Троицкий вариант

– Куда же еще? – спросил Алексей, боясь услышать ответ.

– Во все стороны. В разные моменты прошлого. На несколько секунд. Но, видимо, достаточно, чтобы туда просочились кванты информации из нашего времени. Или наоборот.

– И что? Несколько секунд – это же ерунда!

– Ерунда? – Сергей Петрович резко повернулся к нему. Его глаза горели. – Лёш, ты физик! Теория хаоса! Один чих в прошлом может изменить все будущее! А у нас – не чих. У нас – целенаправленный, пусть и случайный, сигнал. Квант информации, попавший в мозг какого-нибудь чиновника в семидесятых годах, мог породить идею о дежурных по мусоропроводу. Другой квант, достигший ума какого-нибудь историка в девятнадцатом веке, мог заставить его «найти» в архивах упоминание о князе Непоследнем! Мы не просто открыли дверь, Лёш. Мы устроили сквозняк. И теперь история переписывается в режиме реального времени. Принцип матрёшки: одно маленькое изменение вкладывается в другое, большее, и так до бесконечности.

Они вышли из машины и направились к запасному входу в вычислительный центр. Сергей Петрович достал ключ от ржавой двери.

– А почему мы здесь? – спросил Алексей.

– Потому что в главном корпусе уже небезопасно. Там комиссия.

– Какая комиссия?

– Из министерства. Неожиданная проверка. Якобы по поводу целевого использования грантовых средств. Но я связываю это с нашими экспериментами. Слишком уж вовремя.

Они вошли внутрь. Здание было пустым и пыльным. В коридорах стоял запах затхлости и старого железа. Сергей Петрович привел Алексея в бывший серверный зал. Теперь здесь стояли лишь несколько старых столов, а по стенам тянулись оборванные провода.

– Я перенес сюда самое ценное с ночи, – объяснил Сергей Петрович, указывая на ящики с оборудованием в углу. – Пока все тихо. Но ненадолго.

Он подключил ноутбук к розетке и запустил его.

– Садись. Сейчас я покажу тебе кое-что.

Алексей сел перед экраном. Сергей Петрович открыл программу-браузер и начал лихорадочно печатать в поисковой строке.

– Сначала – мелкие странности. То, что можно списать на совпадение или глюк. – Он вывел на экран подборку новостей за последние сутки.

– Вот, смотри: в Самаре приняли закон об обязательном утреннем пении гимна на всех предприятиях. Не перед началом рабочего дня, а именно в семь утра, всем коллективом, с поднятием флага. Вот: в Калининграде ввели налог на тень для частных домовладельцев. Если тень от твоего дома падает на муниципальную землю – плати. А вот это мое любимое: Госдума рассматривает законопроект о запрете использования местоимения «я» в официальных документах. Предлагают заменить на «нижайший проситель» или «подданный такой-то».

Алексей смотрел на заголовки, и у него кружилась голова. Это был не просто абсурд. Это была какая-то тотальная, планомерная атака на здравый смысл.

– Это все из-за нас? – прошептал он.

– Прямых доказательств нет. Но совпадение слишком уж четкое. Все эти инициативы появились или были внесены на рассмотрение в течение последних двенадцати часов. После нашего эксперимента.

– Но как? Как сигнал из гаража в Троицке мог повлиять на депутатов в Москве?

– Я не знаю! – Сергей Петрович с силой хлопнул ладонью по столу. – Может, некий чиновник, который сейчас продвигает этот бред, в детстве был тем самым Сашей, который поймал наш сигнал? А может, это эффект бабочки в чистом виде: наше сообщение изменило что-то незначительное, что привело к цепи событий, в результате которых этот чиновник получил свою должность? Вариантов миллион! Мы запустили механизм, принципы работы которого нам неведомы!

Он тяжело дышал, затем снова начал печатать.

– Но это еще цветочки. Ягодки – вот здесь.

Он открыл другой сайт – исторический архив.

– Я с утра потратил три часа, пытаясь понять, откуда взялся этот князь Гавриил Абсурдович. И я кое-что нашел.

На экране появилась сканированная страница из старой книги. Текст был на дореволюционной орфографии, с ятями и ерами.

– Это учебник истории для кадетских корпусов, изданный в 1897 году. Смотри, вот упоминание о князе. Краткое, но есть.

Алексей вгляделся. Действительно, в разделе о Смутном времени мельком упоминался «князь Гавриил Непоследний, силой духа и мудростью своей удержавший твердыни северные от захвата ляхами».

– Но это же подделка! – воскликнул Алексей. – Ее же вчера создали!

– Нет, – мрачно ответил Сергей Петрович. – Это не подделка. Я проверил. Этот учебник есть в каталогах крупнейших библиотек. Оцифрован он был пять лет назад. И упоминание о князе там было всегда. По крайней мере, в той реальности, которая существует сейчас.

Алексей откинулся на спинку стула. Его мир рушился. Если меняется не только настоящее, но и прошлое, причем так, что остаются материальные свидетельства – книги, документы – то это уже не глюк. Это катастрофа.

– Значит… мы не можем это исправить? – спросил он с надеждой в голосе. – Если прошлое изменилось, то это всегда было так? И мы просто не знали?

– Теория временных парадоксов не дает однозначного ответа, – сказал Сергей Петрович. – Есть теория ветвящихся реальностей. Мы не изменили нашу историю, мы перешли в другую ветку, где история всегда была такой. Но есть и другая теория – теория единого времени, которое перезаписывается. Как файл на компьютере. Старая версия стирается, остается новая. Мы не помним старую, потому что наша память тоже перезаписана.

– Но мы с тобой помним! Помним мир без дурацких князей и дежурных по мусору!

– Именно! – Сергей Петрович ткнул пальцем в Алексея. – В этом и есть ключ! Мы находились в эпицентре события. Внутри поля. Наши сознания, наши воспоминания каким-то образом защищены от перезаписи. Мы – аномалия. Мы – единственные, кто видит эти изменения.

Эта мысль была одновременно пугающей и обнадеживающей. Страшно было осознавать себя единственными здравомыслящими людьми в сходящем с ума мире. Но это же давало и надежду на исправление ситуации.

– Что нам делать? – спросил Алексей.

– Нам нужно повторить эксперимент, – решительно заявил Сергей Петрович. – Но на этот раз все контролировать. Мы должны послать в прошлое не случайный сигнал, а четкое сообщение. Предупреждение.

– Предупреждение кому? Тому мальчику? Саше?

– Да. Мы должны сказать ему, чтобы он не отвечал. Чтобы он ничего не делал. Чтобы он проигнорировал наше «эхо». Возможно, если контакт не состоится, цепь событий разорвется, и все вернется на круги своя.

– Это опасно, Сергей Петрович. Мы можем сделать еще хуже.

– А что может быть хуже? – ученый горько усмехнулся. – Дежурные по мусоропроводу – это только начало. Я чувствую, что абсурд нарастает. Как снежный ком. Скоро мы проснемся в мире, где законы физики будут работать по прихоти какого-нибудь министра.

Они выглянули в коридор. Было тихо. Комиссия из министерства, видимо, буравила бумаги в главном корпусе. Решено было рискнуть и перенести часть оборудования обратно в гараж. Там была более надежная электропроводка и не было окон.

Перетаскивание ящиков заняло около часа. Они действовали быстро и осторожно, как контрабандисты. Наконец, все было готово. Гараж снова превратился в лабораторию безумного ученого.

– Хорошо, – сказал Сергей Петрович, подключая последние провода. – Теперь нам нужно создать сообщение. Что мы скажем?

– Напишем просто: «Саша, не отвечай. Это опасно», – предложил Алексей.

– Слишком просто. Он может не понять. Или не поверить. Нужно что-то такое, что убедит его. Что-то из будущего.

Они стали думать. Что могло бы убедить ребенка из 1984 года? Предсказание событий? Но они и сами не знали, какие события из их реальности еще остались актуальными в изменившемся прошлом.

– Я знаю! – воскликнул Алексей. – Давайте напишем результат матча. Какого-нибудь важного. Который он будет ждать. Например, финал Кубка СССР по футболу. В 1984 году финал играли «Динамо» Киев и «Шахтер». Мы можем написать счет.

– Отличная идея! – Сергей Петрович оживился. – Но где мы возьмем точный счет? Наша история могла измениться.

Они полезли в интернет. Поиск выдал им сенсацию: согласно историческим спортивным архивам, финал Кубка СССР 1984 года закончился со счетом 2:0 в пользу… команды «Локомотив» из Омска.

– Какого черта? – Алексей отшатнулся от экрана. – «Локомотив» Омск? Да он в высшей лиге тогда не играл!

– Видишь? – мрачно констатировал Сергей Петрович. – История спорта тоже уже поплыла. Мы не можем доверять ни одному факту.

В этот момент дверь гаража с скрипом отворилась. На пороге стояла высокая худая женщина в строгом костюме и с планшетом в руках. За ней виднелись двое мужчин в такой же официальной форме.

– Сергей Петрович Королёв? – холодно осведомилась женщина.

Сергей Петрович и Алексей замерли как глиняные статуи.

– Да… это я, – выдавил наконец Сергей Петрович.

– Я – руководитель комиссии по проверке целевого использования средств, Маргарита Павловна. Мы проводим плановую проверку. Что это у вас здесь происходит?

Ее взгляд скользнул по катушкам, проводам и компьютерам. В ее глазах не было ни удивления, ни интереса – лишь чиновничья подозрительность.

– Это… это наша экспериментальная установка, – залепетал Сергей Петрович. – По изучению электромагнитных полей. По гранту.

– По гранту, – повторила Маргарита Павловна без интонации. Она сделала несколько шагов внутрь. – А это что? – она ткнула длинным пальцем в главный электромагнит.

– Это основа установки. Электромагнит.

– Я вижу, что электромагнит. А для чего он?

– Для генерации поля.

– Понятно. – Она повернулась к своим спутникам. – Протоколируем. Помещение используется не по назначению. Оборудование, закупленное по гранту, применяется в неуставных целях. Вероятно, для личных опытов.

– Каких личных? – возмутился Сергей Петрович. – Это и есть грантовая работа!

– В документации к гранту указаны «полевые измерения», а не «лабораторные эксперименты», – парировала женщина. – Это нарушение. Кроме того, у нас есть информация о несанкционированном потреблении электроэнергии. Ночью, со вчерашнего на сегодняшнее число, был зафиксирован скачок напряжения в сети института.

Алексей и Сергей Петрович переглянулись. Их поймали. Не на изменении реальности, а на банальном нарушении инструкций. Но в данной ситуации это было ничуть не лучше.

– Маргарита Павловна, я могу все объяснить, – начал Сергей Петрович, но женщина его перебила.

– Объясните в письменной форме. В течение трех дней предоставьте объяснительную записку. А пока что… – она обвела рукой гараж, – эта деятельность прекращается. Помещение опечатывается. Оборудование конфискуется до выяснения обстоятельств.

Один из мужчин достал из портфеля толстую пачку бланков и начал что-то писать. Другой достал камеру и стал фотографировать установку.

Алексей почувствовал, как по спине пробежали мурашки. Все пропало. Если они заберут оборудование, они не смогут ничего исправить. Реальность будет и дальше сползать в абсурд, и они ничего не смогут с этим поделать.

– Вы не можете этого делать! – взорвался Алексей. – Это важное исследование! Вы ничего не понимаете!

– Молодой человек, – холодно посмотрела на него Маргарита Павловна, – я понимаю в отчетности и регламентах. А это, поверьте, сейчас важнее ваших игр с магнитами. В нынешней ситуации.

– В какой ситуации? – насторожился Сергей Петрович.

– Вы разве не в курсе? – у женщины впервые на лице появилось что-то похожее на эмоцию – легкое удивление. – С сегодняшнего утра введен режим повышенной готовности всех научных учреждений. В связи с нестабильностью.

– С какой нестабильностью?

– Геополитической, что ли? – она махнула рукой, словно отмахиваясь от назойливой мухи. – Не мне судить. Приказ сверху. Все исследования, не имеющие прямого оборонного значения, приостанавливаются. А ваша игрушка, – она снова кивнула на установку, – точно не имеет.

Она взяла у помощника заполненный бланк и протянула Сергею Петровичу.

– Акт об изъятии. Распишитесь.

Сергей Петрович смотрел на бумагу, не видя строк. Его рука дрожала. Он понимал, что подпись – это конец. Конец всему. Но не подписать было нельзя – это грозило уголовным делом.

Он медленно протянул руку за ручкой. В этот момент Алексей, стоявший рядом с компьютером, краем глаза увидел нечто на экране. Он все еще был открыт на странице с историей спорта. И там, под измененным результатом финала Кубка СССР, мелькала бегущая строка с новостями. Одна из новостей заставила его кровь остановиться.

«Экстренное сообщение: В связи с принятием поправки к закону «О науке», все физики-теоретики обязаны в течение недели пройти переаттестацию на предмет «благонадежности и лояльности». Аттестацию будут проводить специальные комиссии при муниципальных администрациях».