скачать книгу бесплатно
– Ага, домашнее задание буду делать, а то родители наругают.
Аня принесла мою сумку и плюхнулась рядом, привычным движением положив руки мне на плечё. На мгновенье воцарилась такая сиюминутная идиллия, ради которой хочется жить.
– Родители это хорошо, – вздыхает она. – Я наверное через месяц съезжаю.
Плохая новость, это означает, что видеться мы будем крайне редко. Катастрофа!
– Но почему? – спрашиваю я и достаю ежедневник.
– Что-то у них там с деньгами как-то не ладится.
– А меня грозятся на сессию не отпустись.
– Ты уже говорил. Да, это печально. А ты к сессии-то готов? Она ведь уже скоро?
Мой глубокий вдох красноречиво ей рассказал обо всём, о чём я молчал.
– Да уж, всё у нас здорово – ты менеджер в компании на средней зарплате, и студент под вопросом. Я скоро съезжаю, и хрен знает, чем всё это обернётся.
– Всё будет хорошо, – универсальный ответ мужчины на всё, что бы не случилось. Банально, но в большинстве случаев действительно помогает.
Аня погладила меня по плечу и начала рассматривать книгу в моих руках.
– Откуда у тебя это? – нахмурила она свои очаровательные бровки. – Я раньше у тебя не замечала этой книги.
– Да я никогда и не вынимал её из сумки. Помнишь, две недели назад я домой на такси вернулся?
Она кивнула.
– Мы тогда загуляли на новогоднем корпоративе. У Китай-города. И меня что-то «торкнуло» одному погулять. Пьяным «вдрызг». Ну и заблудился я в этих грёбанных переулках. Холодно, пустынно, короче «брр». И вдруг натыкаюсь на какой-то магазинчик. Я даже продавца помню смутно. Забежал я туда погреться, а вышел уже с этим.
Мы пролистали странный ежедневник в кожаном потрёпанном переплёте. Слово «странный» очень мягкое прилагательное в адрес этого предмета. Весь исписанный и почёрканный. Даты, оставленные предыдущим владельцем, не соблюдали ни какой хронологической последовательности. Некоторые события были написаны несколько раз подряд и зачёркнуты. Этот человек был либо ярко выраженным склеротиком, либо постоянным клиентом «Жёлтого дома».
– Зачем ты его начал?
– Какая ты всё-таки не экономная у меня. Тут осталось ещё несколько страниц, а эта штука мне стояла почти всех новогодних сбережений.
– Что??? Ты отдал за это…
– Я же говорю, пьяный был.
Стукнув меня по плечу, между прочим, очень больно стукнув, Анька отвернулась с миной на лице. С укоризненно назидательной миной, уж она это умеет. Игнорируя поведение своей благоверной, я перелистываю на страницу, где была моя запись, беру ручку и на секунду задумываюсь.
– Что ты делаешь? – забыла о мине Аня.
– Буду зачёркивать события этого дня. Ведь они уже прошли.
– Тогда сделай запись обо мне. На десять часов вечера.
Я послушался и написал «У Ани на диване перед телевизором». Так, забавы ради. Как полноправный обладатель этой книжки, я имею право на такие глупости.
Обычный понедельник, усталость, запах рыбы, диван, Анька повисла на моём плече, и что-то бормочущий телевизор.
Я заношу руку над первой своей записью.
Аня прижалась ко мне, и её нежное дыхание приятно щекочет мне ухо.
Прощай понедельник, говорю я сам себе, и зачёркиваю запись о встрече в кафе.
Глава 2
Возраст: 21 год
Место: Москва
ШМЯК
Хотелось бы заострить внимание, что это похоже ни на «трах-тара-рах», ни на «ба-бац», и не в коем случае ни на «бум». Именно ШМЯК. Нечто подобное можно почувствовать, когда быстро едешь и смотришь в окно. И вот закрываешь глаза на несколько секунд, а открыв, видишь совершенно другой пейзаж. Такое своеобразное моргание с затяжкой. Только в моём случае, моргаю не я, а моргают мной. Мягко и легко моргают всем моим естеством. Как это ещё описать? Только ШМЯК.
И так, ШМЯК!
Запах кофе вперемешку с какими-то специями и табачным дымом врывается в мои лёгкие. Никакой усталости и сытости от Анькиной еды и в помине нет. Только негромкий шум немногочисленных посетителей, витрина с утренней зимней Москвой и «пиджак» напротив меня.
– Александр, поймите, для «СтройМатВероника» будет оптимальным решением заключить с нами «долгоиграющий» договор о сотрудничестве. Это сэкономит ваше время, и убережёт нас всех от ненужной «бумажной» волокиты. А такое сотрудничество возможно лишь при той сетке расценок, которую я вам высылал на прошлой недели.
В одну секунду мой разум сделал такой кульбит вокруг своей оси, что меня чуть не вытошнило безумной лихорадкой в бездну своего сознания, и мой организм оказался куда слабее, чем я ожидал. Это не оправдание, просто мой рот сам открылся и изрёк:
– Ни хуя себе!
От такой неожиданной реплики мой оппонент подавился собственным кофе, и вытаращил на меня глаза. Улитки с глазами над головой? Ни чего общего! У «пиджака» зенки вылетели куда дальше, чем у фаворитов французской кухни. Передо мной, остолбеневшим и еле дышащим, на столике лежал в открытом виде тот самый ежедневник. Только мои записи чудесным образом переместились с последних страниц на первую. Все остальные листы оказались девственно чистыми.
– И-зви-ни-те, – выдавливаю я из себя. – Мне что-то… Что-то мне не хорошо…
– Да, заметно.
Не давая повода сомневаться в своём состоянии, я схватил ежедневник с ручкой и побежал в туалет. Взгляд, коим меня провожал «поставщик», оставался таким же «офонаревшим».
Запираюсь на щеколду и сажусь прямо на пол.
– Не может быть, – бубню себе под нос. – Невероятно, чушь какая-то!
Любой имеет право назвать свою жизнь «чушью», а то, что с ним происходит «полным бредом». Но мой случай уникален – это был очень логичный и последовательный абсурд, и это было не самое страшное.
Страшно другое.
– Значит просто зачеркнуть и…
Взяв ручку, я трясущейся рукой зачеркнул последнюю запись об Ане с её диваном.
ШМЯК
Запах рыбы и приятная усталость от рабочего дня в мгновение вдавились в мой бедный организм. Диван, на нём я, передо мной раскрытый ежедневник с одной заполненной страницей.
Страшно то, что всю жизнь я был исключительным атеистом и скептиком, мой мир строился на разуме и материальности. Что нельзя было потрогать, того для меня не существовало. А эта наглая книжонка в секунду перевернула все мои представления и убеждения.
Катастрофа!
Анька вышла с кухни всё с тем же полотенцем на плече и уставилась на моё обалдевшее лицо.
– Саш, что с тобой? У тебя такое лицо, как будто ты призрака из прошлого увидел.
Или из будущего.
Ох, уж эта женская интуиция, нет ей препятствий, нет преград. Ведь и не утаишь перед ней ничего, не скроешься от неё в тёмных переулках скользких отговорок. Куда уж нам, представителям сильного пола, справиться с силой женского феномена.
– Да нет, всё в порядке. Я просто устал очень.
– Как-то ты быстро устал. Пять минут назад был бодрым как суслик. А что это ты читаешь?
– Ну… Знаешь… – всё правильно. Она видела ежедневник в десять пятнадцать, а меня вернуло ровно в десять часов вечера. Получается, что она ничего у меня не спрашивала и ежедневник не видела. – А это так, ежедневник. Сегодня завёл.
Спал я плохо.
Точнее почти не спал.
Если совсем честно, то я делал вид, что спал. Когда Анька уснула, я сразу полез в ежедневник. Тот с невозмутимым спокойствием каменного булыжника манил меня сделать в нём запись. А вдруг получится ещё раз? Часа два я просто смотрел на его страницы, которые чудесным образом избавились от старых записей. Затем положил рядом с кроватью на тумбочку.
Но наглая книжонка не унималась и звала меня своим безмолвием. Продолжалась экзекуция час-полтора, потом я не выдержал. Ну действительно, зачем отказывать, когда тебя очень просят? Особенно, когда упрашивает тебя не кто-то посторонний, а упрашиваешь сам себя именно ты.
Вторую страницу я расписал по часам. Просто предположил, как будет проходить вторник, а поскольку проходят мои будни до крайности однообразно, это было совершенно несложно. Писал я быстро, рука дрожала, ладони взмокли, кардиограмма то и дело выписывала график параболы. Глаза впились на кривой подчерк, появляющийся по велению моей руки. Час – событие, час – событие. Так, наверное, пишется судьба каждого человека – впопыхах, криво, сумбурно, нелепо. Хотя про всех сказать не могу, а вот про себя, с точностью на сто процентов.
Как только вторник был закончен, я спрятал ежедневник и лёг ждать пробуждения. Утро началось как обычно, если не считать, что ночь была совершенно бессонной. Кофе, метро, пустой офис, всё как у людей. В дороге меня знобило от мысли, что книга больше не сделает возврата меня. Мысли были только о работе, потому что первой записью значилось «9:00 – на работе». Компьютер я не включал, даже не разделся толком, просто посадил своё дрожащее тело и стал ждать, когда же наступит девять утра. Картина, как говорится, маслом. Живая иллюстрация нервного истощения и перевозбуждения в одном флаконе.
– О, первым пришёл! – Павел Викторович, он самый замечательный начальник «вслух», потому что всё замечает и сразу же толкает речь о том, что видит.
– Да, вот решил сегодня…
– А что это ты в одежде сидишь? Компьютер выключен. Видимость создаешь? – ожидаемая реакция. – Как был ты лентяем, так лентяем и остался, ничего на тебя не действует, ни-че-го…
Договаривал «Упырь» свои наблюдения и умозаключения уже в кабинете. Ну и хрен с ним. Главное, что девять часов наступили пятнадцать минут назад.
Я взял ежедневник и раскрыл его.
Пришла пора Фродо надевать украденное кольцо.
Глубоко вздохнув, я зачеркнул первую строчку на второй странице.
ШМЯК
Ничего не поменялось. Пустое офисное помещение, тишина выключенных компьютеров, лёгкая дрожь в теле. Неужели не получилось? Передо мной лежит раскрытый ежедневник с зачёркнутой строчкой. Всё-таки не оправдались мои наилучшие ожидания, и чудо так и не произошло.
– О, первым пришёл!
От неожиданности я даже подпрыгнул на стуле.
Голос Павла Викторовича, звучащий с прохода, возвестил об удачном исходе проведённого эксперимента. От такого фарта меня подхватила волна эмоций, и речь брызнула фонтаном на бедного начальника.
– Только-только вошёл, вот даже раздеться не успел. Вчера я о многом подумал и готов к переменам, Павел Викторович. Разрешите приступить к работе немедля ни секунды.
– Ну, э-э, приступай.
Началась новая эра! Эра безошибочных поступков и тотального контроля над своей судьбой. Вчерашний разговор в курилке про фатум и судьбу теперь не имеет никакого значения. Теперь я сам – фатум.
Прошёл час, и люди начали заполнять собой пространство рабочего помещения. Каждый считал своим долгом при входе сказать «Ну и погодка!» и «Вот намело!». Затем был общий кофе у столика с чайником и обсуждения всего того, что никак не касалось работы. Заурядное начало обыкновенного вторника.
А я ждал. Ждал возможности воспользоваться своим волшебным «артефактом». Повторно проживать до жути скучное утро я не собирался, нет во мне наклонностей мазохиста и скрытых патологий, клинические психологи могут спать спокойно.
– На «пятиминутку» идёшь? – шпионским полушёпотом спрашивает меня Леночка.
– Конечно, куда я денусь! А ты готова к экзекуции?
– Не-а! Поставщики, скоты, никак цифры не пришлют. Не могу же я их из головы взять.
Ну да, твоя голова и цифры вообще вещи несовместимые, а тут их надо ещё и придумать. Ужас!
– Аналогично. Придётся идти на удачу.
– Как всегда.
Через пятнадцать минут мы со всеми сотрудниками нашего отдела находились в кабинете нашего дорогого и многоуважаемого «Упыря», который распинал нас, аки инакомыслящих грешников. Костёр его изысканных пыток был горяч и неотвратим.
– Чем вы занимаетесь?! Вы мне должны говорить последние цифры. Вы мне, а не я вам. Не можете взять их до планёрки? Так приходите на работу раньше. Вы получаете зарплату и не отрабатываете её!!!
Шоу не для беременных! Голос гремит как пушка, слюна брызжет, губы улыбку потеряли раз и навсегда, живот то и дело подпрыгивает от переизбытка эмоций. Одним словом – упырь. В процессе совещания он сам нам рассказал всю информацию, которой не было у нас. Схема проста до безумия – он, как начальник, общается с такими же высокими чинами нашего направления, и они выдают ему последние сводки по всем интересующим вопросам. Мы, простые смертные, просто-напросто не можем получать эту информацию так быстро. Наша Голгофа была скорее для проформы, нежели для действительного сбора цифр.
– Всё, – говорит Павел Викторович, – идите и работайте. После обеда каждый ко мне с отчётом. По очереди.
И мы, конечно же, сгорбили свои спины к выходу стараясь не шуметь.
Вот здесь меня и осенило. Цифры то он нам сказал!
– Павел Викторович, – останавливаюсь я в проходе. – Вы урод! Нет, ты просто упырь! Наша зарплата – единственное, что нас сдерживает от того, чтобы не сказать тебе «пошёл в жопу». Ты пользуешься своим положением, удовлетворяя свои маленькие и грязные потребности, чтобы хоть немного побыть выше других. Чтоб тебя геморрой замучил, ублюдок несчастный!
Под конец монолога я сорвался на крик, а все мои коллеги замерли на месте, словно восковые фигуры Музея Мадам Тюссо. Тишина повисла гробовая, любая звукозаписывающая студия позавидовала бы. А я, как ни в чём не бывало, направился к своему рабочему месту, где лежал ежедневник. Коллеги одаривали меня такими благодарными взглядами, что я чувствовал себя мифическим героем, сразившимся с драконом.
Когда я сел за стол и раскрыл книгу, ко мне выбежало «побеждённое чудовище» размахивая руками.
– Таимкин, ты… ты…