова.

– Оишбка есть нрома товего вида. Ты всорпинимеашь перед собой весго лишь жлакое эхо, бесичселнное мнжоетсво раз ортаженное от непотсигамеого коилечства миров. Наши Сзонания едины, как и Наша воля.

– Я нахожусь в Пустоте?

– Нет, в товей пмаяти это мсето имнеуется Серыми Промежутакми.

– Зачем Вы призвали меня сюда?

– Врзыв, прозиошдеший три года назад по товему летоичсислению, перечрекнул твою реальонсть, софрмировав иллюзию продложения ее сщуествования, нраушил цикл предоперделенных собтыий.

– То есть как? Как такое возможно?!

– Без Врзыва вся ваша жзинь слжоилась бы дргуим обарзом. Вы сатли несопсобны принмиать самостяотелньые решнеия, длеать собсвтенный выбор – вся ваша суьдба была солжена за вас, без шнаса измнеить ее.

В сознании Грея все окончательно рухнуло. Сбылся самый страшный из его кошмаров. На протяжении последних трех лет жизнь каждого из людей была жестко начертана кем-то другим. Ни у кого не было возможности изменить что-либо.

– Почему Вы говорите мне об этом именно сейчас, и почему говорите вообще?

– Разлад, венсенный Врзывом в историю, портиворечит Нашей воле.

– И у кого же хватило могущества пойти против Вас?

– Ты не столь умен, каикм себя сичтаешь. Есть вещи, не сопсобные быть дсотупынми товему понмианию. Мы заперты в Влеикой Запредлеьной Тьме, на краю ктоорой ты ныне стоишь. Мы не могли вемшаться, хоть и занем все обо всем. Аластер, мгоущсетвенный Некромант, тсыячелетяими псотигал новые знания, в кноце кноцов обретя валсть над силой, дложной быть нашей. Он сзодал тот Врзыв, а не авария, как вы считеате. Иемнно тот момент стал отпрваной точкой, тогда перечернкулась твоя реалньость.

– То есть в той, «настоящей» реальности, жизнь всего мира сложилась бы совсем по-другому?

– В ней вы сами овтечали за сови псотупки.

– А как же лаборатория? Бункеры? Они ведь были построены до взрыва!

– И да, и нет – не сулчился бы Врзыв, не было бы и лбаортаории, его сзодавшей. В тебе, Юынй Магриб, ткаже как и в тех, кого ты имнеуешь Рушем и Фаустом, содежрится Наша сила. Она запеачтана в вас при ржодении. Вам сжудено было всртетиться и идти даьлше вемсте. Ты мжоешь все исрпавить, обартить искусвтенную реалньость, свести ее к тчоке ржодения, не дпоустив ее поялвения. Все оишибаются, и Аластер – не икслючение. Он сзодал нечто, сопсобное перечернкуть его планы. И тови дурзья в сотсоянии залвадеть этим.

– На моей планете семь миллиардов человек. Почему именно я?

– Ваши методы не столь оиднаковы, но вы оба сртемитесь к порядку – это длеает вас Едиными. И уявзимыми. Ты сопсобен отыксать Аластера и убить его. Погинбув вместе с совторенной им же иллюзией перед ее стирнаием, он будет стерт вемсте с ней на всех верменных проемжутках и не сомжет пвоторить Врзыв.

– Но ведь у каждого свой «порядок», верно?.. Сила, способная освободить Вас, была перенаправлена Аластером на прорыв пространства в другое место. Теперь Вы заточены в Пустоте навечно, потому и хотите вернуть все на три года назад, чтобы потом, в той реальности, вместо Дьяволов выйти на Землю, не так ли?

– У Нас бдует шанс, так же, как он бдует и у вас. Сйечас его нет ни у кого. Айс явялется местом сорпикосновения монгих миров, сорпяжение двух из них рарзушает и отсальные. Готов ли ты допутсить гибель не тоьлко совей расы, но и монжества других? Последтсвия станут катасртофическими для всех.

– А в чем же заключается предлагаемая Вами альтернатива?

– Унитчожение Айса венрет все на сови места: иллюзия ичсезнет вемсте с убитым тобой Аластером, твоя рондая реалньость продложит сущетсвование со дня Врзыва, коротого не было. Для этого вам портебуется впслеск энергии великой монщости – одной вашей силы, даже влкючая ту, что ты обертешь с Нашей помощью, не хавтит. Вы дложны завхатить другой итсочник энергии, приналдежащий Аластеру, и испоьлзовать его с безукоринзенной Верой в совешраемое, чтобы рарзушить закмнутый им круг.

– Таким образом, с одной стороны обеспечив Вам шанс на возвращение, но с другой возвратив всем украденную у них жизнь… Хорошо. Я согласен. Будем решать проблемы по мере их поступления.

Дориан почувствовал, как вновь ощущенное им тело начало наполнятся могучей силой. Ноги его резко стали неимоверно тяжелыми, тянущими вниз, затем окаменели руки и торс, одновременно сдавив его изнутри и разорвав в разные стороны. Голос Земли заговорил внутри него.

– Ты прогибаешься и разрываешься на части под тяжестью своих проблем. Ты мечешься в своих мыслях, не знаешь с чего начать, боясь совершить ошибку и потерять все, что тебе дорого. Признай это и перебори.

Пораженный подобным явлением, Грей все же смог взять над собой контроль и познать первую Истину. Тяжесть исчезла, наполнив его легкостью и спокойствием, подняв его в небеса. Анклавец забыл обо всех своих проблемах, считая, что они – лишь мелкий пустяк, и что он витает над ними, не уделяя им и чуточки нужного внимания. Это был Воздух.

– Ты считаешь себя способным справиться абсолютно со всем, не ценишь советов, которые дают тебе окружающие, думаешь, что все это – лишь очередной пустяк, который пройдет для тебя незаметно. Признай это и перебори.

Максим все же осознал, что он не всесилен и не может держать все во Вселенной под своим контролем, что не все идет так, как он задумал. Вторая Истина была познана.

Маленькая искра вспыхнула внутри его разума, моментально разгоревшись в пламенный пожар, сжигающий человека изнутри, но не способный вырваться наружу.

– Ты слишком яростен. Веришь, что твои темные способности смогут быть использованы только во свет. Не позволяй лжи затуманить твой взгляд. Признай это и перебори.

Когда очищающий Огонь схлынул, и он познал третью Истину, Дориана окружила Вода. Бурлящий поток унес его вглубь его же собственного сознания, в глубоко запрятанные думы.

– Ты боишься утонуть в своих кошмарах, боишься их воплощения. Все твои истинные страхи всплывут наружу. Не следует им поддаваться, ведь они уже сбылись. Признай это и перебори.

Вода была абсолютно права – все то, чего он боялся, уже сбылось. К чему тогда лгать себе о том, что все само придет в норму? Только он может остановить все это, но лишь тогда, когда его вера в свои свершения будет нерушимой. Грей познал четыре главных для каждого человека Истины – он познал себя. Теперь он знал что делать. Впервые в жизни, он точно знал, что не совершает ошибку и идет по верному пути.

– Ты плоучил силы совего мира, они помогут тебе всртетиться с Аластером, но знай: твой билогичексий мозг не сопсобен цеилком вметсить этот опыт.

– Окончательно вернувшись в свой временной промежуток, я все позабуду?

– Нет, но спеткр оттекнов переижтых тобой чусвтв поблекнет.

– Тогда мне будет достаточно и того, что останется.

– Оптравляйся обранто свкозь сорпяжения и разыщи его, иди навтсречу своей Судьбе.

– Я не прощаюсь. Так или иначе, мы с Вами еще встретимся… Пускай и неизвестно в каких ипостасях.

– Время покажет… – Напоследок произнесли чуждые голоса растворившемуся в пространстве и времени силуэту Анклавца.

Глава 6: Конец Окружности

Писк миниатюрного взломщика разбудил задремавших Советников, утомленные последними событиями они быстро отключились. Павел провел рукой по уставшему лицу и глянул на коммуникатор:

«Внимание! До полного взлома системы осталось: 0 час(ов) 27 минут(ы).

Получен доступ к: «Открытие двери в исследовательскую лабораторию мониторинговой станции Н-2»

Выполнить протокол?»

– Андрей! Ты только посмотри, что у них здесь… – Крикнул Руш, привлекая внимание своего товарища.

Фауст подошел к нему и окинул сонным взглядом дисплей устройства. Как только мужчина понял, что именно там написано, в глазах у него появилась явная заинтересованность.

– Отлично, отпирай! Сидите здесь, а я осмотрюсь… – Сказал Андрей и зашагал к уже уехавшей в стену двери.

– Будь осторожен. – Бросил напоследок второй подполковник.

Как только Анклавец вошел внутрь, дверь за ним сразу же закрылась – сработали сенсоры массы на полу. Он оказался в маленькой комнате с мягкими белыми стенами и потолком, впереди находилась прозрачная стеклянная дверь. Освещение внутри было не в пример лучше наружной части станции. Из потолочных решеток, под большим давлением, на Андрея выплеснулся поток безвредного газа – стандартная процедура дезинфекции в закрытых учреждениях. Через несколько секунд герметичная стеклянная створка отворилась, и Советник увидел саму лабораторию: всепокрывающий белый кафель, отражавший освещение и чуть слепивший этим зрение, несколько коридоров, уходивших в разные направления, непонятного назначения барокамеры и автоклавы, а также паутины разноцветных проводов, протянутые по всем стенам между исследовательским оборудованием. Из самой обширной стены выступал огромный компьютерный терминал. Фауст подошел к нему с таким чувством радости, будто всю дорогу до этого ступал по воде, и изучил выведенные на монитор надписи.

«Добро пожаловать в архивный мейнфрейм лаборатории H-2.

Главное меню:

1. Статус проекта «Гиперион».

2. –ЗАПИСЬ УДАЛЕНА–

3. –ЗАПИСЬ УДАЛЕНА–

Выберите пункт для прочтения…»

Андрей нажал на единицу, на экране появилось новое окошко.

«Статус проекта «Гиперион»:

Дата: 22.06.09.

«Гиперион» – портативная лазерная винтовка, разработанная сотрудниками оптико-физического отдела нашего Ордена. Пучок концентрированного света выпускается излучающей мини-установкой «Н-37» и разделяется на выходе за счет модернизированной компенсаторами трехлинзовой системы Марковича. По сути – это первое на сегодняшний день личное боевое лазерное оружие.

Результат нашего проекта действительно стоит затраченных на него времени и средств: лазерный луч способен прожигать насквозь метровый слой чистой лабораторной стали.

На данный момент прототип излучателя «Гиперион» находится в этой лаборатории. Агенты нашего Ордена должны будут забрать его через три дня.

К сожалению, все еще очень остро стоит вопрос об источнике питания, поскольку из-за малой емкости нынешнего аккумулятора устройство может произвести не более 30-ти излучений. С окончанием первых успешных боевых тестов проблема энергопитания переброшена на отдел атомной энергетики.

«Гиперион» размещен в стенном контейнере, в трех метрах правее данного терминала. Желаете ли вы получить доступ к прототипу?»

Анклавец с удовольствием вдавил клавишу «Enter», и стена в упомянутом месте пришла в движение: сегмент кафельной плитки заехал внутрь, а из образовавшейся пустоты на его место выдвинулся стеклянный контейнер, напомнивший Андрею тот, в котором хранился бронекостюм в Чащобном Доме.

Внутри стеклянной ячейки стояло нечто, заключенное в пластиковые держатели, размерами вдвое больше типичной штурмовой винтовки, с тремя широкими «стволами», венчавшимися алыми линзами. Несмотря на мудреный вид корпуса, излучатель имел всего лишь одну кнопку, стилизованную под спусковой крючок, встроенный в рукоятку.

– Вот это игрушка… Не зря я два курса оптики отпахал. – Радостным тоном произнес вслух Андрей, аккуратно взяв лазерное орудие в руки.

* * *

Анклавец стоял на крыше высотного здания, осматривая опустошенные окрестности Санкт-Петербурга. Облака, растворявшиеся где-то в ночной тьме, начали постепенно опускаться. Порывистый ветер, сдувавший разный мусор и неприятно бивший песком в лицо, усиливался. В какой-то момент напряжение Стихии достигло своего пика, пространство разрядила вспышка фиолетовой молнии, замкнувшей время на доли секунд. Отсветы разряда вырвали из мрака силуэты проспекта Просвещения и кинотеатра Прометей – сектор оцепления «А-1». Несколько столпов дыма поднимались из здания, чтобы слиться затем с беснующимся штормом. Небеса разорялись холодным жестким ливнем, будто кто-то наверху нарочито открыл кран на полную. Грохочущие звуки выстрелов и взрывов нарушали ночную апатию.

Фиолетовая искра расчертила небосвод где-то совсем рядом, сердце у Анклавца на несколько мгновений перестало биться. Пули, пролетавшие вокруг статуи Прометея, зависли в воздухе, псы замерли в позициях для прыжков и уворотов, ветер исчез, и даже дым остановился на месте, не пытаясь подняться вверх и разнестись по улицам. Яркая вспышка просветила насквозь руку Павла, все это время приложенную к глазам. Отлучив ладонь от лица, сквозь слезы, смешавшиеся с каплями дождя, он узрел стоявшего перед ним Дориана Грея.

Максим прекрасно осознавал, куда он попал – все глубже погружался в томившее его прошлое, запрятанное где-то далеко внутри, в тесных уголках его души… Раз за разом он приближался к моменту, которого нельзя избежать… Но к совершенно невозможному свиданию со своим товарищем здесь, в то время как тот сражался у стен кинотеатра, готов не был.

– Ты никогда, слышишь, никогда не должен говорить мне об этом! Этой нашей встречи не было! – Обратившись к шокированному бывшему ученику, громко выкрикнул Руш, стараясь пересилить громовые раскаты.

Реакция Грея на невесть как оказавшегося здесь компаньона вышла агрессивной: не произнеся ни слова, юный лидер Анклава сосредоточил свои силы в руке, быстро расчертил пальцем в воздухе перед собой рунический символ и, посредством него, метнул их в своего бывшего учителя. Не воспринимаемый глазом, но отлично ощутимый другим спектром чувств сгусток энергии пронесся мимо вовремя поднявшегося на ноги и отскочившего в сторону центра крыши Павла, просочился через перила и улетел куда-то вниз, встретив на своей траектории другую цель: только что приземлившийся посреди площади Жнец издал низкочастотный звук и, объятый мерцанием, разорвался чернотой, хлынувшей изнутри самого себя.

Спустя несколько минут весьма эмоционального диалога две человеческие фигуры, стоявшие на крыше многоэтажного здания, в последний раз пожали друг другу руки и развеялись в беспокойной ночи умирающего Санкт-Петербурга под аккомпанемент очередного громового раската.

* * *

Возвращаясь обратно, Фауст не стал дожидаться окончания дезинфекции. Линзы излучателя совершенно бесшумно испустили поток из трех сияющих пучков алого света, насквозь проплавивших основную дверь, ведшую в мониторинговый зал.

– Что за…?! – Вскочив со стула и перехватив автомат, выкрикнул Руш, – Какого хрена? Эй, ты чего творишь?!

– Вот… Решил опробовать найденную штукенцию. Эти ребята определенно знают толк в истреблении! – Вышагнув из зиявшего раскаленным металлом отверстия, пояснил Андрей и демонстративно покрутил винтовкой, улыбнувшись при этом во все лицо.