скачать книгу бесплатно
Черно-белая история
Олег Кузьмин
История жизни двух подруг-сибирячек, уехавших учится в Москву и волею судьбы оказавшихся в Африке. Параллельно проходит судьба их молодых братьев, со всеми перипетиями, радостями и горестями в их непростой судьбе. В книге также описаны и другие персонажи, и сюжеты из их жизни. Книга рассчитана на массового читателя.
Олег Кузьмин
Черно-белая история
Жизнь выбирает нас!
Мы – направленье
Так и идем
По полю мы вдвоем!
Судьба решит,
Бог установит время!
Любовь
иль горе!
Радость
иль покой!..
Олег Кузьмин.
ПРОВОДЫ
Это был август 1979 года. В аэропорту небольшого сибирского городка Ачинск крутил пропеллерами стальной «конь» Ил-18. Пилоты проверяли работу двигателей, коих у него было четыре штуки.
Ведь через несколько минут, эта блестящая махина, переливающаяся на солнце серебристыми бликами, должна была взлететь в синее небо, и унести наших девчонок в Москву. Мы провожали сестер.
Галя и Марина улетали поступать в институт.
Тогда еще никто и не знал, а уж они тем более, как круто изменится их жизнь в столице нашей Родины Москве. Судьба готовила им, этим хрупким молоденьким подружкам из «Сибири», пройти серьезные испытания: выстоять, выжить и преодолеть злой рок «судьбы», выйдя оттуда победительницами.
Черно-белая история начиналась.
Посадку еще не объявили; и мы с моим другом, Женькой (младшим братом) Маринки, которая была старше его на 6 лет «висли» на перилах аэропорта, убивая время до отлета. Провожали мы их веселой компанией Моя мама Нина Михайловна, отец Петр Петрович, ну и конечно Женькины родители, а именно: тетя Света (Светлана Иннокентьевна) и дядя Коля, Женин отец – весельчак и балагур, он, уже Егорыч успел где-то «тяпнуть» «портвешка» и поэтому был навеселе. Травил байки и анекдоты, в этом он был великолепный мастак. Не нравилось только тете Свете, и она чуть-чуть «подпиливала» его – «Что в такой день и не можешь удержаться» – ворчала она.
Наконец посадку объявили и сестренки проследовали в самолет. Родители наши, конечно, волновались, ведь куда летели девчонки в неизвестность. Шутка-ли, в чужой город, да еще самим поступать в институт (это было не так просто). «Москва – слезам не верит», как говориться, а тем более, слезам двух наивных девочек-дурнушек из провинции «летящим за счастьем» в большой город. Никакого «блата» и «шерстяных рук» в Москве ни у нас, ни у Маринкиных родителей не было. Одна надежда на удачу и знания, которые они получили в школе (учась вместе с 1-го класса).
Если Марина была «веселушка» и «хохмачка», то Галя позиционировала себя «серьезной» девочкой. Хотя, когда они гуляли вместе по городу или делали уроки дома, то периодически вытворяли различные «приколы» и заливались до коликов в животах веселым смехом обе. Отличницами они не были, но учились на твердые 4 и 5. А еще вели комсомольскую работу и общественную деятельность, поэтому были всегда на виду. Мало того, моя сестра Галина еще и успевала посещать школьный хор. Я всегда угорал и смеялся, когда она распевалась в душе, а мамочка ругала ее, что яйца она пьет сырыми (якобы для голоса полезно очень, говорила она). Ей тогда было невдомек, что таким образом, можно было выхватить какой-нибудь "сальмонеллез "и отравить организм смолоду. Правда, физически девчонки были крепкими и высокими. Поэтому «Геннадьевич» физрук школы, сразу их заприметил и уговорил играть в волейбол. Не знаю, откуда проступил «талант». Но их команда «драла» по волейболу всех подряд, все школьные и краевые соревнования они выигрывали «на ура», как говориться, «на одной руке». В и х команду входили еще три девчонки (их банда): Ольга Малышева, Танька Чернышева и Пермякова Люда. Последняя была еще и «чертовски красива» напоминала милую, добрую, голубоглазую Мальвину. Во дворе нашем да и в школе, где они учились, все пятеро в одном классе, от женихов у Люды не было отбоя.
Один раз я даже проспорил друзьям, когда они возвращались с соревнований из Красноярска и шли своей пятеркой с остановки автобуса к дому. Увидев их первым… из друзей, я сказал – «Что проиграли». Мы побежали к ним, встречать. Вид у них был уставший. Но когда они достали снова «Кубок из сумки» я опять удивился и больше никогда не думал плохо о «дрим-тим» Команде победителей всего и везде!!! Команде – мечты.
Ольга Малышева сказала: «Галя, что это твой брат вносит смуту, Проведи-ка с ним дома беседу, а то ишь ты, не верит он в нас! Чтоб это было последний раз, Олег!» – все засмеялись, а я сконфузился.
Класс у них был очень интересный. Один Андрюшка Насакин (Носик) чего стоил. О – это был шедевр, а не парень. Ой, до чего он был смешной! С его шуток, мы просто ухохатывались. Жил он в нашем доме и нашем подъезде на 1 этаже. И мы всегда собирались толпой, особенно зимой на 2 этаже и грелись возле батареи и сушили рукавички. А он нас развлекал… и откуда, только, он все знал и умел. Мы его называли Андрей Миронов (артист). И он был похож на него внешне словно брат родной. А номера «отмачивал» даже круче. Жизнь правда сыграла с ним злую шутку. Как-то связался он с «компашкой» нездоровой и попал надолго за решетку. А до этого т. Лена мать его ехала с ним в поезде куда-то к родне в район Москвы (не помню, где у них были родственники) Так вот ехал с ними в купе какой-то режиссер из Московского театра. За время поездки, он просто «влюбился» в Андрея и его номера (Андрюшка развлекал весь вагон)) и сказал, что у него большое будущее и ему нужно срочно в театральный, и обещал помочь его устроить. И ведь не обманул, договорился, что возьмут. Прислал телеграмму т. Лене," пусть Андрей срочно выезжает, его ждут режиссеры на просмотр в Москве". Т. Лена им сообщила, что он сидит в тюрьме, дали 8 лет. Очень мы все переживали. Ведь как могла бы его жизнь поменяться в корне, Москва, театры… Думаю, конкуренцию он составил бы там многим артистам эстрады.
Как-то один раз моя мать пришла с работы на обед и уловив знакомую мелодию популярной тогда песни: «…Письма я на почту ношу, словно я роман с продолженьем пишу…» решила сделать радио погромче. Но что это по радио не было концерта, включила телевизор – тоже ничего. И вдруг увидела в окно с 4 этажа, как дети и воспитатели стоят у забора (детский сад был за нашим домом), прильнув к ограде. А на подоконнике 1 этажа, поет песни под гитару наш Андрюшка (Артист). Все были без ума от его таланта, голос звучал настолько красиво, что отличить, его не было возможным от певцов с телеэкрана.
В последствии освободившись он уже не нашел себя, и спившись ушел из жизни в довольно раннем возрасте. Нам было его очень жаль. Я всегда вспоминал, как приезжал мой отец на ужин (он работал таксистом), Андрей просил его посидеть в его Волге, дядя Петя, а можно мы в машине посидим? И мы забирались гурьбой в теплую машину, и слушали как травил байки и анекдоты наш Андрюшка.
"ШПИОН"
Девчонки прошли в комнату Гали и закрыли за собой дверь. Так было постоянно и у них была традиция, холодными сибирскими вечерами расположиться в уютной комнате и делать уроки, обсуждать свои девичьи секреты. Для, меня маленького пацана, это была пытка. В этот момент я был обычно выпровожен из комнаты и со мной уже никто не играл.
Марина, Галя, Оля, Таня и Люда весело смеялись и рассказывали свои тайны. Им уже было по 13 лет и интерес к своим одноклассникам мужского пола становился все явней. Разговори шли о парнях, своих симпатиях к ним и прочих девичьих тайнах.
Я не находил себе места. Ведь мне было все интересно, я тихонечко подкрадывался к комнатной двери и приставив ухо к замочной скважине, подслушивал их разговоры.
Так я узнал, что они периодически прогуливаются у военного училища, чтобы кадеты обратили на них с Мариной свое внимание, что во дворе им нравится обоим один парень блондин, по кличке «Батон» и они нарезают взад и вперед, увидев его сидящего с друзьями на лавочке.
Так в один прекрасный момент, я, слушая их очередные женские рассказы, нечаянно закемарил и уснул у двери. Вдруг дверь резко открылась и из комнаты вышла Ольга, которая хотела пройти в туалет, и я нечаянно ввалился в комнату.
– Олег, ты что, подслушиваешь? – засмеялась Ольга.
В комнате все девчонки грохнули от смеха, долго не могли остановиться и хватались за животы. Ситуация для меня была патовая. Я попытался что-то пробормотать в свое оправдание, но все выглядело нелепо.
Так они присвоили мне кличку «Подсекатель» и когда в очередной раз собирались в комнате делать уроки, вдруг наступала тишина и Галя спрашивала:
– Подсекатель, ты на посту?
Я вдруг резко уходил на цыпочках от двери, убирая ухо от замочной скважины. Но половицы скрипящего пола, бесцеремонно выдавали меня.
Со временем подрастая, я забыл и отвык от этой затеи, да и появились многие другие интересы.
СТУДЕНТКИ
А между тем время шло. От девчонок не было известий, как они там, что с ними. И вдруг через три недели матери пришла телеграмма на переговоры с Москвой. Вызывала Галя. Мы поехали с ней в центр города, переговорный пункт был там, он был единственным в городе. Разница с Москвой у нас была 4 часа и поэтому нас позвали в кабинку только в 12 часов ночи. Слышно было плохо, но Галя сообщила матери, что она не добрала 0,5 балла, и поэтому не может учиться на дневном отделении, где будет бесплатная общага от института и стипендия. Я плохо понимал тогда; но она не хотела возвращаться в Ачинск и сказала матери, что попробует перевестись на вечернее отделение. Но для этого ей придется устроиться на работу и найти общагу. В отличие, от Гали, Маринка как раз поступила на дневное, ей выделили место в общежитии института. А поступали они в текстильный институт легкой промышленности имени Косыгина.
Через некоторое время я узнал от матери что Галя все-таки нашла вариант, она устроилась на работу ленточницей в Раменском, на текстильном предприятии, ей дали рабочую общагу. Она еще не понимала, как это окажется трудно, – днем работать, а вечером ездить из Подмосковья на электричке с пересадками на метро на учебу, а поздно вечером возвращаться обратно. Только на поездку в одну сторону уходило 2,5 часа. Но образование требовало жертв. И к тому же учиться ей нужно было на год дольше, чем Марине. Вот так помаленьку Москва начала разводить их по углам, чтобы потом с новой силой соединить их снова крепко и надолго.
Мама моя Нина Михайловна, конечно, была рада, что дочь все-таки зацепилась за Москву и где-то даже гордилась этим. В те времена из Сибири было сложно вырваться в столицу, тем более поступить в Московский институт. Правда она понимала, как это будет сложно, ведь ей нужно было еще как-то помогать дочке. Особых денег у нее не было, батёк наш любил выпить и загулять (особенно когда в такси был хороший «калым»). Поэтому больших надежд и иллюзий на батины деньги мать не испытывала.
Мы, т.е. я Олег с моим другом Женькой (Марининым братом) учились в 6 классе. Судьба нас свела со школы, и впоследствии притянуло нас
невидимой ниточкой по всей судьбе начиная со двора, школы. Наши судьбы изначально свели все-таки сестренки.
Учились мы с ним хорошо. Женька в некоторых дисциплинах был лучше меня. Сказывалась его эрудированность, он любил книги. Читать в их семье было нормой. Это заслуга их мамы Светланы Инокентьевны.
Поэтому как собеседник он все-таки был интересен, и девчонки всегда «велись» на его подвешенный язык. Правда и «спорун» он был отменный, в этом его невозможно было переубедить. Он всегда приводил аргументы и факты. Но когда кто-то припирал его к стенке за выдуманное" вранье," последним аргументом его было: «ну Маринка же говорила». А это для нас молодых парней был весомый аргумент. Ведь сестра училась в Москве – ни где-нибудь.
Жизнь нашего детства проходила на 4 м-он в коробке четырех-пятиэтажках, благо стояли они в форме квадрата. Все здесь было на виду и все всех знали с детства, к тому же ходили в одну школу № 3. Двор наш был всегда оживлен. И если вдруг по какой-то причине, ты не был на улице вечером, то на следующий день в глазах друзей ты был просто «лошара», потому как не знал, что за «движуха» происходила в твое отсутствие. А занимались мы, как и все советские парни играми: лапта, хоккей, футбол, банка, береги знамя. В зимнее время мы, конечно же, оборудовали себе место в подвалах наших домов, ставили там теннисные столы, непонятно откуда взятые. И начинались «баталии», также оборудовали комнаты-качалки, где занимались спортом, боксом и т.д. Ну, конечно-же, как без шалостей?!!
В теплушках подвалов, где были теплые батареи, мы сушили газетную бумагу, смоченную в аммиачной селитре. Изготовляли ракетницы, скручивая их, и бомбочки добавляли магний с селитрой, обматывали все это в изоленту. И вечером, когда стемнеет, начиналось представление на улице. Ракеты взмывали в небо, «бомбочки» взрывались – иногда это было «покруче» китайского фейерверка. Мы просто жили настоящей пацанской уличной жизнью. Были и свои лидеры в этих развлекухах. Пихтарь, Рулик – он умел сделать все! Хотя, как обычно химию учили в школе на 3.
Со временем наши предпочтения заняла карточная игра, как «Азо», Игра была на деньги, мы собирались «толпой» у кого-либо дома (пока предки были на работе) и играли. Денег ни у кого особо не было, играли на мелочь, но иногда доходило до 3 и 5-ок. Ну а если ты имел 10 рублей, откуда-то, то считался «олигархом» в глазах товарищей.
Играть стали затем в подвалах оборудовав там «стайки» под это дело. Азарт – дело серьезное. Мы, конечно, все проигрывали, редко случалась удача. В основном все выигрывал Волков Эдик (Чимба), он был старше нас на 2 года, и как-то всегда был в куражах, очень чувствовал людей по лицам и поведению, если к кому-то «привалила» карта. Хотя мог и мухленуть, если успевал при раздаче. После крупной «Азы» и выигрыша, он всегда шел в магазин и покупал себе дорогие вещи, на зависть нам. Пижонил он в шапке из «бобра» пальто с воротником и мехом из него же, тоже у него имелось. Был он какой-то скользкий "типок", вечно от него нужно было ждать подвоха. Но так, как он был всех постарше, то отводили ему роль лидера, мы все его побаивались во дворе.
В этих подвалах у нас были специальные дыры и лазы, где при любом «шухере» с участковым, или народными дружинниками, периодически заглядывавшими к нам с фонариком! они гонялись за нами, ведь мы нарушители закона «тишины». Да и работникам милиции по делам несовершеннолетних был приказ разгонять наши подвальные компании. Но вырубив свет, в темноте мы были зрячее чем кошки, и вырывались из рук правоохранительных органов, прямо у них под носом. Был у нас спецлюк, о котором они не знали, так из подвала, мы легко одним движением попадали в подъезд. И выйдя на улицу, как ни в чем не бывало, стояли в стороне, как будто и не были в подвале. Милиционеры, набегавшись и разогнав подвальных кошек, уходили ни с чем. – Ну что пойдем играть ко мне в 1000, пока матери нет, – предложил Жека мне и Вадиму.
– Что, опять на уши? – спросил я, – вы же мне опять навешаете.
– Да, ты карты запоминай, которые вышли и все дела, – говорил Жека.
– Ага, с вами запомнишь, – возмущался я.
– Да, пошли-же, – звал Жека.
– А печенюшки есть? – интересовался я.
– Да, есть, мать полный тазик настряпала, – звал Жека снова и снова.
– Ну ладно, идем
Вадик как обычно нас обыграл и набил нам по ушам. Вадим был умный парень. Правда старше нас на 2 года, да и уже к своим 14 годам повидал мир. В 12-летнем возрасте он с родителями оказался на севере на острове Диксон. Отец хотел заработать и уговорил семью ехать с ним.
Пробыв там два года, и накопив «длинных рублей» они вернулись назад.
Жизнь на севере была интересна, но холодна.
Вадик постоянно присылал мне фотки ледоколов «Арктика», «Ленин», которые заходили к ним. Фотки белых медведей и собак- волкодавов.
Два года прошли быстро, и мы частенько слушали его рассказы о «Дальнем Севере»
СОБАЧЬЯ ШАПКА
В нашем дворе, как и любом из сотен советских дворов того времени никто не отличался особо друг от друга в одежде. Мы – пацаны того времени гоняли в войлочных полуботинках «прощай молодость», шапки из кролика, пальто, рукавицы и штаны с начесом, была наша повседневная одежда.
Советская мода была однотипной. В магазине 2-3 наименования, особо и выбрать родителям было нечего для нас.
Отец стал периодически ездить на вахту на север, решив подзаработать денег, и в один из своих приездов, он привез множество собачьих шкурок.
– Откуда столько, и зачем? – спросил я у него.
– Да, вот хочу себе унты сшить для зимней рыбалки, очень они теплые будут. Да и тебе шапку-ушанку из собачьего меха, она теплая будет, и голова в ней не мерзнет и не болит, – ответил он, – на Севере все в них ходят.
Так через несколько дней, я вышел на улицу в собачьей шапке-ушанке. Была она теплая большая и напоминала охапку сена. Вот из-за этой шапки я и начал периодически драться с друзьями во дворе. После кроличьих, она особо выделялась на моей голове.
– Жека, держи!
– Юра, лови!
– Серега, пасуй мне, – сорвав с меня ее играли пацаны в баскетбол, или того хуже в футбол.
Я бегал за ними пытаясь отнять, иногда они доводили меня до слез, и я с психу шел домой с открытой головой, которая парила от моего пота.
Мать выходила на улицу и отчитав моих друзей, приносила мне опять мою собачью шапку, которую я всю больше стал ненавидеть.
Росли мы все бесстрашными пацанами. В этом у нас преуспевали: Толя «Ветер» и Жека «Русалей». Еще маленьким пацаном он мог с первого этажа по балконам залезть к себе домой на 4 этаж и через форточку мог оказаться дома. Делал он это на спор, и в основном когда терял ключ от квартиры играя во дворе. Толик и "Женьтяпа" как ласково мы его называли мог запросто подойти к краю крыши и кидать снежки с высоты пятиэтажного дома.
ОБЕД
В отличие от нас высоты он не боялся, а нам приходилось подползать к краю крыши, чтобы хотя бы посмотреть сверху на наш двор.
Как обычно, мы дурачились во дворе на игровой коробке.
– Женя! Женя! – донеслось до нас.
Возле бровки стояла его мать Светлана Александровна. Это была очень интересная, красивая женщина интеллигентного вида. Одета она была в строгий женский костюм, с красивой уложенной прической из черных волос.
Женя подошел.
– Ты, давай, завязывай носиться, еще уроки делать, я пошла на работу.
Работала она в одном из престижных детских садов города, заведующей.
– Приду поздно. У нас еще собрание с родителями, ты давай кушай и готовься к школе.
– Да, ладно, знаю я, – огрызнулся Коротя.
– Не, знаю, а иди домой! – возразила она.
Когда силуэт матери скрылся за углом дома, Женя крикнул:
– Пацаны, у меня хата весь вечер свободная, айда ко мне в карты играть.
– Давай! – одобрили мы разом, – сейчас по телеку еще «Приключения Электроника» начнутся, – крикнул кто-то
– Да, сто раз его видели… Ури, Ури… – посмеялся кто-то.
Мы прошли в зал и расположились всей толпой на полу включив телевизор.
– Русалей, – позвал его Жека на кухню, – иди сюда!
На столе стоял приготовленный обед, под кухонным полотенцем: суп гороховый, гречка с котлетой, салат и компот из сухофруктов, рядом лежали домашние булочки.
– Давай ешь, – сказал Жека Русалею и усадил его на стул.
– Да, не, Жека! – отказывался Русалей.
– Ешь, сказал, – еще громче приказал Коротя.
