Обыкновенный Волшебник из Лавки на Набережной

Вокруг него постоянно вращались событийные люди. Сам не осознавая, каким образом, он всегда притягивал к себе людей противоположных ему. И любого из них Продавец мог назвать предметом своей зависти. Вспомнить буквально то самое еще одно пронзительное воспоминание, оставившее Продавца в состоянии, названия которому невозможно дать, не используя слов, которые звучат пафосно даже на бумаге. Он помнил до мелочей тот день, когда за окном лил осенний холодный дождь с порывами ветра, залетавшими под одежду, особенно не церемонясь с запоздавшими путниками. Специально для таких случаев за складом была оборудована небольшая каморка размером ровно для одного дивана и одного человека. Там планировал остаться Продавец, дабы не выходить из теплой ароматной лавки, навевавшей на него смертную скуку от приевшегося чая. Он давно уже не мог ответить положительно на вопрос: любит ли он свою работу? Работа – это его вынужденное призвание. Он хотел играть на гитаре. Он хотел петь остросоциальные песни в запрещенной группе. А вместо этого кланялся вежливым болванчиком каждому входящему в стеклянные двери.

Он опустился на табурет и снова положил подбородок на деревянный прилавок так, словно находился у себя дома. В окна летели брызги от волн, разбивающихся о волнорезы и рассыпающихся на миллионы ледяных капель. Капли водопадом рушились на набережную, превратившуюся в сплошной бушующий поток. Уют лавки заканчивался через несколько метров от него. Там, где сейчас вовсю царила непогода.

Продавец не ждал посетителей. В такое ненастье никто, у кого есть право выбора, не переступит порог своего дома. Хотя, сегодня даже там находиться было небезопасно. Страшный ураган валил деревья и играючи швырял море по сторонам. В такие моменты Чайному Мастеру приятно было побыть наедине с самим собой. Его указательный и средний палец скакали по колену, настукивая мелодию, слышимую только ему одному. Мысленно он снова был на сцене, где провел большую часть своих мечтаний. Там, в глубине своих фантазий, он тряс немытой головой и ревел текст песни под раскатистый гром барабанов. Жирные толстосумы затряслись бы мелкой дрожью, едва завидев толпу революционно настроенных граждан, выкрикивающих лозунги под музыку Чайного Продавца. В том мире его бы никто не знал как мелкого торговца. Там он был бы Атаманом Обиженных Толстосумами. В юности он грезил переворотами. Теперь от этого не осталось ничего, кроме воспоминаний и агитационных стишков. Теперь он стал взрослым и рассудительным мужчиной, внутри которого застрял Атаман с немытыми волосами, чей черед выступления приходил только тогда, когда Продавец оставался в одиночестве и мог настучать двумя пальцами мелодию, понятную только ему одному.

Раньше он хотел быть особенным. Неповторимым. Незаменимым. И, несомненно, важным. Теперь он хотел просто дожить свою жизнь в спокойствии и благодати. Среди опротивевшего ароматизированного чая тысячи сортов. Так всегда бывает. И если ты не успеваешь совершить самую значимую вещь в своей жизни в юности, то Продавец готов был дать руку на отсечение, что ты не совершишь её уже никогда. Это в двадцать кажется, что впереди еще вся жизнь и ты можешь успеть сделать ВСЁ, вплоть до переворота мира с ног на голову. Но год за годом День Рождения наступает всё чаще, а часы тикают всё быстрее. В десять лет он жалел, что праздники бывают так редко. Сейчас он не успевал оглянуться, как вновь наступала пора доставать ёлку с антресолей. Хоть рождественские огоньки уже давно и не доставляли столько удовольствия, сколько в детстве. Фейерверки стали слишком громкими. Торты – слишком сладкими. Ступени – слишком высокими. А родители – недосягаемыми.

И, что самое обидное, он не переставал удивляться день за днём одному: как быстро пролетела жизнь.

На глаза навернулись предательские слёзы. К своему возрасту Продавец стал слишком сентиментальным. Он перестал настукивать мелодичный ритм и посмотрел на своё отражение в стекле. Оно предательски отразило всю горькую правду: седые волосы, выбившиеся из – под чепчика, и лицо, испещренное морщинами. Он задумался на секунду, словно не узнав себя, а потом вдруг понял, что так привлекло его внимание. Движение. Там, за окном, пожилой мужчина в одиночку боролся со стихией. Не успев толком одуматься, Чайный Продавец вскочил со своего теплого табурета с мягким сиденьем. Он едва успел взяться за ручку двери, как ветер уже вырвал её из его слабых рук и так сильно ударил о стекло, что Продавец испугался, как бы оно не разлетелось по тротуару мельчайшими осколками. Но хозяин лавки не пожалел денег на антивандальное покрытие. И дверь, и окно стойко выдержали порывы ураганного ветра. Выдохнув, Продавец подхватил дверь и, навалившись всем телом, прижал её обратно до щелчка.

Пожилой мужчина к этому моменту совершенно обессилел. Ухватившись за деревянную скамейку, он просто стоял на одном месте, пытаясь не потерять равновесие. Если бы он это сделал, вряд ли смог бы уже подняться. Ветер усиливался каждую минуту и грозил вот – вот снести хлипкие лавочки вслед за расплескавшимся во все стороны морем.

– Двигайтесь ко мне! – закричал Продавец, пытаясь стать хоть немного громче расшумевшихся волн.

Пожилой мужчина постоял несколько минут без движения, а потом, словно решившись, упал на колени и пополз в сторону Мастера Чайных Дел. Это было единственно верным вариантом. Подхватив мужчину за плечи, Продавец приложил все свои силы к тому, чтобы довести его до лавки и усадить на небольшой диванчик для посетителей.

Вернувшись за прилавок, он привычно поклонился в дружеском приветствии.

– Добрый вечер, господин Путешественник! Не желаете отведать зеленого чаю с ложечкой отборного мёда?

– Смотря у кого вы его отобрали, – попытался улыбнуться Путешественник, но скулы его не слушались.

– Вы пытаетесь шутить. Это хороший знак, – отметил Продавец, ставя чайник на небольшую горелку. – Сегодня вы можете остаться переночевать здесь. Непогода сохранится до глубокой ночи. Я принесу вам запасную футболку и теплые штаны, пока мы просушим вашу одежду.

– Вы очень добры, Чайный Маэстро, – кивком головы отблагодарил его Путешественник.

– О, нет. Прошу Вас. Не называйте меня Маэстро. Я всего лишь немного разбираюсь в чае. И ненавижу его всей душой, – он мысленно прикусил язык. Правила этикета не велели так отзываться о продукте, который он предоставлял посетителям.

Но Путешественник оказался куда более воспитан для того, что обращать внимание на такие неприятные оплошности.

– Ураган поймал меня посреди равнины, – рассказал он, пока Продавец занимался приготовлением Чайной Церемонии.

– Я как раз собирался возвращаться обратно, когда туча внезапно вышла из – за гор. Это, безусловно моя оплошность. Нужно было послушать прогноз погоды перед тем, как отправляться на прогулку. В следующий раз я обязательно буду предусмотрительнее.

– Но если бы Вас не застала непогода, вы бы, возможно, никогда не опробовали того чая, что хозяин лавки привозит прямо из района предгорья. С гибискусом. С цветками яблони. И с кусочками фейхоа. Он выращен в экологически чистых районах, где не ступает нога человека, кроме работников плантации. Это совершенно особенный чай. Он не сделает вас счастливее. Но он поможет вам расслабиться и ощутить прилив сил. А это, согласитесь, уже немаловажно.

Путешественник слушал очень внимательно. С его губ не сходила добрая улыбка, а глаза лучились звездами. Продавцу на миг показалось, что ему не хватает длинной белоснежной бороды для того, чтобы полностью походить на Волшебника.

– Вы, я смотрю, только на словах рассуждаете о своей нелюбви к профессии. На самом же деле, вы всей душой принадлежите тому, что делаете, – сказал он, принимая из рук Чайного Продавца маленькую глиняную чашку с душистым напитком.

– Боюсь вас разочаровать, но я прозябаю здесь от безысходности. Когда – то я не сумел стать тем, кем мечтал.

– Если бы все наши мечты сбывались, мы были бы самыми несчастными людьми на свете.

– Вы хотели сказать счастливыми? – переспросил Продавец, но Путешественник промолчал, делая глоток заварного зеленого чая.

– Я мечтал быть нужным, – сказал Мастер Чайных Дел, не дождавшись ответа.

– Вы им стали.

– Я мечтал оставить след.

– Вы его оставили.

– Я мечтал петь песни.

– Что же вам мешает это делать? Пойте, – кивнул путешественник, улыбнувшись.

– Но я хотел петь на сцене.

– В парке есть небольшая сцена. Поднимайтесь и пойте.

Мастер Чайных Дел замолчал, не дождавшись понимания со стороны собеседника. Он искоса наблюдал за Путешественником, который от наслаждения щурил глаза и морщил лоб. В сухой одежде и с чашкой ароматного чая сейчас он чувствовал себя абсолютно и безгранично счастливым человеком. В его жизни царило взаимопонимание и лад с самим собой. Он знал, что именно ему необходимо и никогда не двигался по пути острого желания. Всё, что ему хотелось, обычно отлёживалось какое – то время в уголке памяти, чтобы дать остыть человеческим эмоциям и дать поработать разуму. Каждая его идея была взвешена и несколько раз рассмотрена. И только следом воплощена. Ряд не нарушался никогда, что бы ни случилось.

– Мастер Чайных Дел, вы владеете человеческими эмоциями и человеческим настроением. Вы можете хотя бы просто представить, как много это значит? Вы практически владеете Самой Жизнью.

– Я не совсем вас понимаю, – признался Продавец.

– Люди приходят в вашу лавку уставшими и потерянными, а выходят одухотворенными и готовыми воспарить. Разве не это самое главное? Не важно, кем бы вы хотели стать. Важно, кем вы смогли стать. Вы можете манипулировать человечеством всего лишь чашкой чая. Возьмем за пример меня. Полчаса назад я боролся в одиночку со стихией до изнеможения, пока вы не пришли мне на помощь. Состояние в данный момент я смело могу назвать СЧАСТЬЕМ. Вы изменили мой мир теплыми штанами и чаем с травами, собранными в предгорье.

– Я всего лишь продаю чай.

– И манипулируете настроением посетителей, сами того не осознавая.

Этот разговор длился долго. Первые лучи солнца начали пробиваться через тучи, солнечными зайчиками отражаясь от мокрых глазниц на асфальте, когда Продавец предложил разойтись по комнаткам и немного отдохнуть. Но Путешественник вежливо откланялся, напомнив, что у него наступил новый важный день. В жизни Продавца же это был еще один самый обыкновенный рабочий день. Ставший особенным благодаря позднему Путнику, уставшему в одиночку бороться со стихией.

И вот сейчас Продавец аккуратно ступал по следам Весны, разглядывая прозрачное ночное небо. Внутри него волнами перекатывалась эйфория. До встречи с Путешественником он никогда не испытывал ничего подобного. И не испытал бы никогда, если бы не решил помочь тому, кто так сильно нуждался в его помощи. Это было самое обыкновенное Волшебство. Магия Добра – она живет среди нас. Один человек не изменит жизнь человечества, но может изменить жизнь одного человека.

В конце концов, если все будут петь, то кто же будет слушать?