Предел его нелюбви

– Я вас оставлю. Скоро к вам придут визажист и парикмахер.

– Спасибо, – не поворачиваюсь к женщине и слышу, как дверь за ней закрывается.

Подхожу к платью и рассматриваю корсет, наполовину задрапированный органзой в виде морских волн, плавно перетекающих в подобие ракушки, с хаотичной россыпью мелких жемчужин. Длинная юбка с вкраплением нежно-голубой органзы плавно ниспадает вниз, и с одной стороны имеется разрез до бедра. Если бы все было иначе, то именно в таком платье я хотела бы выйти замуж. Но правда в том, что каким бы красивым оно ни было, оно пропитано ложью.

Направляю взгляд в окно с видом на задний двор и меня начинает подташнивать. Боюсь, как бы меня сегодня не стошнило прямо при всех. Спустя пять минут в комнату входят две девушки и начинают собирать меня. После чего появляется стилист, помогающий надеть платье.

Когда сборы заканчиваются, я снова остаюсь одна. Сердце колотится в груди, норовя раздробить ребра. Волнение разрастается с каждой секундой, и ноги едва держат меня. Лицо горит огнем, и руки дрожат, как у наркомана.

Кидаю на себя взгляд в зеркало и вижу совершенно незнакомую девушку. На меня смотрят большие голубые глаза загнанного в ловушку зверя. К счастью, макияж смог скрыть темные круги из-за бессонных ночей, но он не способен скрыть бесконечное отчаяние, отражающееся на лице.

Мне не стали собирать волосы наверх, а оставили распущенными, завив легкими волнами. С одной стороны, над ухом закололи живой тропический цветок с изящными бело-желтыми лепестками. А сзади прикрепили фату.

Дверь в комнату открывается, и я поворачиваю голову, увидев вошедшего отца.

Он смотрит на меня каким-то странным взглядом, а мне же невыносимо больно видеть его.

– Ты такая красивая, Айрис. Совсем как твоя мама, – слышу дрожь в его голосе.

– Уже пора выходить? – мой собственный голос звучит безжизненно.

Кажется, я вот-вот упаду в обморок.

– Еще есть немного времени, – проходит в комнату.

– Значит, я еще могу насладиться последними минутами свободы, – горько улыбаюсь.

– Мне жаль, что все так сложилось, доченька, – опускает взгляд себе под ноги.

– Разве тебе жаль, пап?

– Да. Мне очень жаль, Айрис.

– Я не верю тебе. Ты просто избавился от меня.

– Я совершил ошибку пятнадцать лет назад, когда дал обещание Леонарду выдать тебя замуж за его сына. Я думал о Марти в тот момент. Я и представить не мог, что с ним такое может случится. Вы так хорошо подходили друг другу.

– Да, но ты даже не попытался предотвратить последствия своей ошибки.

– Я бы не смог повлиять. Леонард никогда не меняет своих решений.

– Это всего лишь пустые отговорки! – выкрикиваю, сжимая руки в кулаки.

Ощущаю, как глаза наливаются слезами и плевать, если сейчас весь макияж потечет.

– Я надеюсь, что когда-нибудь ты поймешь и сможешь простить меня, Айрис.

– Не думаю, что это возможно, отец, – хрипло шепчу, впервые назвав его так.

Замечаю, как мрачнеет его лицо.

– Я никогда не винил тебя в ее смерти, – внезапно произносит, и сердце сжимается. – Ни разу, доченька. Даже в мыслях не было, – берет мое лицо в ладони, посмотрев глазами, полными слез. – Просто по мере взросления ты все больше становилась похожа на нее. Я видел ее в твоих глазах, и вспоминал сколько счастья я испытал рядом с ней. Жалел, что ты так и не узнала, какой отважной, доброй и искренней была твоя мама.

– Это все уже не имеет никакого значения, – всхлипываю, находясь на грани.

Мой будущий свекор – настоящий монстр. Жених – воплощение дьявола. А родной отец оказался слабаком, не способным защитить единственную дочь.

В дверь раздается стук, и я отхожу от отца.

– В-войдите, – отвечаю, шмыгая носом, и аккуратно стираю слезы.

В комнату заглядывает организатор.

– Уже пора, – сообщает нам.

– Да. Мы уже идем, – отец промачивает глаза платком.

– Это ваше, – женщина протягивает мне свадебный букет, состоящий из белых пионов и таких же цветков, как тот, что плетен в мои волосы.

В сопровождении организатора спускаемся вниз и останавливаемся у выхода на задний двор. Пол устлан специальной дорожкой с расставленными цветочными украшениями по бокам. Женщина делает знак диджею и тот включает свадебную мелодию.

Меня начинает мутить и трясти, как лист на ветру. Не сразу замечаю, что отец подставляет мне локоть.

Берусь за его руку, как за спасительную опору. Ноги ощущаются ватными, когда мы начинаем двигаться по дорожке, ведущей к установленной арке, в центре которой стоит священник, а сбоку от него – высокая фигура Джулиана. Даже не удивляюсь тому, что он снова весь в черном, будто он не на своей свадьбе, а на чьих-то похоронах.

Моих похоронах.

Дьявол стоит с совершенно скучающим видом и даже не смотрит в мою сторону. Мы идем по проходу, по обеим сторонам которого на стульях сидят гости. Их не меньше пятидесяти, и я не знаю никого, кроме Леонарда и Барбары, сидящих в первом ряду. Все взгляды устремлены на меня и это еще то испытание.

Чем ближе мы приближаемся к жениху, ноги будто вязнут в болотной тине, рефлекторно замедляясь.

Когда мы оказываемся на расстоянии полутора метров, отец отпускает мою руку и поцеловав в щеку, уходит, садясь рядом со своей женой.

– Айрис, вы можете подойти ближе, – обращается ко мне священник, и я становлюсь рядом с Джулианом, даже не посмотрев на него.

Сглатываю неприятный привкус желчи во рту и смотрю впереди себя невидящим взглядом.

– Похоже, кто-то в детстве перечитал сказок про русалок, – летит слышное только мне язвительное замечание от ненавистного жениха в адрес моего наряда, и я решаю промолчать.

У меня совершенно нет сил сегодня пререкаться с ним.

– Дорогие друзья, сегодня все мы здесь собрались, чтобы заключить брачный союз двух любящих сердец перед богом и людьми, – чуть не давлюсь слюной от звучащих слов.

Больше не слушаю, что говорит священник, которому, видимо, хорошо заплатили. И я считаю это верхом богохульства. Только когда очередь доходит до обмена кольцами, мне становится совсем дурно.

– Джулиан, согласны ли вы взять в жены Айрис. Любить и оберегать ее. Всегда оставаться верным и преданным. Быть для нее опорой и поддержкой в болезни и здравии, в богатстве и бедности. Пока смерть не разлучит вас?

– Согласен, – словно в вакууме слышу хриплый ответ.

– Айрис, согласны ли вы взять в мужья Джулиана. Любить и оберегать его. Всегда оставаться верной и преданной. Быть для него опорой и поддержкой в болезни и здравии, в богатстве и бедности. Пока смерть не разлучит вас?

Собираюсь ответить, но в горле настолько пересохло, что как только я открываю рот, захожусь кашлем. Прикрываю рот рукой и не могу остановить этот ужас. Едва не начинаю задыхаться, ощущая, как с уголка глаз скатываются несколько слезинок.

В какой-то момент рядом со мной возникает организатор и протягивает мне стакан с водой. Беру его в дрожащую руку и подношу к губам, успев пролить немного. Осушаю сразу полстакана и, к счастью, кашель прекращается.

– Кхм…с-согласна, – произношу осипшим от кашля голосом.

– Прошу вас обменяться кольцами, – священник протягивает нам подушечку, на которой лежат два одинаковых по дизайну кольца из платины. – Джулиан, сначала вы.

Затуманенным взглядом смотрю за движением загорелых ухоженных рук с длинными пальцами и подношу свою руку.

Дрожь в конечности настолько сильная, что ему приходится придержать ее второй рукой, надевая кольцо на мой палец.

Дальше идет моя очередь, и кольцо чуть не выпадает, но мне удается удержать его и быстро надеть.

– Объявляю вас мужем и женой! Можете поцеловать невесту!

Замираю не в силах пошевелиться и вижу, как Джулиан подходит ко мне вплотную. В нос сразу бьет его морской парфюм, вызывая легкое головокружение. Беру себя в руки и поднимаю взгляд на него, встречаясь с бездонными серыми омутами. Он обхватывает мой затылок и властно сжимает его.

Закрываю глаза и перестаю дышать, когда он наклоняется и припадает своими губами к моим. На удивление его губы оказываются мягкими и теплыми, вызывая странный отклик где-то глубоко внутри. Он целует сначала неторопливо, слегка царапая колючей щетиной. Но в какой-то момент нагло проталкивает язык между зубов, проникая в мой рот. Он буквально начинает хозяйничать им, сплетаясь с моим. А я же настолько шокирована, что не могу пошевелиться.

К счастью, поцелуй длится недолго, и мои саднящие губы наконец-то освобождаются. Но вместо того, чтобы сразу отстраниться, новоиспеченный муж, наклоняется к моему уху. Кожа покрывается мурашками, ощутив его теплое дыхание.

– Ты даже целоваться толком не умеешь, Русалка. Уверен, что в постели ты будешь полнейшим бревном, – произносит это с отвращением в голосе, словно обливая меня ведром помоев.

Все еще приходя в себя от случившегося, не могу выдавить ни слова. К нам начинают подходить для поздравлений, и это кажется настолько бредовым спектаклем.

Первым перед нами оказывается Леонард, опираясь на свою трость. Он жмет руку сыну и хлопает его по плечу.

– Я очень рад, сын. Ты женился на достойной партии.

Джулиан ничего не отвечает, а лишь смотрит на отца с непроницаемой маской на лице.

Как только серые глаза свекра переключаются на меня, по позвоночнику пробегает холодок.

– Айрис, моя дорогая невестка, – подходит ко мне и целует в лоб. – Лучшей жены для своего единственного сына я и не представлял.

– С-спасибо, – натягиваю улыбку.

Дальше подходит мой отец с Барбарой, которая держится немного позади. Он сразу подходит к Джулиану и устремляет на него прямой взгляд.

– Я доверил тебе свое сокровище, Джулиан. Надеюсь, ты будешь достойно с ней обращаться.

– Непременно, – произносит это слово без каких-либо эмоций.

Отец подходит ко мне и подносит руку, нежно погладив по щеке. В его взгляде скрыто столько эмоций, которые режут меня ножом по и без того кровоточащим ранам.

– Ты должна знать, что тебе всегда будут рады в твоем доме, солнышко, – голос дрожит.

Киваю, проглатывая подступивший к горлу ком.

Ко мне подходит Барбара, светящаяся счастьем, но сегодня у меня нет сил даже злиться на нее.

– Поздравляю, дорогая. Будь счастлива, Айрис, – целует меня в обе щеки с удовлетворенной улыбкой на губах и уходит, взяв отца под локоть.

В нашу сторону направляются два незнакомых мне мужчины. Один из которых возрастом примерно, как Джулиан, а другому ближе к сорока.

– Не такое уж и скучное представление. Поздравляю, приятель. Ты держался молодцом. Даже я не смог бы так отыграть, – тот, что моложе подходит к Джулиану первым, пожав ему руку.

– Автограф не дам. Даже не проси, – от мужа так и брызжет сарказмом.

Мужчина переводит взгляд зеленых глаз на меня и проходится оценивающим взглядом.

– Приятно познакомиться, Айрис. Я друг твоего мужа. Меня зовут Чейз.

– Здравствуйте, Чейз. И мне приятно, – на удивление он не кажется мне таким же отталкивающим и надменным.

После Чейза к нам подходит еще один друг со странным именем Килл и с загадочной улыбкой, жмет Джулиану руку.

Уже едва стою на ногах, выслушивая поздравления от совершенно незнакомых людей.

Последним к нам направляется мужчина с устрашающе медленной походкой и таким же устрашающим взглядом черных как смоль глаз.

– Здравствуй, Джулиан. Ты помнишь меня? Ты только окончил школу, когда я в последний раз видел тебя.

– Здравствуйте, мистер Бурас. Да, я вас помню, – тон голоса звучит иначе.

– Ты очень изменился. Знаю, что многого добился. Это замечательно. Ты будешь хорошим приемником своему отцу.

– Очень надеюсь.

– А я надеюсь, мы сможем с тобой подружиться для плодотворного сотрудничества в будущем, – подмигивает.

– Возможно.

– Что ж. Поздравляю тебя. Красивая жена… – кидает на меня взгляд, от которого все внутри покрывается инеем. – Это счастье для мужчины, пока она не становится его проклятием, – разворачивается и уходит, оставив после себя шлейф отвратительно резких духов.

– Кто этот человек? – задаю вопрос, ощутив перемену в настроении Джулиана.

– Илиас Бурас – глава греческой мафии в Филадельфии. Абсолютно мерзопакостный человек, считающий себя вершителем чужих судеб.

– И твой отец имеет с ним какие-то дела, – не спрашиваю, просто констатируя факт.

– Какая ты догадливая, – язвит.

– Разве ты не в одной команде с Леонардом Пенхази?

– Ты задаешь слишком много вопросов, Русалка, – отрезает и уходит, оставляя меня одну под цветочной аркой.

– Дорогие гости! Приглашаем всех в наш красивый шатер, чтобы отпраздновать заключенный союз! – в колонках раздается голос организатора, и гости, все это время общающиеся между собой, начинают расходиться.

Глава 8

Подзываю официанта, нервно стуча каблуком туфли под столом, и прошу его наполнить третий по счету бокал шампанского. В шатре царит расслабленная атмосфера. Все гости пробуют приготовленные шеф-поварами Пенхази деликатесы и общаются за своими местами. На небольшой установленной в дальней части шатра сцене, какую-то песню поет приглашенная певица, но я не вслушиваюсь в ее исполнение. Это мало напоминает свадьбу, скорее обычный праздничный банкет.

Официант уходит, и я беру бокал, поднося к губам. Но не успеваю сделать и глотка, как бокал бесцеремонно выхватывают из моих рук, возвращая на стол.

– На сегодня с тебя достаточно. А то я могу подумать, что женился на алкоголичке, – звучит недовольный голос, сидящего рядом Джулиана.

– С таким мужем, как ты, можно легко ей стать, – выпитое шампанское, быстро пропитавшее мой организм, в котором за последние сутки не было ни крошки, притупляет страх.

– Мы еще даже не начинали, Русалка.

– Меня зовут Айрис. Хватит называть меня так, как тебе вздумается. Я человек, а не коробка с хлопьями, – шиплю, сжимая руки в кулаки.

– Я буду называть тебя так, как считаю нужным, – он сидит расслабленно развалившись на стуле, и мне так хочется запустить в него чем-нибудь тяжелым.

– Тогда я буду называть тебя Дьявол.

– Хм…Дьявол и Русалка. Как поэтично звучит.

– Звучит отвратительно.

– Разве?

– Дьявол – воплощение всего плохого и ужасного. Между ними нет ничего общего.

– А разве не русалки заманивали своей красотой и пением моряков, а потом убивали их?

– Вообще-то, это были сирены. Не удивлюсь, если ты в своей жизни ни одной художественной книги не прочитал, – из меня вылетают слова, которых я бы никогда никому не сказала.

– Ну почему же. Одну прочитал и не один раз.

– И какую, позволь спросить? – поворачиваюсь к нему.

– Камасутру, – произносит с наглой ухмылкой, и я запинаюсь, ощутив, как лицо начинает гореть.

– Это не художественная литература, – отворачиваюсь, уткнувшись взглядом в рисунок на скатерти.

– Там все очень художественно изображено, – ему будто нравится наблюдать за моим смущением.

– Надеюсь, чтение было увлекательным.

– Еще как. Хочешь тебе расскажу?

– Иди к черту, – выпаливаю, еще гуще краснея.

– Я же Дьявол, черти сами приходят ко мне, – смеется, и я впервые слышу его бархатистый смех, вибрации от которого пускают мурашки.

Замолкаю, не желая больше разговаривать с ним. Лучше подумать над тем, как избежать того, что может произойти, когда мы останемся наедине. Я не желаю даже думать, чтобы ложиться с ним в одну постель. Этот человек вызывает во мне самые неприятные эмоции, какие только могут быть.

***

Празднование идет в самом разгаре, но мне стало настолько душно в шатре, что я выхожу немного пройтись и подышать воздухом.

Отец с Барбарой уже уехали домой, поскольку девушка быстро устает. Ее живот растет с каждой неделей все больше, и ей уже тяжело свободно передвигаться.

Джулиана уже, как час нигде не видно. В последний раз он общался со своими друзьями в шатре, а потом просто исчез.

На улице давно стемнело, и задний двор осветили круглые гирлянды с теплым светом, украшающие все пространство и периметр шатра. Кидаю взгляд в сторону дома и замечаю проходящую через холл женщину, несущую поднос с пустой грязной посудой. Минут двадцать назад я видела, как она несла тарелки, наполненные едой куда-то в правое крыло особняка. Она не одета как горничная, и это немного странно.

Несколько минут спустя с того же крыла появляется Джулиан и выходит из дома, направляясь в шатер. Он выглядит разозленным и не замечает меня. Темно-русые брови сведены на переносице. Губы поджаты в тонкую линию. Он поправляет ворот рубашки с черной бабочкой, будто она давит ему.

Выждав какое-то время, возвращаюсь назад. Увидев рядом с входом Джулиана, разговаривающего с Леонардом, зачем-то делаю шаг назад и останавливаюсь так, чтобы они не заметили меня.

– Я жду внуков в самое ближайшее время, сын.

– Я как-нибудь сам разберусь, отец. Скажи спасибо, что я вообще согласился на этот гребаный брак.

– Если не хочешь лишиться своего места, и чтобы я не вставлял вам палки в колеса при открытии ресторана, советую не медлить.

– Интересно, на Марти ты бы тоже так давил?

– Как бы я ни любил Марти, но он был мягкотелым маменькиным сынком. Я не смог бы ничего с него взять. А ты моей породы, сын. Ты мой первенец, и поэтому я требую от тебя многого.

– Поэтому ты не особо страдал, в отличие от нас с мамой, когда брата убили по твоей вине?

– Ты забываешься, Джулиан.

– Хорошего вечера, отец, – отрезает и направляется к выходу.

Резко отступаю, делая вид, что только подхожу к шатру и сталкиваюсь с Джулианом, взгляд которого мечет молнии.

Внезапно он хватает меня за запястье и тянет по дорожке, ведущей к дому.

– Мы уезжаем, – произносит металлическим голосом.

Не успеваю за ним, заплетаясь в длинной юбке, и едва не падаю, спотыкаясь на каблуках.

– Отпусти меня, ненормальный! – выкрикиваю, со всей силы вырывая руку.

Он останавливается и поворачивается ко мне, смерив свирепым взглядом.

– Хватит обращаться со мной как с вещью, – тяжело дышу.

– Не помню, чтобы обещал носить тебя на руках, хренова принцесса, – скалится.

– Какой же ты все-таки ублюдок! На твоем месте должен был быть Марти! Он никогда бы себе такого не позволил! Он любил меня, а я любила его! Ты даже рядом с ним не стоял! – выпаливаю, уже не контролируя себя.

Квадратная челюсть напрягается, и я замечаю, как в его взгляде мелькает что-то наводящее ужас.

– Ты права, не стоял. А значит, тебе очень не повезло, Русалка. Потому что, как ты и сказала, я сущий Дьявол, – рывком хватает меня за предплечье, сжимая с такой силой, что из меня вырывается писк.

Как только мы выходим через парадный вход, откуда-то появляется его охрана и сопровождает нас к внедорожнику.