Если ищешь, найдёшь

Под мерное раскачивание Лена мягко погрузилась в сон. Спящее купе, ночной экспресс. Неожиданным пробуждением послужил реально прозвучавший голос Алексея. Как и тогда, в предрассветной питерской медитации, он сказал: «Ты ничего не помнишь. Долги надо отдавать. Ты дала слово любить меня одного. Вот мы и встретились. Я по-прежнему люблю тебя».

Она резко открыла глаза. Ей совсем не хотелось тянуться к телефону, чтобы посмотреть время. Да и какая была уже разница, сон как рукой сняло. То ли от утренней прохлады, заполнившей купе, то ли от нервного напряжения её пробирал озноб, и не отпускало ощущение присутствия Алексея. Пребывая в полной темноте, она, словно бусины, нанизывала на нить времени череду событий последних двух месяцев.

Поймав себя на мысли, что опять с головой уходит в анализ произошедших событий, Лена болезненно поморщилась. Ей до тошноты не хотелось возвращаться в вялую семейную рутину. На неё навалилось реальное сожаление о том, что за много лет так и не удалось укоренить в собственной семье ни традицию воскресного сбора за настольными играми, ни общего похода в кино или на природу. Любая идея распадалась как карточный домик. Почему в её семье не приживалось то, что у других было неотъемлемой частью жизни? Кто в этом виноват? И надо ли кого-то винить?

С детства она хотела дружную, крепкую, счастливую семью! Ей всегда не хватало именно этого. Не сразу она поняла, что в лодку «семейных отношений» садятся двое с одной и той же целью и каждый на своё весло. Такая лодка, продвигаясь поступательно по ровной траектории, непременно достигнет заданной точки координат. В её случае на веслах сидела практически она одна, беря на себя ответственность гребца и флагмана по семейным стратегиям. Муж Андрей предпочитал роль пассажира. Манящий мираж счастья был плодом её наивного воображения, пустой картинкой «семейной идиллии», и не более. Справедливости ради, тот самый пассажир хоть и лениво, но после напоминания брался иногда за своё весло, подгребая без энтузиазма криво и крайне медленно.

Теперь она не сомневалась, что реальной семьи, увы, никогда не было – была симуляция, в которую её поместили.

Тяжело вздохнув, Лена стряхнула воспоминание о муже. За много лет она убедила себя, что любит его, и смирилась с обстоятельствами. Ради сохранения семейного покоя она зачастую подавляла желание разразиться скандалом из-за его инертности и скупердяйства. Понимая, что скандалами ничего не решить, она сдерживалась, заглушая протест Души. Чтобы вдохновить его на действия, периодически воздвигала на пьедестал, подставив плечо. Чтобы он где-то ускорился – переставляла его ноги. Чтобы поверил в себя, лёгким движением пальчика поднимала его голову выше. И при этом хваталась за любую работу, чтобы залатать финансовую брешь.

Хрупкая, стойкая и выносливая, она терпеливо ждала, когда он оценит и возьмёт лямку житейских забот на себя. Как наивна она была! Вместо благодарности, снисходительно поглядывая на неё с высоты пьедестала, он свято уверовал в собственную значимость.

Привыкнув к уступчивости и исполнительности жены, он взял на себя роль «третейского судьи». Лене и детям позволялось или не возбранялось только то, что не нарушало его зону комфорта. Если желаемое не совпадало с его планами, на всё в ультимативной форме под «благородными» предлогами накладывалось табу. И так, постепенно с бархатной вежливостью, без военных действий он «отжал» у неё не только право принимать решения, он отнял самое драгоценное – право на собственные желания.

Люди не все одинаковы. Есть те, которые отдают себя без остатка во всём. И есть другие – они берут всё, что только могут взять, до крошечки и до капельки. Они никогда не соглашаются на плохой кофе, настолько любя себя, что даже чашечка, в который он налит, должна быть, не как у всех.

Говорят, качество нашей жизни определяется тем, что мы выбираем. А в действительности это «наш выбор» или компромисс с самим собой? Хотя компромисс, это такой же выбор.

Перебирая в памяти прошлое, Лена встречала рассвет, понимая, что пора выходить из роли жертвы – хватит отдавать себя на заклание. Если модель её счастья имеет такую цену, то счастье ли это? Ломать всё – страшно, но дальше так жить нельзя! Трудно! Но никогда не поздно! А если что-то и менять, то с чего начать?

Путь от Москвы до Питера пронёсся транзитом по памяти. Северная Пальмира встречала теплом и элегантной неспешностью. Несмотря на то, что намечалась вторая неделя сентября, погода стояла прекрасная. Лето не уступало осени своих позиций, лишь вечера стали темнее и прохладнее. Её отпуск завершался.

Она не собиралась отступать от принятого решения увидеться с Алексеем, тот не выходил из её головы. После визита к Татьяне она определённо поняла, что обязательно должна с ним поговорить. Только о чём? С чего начать? Как ему объяснить, что им вместе предстоит отработать «кармический долг по любви»? Если бы она ещё могла знать, о чём идёт речь и как это сделать?!

Прикрыв глаза, Лена мысленно простонала:

«Господи-и-и, помоги мне всю эту „кашу“ в голове хоть как-то переварить! Как я могу ему что-то объяснить, когда в моём сознании коллапс! Что я могу ему сказать о своих чувствах и переживаниях? О своей боли, о бессонницах? Для меня самой это загадка из разрозненных осколков истины, разбросанных во времени. Да он покрутит у виска пальцем и будет прав».

Какой бы двойственной ситуация ни была, она не могла бездействовать, это было сильнее её.

Алексей сразу ответил на телефонный звонок. Он словно ждал его, как сигнал к новому гейму игры, чтобы совершить побег от «наскучившего семейного счастья». Всё так же посмеиваясь и юля, не говоря ни «да», ни «нет», он определённо уходил от предложения встретиться. Как истинный любитель маскарадов, не снимая маски и осторожно прощупывая оппонента, он не подпускал к себе. И не собирался проявляться, не проверив его предварительно на детекторе лжи.

Лена не могла сразу раскусить природу такого скользкого поведения. По собственной простоте и прямолинейности она полагала, что двум взрослым адекватным людям ничего не стоит встретиться и поговорить. У неё к Алексею оставались всё те же, вполне конкретные вопросы! Ей необходимо было успеть его увидеть. В её распоряжении до отлёта на Север оставались сутки.

Изрядно помотав по мегаполису, он назначал ей встречу на Невском, а сам оказывался на Комендантском проспекте. Меняя маршруты и отгораживаясь срочными делами, он пытался заставить её «побегать». Лена не собиралась играть в «Зарницу» и после его очередного «прыжка» послала к чёрту все «побегушки». На удивление, он неожиданно быстро согласился встретиться, сказав, что будет ждать её у станции метро «Парнас» в черной иномарке с регистрационным номером 003.

Вовсе не предвкушая романтической встречи, раздосадованная и настроенная только на конструктивный разговор, найдя по номеру соответствующую машину, она хладнокровно села в неё, решительно захлопнув за собой дверцу. Перед ней сидел не «ускользающий телефонный джокер», а совершенно другой человек. Алексей был мрачнее тучи и выглядел точь-в-точь, как в памятной медитации – напряжённо и агрессивно. Только не искрил.

Он первым нарушил молчание, спросив, едва сдерживая напряжение, низким, с хрипотцой от волнения голосом:

– Ну, вот мы и встретились? – Эта фраза, без тени улыбки, звучала утверждением волка, загнавшего в ловушку зайца. Вот только «волк» заметно переволновался. После такого приветствия ей стало понятно, что история типа: «пошутили, по-дружески обсудили недоразумение и расстались в хорошем настроении» – не про них.

Почувствовав внутреннюю неготовность к общению с этим человеком, она смотрела на него, и лишь одна мысль не давала ей покоя: «Какого чёрта?! Что же сделать, чтобы всё стало проще, легче, понятнее? Почему всё так сложно?»

На неё смотрели глаза, способные рассказать гораздо больше слов, а агрессия была всего лишь напускной защитой. Ощетинившись бронёй, он зачем-то выпендривался, демонстрируя ей, что делает одолжение этой встречей. Но подавляемые желания его выдавали – он вытирал потеющие ладони о джинсы и, таясь, по-мальчишески, бросал на неё стремительные взгляды.

Считывая его поведение, она одного не могла понять, от чего или от кого он так усиленно защищается и зачем? Лена хотела всего лишь поговорить с ним. Пытаясь объяснить ему причину встречи, она старалась держаться непринуждённо. Но разговор не клеился. В этой невидимой схватке оба боролись со страстью и притяжением друг к другу. У каждого была своя степень несвободы и способ «борьбы» с ней. Она надеялась найти причины проблем и устранить их, наивно полагая, что справится.

Будучи классическим ходоком по женщинам, Алексей руководствовался эгоистичным инстинктом самосохранения. Его агрессия, как наносная «шелуха», была по-мальчишески примитивна, нелепа и незрела. Пытаясь доминировать, он передёргивал каждое её слово, а то и просто хамил. Ему во что бы то ни стало хотелось обуздать непокорный нрав страстно желаемой женщины. И вместе с тем он пугался самого себя и своих желаний.

Пытаясь выстроить диалог, Лена терпеливо прощала ему неэтичное поведение. Он же, не задумываясь о том, что делает ей больно, не щадил её ни хлёсткими словами, ни холодом. Кем она для него была? Очередным сексуальным объектом? Ему ничего не стоило говорить без колкостей и снобизма. Своей агрессией он ещё сильнее затягивал узел, связавший их двоих.

Они были слишком далеки от понимания друг друга. Устав терпеть его остроты, едва подъехав к своему дому, она нажала на ручку двери, чтобы выйти из машины, и, к своему удивлению, услышала нотки детской растерянности в его голосе. С нескрываемой «печалькой» он попытался остановить её, спросив как ни в чём не бывало:

– А ты уже уходишь?

Оглянувшись, она испепелила его глазами, ощущая себя испачканной грязью. Общение с ним утратило для неё актуальность. Между ними стояла стена из его гордыни и заблуждений и её оскорблённого достоинства. Он боялся поднять на неё глаза, но когда их взгляды встретились, она прочла в них всё, о чём догадывалась. «Подростковые» комплексы, страхи и претензии ко всем женщинам мира были буквально написаны на его лбу! Он боялся её, боялся себя и своего особенного интереса к ней.

Задержав на нём разочарованный взгляд и послав его мысленно в невежливой форме далеко и надолго в эротическое путешествие, она не испытывала никаких чувств, кроме сожаления о потраченном впустую времени. Некогда уверенный в себе многократный чемпион мира, на деле оказался трусоватым, хамоватым и затравленным собственными страхами человечком. Его «корона» съехала набекрень и сам он в её глазах поблек. Титулованному мачо, несомненно, нужны были уроки этики и помощь психотерапевта.

Ей очень хотелось сказать всё, что она в тот момент думала о нём, бросив ему в лицо, как грязную тряпку, правду, но, привычно сдержавшись, не стала сотрясать воздух словами. Проиграли оба: ей не хватило в себе женщины, а ему – мужчины, только и всего!

Уходя без оглядки, она запретила себе думать о нём. Какое было блаженство – не думать о нём совсем! Лена готова была вычеркнуть его к чёртовой матери из списка вероятных воспоминаний. Не было ни обиды, ни злости, ни разочарования – одна пустота. Горечь обиды отрезвляла. Ей в тот момент было совершенно наплевать на все предначертания свыше, на все кармические узлы, долги, вообще на всё, о чём она не так давно узнала и загорелась желанием разгадать и исправить.

Делиться выводами ей было не с кем, да и незачем. Оставалось только надеяться на время, которое вылечит, рассудив по справедливости! Привычка справляться с трудными задачами и колоссальное терпение были её «коньком». С наивным облегчением она подумала, что отрубила его навсегда, состояние аффекта, как оказалось чуть позже, было временным.

Ночь выдалась такая, что уснуть не удалось. Беспокойные мысли и чувство тяжести в груди прогоняли сон. Чуть забрезжил рассвет, будильник напомнил, что пора вызывать такси для отъезда в Пулково.

Едва дождавшись приглашения в самолёт и чувствуя себя на пределе сил, устало сев в пассажирское кресло, она мгновенно провалилась в забытье.

Её разбудила рука бортпроводницы, вежливо коснувшаяся плеча. За иллюминатором самолёта нависало серое, набрякшее низкое небо Крайнего Севера. Не понимая, зачем её вытащили в эту унылую реальность оттуда, где она плыла на корабле под белым парусом, Лена снова закрыла глаза, всё ещё физически ощущая крепкий поцелуй Алексея. Это была паранойя? Она реально чувствовала его губы и могла безошибочно среди сотен поцелуев узнать его особенный! Ну как здесь не чертыхнуться? Как такое могло случиться? Он её ни разу не целовал, но она физически помнила его поцелуй!

В ярком, реалистичном сне во время полёта она словно проживала своё далёкое прошлое, где он привёл её на корабль под большим белоснежным парусом. От их белых одежд и от самого паруса исходило сияние.

Он сказал: «Это наш с тобой корабль, мы на нём поплывём вместе. Я люблю тебя». Поцеловал. И зачем-то ушёл, растворяясь в дымке. Зачем он оставил её наедине с неизбывной тоской в груди и вопросом: «Почему я опять одна?»

Глава 5

Северная осень 2018 года

Потянулись бесконечной вереницей серые будни, сменяющиеся беспокойными ночами. Жуткие «качели» закончились после применения «Выворотки», уступив место относительно стабильному ночному отдыху. Нездоровое психофизическое состояние Лены постепенно сменилось другим, знакомым только женщине, выносившей ребёнка. По непонятной причине она с завидным постоянством стала испытывать болезненные ощущения в низу живота, приходящие продолжительными приступами. Плотный ком, величиной с кулак, заставлял её тело складываться пополам. В акушерской практике это называется «угрозой выкидыша».

Что происходило с ней на самом деле, она ничем не могла объяснить. Речь о беременности была исключена по ряду причин. Со здоровьем всё было в норме, удивляло то, что новое состояние сопровождалось мощным проявлением проснувшегося либидо! Ситуацию спасало отсутствие дома мужа и необходимости объяснять ему своё странное самочувствие.

Каждый день Лены начинался пробуждением без каких-либо гнетущих ощущений. Вспоминая об Алексее с безразличием, какое-то время она находилась в полном эмоциональном равновесии. Но спустя час-два беспричинная печаль, подкрадываясь тихонько, как вор, снова зажимала сердце в тиски щемящего одиночества.

Откуда брались эта необоснованная любовная тоска и мучительный вопрос: «Почему мы не вдвоём, не вместе?» Сопротивляясь давящим на неё инфернальным чувствам, Лена всё же одёргивала себя: «Даже если мы окажемся вместе, что потом? Мы совершенно чужие друг другу люди – мы едва знакомы. Как вообще может произойти такое? Что за навязчивая история любви? Бред!»

Она старательно отвлекала себя от подобных мыслей. Но ближе к вечеру смятение и безысходность достигали апогея: ничего не шло в голову, всё валилось из рук, состояние усугублялось болезненными спазмами, заставляющими её страдать душевно и физически.

Доходя до дома на автопилоте, машинально разувшись и опустив на диван тело, она вынужденно входила в ментальный контакт с Алексеем. Это стало ежедневной процедурой. Тело послушно отзывалось на пронизывающие вибрации, принимая их как позыв к «общению». Погружаясь в медитативное состояние, она узнавала от Алексея детали его жизни. Он словно пытался максимально «познакомить» её с собой, проникая ей в подсознание.

Лена читала о случаях не вербального общения близких людей, сохраняющих эмоциональную и физическую близость на далеком расстоянии друг от друга посредством одной лишь силы мысли. Она не могла объяснить себе, по какой причине вынуждена страдать, если они едва знакомы с Алексеем! Как подобное могло произойти?!

В сомнениях и поисках логических ответов она исключала свою неординарность. Происходящее оставалось для неё за гранью восприятия собственных способностей. Избегая подобного «общения» с ним, она пыталась через медитативное состояние контактировать с другими людьми, но из этого ничего не получалось! Никто другой не «стучался» в её сознание. Точнее, он никого не пропускал.

Она сама не рада была такому стечению обстоятельств – её словно извне, настойчиво подталкивали к нему. Невольно ощущая себя марионеткой в умелых руках невидимого кукловода, она пыталась изменить «правила игры», но всё заканчивалось очередным фиаско. Неведомые Силы упорно выбрасывали её на «встречу» с ним как теннисный шарик. Только зачем? Кому это было надо? Кто или что было заинтересовано в том, чтобы она мучилась?

Болезненно ощущая каждой клеточкой своего тела принудительное «общение» с Алексеем, Лена переживала накрывающее её чувство. Оно неумолимо поглощало покой, забирало силы и наполняло тревогой. Что-то бескомпромиссное и безжалостное, неизвестное ей, пытало и мучило её тело и Душу. Чего от неё хотели?

Практически каждый вечер она, как сомнамбула, вынужденно погружала себя в медитативное состояние, потому что никакими другими способами невозможно было устранить болезненные спазмы и душевный раздрай. Вибрации, проникающие сквозь грудную клетку, поднимались вверх – к нёбу. По уже заученному алгоритму каждый день она переживала весь спектр ощущений, понимая, что ничего изменить не может. Никогда в жизни, до знакомства с Алексеем, ничего подобного с ней не происходило.

При каждой «встрече» он настойчиво «напоминал», что любит её. Это было вполне убедительно в погружённом состоянии, но при выходе из медитации, «признания» казались беспочвенными и выглядели не более чем игра воображения, вызванная подавляемой страстью. По-прежнему не помня ни его глаз, ни лица, словно освобождаясь от чувств, она обнулялась, погружаясь в глубокий сон. Эта цикличность превращалась в странный и жестокий квест.

Каждый этап игры оканчивался к ночи, чтобы утром повториться снова. День проходил сумбурно, не отпуская её душевное напряжение из тисков. Вечером, по приходу домой, она вынужденно входила с ним в контакт. «Вторгшись» в её подсознание, Алексей сообщал новые подробности семейной и интимной жизни, настойчиво убеждая, что «она только его женщина и он никому её не отдаст». Что от жены уйдёт, потому что не любит её. Он откровенно рассказывал, как она достала его ревностью и истериками, просил немного подождать, обещая «пристроить» жену. Заверяя Лену в своей любви, он говорил, что думает только о ней. И настойчиво просил дождаться.

Понимая бредовость этих признаний, она искренне сопротивлялась. Аргументируя его обязательствами перед женой и детьми, она отстранялась от его признаний. Но он жил в её голове, заставляя думать о себе. И какими бы вескими аргументами она ни пыталась установить между ними дистанцию, на всё он отвечал: «Она – не ты! Она до тебя не дотягивает! Она мне не нужна! Мне нужна только ты!»

Надеясь, что здравый смысл в этой мистической истории однажды восторжествует, Лена пыталась отпустить ситуацию, полагая, что со временем всё сойдёт на нет. И в то же время она понимала, что некто свыше через физическое состояние, инсайды, медитации и сны настойчиво подкидывает ей доказательства судьбоносности их встречи. Раздираемая натиском внутренних противоречий, она отчаялась найти ответ на вопросы: «Сколько может длиться это сумасшествие? Если за всем этим стоят неведомые Силы, столкнувшие нас двоих, то зачем? Что им от меня надо? Что я должна понять? Какую игру затеяли со мной? Какую роль играет он в этой истории?»

Руководствуясь здравым смыслом, она пыталась волевым усилием подавить свои чувства к нему. Но помимо воли, её снова и снова накрывала тягучая тоска. По одним только вибрациям, проходящим через собственное тело, она могла безошибочно угадать время пробуждения Алексея утром, его мысли о ней. Это наваждение повторялось с завидным постоянством, как по расписанию. В отчаянии, она понимала, что так долго продолжаться не может, но как выскочить с замкнутого круга – не знала!

В одной из таких «встреч», Алексей признался, что в постели с женой у него всё получается, если, закрывая глаза, он представляет себе Лену. Так вот в чём было дело! Она вдруг поняла причину болезненных спазмов складывающих её пополам! Он использовал её астральное тело! Как же это было низко, делать больно одной и обманывать другую, получая собственное удовлетворение! Между ними была незримая связь, и она ничего с этим не могла поделать.

Реальность происходящего доказывала, что логическим путём проблемы не решить. И в доказательство победы «сверхъестественного» над логикой, при очередном медитативном погружении случилась их первая близость. Впервые в жизни, она испытала яркий оргазм, опрокинувший её в состояние полуобморока.

«Виртуальные свидания» с ним разоблачали его интимные предпочтения и длились вплоть до их реальной встречи, которая состоялась во второй половине октября. Неведомые Силы тщательно подготавливали её к тому свиданию.

Глава 6

Октябрь. Командировка

Он смотрел на неё пронзительно-голубыми, смеющимися глазами, словно и не было тех неудачных попыток общения с ним в Питере! Перед ней опять был «весёлый и общительный» Алексей, как в первый день знакомства. С его появлением всё словно перевернулось: голову обдал пожар, сердце рухнуло в бездну. Внутренний голос подсказывал, что он видит её насквозь, словно Дьявол, и знает всё, что с ней происходит, Она уже не исключала наличия применяемой им «магии» относительно её. Чем ещё можно было объяснить происходящее с её сознанием и телом?

В современном мире великое множество опасной информации: заговоров, ритуалов, приёмов гипноза. Соблазнившись заполучить «желаемое» во что бы то ни стало, люди бездумно вторгаются в ментальное пространство других, осознанно и неосознанно применяя запрещённые приёмы.

Лена не знала ничего об Алексее, но, учитывая его напористость в достижении своих целей, не исключала психофизического воздействия. Вполне возможно, что он, играючи, применил по отношению к ней определённый приём, заведомо отработанный в победе над соперниками! Она помнила, как в медитативных диалогах он неоднократно признавался: «Я не могу войти в твою голову, ты не даёшь. Ты слишком сильная. Я пройду в тебя снизу».

Это повторялось практически в каждую виртуальную встречу. Её физические ощущения были прямым доказательством этому. Он управлял её эмоциями через энергетически слабый канал в нижней части астрального тела.

Чтобы положить конец его вторжениям и больше не испытывать подобных мук, Лена приняла решение выбить «клин клином». На этот безрассудный эксперимент она отважилась в порядке бреда, полагая, что, основательно разочаровавшись в способностях его как любовника, пошлёт Алексея из своей жизни подальше и избавится от гнетущей физической и ментальной зависимости. Гораздо позже пришло понимание, что к такому решению она пришла не сама.

Не в силах объяснить своё почти животное влечение к этому мужчине, она подошла к нему, преодолевая бешеное биение сердца:

– Алексей, ты ничего не планируй на вечер. Я жду тебя в номере отеля.

Он словно ждал этих слов, зная, что она подойдёт. На его лице играло выражение триумфа, глаза победно смеялись:

– Буду! А что взять с собой?

– Себя, – коротко ответила Лена и отошла. Слишком много вокруг было ушей и глаз. Ей казалось, что в каждом уголке огромного холла, наполненного людьми, слышится стук её сердца.

Он пришёл. Разговор на удивление складывался легко и непринуждённо, словно и не было никаких недоразумений в Питере. На протяжении вечера Алексей озвучивал слово в слово «свои откровения» из «медитативного разговора». Он не единожды сделал многозначительно акцент: «С головой у тебя всё очень даже хорошо! В неё пробиться трудно!» Что подтверждало её догадки.

Услышанные ранее «в потоке», фразы звучали в реальности, как «дежавю». Лена смотрела на него немигающим взглядом, предугадывая сказанные в следующую минуту слова. Всё было похоже на спектакль, с заранее известным «текстом» Алексея. И каждое начатое им предложение она могла безошибочно окончить слово в слово. Как могло случиться такое? Что происходило? Кем и когда написан был этот сценарий?

Чтобы проверить свою догадку, внимательно наблюдая за его реакцией, она внезапно спросила:

– Ты применяешь по отношению ко мне психологические техники?

С его лица мгновенно слетела улыбка. Боясь встретиться с ней глазами, он резко отвернулся, а потом настороженно метнул взгляд в её сторону и быстро ответил:

– Нет!

И, тут же спохватившись, спасая репутацию, задал встречный вопрос:

– А ты?

Что тут скажешь? Вопрос попал в цель, сомнений не было. Не успев привычно подчинить эмоции воле, Алексей своей реакцией развеял все её сомнения.

Казалось бы, самое время возмутиться и прояснить положение вещей. Но странное дело, случившееся она приняла с улыбкой, как невинную шалость. Прощая манипуляции над собой, Лена продолжала испытывать к нему томление и желание участвовать в этом маскараде. Ей нестерпимо интересно было наблюдать за мимикой Алексея, сопоставляя произнесённые им фразы с уже известной информацией. Она чувствовала себя вовлечённой в его игру. Но как бы там не было – она не хотела из неё выходить. Попав в воронку чувств, отпуская всё на волю судьбы, безмятежно запрокинув хорошенькую головку на спинку кресла, она с улыбкой смотрела на него.