Праскалиум

LaaiA

Праскалиум

Меня зовут Тай. История моего детства не так интересна, как то, что произошло, когда я попал к необыкновенной девочке по имени Тинатин. Все называли её Тина, но мне, как коту важно было другое. Я полюбил её с первых объятий. Она словно лучик тепла и света ворвалась в мою маленькую жизнь и подарила больше, чем я тогда мог себе представить. В зимний мороз пригревшись под её курткой и громко мурлыкая, когтями я впился покрепче в свитер, пропахший новогодними мандаринами и ванилью. Мысли затуманились от нахлынувших эмоций, и я почувствовал нечто невероятное. С этого всё и началось.

В моём новом доме оказалось уютно. Я сразу понял, что мы подружимся, как только увидел на стенах рисунки с кошками.

Тина не придумывала мне громких кличек вроде Леопольда или Барона. Я стал просто Рыжиком, но иногда, во сне она звала меня Тай. Что ж, двух имён мне вполне хватало.

Я был счастлив находиться с ней рядом. Она баловала меня вкусняшками, брала всюду, куда ходила, и даже купила зелёный поводок, прямо в цвет моих глаз. Кстати, этим мы были похожи, и Тина по-детски радовалась чему-то общему.

Меня забавлял её особый ритуал счастья – она пританцовывала вприпрыжку на тоненьких ножках, от чего её короткие чёрные волосы весело плясали вместе с ней. Разрумянившись, она падала в кресло и звонко заливалась смехом.

Тина не только рисовала, но и шила смешных котиков с большими глазами в разных костюмах. Кого там только не было – кот-повар, кошка-врач, француженка и моряк, который очень смахивал на меня.

Кошки были её особой магией, благодаря которой все её многочисленные друзья считали Тину слегка странной, но милой.

Когда Тина бралась за игрушки, она, улаживала меня к себе на колени, начинала мурлыкать под нос что-то напоминающее песенку и проворно мельтешила иголкой в гармонии со своей кошачьей музой. Моя девочка воодушевленно рассказывала о своих волшебных снах и прекрасном мире кошек Праскалиуме. Тина была твёрдо уверена, что я пришёл к ней из этого места.

Утро выдалось серое. Я приник к Тине под одеялом и выползать оттуда не собирался. Противный будильник всё-таки поднял её с постели. Обычно она любила поваляться со мной и всегда опаздывала на занятия в университет, но сегодня подскочила, будто и не ложилась. Я фыркнул и скукожился, почувствовав осенний сквозняк. Как вдруг Тина потянула меня за задние лапы.

– Вставай лежебока, мы сегодня кое-куда съездим.

Я вопросительно взглянул на неё одним глазом, сонно зевнул и дернул лапами. Но Тина подхватила меня и прижала к груди подойдя к окну.

– Тебе хорошо, – задумчиво вглядывалась она в серость за окном, – я забрала тебя оттуда, помнишь? А у тех, кто остался на улице, никого нет.

Я поёжился. Воспоминания о детстве не были радужными.

Вдруг по холке пробежал мороз. Я уставился, не моргая, в зеркало над розовой тумбочкой. Тина повернула меня и чмокнула в нос. Она любила так делать, что мне безумно нравилось, но не в этот раз. Поцелуй отвлекал меня. Я мог поклясться, что видел кошачий взгляд в зеркальном отражении и совершенно точно – не мой!

Пока я подозрительно обследовал зеркало, Тина быстро оделась, дожевав приготовленный мамой завтрак, сгребла своих кукольных кошек в коробку вместе со мной (я успел только хрипло крякнуть) и захлопнула тяжёлую дверь.

Соседка снизу слышала, когда гулко стучала дверь, и как обычно уже ждала мою девочку на лестничной площадке, чтобы хорошенько выругать. Эту каргу откровенно раздражало поведение моей Тины. При её весёлых вечерних танцах после учебы, злюка, слыша Тинин смех, стучала шваброй в потолок; проклинала на чём свет стоял наш горе- будильник; называла мою девочку безответственной и рассеянной. Но больше всего визжала, когда Тина громко хлопала дверью со звоном окон в подъезде, очередной раз куда-нибудь опаздывая. На все манипуляции ''доброй женщины'' моя девочка улыбалась в ответ лучезарной улыбкой и желала хорошего дня. От этого соседка оторопело моргала, не понимая как можно так реагировать…

Но лично я думаю, она просто завидовала Тине, её легкому и не такому как у всех отношению к жизни.

Старенький, но крепкий жигуль отца Тины ждал внизу. Николай – бородатый добряк, вызывал у меня уважение. И не только потому, что подкармливал сервелатом, именно он уговорил жену оставить меня Тине.

Влетев с коробкой на заднее сидение, она восторженно сообщила папе адрес. Мы ехали так быстро, что меня снова укачало. Машина остановилась, и я поспешил её покинуть. Когда перестало мутить, Тина почесала меня за ухом и положив в коробку к куклам, потащила по ступеням не университета. На улице начинал моросить дождь, и она поторопилась, чуть не опрокинув коробку и меня вместе с ней.

Внутри здания было тепло. Там витали запах колбасы, духов и красок. Вокруг суетилась куча людей. Позже я выяснил, что это была ярмарка – продажа.

Кукольных кошек Тины размели всех до одной. Полная дама в оранжевом свитере подошла к нашему столу и, поправив очки, уставилась на меня. Я замер под её пристальным взглядом. Она широко заулыбалась и спросила.

– В какую цену это рыжее чудо?

– Что вы, – засмеялась Тина, – он не игрушка.

Женщина недовольно поморщилась и подняла бровь.

– Жаль… – только и смогла выдавить она, и поторопилась к соседнему столу с открытками милых котиков.

Я вздохнул с облегчением и попятился к Тине. Она победно потрясла коробку с деньгами.

– А теперь мы отправляемся в магазин! – заявила она.

На улице лил дождь и мне не хотелось выходить, но делать нечего. Тина прижала меня, держа радужный зонтик пониже. Теперь её руки не обременяла коробка, только я.

Идти долго не пришлось. Прямо за углом горела вывеска «Лапы, уши, хвост». Зоомагазины я любил. Там вкусно пахло, и мы никогда не уходили с пустыми руками.

Набрав несколько пакетов кошачьего корма и ещё чего-то, Тина вызвала такси. Я было обрадовался, что все это изобилие для меня. Такси остановилось возле старого полуразрушенного дома.

Дождь прекратился, даже солнышко показалось из-за темной тучи. Водитель выложил пакеты и уехал. На встречу к нам вышла невысокая худенькая девушка в растянутом свитере с вышивкой чёрного кота и в потертых джинсах. Кажется, я её уже видел, но где?

Она представилась Олесей, и едва подняв один из мешков с кормом, с благодарным видом проводила нас во двор.

Пахло моими собратьями, сыростью и безысходностью.

Это оказался приют для животных. Из разговора Олеси и Тины я понял, что моя девочка нашла их приют по интернету. Продав всех игрушечных котиков, она решила помочь им. Олеся даже прослезилась, когда Тина достала пачку денег и вложила их в хрупкую ладошку. А ещё она пообещала приезжать почаще.

Наверняка моя Тина взяла бы пару милых комочков околачивающихся под ногами, но её мама с трудом и на меня-то согласилась.

С того дня мы были желанными гостями в приюте. Олеся сдружилась с Тиной.

Я наконец вспомнил, откуда она мне знакома. Когда я был ещё котенком, частенько это девчушка выискивала бездомных кошек и уносила куда-то. Я мастерски прятался, потому как слышал, что делали с моими братьями дворовые мальчишки. Но мне повезло встретить мою девочку.

Лето. Госэкзамены были успешно сданы и папа Тины сделал ей огромный сюрприз-подарок. Он привез нас в маленькую уютную квартирку с выходом в парк. Рядом находился садик и слышался детский смех. Выяснилось, он купил ей это помещение для мастерской.

– Пап, ну, признайся честно! Просто тебе надоел запах краски и постоянный творческий бардак дома… – Тина улыбнулась и поскорее обняла его, зажмурившись от счастья.

Работы тут предстояло немало. Наше семейство и худенькая Олеся занялись ремонтом мастерской. Даже следы моих лап, оранжевого цвета, веселой дорожкой вели от входа к сверкающей витрине. В коридоре Тина попросила повесить зеркала друг на против друга. Мама было удивилась, но моей девочке приснилось, что именно так выглядит портал между мирами. Родители любили свою дочь вместе с её странностями и выполнили эту маленькую просьбу.

Тина нарисовала странный символ над зеркалом в виде кошачьего глаза в пирамиде. Такой же она слепила себе из белой глины, повесив на шею.

Картины были развешаны. Новые котики стояли за стеклом в витрине, а холсты с красками уже ждали новых прикосновений кисти.

Для меня смастерили целый уголок у окна, откуда я наблюдал за прохожими. Благо огромные окна позволяли.

Тина любила, когда к ней забегала детвора. Она рассказывала им сказки о кошачьем мире Праскалиуме, и дети каждый день ждали новых историй. Моя девочка засиживалась допоздна, завешивая окна бардовыми драпировками, купленными на распродаже. Она сказала, что эта ткань напоминает ей дворцовые шторы дворца Кисаны. Она как раз работала над её портретом и мурлыча под нос знакомую мелодию, заканчивала его.

С холста на меня смотрела белая кошка, гордо держащая увесистую корону на голове. По всему было видно, что она голубых кровей.

– Ну, как тебе, Рыжик? – спросила Тина, вся испачканная в краску.

Она и сама была, словно взъерошенная чёрная кошка. Её зелёные глаза сияли, и я был уверен, что она вот-вот замурчит от удовольствия.

Как вдруг, по спине прокатил знакомый холодный озноб. Я тот час направился к Тине. Опасность исходила от дребезжащих зеркал. Моя шерсть вздыбилась, я зарычал. Тина тоже притихла. Неожиданно из зеркала выпрыгнул, как мне показалось, кот. Но через мгновение перед нами стоял высокий худощавый юноша в странной одежде. Тина вскочила со стула, протерев испачканными руками глаза.

– Здравствуйте, простите если испугал вас. Меня зовут Рэйвэниан.

Тина в недоумении посмотрела на отражение молодого человека. В зеркале стоял кот в сиреневом камзоле. На золотых пуговицах был выгравирован точно такой же символ, как над зеркалом. Тина потянулась к глиняной подвеске на шее. Она открыла рот и присела.

Я запрыгнул ей на колени и недоверчиво зашипел. Тина прижала меня к груди успокаивая. Не нравился мне этот гость.

Рэйвэниан понимая её, да и моё замешательство, поспешил объясниться.

– Дело в том, что я прибыл по поручению самой Кисаны двенадцатой, за её портретом.

Тина чуть со стула не упала и даже закашлялась.

– П-простите, что?

Я не знал, то ли она радуется, то ли боится, но одно было точно: моя девочка жутко волновалась. Стук её сердца я отчётливо чувствовал всем телом. Гость в сиреневом камзоле поведал, что Кисана, является божеством в двенадцатой степени, а также действительной императрицей и преемницей кошачьей династии Егур. Мир Праскалиум процветал при её отце, а теперь и при ней.

Молодой человек поправил волосы.

– Но как вы узнали о портрете?

Рэйвэниан пояснил:

– Когда в земном или подобных ему мирах появляются существа с высокими вибрациями, обладающие талантами, полезными для их империи, они загораются звёздами на карте ''миражей'' при дворце Кисаны. Чем больший интерес и доброту проявляют существа к кошачьему роду, тем более пристальное внимание к ним приковано. В дальнейшем с такими талантами империя заключает договор о сотрудничестве. Этот камзол для меня создал человек. На Земле множество талантов, и некоторые являются нашими союзниками. Ваша картина излучала высокие энергетические вибрации даже будучи не законченной. Кисана немедленно послала меня выкупить её, – он достал что-то и протянул на ладони. Это оказалась горсть самоцветов.

Тина не спешила заключать сделку и попросила больше рассказать о их мире. Рэйвэниан поморщился, явно что-то недоговаривая.

– Я хочу лично отдать Кисане портрет! – заявила решительно Тина.

Моя мохнатая челюсть, кажется, оказалась у неё на коленях. Даже гость был ошеломлен подобной выходкой.

– Но это невозможно! Прошу, возьмите плату и отдайте, наконец, портрет! – потребовал он.

Тина почувствовала раздражительность молодого человека и, зажав губу, неохотно сняла холст с мольберта, протянув Рэйвэниану. Его будто озноб пронял от прикосновения к руке Тины. Гость поменялся в лице.

– Хорошо, если так изволите, можете пойти со мной.

Тина просияла от счастья и вприпрыжку побежала мыть руки. Я в недоумении смотрел на гостя, пытаясь сообразить с чего это вдруг он передумал.

От моей компании этот, в камзоле, был явно не в восторге.

Пройдя к зеркалам мы с Тиной увидели свои обычные отражения, кроме гостя. На нас смотрел кот, держа портрет Кисаны. Зеркала задрожали и потемнели. Он шагнул в густую дымку. Тина не метушилась и поспешила за ним, прижав меня покрепче. Она зацепилась за дверную раму ногой у зеркала, и в мастерской на полу остался лежать одинокий кроссовок.

……………………………………………………………………

«Тай, Тай…» проносилось где-то в темноте едва слышно, пока мы не оказались по ту сторону.

Помещение хорошо освещалось. Стены покрывали красочные рисунки, изображающие кошек. Чувствовал я себя примерно, как от быстрой езды на автомобиле отца Тины. Сильно мутило, и не одного меня.

Моя девочка едва стояла на ногах, бледная и взволнованная. К своему удивлению я заговорил. Даже Тина опешила от такого откровения. Я не мог поверить своему счастью, ведь теперь многое смогу ей сказать…

Тина зажмурилась с улыбкой, принимая события. Пригладив волосы, она немного взбодрилась и выхватила картину из лап Рэйвэниана. Именно лап. Перед нами стоял гость в облике кота всё в том же костюме. Только теперь мы поменялись ролями. Тина сняла оставшийся на ней кроссовок и подняв глаза, отложила в сторону. Перед нами неподвижно стояли два стража в военном обмундировании. Охрана молча переглянулась, уставившись на Тину. Думаю, не из-за земной одежды, джинсов и её клетчатой рубашки. При переходе она осталась человеком, и мы казались плюшевыми игрушками вокруг неё.

Я тоже попытался встать на задние лапы. Получилось. Вздохнув с облегчением я протянул лапу Тине. Она прочла вопросительный взгляд Рэйвэниана и предупредила его.

– Я лично отдам портрет!

Это явно было ему не по душе. Бросив мне одежду, он отвернулся.

– У нас не принято ходить нагишом.

Тина помогла мне, видя как я беспомощно вертел в лапах куски ткани. Белые брюки и такой же камзол с золотыми пуговицами давил. А сапоги сжимали лапы так, что я едва смог пройти за Рэйвэнианом.

Тина рассматривала меня с неподдельным интересом и странной улыбкой. Не будь я котом, мои щёки уже покрывал бы густой румянец.

Выйдя на воздух Тина остановилась, затаив дыхание. Она была готова танцевать свой танец счастья, если бы чувствовала себя чуточку лучше.

Перед нами раскрылся пейзаж, не поддающийся описанию. По её глазам я понимал, что всё здесь знакомо ей и очень походило на описания её снов.

В звёздном небе средь бела дня плавно шествовали 7 радужных планет. На одной из них виднелось два опоясывающих кольца. По словам нашего проводника Рэйвэниана – планеты были спутниками Праскалиума. У меня было дежавю, будто я бывал здесь и не раз.

Рэйвэниан объяснил , что земные кошки вновь попадают сюда, становясь праскатами до следующего воплощения в других мирах.

Город возвышался, вплетаясь в огромные леса высоких деревьев раз в сто выше земных. Подняв голову мы увидели золотую вершину пирамиды, в которой находились. Это был телепорт вроде метро между мирами. Повсюду мелькали картинки с кошачьим глазом в треугольнике. Как оказалось, это герб империи Егур. Именно такой Тина изобразила над зеркалом в мастерской. Он приснился ей и напоминал что-то из книг по истории.

В центре раскинувшегося мегаполиса со странной архитектурой над всем возвышался изящный дворец.

– Нам туда, правда? – неуверенно спросила Тина.

Рэйвэниан кивнул.

Мы сглотнули, увидев бесконечную дорогу, уходящую куда-то вниз. Но, как только мы коснулись ступеней, перед нами зажглась радужная лента. Рэйвэниан встав на неё, пригласил последовать за ним. Лента так быстро скользила, что мы не могли удержать равновесие. Шлепнувшись на мягкое место, сидя, мы благополучно добрались до самой мостовой города.

– Добро пожаловать в Метралис. И прошу не отставать! – скомандовал этот, в камзоле.

На нас все оглядывались, а точнее на мою Тину. Она же шла в полном восторге. Ведь её мечты исполнились и сны стали реальностью. Она даже не чувствовала каменной дороги под босыми ногами. Просто шла, пританцовывая и восхищаясь местными. То и дело, тыкая пальцем и рассказывая мне, что их уже видела. Здешние жители, праскаты или попросту кошки, оказались народом приветливым. Хотя и поглядывали слегка недоверчиво.

Белоснежные глиняные строения уходили ввысь. Сооружения напоминали замысловатые башенки с хрустальными крышами и колокольчиками на верхушке. С балконов свисали разноцветные украшения в виде радужных рыбок, золотых звёзд и музыки ветра. Мелодичный перезвон сопровождал нас на всём пути. Планеты отражались во множестве витражных круглых окон.

Кошки неторопливо прогуливались по мостовым и улочкам. Котята сновали меж ног и заискивали наше внимание. Никто никуда не спешил, складывалось впечатление, будто время здесь застыло в некой кошачьей эйфории, будто все вокруг просто наслаждаются моментом.

Некоторые, сидя за столиками, проделывали странные манипуляции. Перед ними открывалось небольшое окошко в воздухе и, переливаясь ртутным серебром, парило так, пока кошачья лапа рыскала в нём в поисках нужного предмета.

Рэйвэниан рассказал, что праскаты сами ничего не создают, империя заключая договор с другими мирами, пользуется их благами сквозь пространственные порталы, которые они наблюдают, а взамен даёт то, в чём нуждаются по ту сторону. Единственное в чём сила и предназначение праскатов – это их умение управлять и использовать энергию. Так как вибрации праскатов наиболее приближены к семи пламенному светочу творения, они не обладают силой творчества, но в их власти использовать и трансформировать любую энергию.

Всё это мне показалось сложным и непонятным.

Он провёл нас к серебристому механизму, как он объяснил, шаттлу с прозрачными частями вроде окон. Поднявшись в воздух мы быстро направились во дворец.

Приземлившись на небольшом мраморном выступе, нас проводил целый отряд кошек в похожих на мой, белых мундирах. Одна из них была выше остальных, с серьёзным видом наблюдала за нами.

Во дворце встретили нас по-королевски. Никто не пялился на Тину, напротив, смотрели с глубоким уважением и признанием. Мы прошагали среди колоннады высоких статуй, вроде по их словам это были кошачьи Божества, защищающие империю Праскалиума.

Кисана восседала на белоснежном ветвистом троне с семью радужными шпилями за спиной. Над её головой сиял знак империи. Зеркальные полы отражали красоту тронного зала, и от этого он казался бесконечно глубоким. Единственное, что создавало ориентир, – это тонкий мраморный растительный орнамент, скользящий вдоль колон. Благодаря ему мы не теряли равновесие в этом зеркальном пространстве. Купол был прозрачным, в нём можно созерцать весь небесный свод с его разноцветными спутниками. Как по мне, здесь было через чур радужно. Но, похоже, Тину это ничуть не смущало. Я обратил внимание на бордовые шторы, точно такие же какие она повесила в мастерской. Почувствовав её дрожь я покрепче сжал ладонь Тины.

Кисана оказалась копией нарисованного портрета. Только ещё более грациозной и возвышенной.

Когда императрица увидела Тину ещё в начале зала, то встревоженно направилась к нам.

– Дорогая, – обратилась она мелозвучным голосом, – тебе здесь небезопасно находиться!

По всей видимости, Кисана действительно тревожилась за мою Тину.

– Она сама потребовала привести её. Сказала, что хочет лично отдать портрет! – встал на свою защиту Рэйвэниан.

– Молчать! Все в Праскалиуме знают, что людям нельзя здесь находиться.

– Почему? – спросила Тина, перестав наконец дрожать.

– Ваше физическое тело за пределами Земной магнитной решётки более суток не выдержит…

– Простите, – перебил я, – а что будет если она задержится?

– Её развеет между мирами и она исчезнет… – Кисана бросила угрожающий взгляд на Рэйвэниана. – Ты должен был её предупредить!

Продолжив, ласково она обратилась к Тине прикоснувшись к её руке:

– Бедняжечка…

Вдруг зрачки Кисаны резко сузились.

– … О, Боги! Дитя, меня будто окунули в семипламенный источник творения, мощный и такой чистый…

– Что это значит? – удивилась Тина в недоумении разглядывая свои ладошки.

– Семь пламеней – это семь цветов энергетических потоков, которые создают жизнь! Ты излучаешь сильные вибрации. Мы, праскаты, являемся проводниками и чувствуем подобное. Хотя сами не обладаем творческой энергией, – произнесла Кисана настороженно, ища взглядом Рэйвэниана. – Теперь я понимаю, почему твоя звезда на карте Миражей такая яркая.

Рэйвэниан недовольно поглядывал на выход, переминаясь с лапы на лапу.

Кисана подвела нас к огромной выпуклой поверхности, будто глобус, только развернутый. На нём, как-бы в воздухе плыли прозрачные облака, и в разных местах мерцали звезды – одни ярче, другие более тусклые. Однако ярких было меньше.

– Вот ты! – Кисана указала на звезду выше облаков. – Сейчас ты вне Земли, видишь?

Тина улыбнулась.

– Я благодарна тебе за твои старания и творчество. Твоя работа говорит со мной, и энергия, вложенная в неё, послужит во благо нашей империи. Пока я не могу заключить с тобой соглашение. Чуть позже, если ты, конечно, не против, – Кисана дождалась кивка Тины и продолжила, – а сейчас поспеши домой! Моя верная подруга Нефири проводит вас к телепорту.

– А смогу ли я еще хоть раз навестить вас? – с грустью прошептала Тина.

– Возможно …. – пожала плечами Кисана.

Моя девочка улыбнулась с облегчением.

Когда мы направились к шаттлу, Рэйвэниан неожиданно выхватил руку Тины и прошептав что-то, растворился вместе с ней в воздухе.

– Предатель! – прошипела Кисана. Она была в бешенстве. Глаза её округлились. – Ну как, как можно было доверять брату! Он не заслуживал шанса исправиться!

Я даже не удивился, но запаниковал.

– Кисана, сколько времени у Тины?! – выкрикнул я.

Кисана посмотрела в окно.

– Как только Нибиус коснётся горизонта, Тика будет обречена! – она прикрыла глаз лапками ругая себя. – Я же могла догадаться, что он постарается заполучить частичку семи пламенного светоча, чтоб свергнуть меня с трона! Какая же я дура! Тина была как на ладони! – Кисана стала метаться по тронному залу.

Затаив дыхание я посмотрел на Нибиус. Алый спутник с двумя кольцами, уже приближался к горизонту и оставалось совсем ничего. Мне стало страшно, по-настоящему страшно, что я могу потерять мою Тину! Но даже я не ожидал того, что произошло. В груди кольнуло и я почувствовал знакомое тепло, как когда-то в детстве, под курткой Тины. Между нами тянулась невидимая магическая нить, связывая наши сердца. Я будто знал, где искать, и бросился к шаттлу. Кисана направила мне в помощь Нефири и её отряд. Закрыв глаза я командовал куда лететь. Обходя высокие и необъятные стволы деревьев мы мчались над городом. От порыва ветра был слышен хрустальный перезвон колокольчиков на тонких башенках где-то внизу, сопровождая наш полет. Сердце билось всё сильнее.

– Стойте!!! – завопил я так, что даже Нефири вздрогнула. – Вниз! – скомандовал чуть тише.

Мы оказались у подножья телепортационной пирамиды. Золотая верхушка отражала Нибиус, беспощадно опускавшийся вниз.

Обойдя пирамиду мы обнаружили тайный ход в логово Рэйвэниана. Уж чего он не ожидал, так увидеть разъярённого меня.

Место, где он держал Тину, напоминало смесь подземелья злого колдуна и химической лаборатории. Тина находилась в забвении. Этот мерзавец склонился над ней с каким-то жутким предметом, напоминающим уродливую когтистую лапу.

– Это ''перчатка Ариста''! – выкрикнула в ужасе Нефири.

Нефири двумя быстрыми прыжками настигла Рэйвэниана и сбила перчатку с лапы. В то же мгновение из ниоткуда открылся портал. Моя девочка очнулась и увидела, как Рэйвэниана затягивает в серебряную воронку.

Ко всеобщей неожиданности Тина кинулась спасать предателя. И в этот момент, по всей видимости, Нибиус коснулся горизонта, потому как Тина стала рассеиваться. Она с силой вытолкнула Рэйвэниана из портала. Я бросился к ней хватая, за руку, но было поздно – портал закрылся. На холодный каменный пол упала глиняная подвеска Тины, разбившись на куски.

Я склонился на колени, медленно собирая остатки подвески, и не мог поверить. Связь оборвалась. Я не чувствовал мою Тину. Даже пошевелиться не было сил.

Нефири сочувственно похлопала меня по плечу. Молча набросив на шею растерянному Рэйвэниану ошейник, запрещающий меж пространственное перемещение, она потащила его в шаттл. Я не знал как быть. Моя жизнь без Тины оборвалась.

Все происходящее превратилось в ночной кошмар. Ах если бы это было просто сном.