Медаль благородных

Эта Арина сбила ему все карты, нарушила алгоритмы, которые он так долго выстраивал, сбила все планы. Артур поморщился. Но воспоминание об их первом сеансе заставило губы непроизвольно растянуться в насмешливой полуулыбке. Ей так интересно было узнать, кто же у него вызывает ненависть. Вот бы она удивилась, пойми, что она и есть тот человек, который вызывает у него приступы ярости и желание уничтожить ее. Не физически, конечно. Много чести, чтобы ненавидеть так сильно, что желать нанести человеку вред физически. В его планах было другое. Но удар все же будет сокрушительным, когда он по-настоящему доберется до нее. Запудрила мозги миллионам девчонок. Артур привык ко всему подходить методично и не допускал просчетов ни в жизни, ни в работе. Порой одна секунда могла решить весь исход событий и изменить судьбу. Он точно это знал. И помнил ту секунду. Всегда. Хотя раньше казалось, что смог забыть, но, как выяснилось, не смог, и все было свежо, словно в тот день.

Он встал и прошел на кухню. Перекрыл кран, выключил из розетки микроволновку и проверил паспорт в рюкзаке. Привычные отработанные движения. Ничего необычного, кроме того, что в этот раз у него не было уверенности, что в аэропорту он увидит Ивана. Резкий звонок мобильника вывел из размышлений. Звонил Леша. Хороший парень. Честный, трудолюбивый. Его бы мозги Ивану. Артур вздохнул и ответил:

– Да, Леша. Что у тебя?

– Нашли! Уснул в баре. Я заехал к нему и забрал вещи. Теперь сразу везу в аэропорт. Проспится в дороге наш Сокол и будет, как огурчик. Я теперь с него глаз не спущу.

Артур отключил звонок и повертел в руках смартфон. Все пошло наперекосяк. Иван был лучшим. Такой же отчаянный, как и он сам. Такой же быстрый. Иван не думал, а сразу действовал. И еще был злым. В хорошем смысле слова, если так может быть. В их деле злость только помогала. Артур нашел в Иване все то, что когда-то было в нем самом, только в отличие от него в Иване была настоящая неподдельная кипящая ярость, которая закипала где-то глубоко внутри и несла будущего чемпиона к победе, словно на волнах извергающейся лавы.

Артур знал, что Ивана Сокола будет невозможно победить. Ему нужно просто немного помочь сейчас. Иван рожден, чтобы быть первым, стать чемпионом. Они рассчитывали на этом чемпионате на ошеломительную победу, которую от них так ждут. Несмотря на пьяные выходки, которые позволял себе Сокол в последнее время, объективно справедливость заключалась в простых и понятных вещах. Иван столько времени провел в изнуряющих тренировках, столько часов оттачивал молниеносные движения, пока другие спали в теплых кроватях, что он заслужил свое звание чемпио- на, как никто другой, и сейчас нужно просто подтвердить это, чтобы о нем узнал весь мир. Артур поджал губы и потер переносицу. Просто подтвердить, что никто не может обойти в гонке Ивана Сокола, его лучшего спортсмена, его воспитанника, его открытие и даже его продолжение.

Артур считал своей миссией в жизни находить тех, кто сам пока еще не верит в себя, и помогать взлетать на пьедестал. Ивана он нашел шесть лет назад, совсем мальчишкой. И сразу почувствовал в нем своего человека. А потом учил его смотреть на мир сквозь прицел, учил плавности движений, учил выжидать нужную секунду и обрушиваться со всей мощью и напором в самый неожиданный момент. И научил всему. Когда Ванька не верил в себя, он верил в него, и не зря.

Встреча с Соколом стала его удачей. После череды всех тех событий он оправился и стал готовить настоящих чемпионов. Три золотые медали, шутка ли. Он возместил все, что ожидали когда-то от него и на что он сам оказался не способен, через своих воспитанников. Его парни смогли. И он смог вместе с ними. Но потом что-то снова пошло не так. И косые взгляды, а еще этот неприятный холодящий шепот за спиной, снисходительные похлопывания по плечу… Артур ненавидел, когда недвусмысленно намекали, что сейчас самое время выдать новую победу.

В этот раз на чемпионате все должно было получиться. Последние три года просто были не самыми удачными. С кем не бывает. Но теперь у него вырос и окреп Сокол. Он просто обязан поехать и взять главный приз.

Артур прошел по небольшой кухне вдоль белого подоконника и хмуро посмотрел на серую гладь холодной воды внизу за окном. Раньше этот вид всегда успокаивал его и давал возможность чувствовать себя особенным. Тем, что живет в таком месте, где среди каменных джунглей может с собственной кухни на че- тырнадцатом этаже наблюдать, как встает солнце, озаряя собой мир и касаясь тихой заводи водохранилища Дрозды. Он смог всем доказать, чего стоит. Пусть не так, как мечтал когда-то, но все же выстроил свою жизнь с чистого листа. Он рос и матерел вместе с этим районом.

Десять лет назад здесь было просто поле, окраина города, где он любил устраивать пробежки вдоль поросших камышом берегов, наблюдая за редкими для города птицами. В его жизни тогда было такое же дикое поле, но он удержался, хоть и было желание все бросить и уехать туда, где его никто не знает. Но рядом были те, кто поддержал, и он не мог предать их.

В жизни часто все идет не так. И нужно быть хорошим игроком, чтобы держать удар. Артур потер мышцы на руках. Раньше он никогда не пропускал спортзал. Его, конечно, считали чудаком, но он по-прежнему каждый день проводил тренировки, словно готовился к собственному чемпионату, хотя давно можно было расслабиться. В конце концов, каждый имеет право на свой путь, свой взгляд на жизнь и собственное понимание того, что правильно и что неправильно.

Он не осуждал тренеров, которые не считали нужным держать себя в форме. Но всегда знал, что лучше один раз наглядно показать на своем примере, чем по сто раз втемяшивать в голову, каким должен быть спортсмен. Требовать от других можно только то, что можешь сделать ты сам. За это ребята его ценили и уважали. Ловили каждое слово. Много лет назад он пообещал самому себе, что никогда не поднимет руку на тех, кого тренирует. Пусть у других будет нормальное детство и юность. Терпеливо и методично он вел своих пацанов к победам. Растил их, переживал с ними горести и радости, праздновал их общие победы. Но три года назад разбился Клим. Улыбающийся мальчик, золотой чемпион. Эту трагедию Артур переживал, сжав зубы и стараясь не показывать боли. В это же время ушли к другим тренерам сразу двое парней. И тоже лучшие. Что им пообещали, сложно сказать, но побед у них больше не было. По крайней мере, значимых, иначе бы он услышал, хотя специально и не отсле- живал с того момента, об их результатах. Ушли – значит, кончено. По ним он расстраиваться не стал, а просто сфокусировался на Соколе. Он чувствовал, что растит нового чемпиона. Иван даже внешне был чем-то похож на него самого. Такой же поджарый, собранный, немного угрюмый. Кто-то скажет, заносчивый. Но Артур пони- мал, что за этим высокомерием стоит неуверенность и страх. Он помогал Ивану справиться со всем. А потом Сокол встретил девушку.

Первое время Артур присматривался и пытался понять, как это скажется на результативности его спортсмена. Но очень скоро стало очевидно, что девушка, хоть сама и не может ничего, здорово мотивирует Сокола. В подготовке они продвинулись даже дальше, чем он рассчитывал. Хотя Артур всегда знал, что если ты не планируешь посоревноваться с лучшими в мире, то попусту тратишь время. Все или ничего. Они с Иваном рассчитывали получить все. «Какая разница, кто против тебя, если ты – луч- ший», – часто говорил он Ивану. Им нельзя проиграть. За ними наблюдают тысячи глаз и за них бьются в такт секундомеру тысячи сердец болельщиков. Они не имеют права их подвести. И дело даже не в том, что это жесткий удар наотмашь по его карьере, хотя тоже неприятно, а дело в том, что в них по-прежнему верят, и поэтому осечки быть не должно. Потому что эта осечка станет для него последней, и со спортом пора будет заканчивать. А как можно закончить, если спорт и есть вся твоя жизнь?

Когда Иван сказал, что будет жениться, Артур только довольно ухмылялся и потирал руки. Было очевидно, что ради невесты Сокол достанет не то, что до золота, он раскаленной лавы зачерпнет голой ладонью – лишь бы эта дуреха довольна была.

И теперь он не позволит ему сдаться. Из-за какой-то… Ну и с Ариной этой разберется, конечно, чтобы больше не запихивала свои вредоносные мысли в головы молоденьким дурочкам. Будет даже интересно. Тем более за этой историей наблюдает уже вся сборная. Артур пнул ногой валявшуюся в углу боксерскую грушу, которую так и не повесил. Неделю назад ребята подарили на день рождения. Раньше бы он вбил крюк в потолок в тот же день. Но теперь было не до груши. Он еще раз пнул боксерский ме- шок, словно тот был виновен, застегнул молнию потертой черной кожанки, забросил на плечо рюкзак и вышел из квартиры.

Глава 6. В аэропорту

Сокола он заметил сразу, как только вошел в зал ожидания. Рослый и красивый парень сегодня выглядел жалким и довольно помятым. Возле него сидел Леша. Чуть поодаль Артур заметил пару знакомых лиц из Министерства спорта. Подходить не хотелось, но мимо тоже не пройдешь. Секундное замешательство и понимание, что избежать встречи не удастся, – к нему уже направлялся коренастый невысокий чиновник в белой рубашке, туго облегающей крепкие накачанные руки:

– А что это с твоей птичкой сегодня? Кого ты везешь на чемпионат?!

– У меня все под контролем. Он сейчас придет в себя и соберется. До соревнований восстановится.

– Что-то у твоих ребят не ладится в последнее время, – вздохнул подошедший и задумчиво похлопал Артура по плечу. Артур пожалел, что не успел повесить грушу и выместить накопившееся раздражение на ней. Кулаки сжались непроизвольно, и он стал разминать их, стараясь переключить внимание с чиновника, сопровождавшего их в поездке, на собственные руки:

– Это временные обстоятельства. Мы разбираемся сейчас с ситуацией.

– Твоя ситуация как-то затянулась. Три года без побед, а государство продолжает тратить на тебя средства.

– Это не ваша забота.

– Как раз моя забота, сынок. Кто-то же должен думать о том, насколько целесообразно продолжать сотрудничество с тренером, который больше не приносит медали. Кстати, а как ты считаешь, на основании чьих докладных записок наверху решения принимают? И знаешь, многим уже кажется, что Артур Мировецкий – это просто распиаренное имя и не более того. А нам нужны реальные победы. Так что приведи в чувство свою птичку и постарайся в этот раз не сплоховать.

Артур ненавидел этот снисходительный тон и намеки на то, что именно он виноват в отсутствии побед. Он и сам это знал, но планировал исправить ситуацию. Дормидон Душнилин был в целом дядькой неплохим и делал все же много хорошего для спорта в целом, но даже в самые успешные годы, когда воспитанники Мировецкого выигрывали на соревнованиях, он всегда находил к чему придраться и не упускал случая съязвить при встрече или чему-нибудь поучить. Что уж говорить о нынешней ситуации? Сомнения в тренерском призвании Артура Душнилин всегда высказывал категорично и безапелляционно. И хотя сперва это сильно раздражало, со временем Артур стал считать его просто досадной помехой, чем-то вроде зудящей назойливой мухи, которая испортить радость момента может, но на ход событий в целом не влияет. С этого времени их общение просто сократилось до минимума и стало довольно сносным.

Артур с удивлением узнал, что когда-то Дормидон Иванович и сам занимался биатлоном, но было это, видимо, так давно, что несостоявшийся спортсмен полностью вжился в образ чиновника, отрастил аккуратное крепкое брюшко и всем видом создавал имитацию бурной деятельности. Артур всегда старался избегать лишних встреч с Душнилиным, а сегодня видеть его не хотелось особенно. Сейчас даже невооруженным взглядом было видно, что Дормидон Иванович разошелся не на шутку, и теперь все свои страхи перед чемпионатом облекает в слова:

– Тебя, конечно, держат пока из уважения к старым заслугам. Но все понимают, что второго Клима у тебя нет, нормальные игроки разбежались по другим тренерам, а Сокол надежд явно не оправдает. Хотя все пока и возятся с ним. За три года можно было нормальных ребят найти и подготовить.

– Я извиняюсь, но никак не могу вспомнить, с каких это пор вы отвечаете за успехи моих ребят?

– Эх, да какой из тебя тренер, Мировецкий? Надо же правде в глаза смотреть. Вот Антонов, который тебя учил, – это величина была, а сейчас… Сопли с ними жуешь, как с детьми. – Душнилин махнул рукой и отвернулся. Артур уже хотел пройти к своим, но Дормидон снова развернулся в его сторону:

– Мировецкий, где медали, скажи? Где результат? Возишься с вами, возишься…

– Чем портить нам день, если действительно так волнуетесь за результат, лучше бы внимательно с условиями ознакомились, чтобы не получилось, как в прошлый раз, когда наши не взяли наград из-за того, что кто-то не удосужился уточнить, что правила немного изменились. И если что, я уже привозил в страну медали. Поэтому не вам мне рассказывать, как готовить чемпионов.

– Так привези снова. Если знаешь как, и это не было случайной удачей.

Артур уже хотел идти, но последние слова Душнилина заставили остановиться:

– В чем вы видите свою задачу, Дормидон Иванович? Зачем вас отправляют на соревнования? В чем ваша работа во время чемпионата? На вас ведь тоже страна деньги тратит.

– В каком смысле? – Душнилин не ожидал, что кто-то осмелится так ему ответить и даже растерялся:

– Так ведь… это… контролировать процессы и помогать прийти к победе.

– Ну тогда контролируйте тихо и просто не мешайте. А дальше мы сами разберемся, что делать.

Артур не дал ему ответить и прошел сразу к своим. Иван с виноватым видом ворочался в кресле. Рядом стояла почти пустая бутылка воды.

– Что это за подстава? – Артур навис над ним, как скала над щербатым склоном.

– Ты что творишь?!

– Прости, Викторович. Просто, вчера… В общем, я поехал к ней.

– Мы с тобой о чем договаривались?

– Да помню я. Но ты пойми, не мог я просто так взять и уехать сейчас в Москву, даже не поговорив с ней.

– Поговорил? – Нет. В ее квартире подруга живет. – А Кристина где? – В этом и дело. Кристина куда-то уехала, и Натали не сказала куда. Я думал, если останусь и поговорю, она мне скажет.

– Не сказала?

– Говорит, что сама не знает. Просто, мол, Кристина уехала и попросила пожить пару месяцев в ее квартире, чтобы цветы поливать было кому. А Натали и хорошо, снимать больше не надо. Она с вещами переехала в квартиру Кристины.

– Твоя задача сейчас взять себя в руки, а Кристину мы после чемпионата найдем. Просто найти в статусе чемпиона тебе ее будет точно проще, чем в качестве неудачника.

– Все пошло наперекосяк после этих ее встреч с Домбровской. Если бы не она… Мы бы сейчас уже женаты были с Кристиной, и я бы ей посвятил победу. А сейчас зачем все это?

– С Домбровской мы твоей разберемся, не переживай. И Кристина вернется. Куда она денется? Занервничала перед свадьбой – вот и сбежала. А ты тоже дурак, зачем ей тогда деньги давал?

– Ну а как не дать? Если у нас каждое утро начиналось с соцсетей и этой Домбровской. Кристина даже сырники освоила, как у нее. Я же думал, она хотела, чтобы у нас тоже все красиво было. И сырники вкусные, помните, она даже раз нам на тренировку приносила. Я и не возражал. Если для нее это важно, то мне какое дело?

– Не помню, я не ем сырники. С детства их ненавижу. А видео ее помню. Вы же над ее роликами всей командой как ненормальные хохотали. Как ни зайдешь в раздевалку, а там… балаган какой-то. Как в цирке, в самом деле.

– Так весело же было. На такую чушь подсесть самой и заставлять это меня слушать. Мы с пацанами животы тогда надрывали от ее этих всех «быть честной с самой собой». Но сырники по ее рецепту, правда, хорошие.

– Зато теперь не до смеху, так?

– Надо было вдвоем тогда идти на ее дурацкие сеансы. Хоть бы смог контролировать, что там происходит. Кристина, вообще-то, так и хотела. Но это же тупость идти к психологу только потому, что твоя девушка раздражает своими вечными «А что мне выбрать?», «А что лучше купить?», «А апельсины лучше брать в красной сеточке или в прозрачной?», «А молоко на 1,5 процента? Или лучше на 3,2 процента?» Мне казалось, я попал во что-то адское. Вот скажи мне, Артур Викторович, можно ли было не сойти с ума от всех этих ее вопросов? Честно говоря, я даже выдохнул, когда Кристина начала разбираться с помощью психолога с этим. Ну и подумал, раз у нее проблемы, пусть сама и идет на сеансы, лишь бы больше не приставала с глупыми вопросами. К тому же времени на это было жалко. У меня же тренировки целые дни.

– Ну, допустим, тренировки у тебя не целые дни, а просто каждый день. Но пару часов свободных у тебя всегда оставалось. – Так и с пацанами надо было посидеть. А теперь… Я без нее на стенки лезу. Не знаю, как мне дальше жить. Ты даже не представляешь, как мне хочется, чтобы она снова доставала этими всеми глупостями. Я не знаю, что с ней эта Домбровская сделала. Как зазомбировала все равно. Кристина сама бы ни за что на такое не решилась. Она в магазине одна молоко и хлеб выбрать не могла. Мне всегда звонила посоветоваться. Она же беспомощная абсолютно. Не могла она вот так взять и уехать. Она бы даже билет на самолет не смогла сама выбрать. – Иван тяжело вздохнул и попытался сфокусироваться на табло с рейсами.

– Видимо, что-то смогла. Но скоро мы поймем, что делает с ними Домбровская на этих сеансах и зачем Кристине была такая сумма. В ее клинике полугодовой абонемент дешевле стоит.

– Артур Викторович?! – Что? – Ты что к ней полгода будешь на сеансы ходить?

– Полгода ни полгода, но пока не поймем, в какой она момент и, главное, как деньги выкачивает с клиентов, надо походить. А ты уверен, что Кристина на ее сеансы у тебя деньги просила?

– Конечно! Она же так и сказала. Мол, пошла к этой Арине, и что она лучший психолог современности, поэтому такая дорогая. И первый сеанс был у нее очень клевый. Кристина тогда вся такая воодушевленная была. И мне спокойно, сидит дома и дистанционно на сеансе с собой разбирается. Потом у нас такой вечер был… – Иван вытер испарину со лба. Кондиционеры не могли справиться с внутренним жаром и утренним похмельем. Организм, не привычный к алкоголю, явно страдал.

– А после вчерашних излияний, значит, полегчало?

– Да нет, только хуже стало. – Так кому ты лучше сделал тем, что нажрался вбаре, как какой-то…

– Ты просто такого никогда не переживал. Тем, кто не бывал в отчаянной ситуации, не понять, что такое боль.

Артур невесело вздохнул:

– Ничего, если из этой поездки вернемся домой с пустыми руками, мы с тобой оба узнаем настоящую боль и отчаяние. Вон, видишь, в белой рубашке на тебя косится мужик. Душнилин. Он уже, считай, списал нас с тобой со счетов. Поэтому соберись давай. Шесть лет тренировались. И все коту под хвост из-за какой-то Кристины…

– Кристина здесь ни при чем. Она всегда наоборот хотела, чтобы я тренировался. На все соревнования ходила, ждала меня всегда, болела. А как спуталась с этой Ариной, что-то произошло, и все пошло наперекосяк.

– Поймем скоро, что там произошло. И Кристину твою найдем.

Глава 7. Застывшая жизнь в янтаре

Арина закончила дистанционный сеанс с клиенткой из Калининграда и, улыбаясь, рассматривала искрящийся медовым светом кусочек янтаря с застывшим доисторическим муравьем внутри. Нина была у нее на терапии несколько месяцев, но результаты были уже удивительными, а бизнес мужа позволял Нине быть щедрой. И чтобы как-то выразить свою благодарность, клиентка заказала доставку подарка прямо ко дню рождения Арины в Москву.

Так, осенним московским днем на столе ведущего специалиста клиники «Счастье» оказался кусочек янтаря с застывшими внутри лучами солнца и замершим на тысячелетия мгновением жизни. Арина любила рассматривать этот сувенир и никак не могла понять, почему он вызывает такие противоположные эмоции: восхищение уникальностью сменялось жутким осознанием конечности жизни. Она не любила этого внутреннего трепета, возникающего совсем некстати и выбивающего ее из равновесия, но в то же время чувствовала красоту и величие остановившейся в камне жизни.

Сколько мог бы прожить этот муравей? Два года? Три? Ну, может, пять, если бы оказался долгожителем среди своих рабочих собратьев. Но на его пути оказалась вязкая смола и поглотила его хрупкую жизнь, придав неуязвимость и прочность, сделав бессмертным на тысячелетия. Арина запретила себе думать об этом, но убирать кусочек янтаря не стала, а сфокусировалась на мыслях о своих клиентах.

Ее клиенты, разбросанные по разным городам мира, составляли удивительный калейдоскоп судеб и мировоззрений и работать с такими смелыми женщинами и мужчинами было потрясающе интересно. Арина никого не судила, а просто старалась слушать и помогать увидеть все события с другой точки зрения, посмотреть на них с другого ракурса, как заметил недавно Орловский, проявлявший к ней все больше внимания. Она знала, что никто, кроме самого героя истории, не сможет изменить событий его жизни.

Она по-настоящему любила своих клиентов и вовлекалась в их удивительные истории, насколько позволяла профессиональная этика. С некоторыми из них она, возможно, могла бы даже дружить, но старалась никогда не переступать черту. Хотя, бывало все же, что отношения продолжались и после сеансов, переходя в приятельские и даже дружеские.

Взять ту же Ингу. Девушка пришла на терапию после тяжелейшей ситуации, когда обнаружила, что любимый человек оказался преступником, и она сама сдала его в полицию. Сперва Инга совсем не верила в успех работы с Ариной и, если бы не ее подруги, сама никогда бы не пришла к психологу. Но у Инги были хорошие подруги и они настояли, а Инга пошла просто, чтобы с ними не спорить. Арина точно не могла ее осуждать за это. Она сама не раз шла на уступки с матерью, только для того, чтобы не доводить дело до конфликта. Инга тогда очень быстро пришла в себя, и их общение перетекло в какую-то иную плоскость, когда Инга сперва начала консультироваться по поводу одного своего знакомого, а потом и вовсе посвятила Арину во всю детективную историю Захара. Арина улыбнулась, вспомнив свадьбу Инги и Захара в Ярославской старинной усадьбе Горчаковых. Как причудлива и удивительна бывает жизнь.

Арина открыла профиль своего аккаунта и замерла от количества комментариев. Она долго сомневалась по поводу этой фотосессии с Костей и Евой. Но мама была уверена, что такие красивые семейные фотографии сыграют ей на пользу. Теперь предстояло выяснить, действительно ли они сработают, особенно после той волны негатива, что шла в последний месяц на Арину.

Она знала, что публичный человек всегда должен быть готов к хейту. Собственно, главное, чему стоит научиться в этом деле – не реагировать на критику в соцсетях и особенно на волну спланированной кем-то ненависти. Она не раз сама учила этому своих клиентов, которые в силу своей медийности становились объектом кибербуллинга и травли, но как подготовиться к этому самой? Арина не знала. Неужели даже на снимки с ребенком обрушится толпа ее злопыхателей? Да откуда они у нее вообще взялись?

Она открыла первые комментарии и почти задохнулась от несправедливости и сковывающего все тело страха. Она справится с этим, она переживет это, но что будет, если сюда зайдет Ева? Или Костя?

Если ты существуешь в интернете, незнакомые люди, которые извиняются, случайно задев плечом в метро чувствуют себя вправе пройтись по твоей внешности,

увлечениям, детям и мужу, и даже твоей кошке достанется, посмей только выложить ее фото в своем блоге. Уж они-то знают, чего ты стоишь и заслуживаешь, как должна жить и что есть, куда ходить и во что одеваться.

Арина старалась всегда выглядеть безупречно и предпочитала классику, но чего только не прочла сейчас в комментариях о себе, своей внешности, фигуре, своем вульгарном поведении, отсутствии вкуса и стиля, бездарности как психолога и несостоятельности как матери и жены. А еще о том, что сырники ее выглядят вечно подгоревшими. Да ладно сырники, какое ей дело до сырников, если мама их все равно заказывает для съемок из лучшего ресторана в центре Москвы. И с оскорблениями в своей адрес она тоже сможет смириться, но вот Ева и Костя – они такого точно не заслужили.

Арина не разрешала дочке регистрироваться в соцсетях и очень надеялась, что девочка не завела аккаунт втайне от нее. Костя раньше тоже не проявлял интереса к соцсетям и поначалу был очень против того, что Арина начала так активно себя там продвигать. Но, когда они смогли позволить себе первый взнос на собственную квартиру благодаря заработкам Арины, он стал, как ей казалось, даже с удовольствием принимать участие в съемках для блога. Только просил, чтобы снимали они не чаще одного раза в неделю. Арине поначалу было даже обидно, что вместо поддержки и радости за жену он выкатил ей ряд условий.