скачать книгу бесплатно
– Только не упрашивай и ничего не обещай. Я не люблю таких мужчин. Они напоминают мне мужа, а я не хочу о нем вспоминать, я вычеркнула его из памяти.
Она долго не могла достать сигарету, потом долго мучила зажигалку и наконец поднесла ее к фильтру. Сивков резко задул пламя и, перегнувшись через стол, отобрал сигарету.
– Светленькая, не надо нервничать. Ты просто устала. Она всхлипнула. Сивков осторожно погладил ее волосы, потом поднял на руки и долго носил по комнате, укачивая, как ребенка.
Он уезжал через три дня, рано утром. Света его не провожала. На платформе рябили многочисленные лужицы. С крыш вагонов капало. В тамбуре наследили, и проводница ворчала.
Этот дождь он привез с собой. Лил целую неделю. Работы в поле пришлось прервать, а людей отпустить в отгулы.
На потолке комнаты приезжих образовалось большое серое пятно с желтыми краями. Он уже несколько раз просыпался, но, увидев пятно, снова закрывал глаза. Около пяти он пересилил себя и встал. Сосед Гошка ушел на рыбалку в его сапогах, гошкины были дырявые и на два размера меньше. В комнате стоял сырой и тяжелый дух. Он посмотрел на тарелку, заваленную окурками, но не тронул ее и вышел на улицу. От чистого, промытого воздуха закружилась голова. Тучи разогнало, и небо слепило непривычной синевой. На тротуары уже натащили грязи. То прижимаясь к забору, то прыгая с доски на доску, он добрался до столовой. После двадцатичасовой игры в преферанс и нескольких бутылок «Гратиешти», которое он разбавлял крепким чаем, аппетита не было. Торопливо, без хлеба, вычерпав из рассольника жижицу и поковыряв котлету, он подошел к буфетчице и велел ей передать рабочим, чтобы завтра выходили. Тоська попробовала сделать непонимающее лицо, но Сивков погрозил ей пальцем и отвернулся. В клубе шел старый фильм. На двери бильярдной висел большой зеленый замок. Возвращаясь домой, сколько ни прыгал, сколько ни старался выбирать места почище, – все равно устряпал брюки по колено. После улицы воздух в комнате казался еще тяжелей. Он хотел разуться, но увидел на полу ошметья засохшей грязи и пошел прямо в ботинках. Снова попалась на глаза тарелка-пепельница. Он уже собрался идти к хозяйке за веником, но вернулся Гошка. Лицо у него было виноватое. Он мялся возле двери и рассеянно улыбался.
– Понимаешь, старик…
– Ладно, только свои заклеить пора.
– Да, конечно, обязательно, завтра заклею, понимаешь, такое дело…
Сивков увидел его бегающие, блестящие глазки и все понял.
– Иди к черту! Надоело, никуда я не пойду!
– Левчик, это не по-мужски. Когда тебе нужно было, я же не рассуждал. Понимаешь, мокро везде.
Сивков стал молча переобуваться, а уже с порога брезгливо посмотрел на стол и растерзанные кровати.
– Приберись хоть перед тем, как бабу приводить.
– Сама приберется. Ты не беспокойся, в двенадцать ноль-ноль все здесь будет, как в детском садике.
Девица сидела на самом краешке скамейки и смотрела на дверь дома приезжих. Сивков видел ее впервые, но торопливо прошел мимо, даже любопытства не появилось.
По дороге в клуб, за одной из оград, он увидел белую гору березовых чурбаков и женщину с колуном возле нее.
– Работника не нужно?
– Хитрый Митрий.
– Серьезно, очень хочется дров поколоть.
– Всем вам хочется.
Кончилось лето.
Сивков приехал не предупреждая. Подергал запертую дверь и начал писать записку.
– Ой, Лева! Левушка!
Света бросила сумочку и повисла у него на шее. Сначала они целовались на лестничной площадке, потом – в комнате.
– Подожди, – шептала она, вырываясь и смеясь. – Я же Игорешку от мамы взяла, ты пока раздевайся, а я пойду соседку попрошу, чтобы она его у себя оставила, она поймет, я этим не злоупотребляю, только если в театр с приятельницей соберусь.
– Зачем соседей привлекать к семейной жизни, пусть Игорешка идет сюда, я ему игрушку привез, конструктор.
– Нет, я не хочу, чтобы он видел, он уже большой.
– Тем лучше, значит, быстрее поймет, я же навсегда приехал.
– Уже рассчитался, могу и трудовую показать – сплошные благодарности! – и он полез во внутренний карман за документами. – Решил начать оседлую жизнь и по этому случаю прошу тебя взвалить на свои красивые плечи функции моей жены.
– Так вот сразу… Даже не знаю.
– А чего раздумывать. Веди Игоря, и будем знакомиться.
– Нет, давай лучше завтра. Подожди, к соседке сбегаю, я быстро. – Не похожая на себя, излишне торопливо – то ли по-детски, то ли по-старушечьи – она выскочила в коридор. Сивков прошел в комнату, опустился в кресло и закрыл глаза. Поскрипывала непритворенная дверь. С лестничных маршей доносились чьи-то шаркающие и редкие шаги. Света долго не шла, и ему показалось, что он может заснуть в кресле. Вернулась она с мороженой курицей в руках.
– В обмен на Игоря?
– Да вот попросила, и сама не знаю – зачем. Наверное, хочу похвастаться кулинарными талантами.
Пока она готовилась к демонстрации этих талантов, Сивков незаметно вывернул пробку. Света растерялась.
– Что же делать? – спросила она, прижимаясь к Сивкову.
– То, что делают все влюбленные.
– Холодильник разморозится.
– Ах да, холодильник…
Извлеченный из чемодана «конструктор» лежал под одеялом на детской кроватке. Утром Света отвела Игорешку в садик прямо от соседки. Сивков видел их только из окна. И теперь, дотерпев до половины шестого, то и дело поглядывал на улицу. А когда увидел красивую стройную блондинку в красном плаще и мальчика в красной курточке – залюбовался. Мальчик все время забегал вперед и нетерпеливо поджидал медлительную маму, а дождавшись, цеплялся за руку и тянул за собой. Мама наклонялась и что-то объясняла ему. У Сивкова вспотели ладони. Он пошел на кухню и вымыл руки с мылом, а потом долго держал их под холодной водой и ждал звонка. Прямо с порога мальчик сказал: «Здравствуйте», – и замолчал. Сивков протянул ему руку. Мальчик подал крохотную ладошку.
– А я знаю, что тебя зовут Игорь.
Мальчик сказал «спасибо» и стал снимать курточку. Мама ему не помогала. Сивков поманил его, и ребенок пошел за ним. Мама тоже собралась было полюбопытствовать, но он сделал ей знак рукой.
Его подарку Игорь не обрадовался, и только тогда Сивков обратил внимание на семейство кукол в углу.
– У Максимкиного брата такой есть, он из него подъемный кран делает.
– Мы тоже сделаем подъемный кран и самолет, если надо, сумеем. А винтовку ты видел когда-нибудь?
Мальчик недоверчиво посмотрел на него. Сивков сделал обиженное лицо и велел подождать. Вернулся он с длинным брезентовым свертком. Игорешка оставался равнодушным, пока не увидел разобранную пневматическую винтовку, а когда Сивков собрал ее и сделал первый, холостой, выстрел, – мальчишка уже не мог оторвать глаз от неигрушечного ружья. Счастливый, он качал его на руках, словно куклу. Сивков приложил палец к губам, прикрыл поплотнее дверь и, разжевав кусок газеты, сделал пульку. Долго не могли выбрать мишень. Переговаривались шепотом. Остановились на коробке из-под кубиков. Пока Сивков прицеливался, мальчик зажимал уши и втягивал голову в плечи, а когда коробка подпрыгнула, он радостно вскрикнул и побежал осматривать ее. В комнату постучались. Игорешка заговорщически показал на винтовку. Сивков быстро сунул ее под одеяло, и они оба уселись на кровать.
– Ну, как вы? – спросила мать, когда ребенок уснул.
– Нормально, хороший мужик, толк выйдет.
– А я вот чего нашла около твоего чемодана, – она протянула черный конверт. – Я даже не подозревала, что ты такой фотогеничный. Подари мне ту, на которой ты в тельняшке?
– Зачем тебе фотография, когда я рядышком в натуре. Хочешь, тельняшку одену.
– Надену.
– Что надену?
– Тельняшку надевают, а человека одевают. Да, совсем забыла: у нас в субботу гости будут, приятельница напросилась. Они очень славные, интеллектуалы, особенно муж.
– А я хотел тебя на природу вывезти.
– Миленький, это же не последняя наша суббота.
– А вот еще про браконьера, – просила Света и загадочно улыбалась гостям, приглашая послушать нечто небывалое.
И Сивков повторял для гостей истории, день или два назад рассказанные Свете. Внимание слушателей не ослабевало. Несколько раз, под различными предлогами, Света заставляла его вставать из-за стола, чтобы гости лишний раз увидели, какой он большой и сильный. И приятельница, посмотрев на его огромный кулак, всплеснула ручонками от восторга и от ужаса одновременно.
А когда Света посчитала, что экзотики уже достаточно, и перешла к своим городским проблемам, то про Сивкова словно забыли. С удивлением он узнал, что муж приятельницы работает в библиотеке. И скрыть удивления не смог. Муж сконфузился и объяснил, что у них работают не только библиотекари. Разговор за столом сразу скис. Сивков зачастил с тостами, а Света после каждого из них незаметно толкала его ногой. Потом она сняла со стены гитару и сказала, что Лев немного поет. Приятельница с мужем начали усаживаться поудобнее.
…Полнедели вина, а потом тишина,
И тоска не уходит на убыль.
От себя убежал и вернулся к себе,
Этот замкнутый круг нескончаем.
И опять во мне зреет трусливый побег,
И опять будет выбор случаен.
Может быть, повезет, а скорее, что – нет.
И кривится хмельная усмешка.
Словно волчьи глаза светофоровый свет.
Рубль лежит на полу кверху решкой.
– Клячкин? – спросила приятельница.
– Это Левин друг написал.
– Не друг, а парень из дружественной организации.
– Сколько бардов развелось в России, – ухмыльнулся муж.
– Не иронизируй, – вступилась приятельница. – Ну, грубовато немного, дилетантски, конечно, но в духе настоящих мужчин. Тебе этого не понять.
Когда гости ушли, Света сразу принялась мыть посуду. Тарелки громко стучали друг о друга.
– Ты что, расстроилась?
– Пить нужно меньше.
– Да что мы выпили – слону дробина.
– Вот именно – слону. Ты понимаешь, что это интеллигентные люди, а ты со своим блатным жаргоном. Библиотекаря нашел!
– Зачем ссориться? Я ничего не имею против твоих друзей, а тебя люблю. Хочешь, бороду сброю?
– Сбрею. Бороду бреют, а не броют. Но тебе не идет без бороды.
– Ты же не видела.
– Нет уж, оставайся таким, какой есть.
Осенний лес «шел» Светлане. Осиновые листья были одного цвета с ее костюмом, а березовые – с волосами. Сивков специально приотстал, чтобы полюбоваться со стороны. А Игорешке листья казались бабочками. Он гонялся за ними, радостно визжал, спотыкался, падал и не плакал. На берегу реки Сивков принялся обучать их стрельбе. Игорешка не попадал в цель, но хлопок выстрела и легкая отдача в плечо приводили его в восторг. Мама отнимала у него «игрушку» и целилась сама, а когда, после первых промахов, сбила подряд кусок бересты и спичечный коробок, – радовалась громче ребенка. Обедали у костра. Пекли картошку. Ели ее, пачкая обугленной кожурой губы и щеки, и смеялись друг над другом. Потом собирали букеты из веточек и травы. Самый красивый получился у женщины. В нем угадывались и тонкий вкус, и чувство меры и цвета, и даже какая-то композиция. Оба мужчины признали ее победительницей. Она благодарно улыбалась и, не стесняясь сына, крепко целовала Сивкова и шептала, что он ей открыл глаза на природу, и просила подарить осенний лес. В электричке и мать, и сын прильнули к Сивкову и не просыпались до самой станции. Он слушал их ровное дыхание и боялся пошевелить затекшей рукой.
Таксист лихо затормозил возле подъезда ЗАГСа.
– Не уезжайте, мы через минуточку, – предупредила Светлана. Сивков вопросительно посмотрел на нее. Таксист – на Сивкова.
– Зачем разводить бюрократию, заполним бланки – и домой.
Сивков отдал деньги и захлопнул дверцу. Света хотела что-то сказать, но такси тронулось.
– Зря, теперь новое ловить придется.
– Поймаем.
Они оказались единственными посетителями. За столом сидела пожилая женщина с красивым и очень добрым лицом. Здороваясь, она привстала и улыбнулась. Когда Сивков протянул документы, она предложила им сесть и ничего больше не спрашивала. Сивков заметил, что на ногах у женщины самодельные домашние тапочки на войлочной подошве и с меховыми отворотами. Там же, под столом, стояли туфли.
– Светленькая, тебе понравилась эта женщина? – спросил он уже на улице. – Я как будто дома побывал, у матери.
– Разжиревшая старуха, которой хочется выглядеть моложе.
– Ты видела, что у нее на ногах?
– Импортное?
– Импортное. Сама ты импортная.
– Что с тобой?
– Да так, ничего. Все нормально. Через месяц мы будем законными супругами. Ты родишь мне сына, и мы назовем его Мишкой. Михаил Львович – звучит?
– Тебя послушать – это верх удовольствия. Попробовал бы один из вас. Ты, наверное, хочешь, чтобы я разжирела, как свинья.
– Тебе можно.
– Полные и многодетные сейчас не в моде.
Сивков посмотрел на нее. Лицо у Светы было серьезным.
– Ну знаешь! – он поперхнулся. – С каких это пор дети стали продуктом моды. Бог с ней, пусть она властвует над вашими тряпками, одевайте свои «мини» или «макси», чего хочете, но душу ведь нельзя укоротить или удлинить в зависимости от моды.
– Надевайте и хотите!