скачать книгу бесплатно
Уверенный тон и доводы капитана подействовали на Марию Сергеевну, точно холодный отрезвляющий душ. Что-то вдруг разом надломилось внутри нее.
– Обеспечен?
– Вот то-то и оно! Если, конечно…
Женщина подняла на Виктора Ивановича глаза, в которых наряду с отчаянием вдруг затеплился слабый огонек надежды.
– Что «конечно-то»?! Что?! Раз, так, не тяни душу! Говори!
Но Головнин был не так прост, как это могло показаться на первый взгляд. Поэтому, полагая, что Мария Сергеевна еще не совсем созрела для вполне откровенного разговора, до поры хранил молчание
– Витя! Глебу, всего лишь, только – шестнадцать! Ему – нельзя в тюрьму… Я этого просто не вынесу! Он при родном отце горя через край хватил, а теперь вот… Сделай что-нибудь! Я тебя умоляю! Я на все согласна…
– Правда, согласна?
– Вот тебе – крест!
И Марья Сергеевна набожно перекрестилась.
– Я, конечно, попробую сделать все, что в моих силах… Следствие-то не я веду. Улик против твоего Глеба много!..
– Так, не виноват же он! Сам, поди, знаешь!
Жевалки на скулах Виктора Ивановича медленно, словно жернова, перемалывающие чужую душу, заходили под кожей.
– Ты мне это брось! Я ничего не знаю, да и знать не хочу!..
Женщина согласно кивнула.
– Да, это я так, к слову! Само собой вырвалось это у меня как-то… Нечаянно…
– Вырвалось! – передразнивая свидетельницу, повторил капитан. – Слово – не воробей! Вылетело…
Потом, почесав затылок, он добавил:
– Кто придумал эту дурацкую пословицу, не знаешь? Воробья-то тоже невозможно поймать! Поди-ка, вон, попробуй! Это тебе – не гоп-стопник какой…
– Ну, так что, Витенька? Зайдешь вечерком?
Мария Сергеевна, вся трясясь от недоброго предчувствия, ждала ответа.
– Не знаю! Даже не знаю, что тебе сказать! Мне подумать надо. Крепко подумать, как с тобой и твоим парнем быть? Если он на нары пойдет, то и тебя за собой потянет. Ведь ты вместе с ним в то утро была. Выходит, ты – соучастница тяжкого преступления!..
10
Виктор Иванович позвонил Марье Сергеевне через пару дней.
– Витя, так ты нас выручишь? – спросила она жалобным голосом.
– Не телефонный – это разговор!
– Я понимаю!
– Жди часов в семь, не раньше!..
– Что тебе приготовить на ужин?
Но Виктор Иванович уже положил трубку.
Капитан Головнин появился в квартире Горнов часов в девять вечера.
– Здравствуй, Витя! Проходи!.. – приветствовала его Мария Сергеевна с таким выражением на лице, словно она милостыню просила.
– Конечно, пройду! Не у порога же мне стоять…
– Витя я тут ужин тебе приготовила! Ты бы руки помыл, и – за стол!
Но он, вдруг взяв ее за руку, грубо притянул к себе. Впившись в губы, повалил прямо на пол…
– Не надо, Витя! Не на…
Слава богу, что Глеба не было дома. Мария Сергеевна заранее предупредила его о приходе Виктора Ивановича и попросила в этот вечер навестить кого-нибудь из друзей, чтобы возвратиться домой позднее.
«Неужели, я стала мазохисткой?» – с удивлением подумала про себя она, когда все закончилось.
Головнин пугал ее. А после того, как притянул в уголовку повесткой, вдобавок вызывал в ней острое чувство досады и отвращения. И в то же время, вопреки этому, ее неосознанно тянуло к Виктору. Женщине нужен был властный мужчина. Ей хотелось подчиняться ему и чувствовать его сильную руку.
…Посредине стола, уставленного холодной закуской и горячими блюдами, стояла бутылка водки. Заметив это, Виктор Иванович слегка поморщился.
– Ты же знаешь, я не пью!
– Как? – удивилась хлебосольная хозяйка.
– Вот так! Уже целую неделю!..
Сказав это, Головнин доверху наполнил граненый стаканчик водкой и тотчас залпом осушил его.
– Ешь, Витя, ешь, пока горячее… Вот – огурчики малосольные, а это – картошечка…
– Да, вижу! Не слепой!
Хрястнув огурцом, он с прищуром посмотрел на хозяйку.
– Задобрить меня хочешь? Не выйдет! Так и знай…
Сразу вся как-то сникнув, Мария Сергеевна медленно опустилась на стул.
– Так, значит, не поможешь?
Головнин снова посмотрел на нее, точно хотел сожрать вместе с гарниром из вареного риса и говяжьим филе, которые дымились на столе.
– Помогу! Почему – нет? Но все имеет свою цену!
В свою очередь Марья Сергеевна, неотрывно глядя на Виктора Ивановича, словно кролик на удава, пыталась понять: о чем это – он?
– И какова же – эта самая цена?
Головнин снова до верху наполнил граненый стаканчик.
– Ты, ведь, хочешь, чтоб мы возобновили прежние отношения?
Женщина неуверенно кивнула. Честно говоря, в тот момент она и сама не знала, стоило ли ей продолжать сожительствовать с Виктором Ивановичем или нет? Но теперь, как видно, она уже не являлась хозяйкой собственной судьбы. Сознавать это было горько! Горько и ужасно!
– Тогда Глеб… Пусть он… Короче! Скажешь ему, что он – уже взрослый! Через год с немногим в армию уйдет. А тебе надо собственную жизнь устраивать…
– Я не понимаю… – едва слышно сказала Мария Сергеевна.
– Да, чего тут непонятного!
Головнин, кажется, начал терять терпение.
– Третий лишний он – здесь! И тебе и мне – помеха! Поэтому…
– Как – третий?.. Ты хочешь…
Внутри у Марии Сергеевны все задрожало, будто ей нож к горлу приставили. На лице отразились растерянность и панический ужас, словно несчастную женщину в гроб заживо положить собрались.
– Да, хочу! И чтоб ноги его здесь не было!
– Но куда? Куда он пойдет?! – в отчаянии воскликнула Мария Сергеевна.
– А куда хочет! – вдруг ни с того, сего рассвирепев, прорычал Головнин. – Катится пусть ко всем чертям отсюда! Если, конечно, не хочет, чтоб я его на нары определил! Поняла, дура! Мать твою!
Брови Марии Сергеевны медленно сошлись у переносицы. Так, что между ними образовалась глубокая морщинка.
– Нет, Витя! Ты, конечно, извини, но этому не бывать!
– Что?!! Что ты сказала?
Головнин потянулся рукой к кобуре. Щелкнул затвор. Лицо капитана УГРО перекосилось от злобы. Схватив женщину за горло, он приставил дуло к самому ее виску. Глядя прямо ему в глаза, полные безумия, Мария Сергеевна вдруг ощутила, как руки и ноги ее немеют от жути, а душа словно отрывается от тела.
– Сначала я тебя пристрелю, а потом!.. Потом – щенка твоего!.. Скажу, что при задержании пытались меня убить! – сквозь зубы процедил Головнин.
Когда он вложил пистолет в кобуру, Мария Сергеевна, зажав рот ладошкой, беззвучно зарыдала, сотрясаясь всем телом.
Но Головнин будто бы даже не заметил этого.
– Усвоила, спрашиваю?
Сделав над собой усилие, женщина лихорадочно закивала.
Больше она не смела ему возражать. Она была в полной его власти.
– Да! Чуть не забыл! Выпишешь его из квартиры…
Немного подумав, Виктор Иванович продолжил.
– Так легче тебе будет рассчитаться со мной за услугу! Усекла?
Хозяйка квартиры вновь согласно кивнула.
– А ты как хотела?.. Отпрыск твой под ногами у меня путаться не будет! А эту жилплощадь со временем ты оформишь на меня по договору купли-продажи! Догнала?
На Марии Сергеевне, казалось, лица не было, когда она, наконец, отчетливо поняла, чего от нее требует Головнин.
Но как будто бы это ничуть его не обескуражило. Вместо прощания он заметил:
– Ты у меня про цену спрашивала? Спрашивала! Я тебе ее назвал… Сообщишь, когда сопляк с квартиры съедет…
Едва, хлопнув входной дверью, он вышел в подъезд, Мария Сергеевна услышала, как зазвонил его сотовый. Она кинулась из кухни в прихожую и прислонила ухо к двери.
– Да! Я слушаю… Нет, дела заводить не надо! Не надо я сказал… У тебя что-то со слухом не в порядке, дружище?.. Показания свидетелей – ко мне на стол. Завтра я решу, что с ними делать.
11
– Глеб! – сказала Мария Сергеевна, когда тот, умывшись, невозмутимо принялся за завтрак.
– Что – «Глеб»? – набив рот жареной колбасой с луком, с трудом произнес юноша. – Я уже почти семнадцать лет, как Глеб! Ты, разве, не знала об этом?
Женщина стояла в шаге от стола и, с трудом сдерживая слезы, с болью в сердце посмотрела на него. Сын ее сильно вырос и возмужал. Он был уже почти взрослым. Его открытый и в то же время дерзкий взгляд серых глаз, прямой слегка приплюснутый нос, широкая улыбка – все это было ее, родное, и вызывало тихий восторг и умиление.
– Я могу тебя попросить кое о чем?
Глеб даже не взглянул на мать, стараясь быстрее покончить с завтраком, чтобы не опоздать в школу.
– Я, кажется, догадываюсь, о чем, ты меня хочешь попросить!
Так, ты так бы и говорила, что речь пойдет не «кое о чем», а «кое о ком»! То есть, об этом подонке Головнине! Скажи, разве, я не прав?..
Мария Сергеевна отвела взгляд, стараясь не смотреть в глаза сыну.
– Ты не мог бы какое-то время пожить у бабушки?
Глеб едва не поперхнулся очередной порцией перловки…
– Я?! У бабушки? Но почему?!
Мария Сергеевна в расстройстве чувств едва не прокусила губу до крови.
