Между нами неизбежность

Сегодня на нем все тот же ремешок с кобурой и серебристым пистолетом, но только уже графитовая рубашка под ним и темно-серые брюки на длинных ногах.

– Доброе утро, детектив Кендалл. Вы вызывали меня?

– Да. Садитесь, – произносит, даже не повернувшись в мою сторону.

Прохожу и сажусь, ожидая, когда он докурит. Этому мужчине не помешало бы поучиться хорошим манерам.

Соизволив наконец-то потушить окурок в пепельнице, он поворачивается и подходит к своему креслу, сев за стол.

Отложив лежащую перед ним папку и фотографии на край стола, он переводит холодный взгляд на меня.

– У меня есть к вам пара вопросов, Мисс Джадд, – сплетает пальцы в замок, положив локти на стол.

Вкупе с ледяным серебристым взглядом и мужественными чертами он сейчас выглядит устрашающе.

Но не для меня. Я уже давно не маленькая трусливая девочка.

– Я вас слушаю, детектив, – спокойно выдерживаю прямой взгляд.

– Вы узнаете эту вещь? – отодвигает ящик в своем столе и достает оттуда что-то маленькое, положив на стол.

Хлопаю глазами, не веря в то, что вижу. Передо мной лежит мой кулон.

– Д-да. Это мой кулон, – от шока голос начинает дрожать.

– Уверены?

– Уверена. Вы можете открыть и посмотреть, там будет фото с моей семьей.

– Я уже посмотрел, – совершенно безэмоционально отвечает.

– Откуда он у вас?

– Дал задание своим людям объездить ломбарды, и в одном из них его нашли.

– Значит, вор просто сдал его в ломбард?

Раздается звук лежащего на столе мобильного, и, не ответив мне, детектив принимает звонок. В очередной раз убеждаюсь, что он не особо уважает людей.

– Да, Ходж?

– …

– Как скоро ты его получишь?

– …

– Ты сказал ему, что у нас нет времени? Если Джонс догадается, что мы нашли доказательства, он может сбежать из страны.

– …

– Поторопи судью. Мне нужен ордер в самое ближайшее время. Этот сукин сын уже загулялся на свободе, – детектив отключается и откладывает телефон, снова направив взгляд пронзительных глаз на меня.

От него так и разит холодной отстраненностью. Создается впечатление, что этот человек неспособен вообще на какие-либо эмоции. Он напоминает робота, делающего все на автомате.

– Ваш кулон сдал уличный бродяга, который нашел его лежащим на асфальте недалеко от клуба. Скорей всего вор решил замести следы и выбросил его, посчитав обычной безделушкой.

– Почему вы все-таки решили взяться за это дело, детектив Кендалл? – из меня вылетает вопрос, прежде, чем я успеваю подумать. Такое часто происходит со мной. Действия опережают мысли.

– Это моя работа.

– Но в день кражи вы совершенно не были заинтересованы в этом деле. Я знаю, что из-за слабой статистики раскрытия такие дела часто забрасывают в самый дальний ящик.

– Вы хорошо осведомлены о работе полиции. Но я не привык оставлять какие-то вопросы нерешенными, если могу это сделать, – отвечает с непроницаемым выражением лица.

На какой-то момент я подумала, что на самом деле ему не все равно, и он запомнил мои слова о том, что эта вещь мне очень дорога. Но я зря пытаюсь наделить чувствами человека, который скорей всего даже улыбаться не умеет.

– От меня что-нибудь еще требуется? – захотелось поскорей покинуть это место и больше никогда сюда не возвращаться.

– Только подписать документы у моего секретаря, что вы забрали кулон, – берет цепочку в руки и протягивает ее мне.

– Хорошо, – подставляю открытую ладонь, и мужчина вкладывает холодный металл в нее, будто невзначай коснувшись моей руки теплыми пальцами.

Зажимаю кулон в кулаке и поднимаюсь со стула. Кожу ладони мгновенно начинает жечь из-за аллергии, но я стараюсь не обращать на это внимания. Главное, что он вернулся ко мне.

– Спасибо, – направляюсь на выход из кабинета.

– Разве это украшение сделано не для того, чтобы носить его на шее? – звучит вопрос в спину, и я оборачиваюсь, встретившись со сканирующим серебристым взглядом.

– Именно так, но не в моем случае.

– Не любите серебро?

– Скорее серебро не любит меня. Всего доброго, детектив Кендалл, – выхожу из кабинета, не услышав ничего в ответ.

***

Спустя два дня Зак сообщает, что издатель все еще думает по поводу моей новой рукописи и что-то мне подсказывает, что не стоит ждать чего-то хорошего.

Сегодня я снова встречаюсь с мистером Гилбертом, чтобы, наконец, приступить к финальным главам его биографии. Даже стало грустно, что все подходит к концу. Но я точно знаю, что он останется в моей жизни. После выхода книги в продажу я обязательно буду навещать Дариана.

Припарковав машину напротив дома, подхожу к двери и нажимаю кнопку дверного звонка. Проходит минута, а может, и две, но никто не открывает, и я звоню снова. Так и не дождавшись, что кто-нибудь мне откроет, набираю номер Дариана, но меня сразу перебрасывает на голосовую почту. Обреченно вздыхаю и отправляю телефон назад в сумку. Взгляд падает на дверную ручку и только сейчас замечаю, что дверь не заперта, а приоткрыта на полсантиметра.

Возможно, что-то доставляли из магазина и миссис Рид забыла закрыть.

Толкаю дверь и вхожу в холл прислушавшись. В доме царит удушающая тишина, и это немного настораживает.

– Миссис Рид? – зову женщину, но мне никто не отвечает.

Решив, что она где-то в доме занята делами, направляюсь в кабинет.

Стучусь в дверь, но в ответ слышу всю ту же тишину, отчего пульс начинает ускоряться из-за плохого предчувствия. Нажимаю на ручку и вхожу. Внутренности обжигает огнем, когда я вижу Дариана лежащим на полу рядом со столом без признаков жизни.

– О боже, Дариан! – подбегаю к нему и опустившись на колени, начинаю трясти мужчину за плечо. – Дариан! – зову в надежде, что он откроет глаза и взглянет на меня.

Подношу руку к его шее, чтобы проверить пульс, и с ужасом замечаю, что его кожа холодная. И только сейчас обращаю внимание, что кровь отлила от его лица потому, что мужчина мертв уже не один час.

– О нет! Нет! Нет! Дариан! – слезы начинают скатываться по щекам.

Трясущимися руками достаю телефон из сумочки и набираю службу спасения, ощущая, как знакомая раздирающая душу боль распространяется по всему телу.

Спустя десять минут дом уже полон полицейских и врачей, которые фиксируют факт смерти.

– Значит, когда вы пришли в доме никого не было? – обращается ко мне детектив, приехавший на вызов.

– Да. Мне никто не открыл, и я позвонила мистер Гилберту, но меня перебросило на голосовую почту, – отвечаю, сидя перед сотрудником полиции на диване в гостиной. Меня все еще трясет. Сердце колотится как сумасшедшее.

– Как же вы попали в дом?

– Дверь оказалась незапертой.

– И часто у них не запирают дверь?

– Раньше мне всегда открывала миссис Рид, и я не обращала внимания.

– Кто эта миссис Рид?

– Экономка мистера Гилберта.

– У вас есть ее номер?

– Да. Где-то был.

– Хорошо. Вы заметили что-нибудь подозрительное, когда оказались в доме?

– Ничего такого. Вы считаете, что мистера Гилберта убили?

– Еще рано что-либо говорить. Посмотрим, что скажут криминалисты, после того, как осмотрят место смерти. У него были какие-нибудь хронические болезни?

– Да. Несколько лет назад у него была операция на сердце и еще у него проблемы со спиной. Каждое утро к нему приезжает доктор, чтобы сделать уколы. Иногда он может приезжать и вечером, если его мучает сильная боль.

– Значит, сегодня он тоже должен был приехать?

– Насколько я знаю, да.

– Мистер Гилберт! – из холла раздается перепуганный голос вернувшейся экономки. – Где он? Что с ним? – вбегает в гостиную, сразу увидев меня. – Мисс Джадд, что с мистером Гилбертом? – обращается ко мне.

– Миссис Рид…яяя…мне очень жаль… – слова застревают в горле, и новая волна слез скатывается по щекам.

– Добрый день, миссис Рид. Я детектив Баркли. Присядьте, пожалуйста, – мужчина указывает ей на диван.

Женщина садится рядом со мной, посмотрев на детектива округлившимися глазами.

– Миссис Рид, к сожалению, ваш хозяин скончался.

– О боже… – экономка прикрывает рот рукой всхлипнув.

– Когда в последний раз вы видели мистера Гилберта живым?

– Утром, перед тем как уходила, чтобы поехать к дочке в больницу. Как раз в это время к нему приехал доктор.

– В какое время это было?

– Около десяти утра.

– К нему еще кто-нибудь должен был прийти?

– Нет. Сегодня он не планировал никаких встреч.

– Вы все это время были в больнице у дочери?

– Да. Она может подтвердить это.

– Хорошо.

В гостиной появляется другой сотрудник полиции с перчатками на руках, предположительно из команды криминалистов.

– Детектив Баркли, мы все осмотрели и ничего подозрительного не нашли. Предварительное заключение врачей, что это был обширный инфаркт. Все же возраст уже немолодой.

– Фотографии кабинета сделали?

– Конечно, сэр.

– Дом осмотрели?

– Да и тоже ничего подозрительного.

– Пробы крови взяли?

– Да. Как только вернемся в участок, сразу передадим в лабораторию. Медики уже погрузили труп в машину.

– Хорошо.

Мужчина уходит и детектив, записав что-то в документе, устремляет взгляд на нас.

– Похоже, все-таки для мистера Гилберта просто пришло время.

– Как же это ужасно. Он был такой бодрый и веселый сегодня, – экономка качает головой всхлипывая.

– Он прожил хорошую жизнь. Мы все знаем, сколько всего он сделал для штата и города.

– Из какого вы участка, детектив? – зачем-то задаю вопрос, вспомнив холодный серый взгляд.

– Из семнадцатого. А что?

– Ничего. Просто не так давно меня обокрали в ночном клубе, и я успела побывать в вашем участке.

– Надеюсь, вора поймали?

– Насколько я знаю, нет. Но один из ваших детективов смог найти украденную вещь.

– Хм…у нас не так много сотрудников, обладающих навыками ищейки в таких делах.

– Это был детектив Кендалл.

– Не помню, чтобы Кендалл занимался кражами. Он скорее с радостью последует на поиски какого-нибудь хладнокровного убийцы. У него самый большой процент раскрываемости, – голос полон восхищения.

Замолкаю, больше не став продолжать бессмысленный разговор.

Спустя час после сообщения о скоропостижной смерти мистера Гилберта, приезжает его дочь с мужем и старший сын.

Как бы я ни старалась, не могу разглядеть в лицах этих людей хоть каплю сожаления. За все время, что проходит, пока полицейские еще находятся в доме, никто из них не проливает ни слезинки.

На какой-то момент мы остаемся с миссис Рид вдвоем, и я подхожу к окну, взглянув на задний двор с выложенными каменными дорожками, аккуратно подстриженными кустами и античными статуями. По центру всей композиции находится фонтан с полуобнаженной сиреной, наклонившей кувшин, из которого льется вода. Помню, как мы любили с Дарианом в хорошую погоду гулять по двору.

– Не могу поверить, что его больше нет, – экономка шмыгает носом, высморкавшись в платок.

Женщина убита горем, будто умер близкий ей человек, и я ощущаю сейчас то же самое.

– Я тоже, – хрипло шепчу, чувствуя себя ужасно потерянной. Грудь сдавливает, словно на нее положили стокилограммовую гирю.

В последний раз такое происходило со мной в день смерти бабушки. А день, когда погибли родители с сестрой я до сих пор не могу нормально вспоминать. Кажется, тогда я умерла вместе с ними. Я будто лишилась части себя. В душе образовалась зияющая дыра размером с целый континент. Все краски жизни разом померкли. Иногда мне кажется, что я до сих не оправилась. А может быть, и не оправлюсь никогда. А сверху еще навалилось куча всего, затвердев, как бетон.

– А через месяц было бы двадцать лет, как я здесь работаю.

– Что теперь будете делать?

– Даже не знаю. Вряд ли дети мистера Гилберта захотят оставить этот дом. Уверена, его пустят с молотка. А здесь ведь столько вещей, которыми он так сильно дорожил.

– Думаете, они могут так жестоко с ним поступить?

– Я почти уверена, мисс Джадд. А что будете делать вы?

– Я думаю, он хотел бы, чтобы я закончила книгу. И я допишу ее в память о нем.

– Я тоже так думаю. Он заслужил это. Люди должны знать, кем он был и сколько добрых дел совершил за свою жизнь.

– Вы абсолютно правы, – сглатываю ставший в горле ком.

Глава 6

По желанию родных похороны мистера Гилберта назначили уже на следующий день. Когда я узнала об этом от миссис Рид, ведь меня никто не собирался уведомлять, это показалось мне диким. Складывается впечатление, что они хотят как можно скорей покончить с этим. Уже представляю, как его дети делят в голове имущество отца.

В часовню, находящуюся на территории кладбища, где организовали церемонию прощания с Дарианом, приехало очень много людей. Как только по городу разнеслась новость о смерти такого уважаемого человека, проводить его в последний путь пожелали сотни тех, кто знал его при жизни. Кажется, даже пришли и те, кто не был знаком с ним лично.

Пока длилась церемония прощания, дочь и сыновья мистера Гилберта успели о чем-то повздорить. Их ссору слышали многие присутствующие и мне было очень обидно за Дариана. Самой адекватной и воспитанной из всей семьи мне показалась внучка Малена. Она пришла со своим бойфрендом и долго стояла у гроба дедушки, плача и поглаживая его руку.

Спустя час заметив священника, вошедшего в зал, понимаю, что пора. Сердце сжимается, когда гроб с лежащим в нем Дарианом поднимают несколько человек и несут через широкие распахнутые двери часовни. Священник следует прямо за гробом, и все выходят за ним. С неба обрушивается дождь, и часть пришедших открывает черные зонты. Даже природа плачет, лишившись такого доброго и светлого человека.

Окружив подготовленное место для могилы, все слушают проникновенную речь священника. Вот только я не улавливаю ни одного слова. Я слышала эти речи не раз в своей жизни. Я просто стою, промокая до нитки от крупных капель только усиливающегося дождя. Воздух мгновенно пропитывается запахом мокрой земли и смерти, от чего тело начинает бить нервная дрожь.

Услышав звук двигателя, поворачиваю голову, увидев остановившуюся на гравийной дороге, разделяющей участки с захоронениями, черную машину. Из нее выходит высокий мужчина, лица, которого невозможно разглядеть из-за накинутого на голову капюшона темной ветровки. Он подходит к толпе как раз в тот момент, когда гроб уже начинают опускать в могилу. Не знаю почему, но не свожу глаз с него. Опустив гроб полностью, сотрудники погребальной службы отходят в сторону, дав прощающимся кинуть в могилу цветы или горсть земли. Наблюдаю, как приехавший мужчина сгребает большой ладонью землю и бросает в могилу. После чего отряхивает руку и развернувшись, уходит прочь. Садится в машину и сразу же уезжает. Еще какое-то время смотрю вслед удаляющейся машины, испытывая что-то необъяснимое.

После церемонии погребения часть людей отправляется в поместье мистера Гилберта, где его дети организовали прощальный фуршет.

Я тоже отправляюсь туда, желая попрощаться с эти местом. Скорей всего я вижу его в последний раз в своей жизни.

Пока все собрались в гостиной, хожу по дому, стараясь запомнить каждый уголок. Здесь столько всего необычного что Дариан успел собрать, путешествуя по всему свету. Этот дом хранит целую историю его владельца, и мое сердце обливается кровью, понимая, что это все может быть распродано.

– Вы пишите биографию моего дедушки? – за спиной раздается молодой женский голос, и я оборачиваюсь, увидев на себе подавленный взгляд светловолосой девушки лет двадцати, чем-то похожей на Дариана.

– Да.

– Дедушка рассказывал мне. И очень хорошо отзывался о вас.

– Мне тоже он про вас кое-что рассказывал.

– Правда?

– Правда.

– И что же он вам говорил?

– Что вы лучшая на своем факультете и с детства отличаетесь незаурядным умом.

– Не то чтобы таким уж незаурядным, – пожимает плечами.

– Ваш дедушка очень любил вас.

– Я тоже его очень любила. Мне будет его очень не хватать, – голос полон печали.

– Не только вам.

– Вы ведь все равно закончите книгу о нем?

– Обязательно закончу.

– Вы хорошая. Не удивительно, почему дедушка так сильно к вам привязался.

– Вы меня совсем не знаете.

– Важно, что дедушка знал. А он редко ошибается в людях, – произносит с невероятной тоской во взгляде.

– Детка? Я искал тебя, – за спиной Малены появляется ее бойфренд и подходит к нам.

– Декстер, познакомься с Беатрис Джадд. Она пишет биографию моего дедушки.

– Приятно с вами познакомиться, – протягивает мне руку, которую я жму.

– Мне тоже, – натягиваю улыбку.

– К сожалению, я плохо знал мистера Гилберта, но по рассказам Малены и того, что я слышал о нем в нашем городе он был достойным человеком.

– Так и есть, Декстер.

– Обязательно прочитаю книгу, когда она выйдет в свет.

– Да. Я тоже жду с нетерпением, – соглашается с ним Малена.

– Я закончу ее в самое ближайшее время, – отвечаю с абсолютной уверенностью.

– Спасибо вам, Беатрис, – девушка тепло улыбается мне и уходит со своим бойфрендом, оставляя меня одну.

Резко ощутив ужасную усталость, покидаю поместье, желая вернуться домой и завалиться в кровать. За последние дни я совсем плохо сплю и, может, сегодня мне удастся нормально поспать.

Подъезжаю к дому уже с наступлением темноты. Оставив машину на парковке, следую к входу, чувствуя себя еще более разбитой.

Поднявшись по лестнице на третий этаж, останавливаюсь напротив двери, ища в сумке ключи. Взгляд падает на лежащий на полу конверт, и я наклоняюсь, поднимая его.

Обратный адрес не указан. Снаружи конверт чистый. Насторожившись, открываю его.

«Советую закончить, а лучше валить из города куда подальше! Таким людям, как ты здесь не место! И вообще, не место где-либо!»

– Да пошел ты, урод! – цежу сквозь зубы.

Нервными движениями разрываю бумагу и комкаю в кулаке. Уже достали все эти больные ублюдки. Думают они могут меня запугать.

Пора снова доставать из укромного места пистолет. Так мне будет спокойней, если кто-нибудь хоть на метр приблизится.

Пусть только рискнет, останется без яиц!

***

Через день приходится взять себя в руки и отправиться на свадьбу Зака. Ведь он не только мой литературный агент, но и близкий друг, с которым мы через многое прошли.

Торжество состоится в получасе езды от Нового Орлеана. В красивом местечке с двухэтажным белоснежным особняком, возвышающимся на вершине зеленого холма, посреди осиновой рощи. На территории имеется большая свободная площадка, на которой, под натянутым просторным шатром и будет проходить основное празднование после церемонии. Свадьба будет в стиле кабаре и всех гостей женского пола попросили одеться в красные платья, а мужчин в черные смокинги.

Сегодня на мне наряд, состоящий из корсета, и юбки укороченной спереди. Сверху корсет, как и края юбки расшиты рюшами. Волосы заколоты на затылке с несколькими завитыми прядями, оставленными по бокам. Сбоку от макушки закреплена милая маленькая шляпка, дополняя весь образ. Пообщавшись немного с подругами невесты, спускаюсь вниз, чтобы проверить, как там наш жених. В особняке царит полная суета. Официанты, флористы, декораторы бегают как заведенные. Подхожу к двери, за которой находится комната жениха, и стучусь. Спустя секунду дверь распахивается и на пороге появляется лучший друг Зака и его свидетель.

– Приятель, кажется, это к тебе, – окидывает меня взглядом с ног до головы. – Я пока схожу, выпью чего-нибудь, – подмигивает и уходит, оставив дверь открытой.

Вхожу в комнату и замечаю Зака, стоящим перед зеркалом ко мне боком. Он пытается завязать на шее бабочку. Наши взгляды встречаются в отражении и его руки замирают на шее. Глаза плавно проходятся по мне.

– Не помешаю? – закрываю дверь.

– Нет. Проходи, – как-то нервно отвечает, продолжив возиться с бабочкой. Я вижу, как дрожат его руки.

– Помочь? – хочется поддержать его.

– А ты умеешь?

– Пробовала пару раз и у меня неплохо получалось.

– Тогда валяй.

Подхожу к нему и берусь за ткань с двух сторон. Зак опускает взгляд на меня и, кажется, задерживает дыхание. Становится не по себе, когда его глаза блуждают по моему лицу, спускаясь к шее и декольте.

– Волнуешься? – стараюсь отвлечь его разговором.

– Да…наверно… – голос меняется.

– Мили замечательная. Тебе очень с ней повезло, – заканчиваю с бабочкой и поправляю воротник сорочки, случайно коснувшись пальцами шеи.

Зак судорожно втягивает ртом воздух и сильно зажмуривает глаза, а когда распахивает их, в его взгляде летают молнии.

– Повезло? Ты так считаешь? – внезапно обхватывает мои запястья, крепко сжав их. На губах появляется горькая ухмылка.

– Да, я так считаю, – непроизвольно напрягаюсь, но смотрю на него, не отводя глаз.

– Ты просто законченная идиотка, Беатрис, – дергает меня на себя, и я чуть не врезаюсь носом в его подбородок.

– Какого черта, Зак? – испепеляю его взглядом.

– Неужели ты не видишь, как мучаешь меня? Как бы я ни старался. Чтобы не делал. Какой бы идеальной ни считал Мили, я не могу не думать о тебе. Каждый треклятый день я просыпаюсь с мыслями о тебе и с ними же засыпаю. Да что тут говорить! – смеется каким-то безумным смехом. – Я, черт возьми, думаю о тебе, даже когда занимаюсь с ней сексом. Я не смог тебя разлюбить. Не смог вырвать из своего сердца. Но тебе ведь плевать. Ты холоднее айсберга. Бесчувственная и безразличная. Ты не знаешь, что такое любовь.

– Отпусти меня, Зак, – требую, начиная злиться. – Мы давно поговорили об этом.

– Ты никогда не ценила меня. Ты только пользовалась моими чувствами к тебе. Сколько раз я жертвовал своей репутацией ради тебя? Сколько раз защищал тебя перед издателем? Ты не знаешь, Беатрис? Так я скажу тебе. Они давно хотят разорвать с тобой контракт потому, что считают тебя посредственным писателем. Они держат тебя только из-за биографии Гилберта. Как тебе такая правда, детка? – его слова вонзаются словно раскаленный кинжал в спину, распарывая внутренности.

С силой выдергиваю руки из захвата и пячусь от него. Пелена из слез застилает глаза, и я закрываю рот рукой, подавив рыдания, рвущиеся наружу.

Срываюсь с места и вылетаю из комнаты, услышав в спину голос Зака. Выбегаю из особняка и чуть не падая на высоких шпильках, бегу на стоянку, где припарковала свою машину.

Захлопываю водительскую дверь и дрожащими пальцами достаю из сумки ключи, заводя двигатель. Замечаю Зака, бегущего в мою сторону и со всей силы давлю на педаль газа, с визжащим звуком колес срываясь с места.

Выезжаю на дорогу и еду, превышая все мыслимые скоростные режимы. Рыдаю навзрыд и кричу от отчаяния в тишине салона. Кажется, от напряжения моя голова сейчас просто лопнет.

Ощущение, что меня вывернули наизнанку. Столкнули с высокой скалы прямо в пропасть и не оставили шанса на спасение. Нанесли новые раны поверх уже имеющихся шрамов.

Из-за слез не различаю дороги, продолжая вдавливать педаль газа в пол. Тыльной стороной ладони вытираю глаза, размазывая тушь, и замечаю, что выехала на встречную полосу, стремительно приближаясь лоб в лоб к едущему автомобилю. Жму на тормоз, и машина начинает вилять из стороны в сторону. Сердце уходит в пятки, и я сжимаю со всей силы руль, пытаясь удержать управление.

Стараясь не поддаваться панике, отпускаю тормоз и чуть надавливаю на газ, сумев выровнять машину. Съезжаю со встречки и сворачиваю на обочину, заглушив мотор.

Облокачиваюсь лбом о руль и прерывисто дышу. Я только что чуть не лишила себя жизни, и причиной тому стал мужчина. Очередной знак того, что нужно держаться от них подальше. Рано или поздно они все показывают свое истинное лицо, и тогда ты остаешься с раскуроченным сердцем. Я думала, что хотя бы дружить я смогу, но, как оказалось, и в дружбе на мужчин нельзя полагаться.

Даю себе время, чтобы окончательно успокоиться, и выезжаю на дорогу, направляясь домой. Мне нечего делать на свадьбе. Я не желаю стать причиной чьего-то разрыва. Надеюсь, у Зака хватит ума не портить торжество.

***

На несколько дней впадаю в состояние полного отрешения. Мне ничего не хочется делать. Днями я просто лежу, не вставая с постели. Я понимаю, что это ненормально, так и до глубокой депрессии недалеко, но ничего не могу с собой поделать. Ситуация с Заком окончательно добила меня. Я морально разбита. Физически истощена. А в израненной душе полный раздрай. От всех этих переживаний меня даже начали мучать боли в сердце, чего раньше никогда не происходило.

Я лежу в постели и бездумно пялюсь в потолок, когда на мой телефон поступает звонок с незнакомого номера. Не поднимаю, не желая ни с кем говорить. Но звонящий проявляет настойчивость, и я решаю ответить.