Умоляй, ведьма. Часть 2

В общем и целом несмотря ни на что я была довольна.

Чего не скажешь об Эйвине, который еще сильнее нахмурился.

– Это нехорошо, совсем нехорошо, – покачал головой он. – А за Хму… Дрейгоном теперь придется следить еще сильнее. Я бы посоветовал тебе и вовсе как можно быстрее его освободить, но… в свете того, что ты – одна из участниц Королевского Отбора и умудрилась засветиться перед принцем Альфианом, да к тому же твои собственные сестры ведут на тебя охоту…

Он покачал головой, а у меня по спине холодные мурашки запрыгали, как тараканы, в разные стороны. Ну вот зачем напоминать надо было, а?

– В общем, в свете всего вышеперечисленного тебе надо стать ведьмой как можно быстрее.

Я устало вздохнула и откинулась назад на спинку стула. Пирог Эйвина оказался на диво сытным, сразу в сон начало клонить. Я уже даже не так внимательно прислушивалась к его словам, признаться. Ну паникует домовой, как обычно. Чего с него взять?..

– Кстати, – вдруг проговорил он задумчиво. – Ведьмономикон ведь не давал тебе точной даты, когда ты должна получить Искру Воды, верно?

Я даже нахмурилась немного, предчувствуя засаду.

– Не давал, – покачала головой. – Но сказано было ясно: «Срок недолог к размышленью, всего неделя к исполненью…»

– Да-да, о том и речь! – воскликнул Эйвин, даже в ладоши хлопнув.

Ну все, чуяла я, что дело запахло керосином, так и есть…

Подмастерье наклонился над столом и твердо сказал:

– С тех пор как мы прочли предсказанье Ведльмономикона, прошла как раз неделя. Но новая-то неделя еще не закончилась!

– Какую-то ты ерунду говоришь, клянусь пирогом с палтусом. В общем, я спать, – махнула рукой и стала подниматься из-за стола.

Бежать надо, бежать в мягкую постельку, пока у этого веснушчатого молодца не возникла идея отправить меня обратно в карете до замка Антрацитового принца. Три дня по кочкам и ухабам на трясущейся колымаге!

Нет-нет, я спать.

Причем спать без сновидений!!! Впервые за последние дни, между прочим.

В общем, выскочила я за дверь и уже почти добежала до своей комнаты, как подмастерье заловил меня у самого входа.

– Мартелла, я знаю, что ты устала. Но у нас еще есть шанс получить Искру, выполнив условия испытания. Если мы заставим Дрейгона тебе помочь, а мы заставим, – с нажимом добавил он, – то вы отправитесь обратно завтра после Отбора. После прибытия в замок у вас будет еще два дня на то, чтобы не минуло «две недели» к исполненью. Ты все успеешь!

В общем, я захлопнула дверь у него перед носом.

Невежливо?

Да.

Действенно?

Весьма.

Тем более что после его слов у меня перед глазами снова стояло человеческое лицо Антрацитового принца. И две ночи, которые я вновь могла провести в его замке…

На следующее утро стоило мне подняться с постели, как я начала собираться на Отбор. Испытание голоса, каким бы дурацким оно ни было, меня совершенно не пугало. Уж не знаю, для чего будущей королеве Вальтариума иметь красивый голос, но у меня он был. Петь я любила с детства, а в нашем приюте даже регулярно выступала на конкурсах самодеятельности. В общем, испытание меня не страшило ни капли.

Я весело насвистывала себе под нос веселую мелодию старой народной песенки, выбирая платье, которое хорошо смотрелось бы в лучах яркого солнца, проникающих сквозь красивые разноцветные витражные окна Лебединого дворца.

Однако едва я присмотрела себе пестрый изумрудно-желтый наряд с вышитыми на груди бабочками, как в дверь дома постучали. Краем уха я услышала, что Эйвин открыл неизвестному посетителю, что-то негромко проговорил, а затем закрыл. Через пару мгновений стук раздался уже в дверь моей комнаты.

– Что случилось? – спросила я, обнаружив подмастерье у себя на пороге.

– Письмо, – протянул он мне красивый конверт с королевскими вензелями.

Быстро раскрыв дорогую бумагу, с дрожащим сердцем я пробежала взглядом каллиграфические буквы, выведенные рукой неизвестного секретаря.

Я уж боялась, что новости будут плохими. Новости, помеченные королевским гербом, вообще редко бывают хорошими. Однако в этот раз все оказалось скорее неожиданно, чем плохо.

– Ну, что там?

– Второй этап Королевского Отбора пройдет на закате! – проговорила я удивленно. – Ты представляешь?

– На закате? – нахмурился Эйвин. – Это… странно. И не очень хорошо. На ночь глядя ничего хорошего обычно не происходит.

– Конечно, не происходит! Я же платье подбирала для дня, а не для ночи! – воскликнула я, бросая расстроенный взгляд на свою желто-зеленую красоту.

Подмастерье посмотрел туда же, куда и я, и, кажется, его глаза слегка расширились. Одна бровь поползла вверх. Еще мне в какой-то момент показалось, что он хочет хлопнуть себя ладонью по лбу, но тщательно сдерживается.

– Что, тебе тоже понравилось платье, да? – уточнила я. – Тогда, наверно, стоит все равно его надеть!

– Нет-нет, Мартелла! – ахнул Эйвин.

– В смысле «нет»?

– В смысле платье, конечно, очень красивое, но давай выберем на вечер что-то по… скромнее. Все же темно будет, а ты там… желтая… зеленая… в бабочках.

Парень покраснел, глядя на меня так, словно буквально жаждал сказать что-то другое, но не мог… себе позволить.

– Ты на что-то намекаешь? – подозрительно приподняла бровь я.

– Нет-нет, что ты, – поспешно завертел головой он, и пришлось поверить пройдохе.

– Ну, поскромнее так поскромнее, – согласилась тогда я, мысленно прощаясь с нарядом, в котором меня было невозможно не заметить. Увидела бы меня в нем гранда Филиппа, что в приюте раз в месяц раздавала нам чистую серую хламиду взамен грязной, упала бы в обморок. Иногда мне казалось, что старая карга так сильно привыкла к серому цвету, что ее раздражали все другие. Однажды я заметила, как она шла по саду возле приюта и кривилась, глядя на только что распустившиеся оранжевые розы.

– Смотри, вот в этом ты наверняка будешь великолепна! – проговорил в это время Эйвин, протягивая мне узенькое длинное платье темно-синего цвета.

Я как-то разом скисла.

– На нем даже цветочков нет, – пробубнила, поджав губы и прикидывая, что, если надену его, могу попробовать выпросить у Альфиана ту огромную брошь в виде красного цветка, в которой он явился в последний раз. Интересно, это будет сильно некультурно – отбирать у принца украшения?..

Дело в том, что предложенное Эйвином платье было единственным темным и лишенным украшений из всего моего свежекупленного гардероба. И то приобрела я его только потому, что в свете магических кристаллов и огней неяркая ткань начинала переливаться мелкими, незаметными в утреннем свете искорками.

Я сперва нахмурилась, но затем, вспомнив о блестящем секрете, улыбнулась и кивнула.

– Хорошо, синее так синее.

– Кстати, оно великолепно пойдет к твоим рыжим, как огонь, волосам, – добавил подмастерье, а я улыбнулась в ответ, накидывая халат.

– Как огонь? Ты сегодня очень поэтичен, Эйвин, – проговорила, подмигнув парню. – Это с чем-то связано?

Неожиданно он опустил взгляд, но я успела заметить, что его светлая кожа слегка покрылась румянцем.

– Может, с тем, что сегодня утром у него еще меньше мозгов, чем обычно? – раздался мрачный голос со стороны окна.

А затем стук огромных когтей о подоконник возвестил о том, что на него приземлился громадный ворон.

Солнце светило ему в спину, и сейчас он казался еще крупнее и зловещей, чем обычно.

А может, таким он казался оттого, что теперь я видела перед собой не ворона, а черного колдуна…

– Не может быть в одно время много мозгов, а в другое мало! – воскликнул возмущенный до глубины души подмастерье.

– Ква! – поддакнула Лягурмелла, которая теперь повадилась спать у меня на тумбочке на подносе, среди мокрых лопухов, которые для нее рвал Эйвин.

Последнего она за это, кстати, очень любила. Он же ее и изумрудными стрекозами кормил. Ну не домовой, а мамаша-лягушка!

– Конечно, не может быть в разное время разное количество мозгов, – кивнул ворон, – особенно в случае, если их всегда – жаба наплакала.

– Сейчас мне их ворон наплачет, – сжав зубы, бросил подмастерье, стискивая кулаки.

Хмуря что-то хмыкнул, бросив на меня мрачный зеленый взгляд.

– Недоведьма, ты что, не сказала ему, что я – колдун? А, наверное, сказала, да не помогло! Мозгов-то нет, – закивал снова, будто подтверждая собственные мысли.

Распахнул крылья и полетел через всю комнату, ни капли не опасаясь, что Эйвин его в полете схватит за хвост и все перья повыщипает.

Эйвин не схватил.

Похоже, все же помнил, что имеет дело не с вороном.

– Жду вас на кухне! – каркнул Хмуря. – Надеюсь, дармоед хотя бы завтрак приготовил.

Проводив взглядом черного фамильяра и красного от ярости подмастерье, я не смогла сдержать ухмылки. Признаться, мне всегда казалось, что саркастические выходки ворона на самом деле полны юмора. Разве что черного. Просто когда они были направлены на меня, было малость не до смеха.

День пролетел незаметно, а к вечеру Хмуря сел вместе со мной в карету, и мы все так же молчаливо, как и прежде, поехали в Лебединый дворец.

После того, что случилось (или не случилось?) у меня во сне, каждый раз, когда мы оказывались с вороном наедине, воздух между нами можно было резать ножом, настолько густым и искрящимся он становился от напряжения.

Сидя на мягких подушках внутри экипажа, я старалась концентрироваться на том, что мне предстоит. Выбирала песню, которую придется спеть, представляла, как буду делать десяток дурацких реверансов. А еще мысленно прощалась с подолом платья, на который раз сто придется наступить во время этих самых реверансов.

Задумчиво теребя кольцо-перстень, который дал Альфиан, чтобы можно было попасть в замок, я думала о том, что у меня самой никогда не было никаких украшений. А за последние недели я видела их столько, что в глазах рябило. Мой шкаф был забит красивыми платьями, почти полпути инициации пройдены, у меня появился дом и друзья.

Однако я все еще была далека от исполнения мечты…

А еще у меня успели появиться враги: как минимум две ведьмы, являющиеся моими собственными сестрами, и один черный колдун. Я же при этом находилась на волосок от того, чтобы не влюбиться в последнего.

В общем, Мартелла Довилье жгла, как могла.

В какой-то момент я так разнервничалась от всех этих мыслей, что случайно вслух произнесла, в очередной раз прокрутив перстень вокруг пальца:

– Стоит сконцентрироваться на насущных проблемах, Мартелла… На кой дракон наследнику престола поющая невеста? Колыбельные петь вечерами? Или оды королю по утрам?..

Ворон впервые за всю дорогу повернул ко мне голову, смерив уничижительным взглядом, и почему-то с особым презрением остановил свое внимание на перстне. Потом вновь посмотрел мне в глаза и ответил:

– Потому что Отбор, как правило, редко приводит к замужеству дофина.

– Что?

– Ты не поняла этого, узнав, что Отборов уже было три штуки? – хмыкнул он хрипло. – Тогда у тебя тоже проблема с мозгами. Прямо как у подмастерья. Или, может, это болезнь и она заразная? Тогда мне следуют держаться от вас подальше.

Каркающе усмехнулся и снова взглянул в окно. Впрочем, говорить от этого не перестал.

А это было уже необычно! Если Хмуря был чем-то раздражен, он отказывался разговаривать или вообще улетал, лишь бы не видеть меня.

Теперь же он не только не молчал, а и вовсе продолжал объяснять, словно… хотел, чтобы я поняла.

– Королевский Отбор созывался для поиска невесты наследнику престола несколько веков назад. Когда благородных ронн было очень мало, а многие дворянские семьи были вырезаны одной из междоусобных войн. Король оказался вынужден придумать Отбор, чтобы пригласить на него наследниц из ближайших мелких княжеств и герцогств, потому что ни одна из них не была достаточно родовита, чтобы выбрать ее сразу. Сейчас ситуация другая. Дофин Вальтариума способен найти себе жену где угодно. Законы изменились. Ему не возбраняется при желании даже взять неблагородную девицу из села, хотя это и не принято. Отбор – лишь формальность, которая призвана повеселить наследника. Как балы для придворных дам, где они могут вдоволь поесть и потанцевать. Принц же на Отборе развлекается и находит себе новых любовниц. Все.

– Любовниц? – ахнула я.

– Именно, – кивнул ворон, склонив голову набок и взглянув на меня, словно ждал какой-то реакции.

– Что ж… спасибо за информацию, – ответила после некоторого молчания. – Хотя корона никогда и не была моей целью, теперь хотя бы ясно, почему я должна петь.

Я попыталась улыбнуться ворону… признаться, мне хотелось почувствовать в ответ хоть частичку тепла. Хотелось думать, что я могу найти с этим черным колдуном общий язык.

Ведь в этот момент мне вдруг стало ясно, что именно раздражение и злость на что-то является причиной его сарказма и насмешек. А не наоборот. То есть он пытается уязвить все вокруг, а в данный момент – меня, не потому, что он меня ненавидит или презирает. Нет!

Что-то другое, словно яд, разъедало его внутри. И этот же яд сочился наружу.

Но на кого злился Хмуря? Или кого ненавидел Дрейгон?..

Причиной этой отравы явно была не я, потому что прямо сейчас ворон рассказал мне о цели Отбора, хотя мог бы этого не делать. Если бы он желал мне зла, то, наоборот, промолчал бы! В теории я вполне могла бы стать любовницей принца, надеясь получить корону. А в итоге осталась бы если не с разбитым сердцем, то сильно разочарованной в жизни.

Разве это не хорошая шутка?

Мартелла, погнавшаяся за принцем, а получившая дырку от бублика?

Ну и пусть я никогда не собиралась гоняться за принцем, Хмуря-то в этом не может быть уверен.

Поэтому прямо сейчас меня буквально осенило понимание того, что ворон не желал мне зла, хотя и старательно создавал обратное впечатление.

Так, может быть, если причина злости в его сердце не я, то мы смогли бы найти общий язык? Подружиться?..

Когда я думала об этом, что-то внутри у меня дрожало. И я продолжала улыбаться, глядя на черного колдуна, скрытого маленьким телом и ворохом перьев, среди которых его собственными оставались лишь глаза.

Но… ворон не ответил на улыбку, снова отвернувшись к окну.

Я сперва даже хотела расстроиться. Но в этот момент карета подъехала к дворцу и перед нами открылись двери.

А еще я подумала, что вороны не умеют улыбаться и не стоит от них этого ждать.

– Мартелла Довилье, – в свете заходящего солнца поприветствовал меня один из слуг, коснувшись рукой в белой перчатке моего приметного желтого кольца. – Вас, как и остальных претенденток, ожидают в Малахитовой зале на втором этаже.

– Благодарю, – проговорила я в ответ, бросая взгляд через плечо на ворона, но его уже не было в карете, – сию минуту проследую, куда нужно.

Хмуря исчез. Похоже, он не хотел, чтобы его видел этот слуга.

Интересно, почему?..

Впрочем, возможно, я преувеличиваю.

Помнится, в прошлый раз он не постеснялся сидеть у меня на плече даже тогда, когда в зале находились другие претендентки и целый распорядитель. Однако, если припомнить, как только в помещение вошел принц Альфиан, Хмури и след простыл. Лишь его магия продолжала творить очередной беспредел. Крыса появилась, платье у меня порвалось и тут же починилось… Но ворона нигде не было.

Могло ли оказаться так, что он сознательно не показывался перед какими-то конкретными людьми, проживающими в Лебедином дворце? Перед теми, кто мог бы его узнать?..

Об этом я думала, пока добиралась до Малахитовой залы, где, как оказалось, уже собрались почти все девушки.

Из высоких полукруглых окон в этот поздний час уже не лился солнечный свет, и разноцветные витражные стекла потемнели. Сейчас лишь позолота в стыках между треугольниками, что составляли диковинные мозаичные композиции, мерцала огнями в свете магических кристаллов и свечей, разожженных по углам огромного помещения.

Стены здесь были отделаны дорогим зеленым малахитом, на что и намекало название залы. С этим камнем прекрасно сочетались многочисленные золотые элементы интерьера: светильники, люстры, статуи, заклепки на мебели и кисточки на портьерах.

Однако, как только я вошла внутрь, все мое тело с ног до головы будто окатило ведром ледяной воды.

Я почувствовала чужой взгляд.

И это был взгляд не того десятка девушек, что кроме меня прибыли на Отбор, щеголяя по Малахитовой зале в дорогих нарядах.

Это был взгляд злой ведьмы.

Не знаю, как я это поняла, но, безошибочно определив направление, откуда он появился, повернула голову и увидела сестру.

На меня глядела Сафира Сирье, белая колдунья и правая рука Джоксара Первого, как она сама изволила мне представиться. А еще – признанная дочь моего отца.

Молодая женщина стояла в самом углу, словно безмолвный наблюдатель. На ней было все то же красивое белое платье, украшенное золотыми звездами, и множество дорогих светящихся украшений.

Рядом с ней расположилась еще одна девушка. Она казалась чуть моложе. Если Сафире я могла бы дать около тридцати лет, то вторая – выжженная, крашеная блондинка в кремово-белом платье – выглядела гораздо младше. Она была ненамного старше меня и имела более живое и свежее лицо, чем у Сафиры. Впрочем, взгляд этой новенькой показался мне не менее опасным. Быстрым и цепким, как рыболовный крючок. Для акулы.

Сафира наклонилась к этой девушке и шепнула что-то ей на ухо.

Неизвестная ронна тут же посмотрела на меня и приподняла бровь. А следом на ее лице появилась едва заметная ледяная улыбка.

Я поспешила отвернуться и встать куда-нибудь так, чтобы всегда видеть родственниц. Ведь в том, что вторая ронна – тоже моя сестра, я больше не сомневалась ни капли.

Блондинка и брюнетка. Обе, судя по всему, ведьмы. Ведь у второй тоже было платье характерного кроя с тем же рисунком. Получается, что она просто еще не дослужилась до такого же высокого ранга, как старшая сестра, но при этом уже являлась магичкой на ставке короля.

– Волшебненько, – выдохнула я еле слышно, пристраиваясь к стене подальше от угрозы и краем глаза продолжая следить за сестрами. – И Хмури нигде нет…

Сегодня вместо какого-нибудь модного бабушкиного ожерелья я надела на шею лишенный Искры Глаз Огня. Красный камень, вставленный в красивую золотую оправу, был все так же прекрасен, как и прежде, несмотря на то, что в нем больше не осталось магии. Он великолепно подходил к моему платью, ярким пятном бросаясь в глаза и сочетаясь с рыжими волосами.

Однако все это было не столь важно. На самом деле я рассчитывала с его помощью достигнуть определенной цели. И прямо сейчас, снова заметив сконцентрировавшееся на мне внимание двух ведьм, я, будто невзначай, покрутила в пальцах камень, сделав короткий ответный залп взглядом.

Получилось эффектно.

Сафира побагровела, а вторая ведьма стала белой как мел.

Обе ронны прекрасно заметили, что внутри Глаза Огня больше не сверкает магия! Они обе понимали, что Искра теперь во мне…

Думали ли они, что у меня получится впитать ее? Наверняка нет. Ведь Сафира даже не предполагала подобного при первой нашей встрече. Она жаждала получить полноценный Глаз Огня, не удосуживаясь уточнить, не успела ли я еще им воспользоваться.

У нее не было и малейшего подозрения на этот счет!

А я так утерла им нос…

От осознания того, что мне удалось сделать это, в груди потеплело.

Казалось, что я могу собой гордиться. Ведь не стоило забывать, что мне едва не пришлось лишиться жизни ради этой Искры во время испытания, которое мне устроили ворон с подмастерьем. В тот момент на погребальном костре я реально думала, что умру, и выжила лишь чудом.

Я закрыла глаза на миг и вздрогнула. Под опущенными веками, как вживую, всплыли события того дня.

Как мне было больно… Страшно…

И как прохладная рука появилась на моем лбу вместе с тихим шепотом, проникающим прямо в сердце. Шепотом, от которого мне каждую секунду становилось легче…

Я вздрогнула вновь, и на этот раз гораздо сильнее. Распахнула глаза, задержав дыхание от мысли, что вспыхнула в голове, словно зарево.

– Ох ты ж… – губы сами что-то там пробормотали, пока я лихорадочно соображала.

Это же Хмуря был!

Дрейгон!

Там, на погребальном костре, рядом со мной был Дрейгон в человеческом облике!

Человек, мужчина, колдун со жгучими зелеными глазами и прикосновениями, от которых я загоралась, как сухая листва.

Уже тогда.

Он меня спас…

– Уважаемые ронны, благородные девы, мы вот-вот приступим к нашему испытанию! – хлопнул в ладоши распорядитель Ирвис, незаметно появившись в дверях и зависнув там, как летучая мышь.

Он глянул краем глаза в коридор дворца, словно ожидал, когда появится его высочество принц.

Альфиана все еще не было.

– А пока я напомню тем, кто еще не в курсе. Сегодня вы должны поразить наследника престола вашими дивными голосами, – улыбнулся он, тряхнув короткой черной челкой, и плавно вошел в зал. Щелкнул пальцами, и в тот же миг со всех сторон одновременно появились официанты с подносами напитков.

– И так как испытание было решено перенести на вечер, чтобы можно было провести его в непринужденной расслабленной обстановке, вы можете угощаться напитками и веселиться! – добавил он, кивая на винные бутылки.

В то же время в стенных нишах завозились люди, которых, признаться, я сперва приняла за статуи, такими неподвижными и гладкими они выглядели в облегающих белых костюмах. У каждого музыканта ко всему прочему оказался абсолютно белоснежный музыкальный инструмент, что дополняло эффект скульптур, поэтому тот факт, что они неожиданно «ожили», привел меня в легкое замешательство.

А затем в воздухе начала разливаться приятная музыка, под которую прямо-таки напрашивалось что-нибудь спеть.

Я искоса глянула на игристое вино, пузырящееся в прозрачных бокалах с золотой каймой, и отвернулась. Не хватало еще голос испортить перед выступлением!

– Вы можете выбрать песню по своему желанию, – продолжал Ирвис, – однако пусть это будет что-нибудь пристойное, от чего скромность его высочества не окажется под ударом.

Откуда-то со стороны окна донесся подозрительно знакомый смешок, напоминающий карканье.

Я резко развернулась, но ничего не увидела. Высокие витражи были плотно закрыты. Однако под сердцем у меня что-то екнуло и разлилось приятным теплом.

Дрейгон был здесь.

Когда я вновь посмотрела на распорядителя, оказалось, что в зал уже вошел принц. Девушки тут же поспешили поклониться, пришлось следовать их примеру, и, растянув юбку в стороны, я надеялась лишь, что реверанс у меня стал получаться чуточку лучше.

Впрочем, пока Альфиан с улыбкой разглядывал приветствующих его ронн, спина болела не меньше прежнего. К несчастью, в этот момент к принцу двумя невесомыми снежинками подлетели исчадия зла. В смысле мои сестры. Они обступили его с двух сторон и начали что-то счастливо щебетать.

Проклятый принц из-за этого так и не успел дать нам позволение разогнуться. Так все конкурсантки и стояли, подрагивая в поклоне и тщательно удерживая пышные и не очень юбки.

Я же вся напряглась, из-под упавших на глаза прядей рассматривая, какая реакция была у наследника престола на моих сестер. И как они сами вели себя с ним.

Это было очень важно!

Альфиан отвечал на приветствия ведьм с улыбкой, но было видно, что он не очень-то доволен.

Это меня так обрадовало! Может быть, принц не слишком любит своих придворных ведьм?

Впрочем, я могла и ошибиться. Тем более что через некоторое время, за которое я даже умудрилась забыть о затекших мышцах, Сафира с церемонным поклоном отошла в сторону и возле принца осталась лишь вторая моя сестра. Выжженная блондинка.

Интересно, как она вообще добилась такого цвета волос? Ее пряди будто бы вечность горели на солнце. Настолько долго, что едва не превратились в пепел. Впервые видела нечто подобное.

Тем временем эта вторая встала чуть позади Альфиана со стороны правой руки. Она была так близка к принцу, что ее кремово-жемчужное платье, усыпанное звездами, почти касалось его ног.

И вот это мне совсем не понравилось…

Тем временем на небольшой помост в торце залы с помощью распорядителя стала подниматься первая девушка. Ею оказалась Желика Фроталь, жгучая брюнетка, которая должна была командовать собственной армией.

Она выглядела хмуро, но гордо. Уже на самом верху помоста она замедлилась, мрачно посмотрев на Ирвиса, но тот и глазом не моргнул, громко возвестив, будто так и надо:

– Не забываем, благородные ронны, что отказ от испытания мгновенно исключает вас из участия в таком значимом и великом событии, как Королевский Отбор!

Другие девушки зашептались, кто-то испуганно, а кто-то с легким пренебрежением.

Мне стало жалко полную достоинства брюнетку, которая явно не слишком умела петь. Однако Желика тут же отвернулась от зала, гордо дошла до середины помоста и остановилась. Музыка на миг стихла, чтобы почти сразу заиграла совсем иная мелодия.