скачать книгу бесплатно
– Между прочим, не только у меня имеются кое-какие обязанности, – многозначительно произнес Гарри, но Питер сделал вид, что не услышал намека.
– Ради бога, перестань! Ты же считался лучшим в разведке Веллингтона! Под твоим началом служили десятки агентов, в том числе и я, которые добывали для тебя самые разные сведения. Ты разработал шифры, оказавшиеся не по зубам лучшим дешифровальщикам Франции. Ты не раз рисковал не только своей головой, но и моей, чтобы добыть карты, необходимые для проведения самых важных сражений на полуострове. И не говори мне, что не скучаешь по всему этому!
– Знаешь, я предпочитаю расшифровывать тексты на латыни и греческом, а не военные донесения, написанные симпатическими чернилами. Уверяю тебя: я нахожу истории Тацита куда более вдохновляющими, чем плоды трудов французских шпионов.
– Но подумай о том душевном трепете и подъеме, о той опасности, подстерегавшей тебя каждый день в течение нескольких лет! Подумай о той смертельной игре, которую ты вел со своим главным противником по прозвищу Паук. Как ты можешь не тосковать, вспоминая об этом?
– Единственные мои сожаления связаны с Пауком, – пожал плечами Гарри. – Нам так и не удалось сорвать с него маску и заставить предстать перед лицом закона. Что же до трепета, то он мне, право же, не знаком; поверь, задания, которые я выполнял, всегда воспринимались мною как тяжкое, хотя и необходимое бремя.
– Но выполнял ты их с блеском!
– Я просто старался решать поставленные передо мной задачи самым эффективным способом. Но война закончена и больше пока не предвидится, по крайней мере в обозримом будущем, а вот ты все никак не успокоишься: мало тебе экстрима в жизни, все нервы пощекотать хочется. И, надо сказать, возможности для этого ты стараешься отыскать в самых неподходящих местах. Неужели должность дворецкого – предел твоих мечтаний?
Питер состроил Грейстоуну гримасу, и его голубые глаза сверкнули лукавым весельем.
– В роли Скрагза, конечно, трепета маловато: во всяком случае такого, какой испытываешь, соблазняя жену французского офицера или похищая секретные документы, – однако и здесь есть свои прелести. Но самое большое утешение для меня – видеть, как радуется Салли. Боюсь, ей недолго осталось, Гарри.
– Знаю. Удивительная женщина! Сведения, которые она сумела добыть во время войны на приемах в Англии, оказались поистине бесценными. Она ведь отчаянно рисковала.
Питер кивнул, взгляд его стал задумчивым.
– Салли всегда обожала интриги. Так же как и я. У нас с ней много общего, и мне даже приятно охранять вход в ее драгоценный клуб. «Помпея» сейчас самое важное в ее жизни. Клуб приносит ей такое удовольствие! Кстати, при случае поблагодари за его создание свою юную приятельницу, этого сорванца в юбке.
Гарри сурово поджал губы:
– Да, Салли говорила, что легкомысленная идея создать дамский клуб по образу и подобию мужского целиком и полностью принадлежит Августе Баллинджер. И почему-то меня это вовсе не удивило.
– Ха! Это бы не удивило никого из тех, кто знаком с Августой Баллинджер. Вокруг нее вечно что-то происходит, ты же знаешь.
– К сожалению, да, отлично знаю.
– Хотя я убежден, что мисс Баллинджер пришла к мысли о клубе исключительно из желания развлечь Салли… – Питер задумался. – Мисс Баллинджер очень добра. Даже с прислугой. Сегодня, например, она принесла мне лекарство от ревматизма. Мало кто из великосветских дам стал бы утруждать себя заботой о каком-то дворецком.
– Для меня новость, что ты страдаешь ревматизмом, – сухо заметил Гарри.
– Я-то нет, а вот бедняга Скрагз – да.
– Ты только уж, будь добр, последи, чтобы в «Помпею» не пробрался кто-нибудь посторонний, Шелдрейк. Очень бы не хотелось, чтобы про мисс Баллинджер начали сплетничать.
Питер изумленно вздернул бровь:
– Ты беспокоишься о ее репутации, потому что дружен с сэром Томасом?
– Не только. – Гарри помолчал, рассеянно повертел в руках гусиное перо и тихо добавил: – У меня есть и другая причина постараться уберечь ее от скандала.
– Ага! Я так и знал! – Питер грохнул пустым бокалом о полированную поверхность стола и с торжеством в голосе воскликнул: – Значит, ты все-таки намерен последовать нашему с Салли совету и включить Августу Баллинджер в свой список? Ну согласись! И голову даю на отсечение, что она вскоре вытеснит всех остальных!
– Просто поразительно, до чего весь Лондон озабочен моими матримониальными планами!
– Это только потому, что вы, граф, избрали столь необычный способ выбора жены! Все слышали об этом списке, как и о требованиях к претенденткам. Я же говорил: по всему городу заключаются пари.
– Да-да, я помню… – Гарри сосредоточенно изучал содержимое своего бокала. – А какое именно пари заключили в «Помпее»?
– Десять фунтов, что ты до конца месяца попросишь руки Ангелочка.
– Вообще-то я собирался просить руки мисс Баллинджер прямо сегодня.
– Черт тебя побери! – Питер был явно потрясен. – Мисс Баллинджер! Но уж конечно не Клодии! Тебе наверняка кажется, что именно она могла бы стать превосходной графиней Грейстоун, однако поверь: дама с крылышками и нимбом вокруг головы не совсем то, что тебе нужно, – да и нашему Ангелочку нужен совсем другой муж, так что не глупи, Гарри.
Грейстоун поднял брови:
– А ты когда-нибудь видел меня в этой роли?
Питер прищурился, потом на лице его медленно расплылась улыбка.
– Нет, милорд, никогда! Значит, вот как обстоят дела? Что ж, превосходно! Просто превосходно! Ты ни о чем не пожалеешь.
– Я совсем не уверен в этом, – печально возразил Гарри.
– Ну хорошо, скажем так: тебе по крайней мере никогда не придется скучать. И ты действительно сегодня намерен сделать Августе предложение?
– О господи, нет! Я собираюсь просить ее руки у сэра Томаса.
На мгновение Питер смешался.
– Но как же Августа? Мне кажется, в первую очередь тебе нужно спросить у нее самой, не так ли? Ей уже двадцать четыре, и у нее давно нет гувернантки.
– Мы с тобой, помнится, пришли к согласию, что роль глупца не для меня. Так вот: я вовсе не намерен отдавать решение столь серьезного вопроса в руки представительницы нортумберлендской ветви Баллинджеров.
Питер как будто снова смутился, потом лицо его просветлело и он расхохотался:
– Я наконец понял! Желаю удачи, приятель. А теперь прошу прощения, но я должен заглянуть в два-три клуба – хотелось бы успеть кое с кем заключить пари. Полагаю, ты не усмотришь в этом государственной измены?
– Нет, конечно, – пожал плечами Гарри, прекрасно знавший, как много порой зависит от успешной разведки.
В тот же день, в три часа, дворецкий проводил Гарри в библиотеку сэра Томаса Баллинджера.
Сэр Томас, человек весьма энергичный, несмотря на то что всю жизнь занимался исключительно классической филологией, сохранил и крепость мускулов, и сильные широкие плечи, но некогда светлые густые волосы посеребрила седина, а на макушке уже проглядывала лысина. Его отлично подстриженные пышные бакенбарды были совершенно седыми, а на носу красовались очки, которые он снял, завидев входившего Гарри, и радостно ему улыбнулся:
– Ах как хорошо, что вы пришли, Грейстоун! Садитесь, пожалуйста. Я как раз собирался к вам ехать: наткнулся на перевод довольно любопытной французской работы, посвященной Цезарю. Надеюсь, вам она тоже понравится.
Гарри улыбнулся и, пододвинув одно из кресел, устроился напротив сэра Томаса у камина.
– Не сомневаюсь, сэр Томас, однако давайте отложим обсуждение этой темы до следующей встречи. Сегодня я пришел к вам совсем по иному поводу.
– Вот как? – Джентльмен с интересом посмотрел на гостя и разлил по бокалам бренди. – И что же это за повод, позвольте узнать?
Гарри привстал, принимая бокал, потом опять опустился в кресло и какое-то время молча смотрел на хозяина дома.
– Кое в чем, сэр, мы с вами весьма старомодны – так, по крайней мере, утверждают многие…
– Ну, знаете, в старомодности тоже есть свои привлекательные стороны. Давайте-ка выпьем за старомодных древних греков и римлян. – Сэр Томас поднял бокал.
– Хорошо, давайте за них. – Гарри пригубил бренди и отставил бокал. – Я пришел просить у вас руки мисс Баллинджер.
Пышные брови сэра Томаса поползли вверх, в глазах появилось некое недоумение.
– А сама мисс Баллинджер знает о ваших намерениях?
– Нет, сэр, с ней я еще данный вопрос не обсуждал. Как уже было сказано, я во многих отношениях весьма старомоден и сначала хотел получить одобрение с вашей стороны, а уже потом предпринимать дальнейшие шаги.
– Разумеется, я отвечу «да», милорд! И вы поступили совершенно правильно. Надеюсь, все формальности будут улажены, и я с радостью дам разрешение на этот брак. Клодия умная серьезная девушка, если мне позволительно самому давать о ней подобные отзывы, прекрасно воспитанная. Умение вести себя как истинная леди она унаследовала от матери, знаете ли. Она даже пытается писать книгу, как в свое время моя покойная жена. Вам, конечно же, известно, что она писала книги и брошюры для девушек и была довольно популярна, о чем мне особенно приятно сообщить.
– Да… я осведомлен о блестящих успехах леди Баллинджер на преподавательской стезе, сэр Томас, ее книги есть и у моей дочери, однако…
– Нисколько не сомневаюсь, что Клодия станет для вас замечательной женой и достойной графиней Грейстоун, ну а я буду чрезвычайно рад тому обстоятельству, что вы войдете в нашу семью! – восторженно перебил его сэр Томас.
– Благодарю вас, но я намеревался просить у вас руки не мисс Клодии, хотя ваша дочь, безусловно, совершенно очаровательна.
Хозяин дома изумленно уставился на него:
– О чем вы, милорд? Но… не хотите же вы сказать… не может быть, чтобы…
– Да, вы правы: я намерен жениться на мисс Августе, если, разумеется, она захочет за меня выйти.
– Значит, Августа! – Глаза сэра Томаса едва не выкатились из орбит.
Бедняга залпом допил бренди, поперхнулся, лицо его побагровело, и он долго кашлял, хрипел, фыркал и махал руками, словно никак не мог решить, смеяться ему или плакать.
Гарри спокойно поднялся, подошел к хозяину дома и похлопал по спине:
– Мне понятна ваша реакция, сэр: для вас это действительно несколько неожиданно. Я и сам реагировал примерно так же, когда впервые понял, что со мной происходит, но теперь уже вполне свыкся с этой мыслью.
– Значит, Августа?
– Да, именно так. Вы ведь согласны, правда?
– Разумеется! – мгновенно пришел в себя сэр Томас. – Господи, да лучшего предложения и ждать не приходится – в ее-то возрасте!
– Совершенно верно, – согласился Гарри. – Ну а теперь, поскольку, как мне кажется, мы наконец говорим определенно об Августе, а не о Клодии, следует допустить и такую возможность, что на предложение выйти замуж она ответит… несколько непредсказуемым образом…
– О да, черт побери! – Сэр Томас помрачнел. – К сожалению, непредсказуемость в крови у нортумберлендских Баллинджеров. И это одно из самых отталкивающих качеств Августы, но, к сожалению, не единственное.
– Да, и учитывая особенности ее характера, думаю, будет лучше, если мы лишим ее возможности принимать решение, а поставим перед фактом. Вы меня понимаете?
Сэр Томас метнул на Грейстоуна пронзительный взгляд из-под густых бровей:
– Не значит ли это, что вы, милорд, желаете немедленно подписать все бумаги, то есть еще до того, как сделаете предложение моей племяннице?
Гарри кивнул:
– Именно так, сэр. Как я уже говорил, это гораздо разумнее.
– И вы правы, Грейстоун! – заявил сэр Томас с едва ли не благоговейным восхищением. – Замечательно придумано! Гениально!
– Благодарю вас, однако у меня есть опасения, что все не так просто. Что-то мне подсказывает: чтобы опережать Августу хотя бы на шаг, потребуется ум, выдержка, находчивость и сила духа.
Глава 3
– И вы дали объявление в газеты? Дядя Томас, нет, я не могу поверить! Это же просто катастрофа! Совершенно очевидно, произошла чудовищная ошибка!
У Августы голова шла кругом от неожиданного удара, который нанес ей дядюшка, сообщив, что разослал в редакции газет объявления о ее помолвке с Грейстоуном. Она в слепой ярости металась по библиотеке и, гневно сдвинув брови, тщетно пыталась придумать, как теперь выпутаться из столь щекотливого положения.
Она только что вошла в дом после прогулки верхом по парку и еще не успела снять яркую, цвета рубина, новую амазонку, обшитую на манер позумента золотой тесьмой. Подобранная в том же стиле шляпка с пышным красным пером и изящные серые кожаные сапожки дополняли образ воинственной леди. Едва слуга доложил, что сэр Томас желает сообщить ей что-то важное, как Августа сразу же помчалась в библиотеку.
И как оказалось, лишь для того, чтобы узнать: вся ее жизнь разрушена.
– Как вы могли так поступить со мной, дядя Томас? Как вы могли совершить непростительную ошибку?
– А по-моему, никакой ошибки тут нет, – рассеянно пожал плечами опекун и, не вставая с кресла, тут же опять уткнулся в книгу, которую читал до ее прихода. – Грейстоун, как мне показалось, прекрасно знает, чего хочет.
– Нет, это просто невозможно! Герцог никогда не сделал бы предложения мне! – Августа металась по библиотеке, тщетно пытаясь успокоиться и осмыслить ситуацию. – Это же совершенно очевидно: он просил руки Клодии, а вы его просто не так поняли.
– Не думаю. – Сэр Томас еще глубже зарылся в свою книгу.
– Ах, дядя, дядя! Вы же знаете, что порой бываете ужасно рассеянным: даже путаете наши с Клодией имена, – особенно когда работаете над очередной рукописью, вот как сейчас.
– А чего же вы хотите? Вас обеих назвали в честь римских императоров, – заявил сэр Томас, точно это могло извинить его рассеянность. – Вполне естественно, что я мог и перепутать.
Августа застонала, поскольку хорошо знала своего дядюшку: если его мысли в данный момент занимают любимые древние греки и римляне, привлечь его внимание к чему-либо другому совершенно невозможно. Без сомнения, бедный дядюшка был точно так же погружен в свои исследования, когда к нему явился Грейстоун, а потому ничего удивительного, что все перепутал!
– Не могу поверить, что вы решились на этот шаг, который чудовищным образом изменит всю мою жизнь, и при этом даже не посоветовались со мной!
– Он будет тебе надежным мужем, Августа.
– Но мне не нужен муж и уж тем более надежный! И что, черт побери, все это значит? Ха, надежный! Это лошадь может быть надежной.
– Дело в том, моя девочка, что вряд ли ты дождешься лучшего предложения.
– Наверное, вы правы. Но как вы не понимаете: предложение Грейстоуна адресовано вовсе не мне! Я в этом уверена. – Августа вихрем пронеслась по библиотеке, так что подол рубиновой амазонки хлестанул по серым сапожкам. – Ах, дядюшка, я вовсе не хотела проявить бестактность! Господь свидетель: вы всегда были добры ко мне, щедры и все прочее, за что я очень вам благодарна, – но вы должны знать, что…
– Так ведь и я не меньше благодарен тебе, моя дорогая! Ты столько сделала для Клодии! Тебе удалось наконец выманить ее из раковины, ты сумела маленького серого мышонка превратить в королеву лондонского сезона. Ее мать так гордилась бы ею!
– Пустяки! Клодия красавица, можно сказать – само совершенство. Ей просто нужен был совет в отношении того, как правильно одеваться и вести себя в высшем свете…
– И ты справилась с этим наилучшим образом!
– Это у меня от матушки, – пожала плечами Августа. – Она сама очень любила светские развлечения и многому научила меня. Кроме того, большая заслуга в этом и леди Арбутнотт, которая знакома в высшем обществе буквально со всеми. Так что вам не стоит приписывать успех Клодии исключительно мне одной. Я прекрасно понимаю: вы предложили позаботиться о Клодии, потому что хотели помочь мне самой избавиться от тоски и меланхолии. Как это мило с вашей стороны. Нет, правда, вы очень добры, дядюшка!
