Хроника Богов: Мертвое Царство

До войны Небожителей с царством Земли,

До разрухи, что дети ее принесли,

Меж мирами еще не стояла стена,

Не хранила покои Долины она.

А в разгаре сражений Небес сыновей

И титанов, Земли незабвенных детей,

Небожители натиск держали врагов,

Защищая отчаянно мир облаков.

Их потери безмерны и скверны дела,

Длань титанов огонь для атаки зажгла.

Дети Неба погибель встречали в огне,

Вниз летели и вечно блуждали на дне.

Каждый воин покинул небесный свой кров,

Чтоб свой дом сохранить от бессмертных врагов,

Чтоб Земли и Небес разрешить давний спор;

Стал пустынным Долины Небесной простор.

Жгут титаны врагов омертвлённых тела,

А небесную высь покрывает зола,

Тишина там владычит и холод высот,

Где наследство Могущества жизнь отдает.

И явился в те земли титан Метеор,

На алтарь небожителей пал его взор.

В алтаре том нашел он Грааль золотой,

Источала реликвия свет неземной.

Злато блещет, как Солнца багровый восход,

Тот Грааль сохранял небожителей род.

Для посудины древней алтарь возвели,

С нее звездную воду с рожденья пили.

Та вода, что по рекам небесным течет,

Небожителям славу и силу дает.

И набрал Метеор вод святых в тот сосуд,

До краев теперь полон небесных причуд.

Возвратившись домой, Гору он напоил,

Тем из мертвых любимую он возродил.

Только Гору навек изменила вода,

Молодой оставалась, летели года.

И под сердцем всю жизнь божий плод пронесла,

Через семьдесят лет лишь она родила.

Родила она разом троих близнецов,

Метеор был счастливей всех в мире отцов.

Жили счастливо, тихо, но час тот пришел,

Небожитель Гелес Метеора нашел.

Он хранил храм небес, златой чаши алтарь,

Там, где миру сияет небесный янтарь.

Неустанно шагали вперед времена,

Так окончилась сущностей древних война,

Небеса рассудила навеки с землей,

Но из храма исчез тот Грааль золотой.

Для хранителя чаши великий позор -

Обокрал его подлый бессовестный вор.

А для всех небожителей это удар,

Славе их не бывать без святых ее чар.

Чтоб обратно реликвию ввысь возвратить

И укравшим ее за позор отомстить,

Вниз спустился Гелес и начал долгий путь,

Без Грааля не мог к небесам он прильнуть.

Он скитался по миру и вора искал,

Небожитель к всезнающим духам взывал.

Много лет так прошло, но насмарку труды

Не пошли, ведь нашел он Грааля следы.

Метеора нашел и безмерно был рад,

Возвратить он желал небожителей клад,

Наказать беспощадно бесчестных воров,

Правил праведный гнев, к бою меч был готов.

Но явился Коэлус еще молодой,

И сказал он Гелесу: «Сын неба, постой.

Ты не варвар, не хаоса верный слуга,

Пламя жизни хранишь, а не смерти снега».

Небожитель взорвался: «Заткнись, глупый бог!

Я хранитель великих небесных дорог!

Что ты знаешь о мире, меня чтоб судить?

Людям право кто дал воду с рек звездных пить?

Заплатить должен вор за злодейство свое,

Да пронзит его сердце святое копье!

Пусть сгорит его тело, развеется прах,

Даже память о нем пусть растает во снах.

Гора тоже повинна, в ней воды небес,

Она вор наших древних великих чудес.

Нету жизни и детям, что их родила,

Жизнь их вместе с грехом Метеора пришла».

Громко молвил Коэлус: «Свой жар ты умерь!

Громовержец, защитник я правды теперь.

Кровь пролить не позволю на землях своих,

Не вернешь свою чашу смертями других.

Оскверненный свой храм не возвысишь мечом,

Только истинной славе весь мир нипочем.

Так забудь же о гневе, покой сохрани,

Свою чашу обратно на небо верни».

Метеор отдал чашу и руки подал.

«Заслужив свою каторгу, боли я ждал,

На спине понесу я свой крест за порок

И приму наказанье, такой уж мой рок.

Но не тронь мое сердце, святую любовь,

Ведь за смерть моей Горы пролью твою кровь».

Улыбнулся Гелес: «Я такого не ждал,

Чтобы вор благородство свое проявлял.

Я исполню желанье святое твое,

Ведь на родине Чаши умрешь, как зверье.

Больше умыслу злому не будешь служить,

Повелитель поведает, как с тобой быть».

И забрал Метеора он в Царство Небес,

Где бескрайний цветет облаков дивный лес.

А король-небожитель принес приговор:

«В водопаде томиться сто лет будет вор.

Плоть небесной рекой пусть развеет в мирах,

И останется прах, лишь безжизненный прах.

Приковали титана к подножью горы,

Чья вершина уходит в другие миры.

Водопад бесконечной небесной реки,

Режет плоть, словно сталь, всем словам вопреки,

Быстротечность воды лучше всяких клинков

Избавляет врагов от позорных грехов».

Метеор там томился, веками страдал,

Словно меч, водопад его плоть рассекал.

Жадно пили небесные воды ту кровь,

Что пролил Метеор за святую любовь.

Он Бессмертия силу утратить не мог,

Раз за разом ступал через смерти порог,

Чтоб чрез миг возвратиться и снова уснуть,

В океане страданий опять утонуть.

Воды рушили тело, а сила Земли

Возрождала титана опять из пыли,

Рвали тело бессмертного Реки Небес,

После тысячи раз Метеор не воскрес.

Разнесла его тело по миру вода,

От былого титана не стало следа,

Растворилась душа в бесконечности вод,

Не забыл он, глаза закрывая, свой род:

«Час настал и бессмертному душу отдать,

Жизнь родных спасена, нет чего мне желать,

Что хотел – получил, хоть не честным путем,

И сейчас, в смертный час, не жалею о том».

А Коэлус и братья Сакрона сразили,

Власть над миром титана сыны захватили,

Из низов до вершин они вместе взошли

И порядок иной в бренный мир принесли.

Пролетали года, Поднебесье цвело,

И наследье богов с каждым днем все росло,

Близнецы же в то время росли и крепчали,

За спасенье служить у царя пожелали.

Во дворце Поднебесном они обьявились

И Коэлусу-богу к земле поклонились.

Увидав троих братьев, Коэлус был рад,

Пригласил их в небесный Божественный Сад.

Там их встретил Гортор, покровитель кустов,

Знал зачем они здесь, понимал все без слов.

Был с рожденья Гортор в жизнь-природу влюблен,

Духом Зоа за это он был награжден.

Создала она сад в поднебесном раю,

И любовь даровала Гортору свою,

Он глядит этот сад и порядок хранит,

Днем и ночью на троне лавровом сидит.

По ступенькам древесным к царю он взошел,

В давний храм средь куста троих братьев провел.

«Это жизни обитель, обитель покоя,

Здесь спасенье от снега эмоций и зноя;

Честным людям поможет во всем этот храм,

А для жизни во благо послужит и вам:

Он проверит, достойны царю ли служить,

Или стоит о службе троим позабыть,

Он посмотрит в глубины душевных корней,

Обуздает мотивы благих тех идей»

– Молвил тихо Гортор, проводя близнецов,

Их привел он к корням, что древнее веков.

Объяснив все, хранитель покинул тот храм.

«Я свой долг не забуду, царя не предам!

И как жертву ему свою жизнь принесу,

Подарю свою чистую душу-росу»

– Вскрикнул сын Метеора, упорный Тефал,

В предвкушении подвигов он воспылал.

Ждал сражений, что славу и память сулят,

Ждал врагов, что его никогда не сразят.

А Дегир благородный, близнец, его брат,

Отплатить за спасенье дал слово стократ,

Всем мирам творить благо во имя царя,

Доказать, что он век проживает не зря,

Защищать Поднебесье от темных угроз,

Мир беречь от разрухи и черных полос,

Помогать простым людям, хранить их покой,

Чтоб гордился Дегиром правитель святой.

Третий брат, рассудительный мрачный Хенон,

Видел все наперед, его путь предрешен.

В царской страже, как братья, желал он служить,

Вместе с ними и долго, и счастливо жить.

Свою жизнь на алтарь божьих жертв он не нес,

Как покорный безвольный и преданный пес,

Умирать не желал, нет за гранью царя,

С ним он будет навеки, как Солнце-заря.

Сад отдал часть себя благородным бойцам,

Семена своих роз подарил близнецам.

Проросли три прекрасных цветка с их сердец,

Удивился Гортор, вечный сада жилец:

Сад впервые достойным кого-то признал

И в сердца их наследство свое передал.

Кроме силы небесной, наследства отца,

Получили подарок от сада лица.

Роза алая с сердца Тефала росла,

Его рвеньем и страстью к сраженьям цвела.

Лепестки, словно кровь, как бессмертный огонь,

Бережет его Зои великой ладонь.

А С Дегира груди белоснежный рос цвет,

Раскрывался цветок добротой юных лет,

Благородство и доблесть сияют в глазах,

Словно солнечный луч на бескрайних снегах.

Лепестки чистой тьмы у Хенона в груди,

Он предвидит всегда что же ждет впереди.

Целомудрия тьма правит жизнью его,

Он рассудок очистил, желая того.

Возвратились из сада в Небесный Дворец,

Им оружие выковал Кирес-кузнец,

И неистовой силы броню им создал,

Чтоб их жизни чудовищный враг не забрал.

Для Дегира был создан мифический меч,

Чтоб любого врага мог на гибель обречь.

Словно солнца пронзающий луч он сиял,

За владельца лишь сильного духом признал.

Золотые доспехи Дегир получил,

А Хенона кузнец в серебро облачил,

Так вдобавок, как дар, приподнес и клинок,

Что своей остротой даже небо рассек.

Остр Хенона клинок, словно разум его,

Не оставит от мертвых врагов ничего.

А для брата Тефала – орудье-пожар,

В вечном пламени Солнца был создан сей дар.

Для сражений рожденный великий боец

Получил свой клинок для борьбы наконец,

Он ударом сжигает, все плавит вокруг,

В его сердце – огонь, словно сильный недуг.

Он из бронзы доспехи мгновенно надел,

Стражи неба свершили за век много дел,

Близнецы благородные – каждый герой,

Под защитой троих Поднебесья покой.

А теперь, как явились асуры из врат,

В Поднебесном дворце льется эхом набат.

Близнецы, окрыленные силой чудес,

Для сражений кровавых слетели с небес.

Трое демонов злобных разруху несли,

Только свист прилетел из небесной дали:

Близнецы, словно стрелы, к акумам летели,

Мир спасти от напасти всем сердцем хотели.

Три небесных спасителя – трое врагов,

Трое демонов – трое и стражей-богов,

Не на жизнь, а на смерть их сраженье пойдет:

Победитель останется, павший – падет…

Столкновение двух скал

Мир пылает огнем сатанинских атак,

На земле трое демонов чертят свой знак,

Мир живой на земле разрушают без слов;

Лапион в это время в Гробнице Веков.

Он, Мифаю узрев, побежал во дворец,

Как предвидел спокойный небесный мудрец.

Все по Геноса плану, как надо, пошло,

Для победы в войне снова время пришло.

Воин встретил Гефая в небесном дворце,

Проходя чрез врата, не сменился в лице,

Путь двоих проходил через сотни миров,

Миг прошел – оказались в Гробнице Веков.

Та гробница, что гибель никак не найдет,

На спине черепахи во мраке плывет.

Океан пустоты, что ей вечность сулил,

Свои воды за гранью Вселенной разлил.

Время здесь застывает, как воск без тепла,

В темноте – лишь гробница извечно светла.

Та руина – наследство от древних эпох,

Что давно утеряли последний свой вдох,

Растворились во времени, гибель нашли,

Но осталась Гробница Веков средь пыли.

До рождения мира безликих народ

Сверхвысокой культуры встречал свой восход,

Мудрость жизни подвластна их роду была,

Только память безликих господ умерла.

Беспощадная битва меж Светом и Тьмой

Обратила культуру безликих золой,

Дети сил всемогущих исчезли от них,

Голос мудрой культуры навеки утих.

Канул в вечность любви и ненависти плод,

Растворился во мраке безликих народ.

Их культуры руина, Гробница Веков,

Бесконечно блуждает за гранью миров,

Черепаха несет ее в вечность времен,

Где однажды создателей род был рожден.

А из рода безликих один лишь живой,

Своей нации вечной бесславный изгой,

Среди умных был выше, он гений-пророк,

Быть умнее других – самый страшный порок.

Он был изгнан в глубины безмолвных трясин,

Проводил бесконечность во тьме он один,

Там забыл свое имя, но ум не терял,

Каждый день свой холодный рассудок терзал,

За ненависть к себе свой народ не винил,

Он задолго до гибели им говорил:

«Сила предков великих разрушит всех нас,

Возведет новый мир там где старый угас»,

Но собратья поверить ему не могли:

“Нашу расу предать невозможно пыли,

Ты безумный глупец, здесь тебе места нет!”

Ничего не сказал им Безликий в ответ

И отправился вскоре в последний полет,

В темный мир, где никто никогда не живет,

Там лишаются разума, сходят с ума,

Поглощает сознанье жестокая тьма,

Как миры родились, вспыхнул пламенем свет,

Создал взрывом безмерным десятки планет

И разрушил трясину, создание тьмы,

Дал свободу от пут бесконечной тюрьмы.

Лицезрел новый мир так безликий мудрец,

Не забыв про народа родного конец,

В нем безмолвная скорбь средь души в глубине,

Упокоилась раса безликих в огне.

Он спокойно смотрел, как менялись миры,

Как войну заменял час покоя поры,

Становился умнее, все в мире он знал,

Даром завтра увидеть мудрец обладал.

Как владычил над миром Бессмертия свет,

Даровал он титанам гробницы секрет,

Но найти ту святыню Сакрон не сумел,

Не сумел перейти чрез Вселенной предел.

Вскоре сын его старший ту тайну хранил,

За гробницу он крови немало пролил,

Но жестокая демонов мрачная сила

Путь к гробнице на карте былой получила.

Там сокрыл Сатана свою силу и власть,

Даже смерть, чтоб от божьей руки не упасть.

И теперь, чтоб асуров царя победить,

Поднебесным богам надо сферу разбить.

Для того в древний зал и направился бог,

Что не ведал далеких и древних дорог,

Но владычил над силой способной сломать

Тот кристалл, что асурам дал силу восстать.

Проводил его в дивный далекий тот край

Врат миров новый страж и хранитель, Гефай.

Он от Мериса слов знал, как в бездну пройти,

Как извечного жителя моря найти.

Черепаха плывет, не сбавляя свой ход,

Вечно ищет безликих хозяев народ.

Черепах таких сотни жили в пустоте,

На их спинах был символ – звезда на кресте.

Начерчен этот знак древней магией вечной,

Чтоб найти черепаху во тьме быстротечной,

Крест – безмолвная Тьма, а звезда – вечный свет,

Знаки двух вечных сил, живших тысячи лет.

В безграничных пустотах, владычил где страх,

Жил безликих народ на спине черепах,

Только там могли предков своих созерцать,

В безграничных морях пустоты выживать.

Вместе с родом безликих погибли они,

Как зажглись новой жизни вселенной огни,

И разлился по миру свет пламенных рек,

В пустоте агрессивной исчезли навек.

Лишь одна черепаха от смерти спаслась,

Как Вселенная новая жизнью зажглась,

Но извечно мечтает к собратьям прильнуть,

Лишь со смертью Вселенной окончит свой путь.

А на карте, что выживший вскоре оставил,

Где Гробницу Веков страж безликий прославил,

Был описан, хранившийся тысячи лет,

Как найти черепаху, бессмертный секрет.

Заклинанье ключа, что откроет врата,

Тайный шифр разгадает звезды и креста,

И потомкам наследье веков передаст,

Забытью той Гробницы секрет не предаст.

Зная тайну, Гефай свое имя прославил,

Лапиона к заветной гробнице доставил,

Суждено им победу богам подарить,

Шар Всевластия молотом бога разбить.

Средь колон колоссальных и мраморных стен,

Ждал Всевластия Шар час больших перемен,

Он видал, как меняет эпоха царей,

Как пылают миры в ярком танце страстей,

Как былые эпохи уходят в туман,

Как забвению древний творец был предан,

Как к вершинам приходит любой, кто силен,

Видел жизни, тонущие в гуще времен.

Сердце первого сына Земли естества,

Где Бессмертия сила навеки жива,

Заточенное в камень, Всевластия Шар,

И Аиду когда-то передано в дар.

Древний стражник земного покоя, Коллос,

Дух Земли в своем сердце сквозь время пронес,

Был защитником матери, мира, покоя,

Но сошел он с пути благородства героя

И, свернув на тропу разрушений миров,

Стал заложником власти и силы оков.

Сумасшедший Колосс разрушал все вокруг,

Охватил его разум зловещий недуг.

Стражи духов других защищали свой дом,

Разразился Фаронис небесным огнем,

Над Могуществом Неба святой властелин

В бой с бессмертным Колоссом помчался один.

Он разил его тело дыханьем ветров,

Свою мощь собирал с грозовых облаков,

Небо тьмой затянулось и вспышки зажглись,

Сотни молний от гнева небес родились

И обрушились разом на тело врага,

Обуглились мгновенно в округе луга,

Все деревья с кустами рассыпались в прах,

А Колосс, как и раньше, стоял на ногах,

Бросил взор на Фарониса, гневом горя,

И в могучей руке запылала заря.

Свет слепящий и сила бессмертной Земли,

Жар глубин и сиянье виднелось вдали.

Столь великая мощь в его длань собралась,

Что Земля задрожала и ввысь поднялась.

Глыбы камня, ломаясь под мощью такой,

Ко врагу полетели разбитой скалой.

Все осколки земли потянулись к нему,

Созидали Фаронису камни тюрьму.

Он в ловушке Колосса, там пекло внутри,

Обжигает Фарониса сила Зари.

Сын Земли заточил там земное тепло,

что в Колосса душе от рожденья жило,

И томился Фаронис от жара камней,

Но явился на битву владыка морей.

Разрушения силу на бой он призвал,

Что Нерею отец Океан даровал,

И нанес свой удар, что Колосс отшагнул,

Ко врагу повелитель морей сиганул.

Кулаком океана нанес он удар,

Испарил его силу Бессмертия жар,

Испарилась вода, белый пар стал стеной,

Но развеялся мощной ударной волной.

Замахнулся Колосс и ударил в ответ,

Содрогая ударом орбиты планет,

Защитился Нерей водной гладью своей,

Что призвал из холодных далеких морей.

Ледяная вода жар сумела сдержать,

Остудила врага, чтоб во льдах задержать.

А в то время Фарониса камень терзал,

Все сильнее в тиски и огонь зажимал.

Дух Небес разразился могуществом гроз,

Вниз полился дождем шквал заоблачных слез.

Жаркий камень поддался, и трещин поток

Клетку сына Небес беспощадно рассек.

Жарких молний батог плоть Земли разрубил

И врага до душевных глубин поразил,

А великий Нерей, мощь морей подчинив,

Натравил на Колосса свой гневный прилив.

Лишь природы дитя не желало войны,

Зоа мир исцеляла от грома луны.

Берегла все живое от братьев своих,

Что в неистовой схватке забыли других.

А Фаронис с Нереем Колосса свалили,

Грудь ударом совместным врагу раскроили.

И изъял его сердце защитник морей,

То Земле возвратил благородный Нерей.

Получив его в дар, царь Циклопов, Гифаз,

Сердце старшего брата упрятал в топаз.

В нем сокрыта великая сила Земли,

О которой мечтали миров короли.

Этот камень Бессмертия сущность хранил,

И секреты земного величья таил,

Но владыкой Бессмертья владел сильный страх,

Был Аиду передан за мудрость в глазах.

А теперь первородная сила Земли,

Унывает в просторах столетней пыли.

Вместе с властью великой сокрыт в ней и страх:

Слабость в силе и жизнь, обращенная в прах.

Только воля тирана земле не родна,

И мечта у Всевластия Шара одна:

Возвратить своей матери силу и власть,

Средь веков раствориться и в вечность упасть.

Наконец в бесконечности мира обитель,

Прибыл с молотом воли святой исполнитель.

Он исполнить свой долг перед миром готов,

Нанести свой удар за границей миров.

На пути Лапиона – лишь адский слуга:

Устремляются ввысь из кристаллов рога,

Демон с мира Асуров, живая скала,

Без слабин его тело, душа без тепла.

Пусть улыбка сияет, без жизни она,

И глазница прозренья навек лишена,

А другая сияет недобрым огнем,

Гневом глаз тот горит, только искры нет в нем.

Тяжелы кулаки, как тяжел и удар,

Монтинор – воплощенный в реальность кошмар,

Силы темных асуров подняли его,

Но создателя демон убил своего.

Был асуров искусный тот маг темных сил,

Он дыханием мрака свой дар получил,

Но владычить той силой умел, как никто,

Звали Гирия Мастером Темным за то.

Гирий мог созидать жизнь из тьмы и песка,

Но от разума сущность была далека,

Те создания гибли, исчезнув в веках,

Рассыпалось их тело в безжизненный прах.

Много лет он исследовал магию тьмы,

Чтоб в созданий вдохнуть вместе с жизнью умы,

И ему удалось, он асура создал,

Что создателя темным отцом признавал.

А затем создал Гирий десятки таких,

Все равно были хуже асуров других,

И решил созидать он асура высот,

Что во всем своих братьев живых превзойдет.

Камня черного скалы лежали на юг,

Всего тверже порода та в мире вокруг.

Гирий создал могущества мрака кристалл

И направился в царство безмолвное скал.

Там в одну из вершин он тот камень вонзил,

Черной магией вместе навек их скрепил,

А затем создал сердце, как делал всегда,

Засияло оно, словно мрака звезда.

Одарил скалу сердцем, так жизнь в ней создал,

Но родившийся демон отца не признал.

Монтинор, пробудившись, ударил творца,

Гирий только успел вынуть меч из ларца.

Но орудие мага, увы, не спасло,

Так творение гибель творцу принесло.

Гирий точно исхода такого не ждал,

Черной кровью стекая, он наземь упал.

Поплатился за Гирия смерть Монтинор,

Войско темному демону дало отпор,

И поймали асуров солдаты убийцу,

Заточили навеки под стражу в темницу.

Сатана лишь решился его отпустить,

Приказал за то верно асурам служить.

Заточения вечного муки узрев,

Согласился асур, возразить не посмев.

Знал: с отказом свободы вовек не видать,

Ведь никто не предложит ту сделку опять.

И теперь он отправлен в Гробницу Веков,

Заточение вновь за границей миров.

В тишине ждал, как время закончит свой ход,

Как одержит победу асуров народ,

И окончится ссылка в гробнице святой,

Но явился на битву отважный герой.

На победу настроен боец Лапион,

Пошатнулась основа безмолвных колон:

Монтинора кулак отразил молот бога,

Их судьбы провела в это место дорога.

Легендарная стычка двух каменных скал,

Божий блеск и асура звериный оскал,

Мощный молот, что земли волной содрогает,

И ладонь, что желанием битвы пылает.

Демон поднял кулак и ударил врага -

В пол вонзилась, как гвоздь, Лапиона нога.

Но сдаваться герой и борец не привык,

Он поднялся и в стойке застыл, словно бык,

И затем Монтинору нанес свой удар,

А Гефай отстранился в сраженья разгар.

Монтинор от атаки героя не пал,

Он, готовясь к ответу, кулак вновь поднял.

Сжав сильнее ладонь, он ударил опять,

В этот раз не желал Лапион погибать.

На колени упал и дышал тяжело,

Но его вновь желанье победы вело.

Снова молот сжимая покрепче в руках,

И храня свет надежды в бездонных глазах,

Он неистовой мощи удар свой нанес,

«Ты меня не сразишь!» – Монтинор произнес.

Но и он уже горечь ранений познал,

Лапиона удар ему смерть предрешал.

Осознал Монтинор, что придет его крах,