Самый страшный возраст для мужчин

– Ба, какие люди! – Закричала со спины Роза.

Аглая нехотя повернулась и все таки пришлось вести этот чертов ненавистный ей диалог.

– И тебе здравствуй Роза, я тороплюсь, давай поговорим как нибудь в другой раз.

– Нет, мы поговорим сейчас, – уверенно начала приближаться к Аглаи. Вы что там ремонт затеяли делать в шесть утра в субботу? Весь дом подняли, я, конечно понимаю Алекса уволили, ему плохо, но это не повод делать худо другим!

– Так, стоп, а откуда ты знаешь, что его уволили?

– От верблюда! – Незамысловата хныкнув, уже новые объявления весят на разных портала с призывом получить массу впечатлений и оправится по скалам вверх с новым руководителем группы, – раскинув руки в разные стороны, делая пародия на жуткий интерес этой деятельности.

Или ты что прессу не читаешь?

Начали сгущаться на небе тучи, запахло дождем, и Аглая про себя подумала, хоть бы ее молнией шарахнуло.

– Я зареклась читать прессу, с того момента как вышла статья о новом «логинистическом» отделе города.

– Ну извините, не у каждого есть два высших образований логиста, людям свойственно делать ошибки.

– Чтобы знать склонения и правописание слов необязательно иметь два высших образований логиста, – одернула грубую соседку Аглая.

– Теперь к делу, прекратите делать ремонт по утрам! Иначе будет жалоба всего дома, и у него силком отберут эту дрель!

В эту секунду Аглаи захотелось закричать и спросить, куда нести жалобу, чтобы дрель отобрал немедленно у ее мужа и она сможет нормально спать по утрам, но нет, она не должна показать такого отношения к своему любимому, тем более эта минутная злость, и ей не хотелось создавать о себе впечатления непонимающей ничего жены.

– Хорошо, я поговорю с Алексом, и он больше не будет сверлить по утрам, все, вопрос решен?

– Так- то лучше, а что у тебя с руками, – увидев натертые до красноты руки, задала вопрос Роза.

– Ай, да это так, шторы стирала. – опустив свои глаза вниз и сама оценила красноту своих рук, видимо крем надо бы все таки купить от раздражения.

– Руками? Двадцать первый век на дворе!

За время жизненного пути Аглаи Вольтер, произошло многого хорошего и много плохого, но она уяснила одно: никто не должен знать ее проблем, и что скрывается за улыбкой леди. Но именно в тот момент что-то щелкнула в ее голове, сломалось, видимо это последствия утренней дрели, которая и сломала ту дверцу, за которой Аглая прятала вся свои чувства и недовольства, и решила все выплеснуть на соседку, которая сама же и нарвалась, ни чуть не подозревая этого. Она кинула пакет с продуктами, где отчетливо был слышен звук разбитых яиц, они, как и сама Аглая были всмятку.

– Да что ты говоришь! Двадцать первый век на дворе! Люди! Вы слышали? А то я не понимаю, что есть более легкие способы избежать домашней работы! Но у меня муж, которого уволила с работы, у которого кризис среднего возраста! Мне тридцать шесть лет, у меня два высших образования логиста, за плечами многолетний опыт, да черт побери, со мной даже Министр транспортных развязок неоднократно советовался, а я стираю руками шторы, потому что мой муж разобрал стиральную машинку до мелких деталей, чтобы потешить свою затронутое мужское ЭГО, почувствовать себя мужиком! Боже мой, это разве и есть любовь? Это уму не постижимо, куда катится наш мир! – Закончив речь своего душевного терзания Аглая замолчала всматриваясь в лицо соседки, которую казалась ни чуть не зацепило, и она восприняла это все как что-то обыденное и дежурное.

– Знаешь, Аглая, да это и есть любовь, сдувать пылинки с мужа, которой должен был стать для тебя крепостью. С возрастом они становятся еще более капризнее и придирчивей. Когда в свои двадцать пять он дрался с хулиганами, которые тебе хотели навредить, то теперь в тридцать пять он будет надеяться, что эти хулиганы тебе не сильно навредят, а если и сильно, то на твои крики придет кто-то другой, и обязательно тебя спасет. Это не лень, это и не означает, что любовь прошла, такова их сущность. А если ты возразишь и все таки заставишь его бороться с «хулиганами», он скажет, что ты его не понимаешь и не поддерживаешь и вообще глупая жена.

Мой муж ушел от меня, да ты, наверное знаешь, не потому что я у него появилась любовница, не потому что я уделяла ему мало времени, а потому что я его не поняла, когда он прокололся на измене и во всем обвинил меня. Мужчин нужно понимать, в противном случае ты окажешься с двумя детьми у разбитого корыта. Да, это грустно и больно, но свыкнуться с этой мыслью – можно. Чего и тебе в скором времени желаю.

– Что, простите, ты мне желаешь в скором времени?

– Терпения, а потом смирения, мой муж ушел и твой уйдет , хочет ты этого или нет, к тридцати пяти годам они начинают понимать, что мы их не понимаем. И ищут более понятливей. Вот такой вот печальный каламбур.

Аглая стояла и анализировала слова соседки и осознавала, что за почти 14 лет совместной жизни, она так и не научилась его понимать.

– Ладно, я пойду, у меня развод сейчас, не хочется опаздывать, а тебе удачи, – сказала Роза, покинула тихий двор и вошла в гул машин и суматохи.

Аглая подняла пакет и себя заодно на седьмой этаж, она не любила лифты и ходила всегда пешком, благодаря этому отличительной особенностью великого логист были стройные, красивые ноги.

Зайдя в квартиру она направилась на кухню где ее уже ждала голодная дочь, у Аглаи был затупленный взгляд, такой потерянной она еще себя не чувствовала, Марьяна заметила заторможенные действия мамы, и начала задавать вопросы, любимый вид пыток одиннадцатилетней девочки с IQ выше среднего.

– Мам, что случилось?

Алгая поставила пакет, села на стул и посмотрела на дочь.

– Ничего, родная, все в норме, – посмотрев на часы, которые показывали четвертый час дня.

– Алекс, Алекс, – начала кричать Аглая и уже переживать.

– Мам, папа еще не вернулся, вот как ушел так и не вернулся.

– Так что можно делать пять часов в закрытом стриптиз клубе с лучшим другом- гулякой, – только она это проговорила в слух, как ее буквально ударило током, и в голове стоя громкий внутренний голос: «Но идти забирать мужа!»

– Мам, по моему ты сама ответила на свой вопрос.

– Все, я побежала за ним! Ты у меня девочка взрослая сама что- нибудь приготовишь, – кинулась к двери и хлопнула ею.

– А! Как будто у нас было по другому, – пробубнила себе под нос Марьяша.

Аглая доехала за десять минут, к обители разврата и похоти в городе. Но как только она вышла из машины, сразу врезалось во взор, то, что вывески с надписью «Развлечения кобеля», так назывался стриптиз клуб, была снята, не было рядом с входом полуголых картонных женщин, и был сняты все неоновые фонари и гирлянды вокруг клуба. Она еще больше смутилась, и еще сильнее возникло желание туда попасть.

Алглая отрыла дверь, интерьер существенно отличался от того что было раньше. Расписанные пошлыми фразочками стены, были покрыты обоями пастельных тонов; стояла ваза с искусственными цветами; приятно пахло лавандой, а в зале играла музыка Шопена. Это совсем было не то заведения, которое представлялась раньше. Это было больше не обитель разврата, а какое помещения, которое носила культурный характер, и можно было здесь проводить светские вечера, или выставки. Она пошла в зал, где играла музыка Шопена и где буквально месяц назад преобладала громкая несвязанная музыка, под которую удобно раздеваться, она хотела пойти еще быстрее, но, о диво, на полу был ковер! Самый настоящий белоснежный ковер, это окончательно ввело Аглаю в ступор.

Она зашла в центр, где раньше была сцена, шесты, столики, бар и опять увидела стену заклеенную теми же самыми обоями, что и на входе, а также висели картины неизвестных художников, а на ковре стояла множество всякой литературы. Там, где раньше была сцен с шестом, теперь это какая то приступка, на которой тоже стояли книги. Возле нее стоял Валерон, который держал в руке книгу и делал вид, что наслаждается симфонической музыкой. Стоял он в одежде 19 века, которую носили аристократы: шинели красного цвета, под которой была белая рубашка с оборкой и зеленых дутых штанах, все это не особо сочеталось с его крокодиловыми ботинками из 21 века.

– А что здесь происходит то? – Развела руки Аглая

– О! Прекрасная моя кума! – Не услышал, как она зашла, Валерон приглушил музыку и положил книгу. – Я рад, я очень рад тебя видеть здесь в этом прекрасном духовном месте. Как тебе?

– Все это конечно красиво, но ты вроде владел стриптиз клуба, а это что такое?

– Теперь нет, вместо того ужасного смрадного места, я решил сделать кружок не признанных поэтов и назвать его «Побитая собака», а как тебе?

– Подожди, то есть тебе тридцать пять лет, ты будучи в здравом уме и светлой памяти, решил переделать стриптиз клуб под поэтический кружок? И почему опять то собака ?

– Да, здорово, правда? – Начал глупо улыбаться Валерон.

– Вы чего мужики совсем, что ли крышей поехали в этом возрасте!

– Нет, наоборот я обрел себя и понял, что я не такой каким я являюсь на самом деле!

– Чего? – От такой непонятно речи лицо Аглаи перекосилось.

– Ай, ты не поймешь, художника обидеть может каждый! – Отвернулся от Аглаи, поправляя шинель.

– Так ты же вроде поэт.

– Какая разница, художник ,поэт, главное, что я писец, а то есть не так,– приложил руку к своей голове и начал понимать, что уже несет откровенный бред, – не писец , а писарь, да точно, я писарь, – поднял подбородок и с гордостью смотрел на стены, сквозь Аглаю.

– Да, это точно писец!

– Вот ты не понимаешь, может это мое предназначение, я может к этому всю жизнь шел!

– Ты всю жизнь, пил кутил и гулял с разными дамами легкого поведения, твое предназначение, по моему, неделю назад заключалось в создании конкурсов, на лучшую мокрую майку дамы с третьим размером груди

– Это было давно, люди меняются, тебе как логисту с двумя высшими не мешало бы это знать. Ага. – прислонил указательный палец к виску, выставив ситуацию так будто это Аглая решила переделать стриптиз клуб в поэтический кружок.

– Так, слушай писарь, а где Алекс, он вообще к тебе приходил?

– О! Господин Александр, сейчас работает натурщиком

– Кем он работает? – Еще сильнее перекосилось лицо

– А что, вот дурень, забыл сказать, что я же открыл не только поэтический кружок, но и художественный. Договорился со своими бывшими стриптизершами, чтобы они меня свели с художественным университетом. Я дал объявление о бесплатном месте, где можно рисовать с натуры. Мои полу голые дамы их не зацепили, а вот Александр, показался им очень интересным мужчиной, тем более они сейчас проходят античность, и им нужна фактура Аполлона. Я к сожалению на эти параметры не подошел, а вот Алекс очень даже.

– Какого еще Аполлона, что за беспредел здесь творится!

– Ну как какого древнегреческого, голого Аполлона.

Тут лицо Аглаи окончательно приобрело красный цвет в тон ее рук и перекосилось до нельзя.

– Что? Сейчас мой муж стоит, где то голый и его рисуют двадцатилетние девки? Где он?

– Так Аглаичка, без скандалов спокойно, во- первых им по двадцать два, а во- вторых это же искусство!

– Да какое к черту искусство! Где мой муж?

Валерон понял, что в такой ситуации просто направить Аглаю к нужной двери пока самому не влетело.

– По коридору на право, красная дверь.

Аглая начала набирать скорость, чтобы побежать, но зацепилась за ковер, и чуть было не упала.

– Бог ты мой! – Закричал Валерон и кинулся ей на помощь, – осторожнее, Аглаичка!

– Ха, – повернулась к нему, это надо было говорить, когда моего мужа в комнате закрыл голого с девушками хищного возраста. Нахал! – Застучала каблуками как можно громче направлении красной двери.

– А чего хищного то, в след кричал Валерон, – я вот в свои двадцать два помню, что ….а да точно, беда!

Аглая бежала по коридору и когда подходила к красной двери услышала опять ту же симфонию, что играла у Валерона в главном зале. Она открыла дверь и обнаружила интересную ситуацию : в центре комнаты стоял Александр низ его был прикрыт бардовым полотном, а на голове был защитный шлем, как у древнегреческого рыцаря. Она аккуратно зашла с конца комнаты, и подошла сзади к полуголому мужу, ударив его по заднице рукой.

– Ау, это что такое, – воскликнул Алекс, руками не трогать только рисовать! – Но когда обернулся, ему было уже не до возмущений. – Аглая! Любимая, а ты что здесь делаешь, – спрыгнул со своего пьедестала, прикрывая свой полуголый торс, который был немного закрыт бардовой мантией.

– Это что здесь происходит! Я тебя на пару часов развеяться отпустила, а ты что здесь устроил?

– Да понимаешь, я и собирался просто выпить пива с Валероном, но тут он меня ошарашил новостью, что он поэт, а потом пришла группа художников, которым нужен был натурщик в виде Аполлона, как то все закрутилось, завертелось, и вот я тут оказался.

– Так я не пойму, ты Аполлон, или древнегреческий воин, судя по доспехам.

– Я царь! – Поднял голову в высь, как будто он так и есть.

– Женщина, – воскликнула рыжая девушка из группы художников, вы нам вообще то мешаете, верните натурщика на место!

– Девушка, – ответила Аглая, это моя собственность и она пойдет со мной! Алекс на нее странно посмотрел и наморщил лоб. – И не надо на меня так смотреть, а ну ка пойдем домой, пока этот твой друг еще чего не учудил, и оденься в конце концов.

– Дай хотя бы попрощаться с дамами.

– Если ты сейчас же не пойдешь домой, будешь с жизнью прощаться.

Взгляд Алекса дал понять, что Аглая немного вошла в роль главы семьи, и в эту секунду она решила сбавить обороты, и равнодушно сказав:

– Ладно, прощайся.

– Прекрасно, милы дамы, – повернулся к группе Алекс, – я покину вас, и думаю что вы дорисуете по памяти, видите ли моя спутница жизни недовольна сей ситуацией, и я ее понимаю, поэтому смею отклониться, – он поклонился, в этот момент Аглая смотрела на это все как на цирковое представление, она еще не знала, что ей предстоит еще увидеть и услышать, и многозначительно цокала. Неожиданно мантия, которая зарывала голый низ Алекса упала, все девушки разом привстали и начали рассматривать что скрывалось за куском бардовой ткани, аха-ли и оха-ли смущенно. Аглая еще больше напряглась, натянула опять мантию на уже голого Алекса со словами:

– Так, а ну ка немедленно пойдем домой, – вытолкав его переодеваться, опять прикинув образ главы семьи.

Тут выбегает на встречу Валерон.

– Ребята, а вы куда убегаете? Не хотите остаться на поэтический вечерок?

– Нет, спасибо, нам художественного хватило, пошли, Алекс!

– Да ну ты чего давай останемся, – сказал Алекс так, как будто его мама с детского праздника забирает раньше времени и он еще не попробовал торт, хотя, наверное, это было что то похожее, два тридцати пятилетних ребенка затеяли себя велики творцами и наивно верят, если они будут в этом уверенны, то и другие начнут на них смотреть по другому, не знаю, как Алекс, но Валерон точно придерживался этого мнения.

– Аглая, ну давай останемся, хотя бы еще на час.

– Хорошо, только оденься, ради бога!

– Вот и чудненько, – проговорил Валерон голосом злобного гнома, я приглашаю вас в центральную комнату для чтения стихов и великого литературного искусства!

– Это там где раньше девки легкого поведения засовывали себе мелкие купюры в трусы, ты это место имел ввиду, – съязвила Аглая.

– Никаких мелких купюр не было, был только крупняк, и я уже говорил, что прозрел и понял свое предназначение. Я –поэт!

– Ну ладно, пойдем, поэт, только не долго, мне еще на завтра план надо будет построить.

– А что мужа тебе не хватает, еще и план надо строить, – ответ от Валерона не заставил себя ждать.

Аглая повернулась в сторону Валерона и еще более язвительным голосом ответила:

– Надо будет, и тебя построю, а надо будет и разрушить смогу.

– Так друзья, – Алекс увидел как обстановка напрягается, давайте не будем ссориться, а пойдем и послушаем стихи, выпьем пива и насладимся субботним вечером, обвил руками их обоих, когда они смотрели друг на друга, как на заклятых врагов.

– Ну да утра же прекрасного не получилось, остается только вечер, и оденься же ты, наконец, – стремительным шагом Аглая пошла в центральную комнату впереди всех.

Алекс и Валерон переглянулись и Валерон задался вопросом в слух.

– А она всегда такая сука?

– Нет, друг мой, только по тем субботам, когда ей с утра мешает спать дрель.

Настал момент истинный, Валерон посадил Аглаю и Алекса перед сценой, и еще к ним присоединилась, теперь уже бывшая стриптизерша Кара, которая была в тайне влюблена в Валерона, хотя эту тайну знали все, и тайною ли теперь это можно назвать. Она была глупа, окончивши девять классов кое как она пошла вниз по социальной лестнице, где на ее середине подобрал добродетель Валерон. Окормил, отогрел и дал работу. Когда к глупой девушке так относишься, она воспринимает это ни как, человеческое сострадание, а как настоящую любовь, и поэтому она без ума в него влюбилась и готова была сделать все, лишь бы он, был с ней, даже хлопать его нелепым стихам и говорить какой он талант.

Валерону было все равно, он познавал себя, и ему было не до любви.

– И так друзьями мои, узрите талан божий! – Зачитывает свой стих Валерон.

……………………………………

Я купил тебе сливочный пудинг.

Сводил в дорогой ресторан.

А ты мне не дала!

Вот такой вот обман!

И сказала мне нет

Не получился у нас, горячий сюжет!

……………………………………………

– Браво! Браво! Начала хлопать Кара, как в больном припадке, – это просто прекрасно, ты прекрасный поэт и атмосфера, здесь такая прекрасная, и все вы здесь такие прекрасные!

Аглая сидела с таким лицом, как люди, которые на спор съели целый лимон. И только Валерон закончил читать свой стих, и Алекс уже собирался ему аплодировать вместе с Карой, как Аглая его пнула локтем в бок.

– Если ты сейчас похлопаешь, я тебя с дому выгоню, я на полном серьезе говорю.

– Ладно, понял.

– А разве по мимо нас не должны быть еще люди, это как бы демонстративное чтение, не только же нам страдать, – перебила недовольная жена Алекса.

– Ну-с это мои первые стихи и я хотел вначале рассказать самым дорогим людям, и никто больше кроме вас не пришел.

– А, ну понятно. – Перекинув ногу на ногу Аглая.

– И так, мой второй стих, слушайте:

……………………….

Купил я тебе конфет.

А ты меня прогнала,

конфеты не приняла.

Теперь вот и жуй-

Чей-то толстый и длинный …

– Тааакк, а ну прекратить мне тут, где же цензура, Бога ради! – Подорвалась с места с криками Агалая.

– А я как этот, Виктор Викторович Маяковский, тоже рублю правду матку!

– Вообще- то Владимир Владимирович!

– Что Владимир Владимирович? – Задался вопросом Валерон.

– Владимир Владимирович Маяковский, – крикнула Аглая.

– Ох простите, не у каждого есть два высших образования логиста, чтобы так умничать!

– Что бы знать, как зовут Маяковского высшие образование не нужно, это же базовая школа!

– Да какая разница! Я «В.В.» увидел и все, эти авторы сами себе имена сокращают, а ты потом сиди и думай как их там, Виктор или Владимир.

У Аглаи с Валероном были какие то особенные отношения, это особенность заключалась в каком то роде сражении, кто кого уничтожит язвительными замечаниями, при каждой встречи эти сражения принимали все большие и большие обороты.

Аглая встала со стула и начала поднимать Алекса, который томно зевал.

– Мы наверное пойдем домой, а то поздно уже!

– Но у меня тут еще пара тройка стихотворений.

– Ну вот, этой милой даме их и расскажешь, а мы с Алексом пойдем, на еще ужин приготовить, дочь накормить, кому работу найти, чтобы больше голым задом не светить, да любимый?

– Я был с другой стороны, мой зад видела только ты, и бьешь по нему тоже только ты.

– Видимо мало бью, раз таки идеи в твою голову приходят.

Аглая взяла за руку Алекса и они направились к выходу.

– Я тебе позвоню, – крикнул Алекс, все еще стоящему на сцене Валерону.

– Ага, ага я буду ждать звонка, друг мой.

Они друг другу протянули руки, и их длинные пальцы тянулись, чтобы прикоснуться, это было похоже на картину эпохи Возрождения.

На следующие утро, Аглая проснулась в десять часов утра, никто ее не будил дрелью, вкусно пахло сваренным кофе, на минутку она подумала, что попала в рай. Но быстро спустилась с небес. Когда вставая с кровати, наткнулась ногой на какую ту мелкую деталь уже непонятно от чего.

– Ай, больно, —взялась за ногу, – так понятно, утро будет то еще! Она немного съежилась и пошла на кухню. Там она увидела новую кофе машину, и собранную целиком мебель, бегающего по всей кухне Александра, который что то готовил.

– Солнышко, ты проснулась, как здорово! Я тут вот завтрак приготовил.

– А когда ты все успел сделать? – Окинула взглядом кухню, которая была не так разбита ремонтом, – мы же вчера вместе спать легли.

– Я проснулся в пять утра и понял, каким дураком я был, и тут на меня нашло озарение.

– Скажи, что ты не начал писать стихи, пожалуйста, мне вчерашнего озарения Валерона хватило!

– Нет, я понял, что мне нужно искать работу, ибо я действительно дурею.

– И как же ты это понял?

– Когда в 4:04 утра я захотел поехать в Нигерию строить шалаши для бедных чернокожих людей. И тут до меня дошло, как неправильно я жил, и что к тридцати пяти я не нашел свою предназначение, вот как Валерон к примеру, он нашел себя в поэзии, а у меня никакого таланта даже не предвещается.

– Мне кажется он наоборот, потерял себя в поэзии. А ты все можешь, просто тебе нужно поискать, что -то приближенное к тому, чем ты раньше занимался и все у тебя будет хорошо.

–Да вот том то и дело, что я занимался не понятно чем и ушел ни с чем после стольких лет, это меня убивает еще сильнее.

Аглая подошла к Александру обняла его, она обнимала его так, когда он входил в состоянии хандры.

– Все будет хорошо, ты у меня сильный и умный, все ты найдешь, просто не ищи этого, и оно само тебя настигнет.

Александр прижался к ее груди и вдыхал запах вчера намазанного крема на тело Аглаи.

–И я вот решил с сегодняшнего дня начать бегать и приводить себя в форму! А потом всерьез возьмусь за поиск новой работы!

– Вот видишь ты уже на правильном пути, ты у меня молодец. А что там, в сковородке? – Заглядывала через спину мужа Аглая.

–Там блинчики, твои любимые, – целует небрежно ее в нос и идет переодеваться на пробежку.

Аглая открыла крышку и увидела идеально приготовленные блины, которые истончали дивный запах перемешанный со ароматом кофе и ванилью со сгущенкой, и поняла, что такие блины она никогда в жизни не пожарит, зато она при минимальных затратах может организовать наиболее рациональную поставку, хранения и работы складов ее предприятия, поэтому по поводу готовки блинов она не печалилась, но все равно что-то внутри вроде женского Эго было задето. Этот брак был похож тоже на некое сражение, что Алекс, что Аглая несознательно задевали Эго друг друга. Алекс немного комплексовал из-за необычайно высокого интеллекта жены, а Аглая в свою очередь комплексовала хозяйственности мужа и умению расположить к себе людей. Этим Аглая тоже обладала, но не в совершенстве, как только она заводила новые знакомства начиналось продолжительное общения, где она все время старалась подчеркнуть свой разум и уничтожить тем сам оппонента.

Александр отправился на пробежку, но уже после третьего круга на него напала отдышка и начали болеть суставы, он психанул, и купил себе пачку сигарет, сел на спортивную площадку и начал тянуть в себя никотин. Он курил одну за одной, и не на минуту не останавливался, ему настолько было паршиво, что он раз за разом разочаровывал свою жену, которая в него так верит и преподносит его до уровня Бога, хотя по правде говоря, он ничего такого из себя не представлял. Сказать, что невиданно красив, он был привлекательным мужчиной, но божественной красотой не обладал. Сказать, что он был невероятно силен, тоже спорно, так как в группе он был не самым лучшим альпинистом. Сказать, что он был великим стратегом, тоже нет. Так средне статистический, привлекательный мужчина, таких можно было в каждом дворе сотни, а то и тысячи насчитать. В нем не было ничего такого сверх особенного, то ли дело Аглая!

Это одна из самых умных женщин в городе, она находит гениальное решения самым трудно решенным задачам, она начитана, коммуникабельна, интересна, очень красива, за ней до сих пор бегают разные знатоки и политики. На ней держится весь транспортный комитет в городе, от нее зависят, и если ее вдруг не станет, все рухнет, как карточный домик, она нужна, она востребована. И Александр, которого при первой же возможности пнули под его красивый зад, и мир не рухнул из-за его отсутствия, мужское ЭГО было напрочь убито, а такого осознания.