скачать книгу бесплатно
Однако коллектив мажоров был обнаружен моей бабулей, возвращавшейся с рынка с полными сумками. Она, как и все в поселке, была знакома с состоянием тормозной системы чуда отечественного автопрома. Впечатлившись развернувшейся перед ней картиной, бабуля, не выпуская сумок, бросилась в погоню, догнала наш болид и, схватившись за задний бампер, остановила (как у Некрасова) железного коня. После краткой неполиткорректной разборки с моим дядей (её сыном) и мною, заключавшейся, в основном, нанесении нетяжких телесных повреждений продуктами питания (дядьке, например, досталось кочаном капусты по заду), я был отправлен для отбытия наказания домой, в угол, а начинающему плэйбою доходчиво разъяснено, что если он ещё раз рискнёт жизнью и здоровьем ребёнка, то… В общем, ясно.
Правду писал Некрасов о нашей женщине (цитирую в адекватном переводе на современные реалии): «Стального коня остановит, замёрзший жигуль заведёт». А вот Пушкин не прав, когда с горечью посетовал, что «… вряд найдёте вы в России целой три пары стройных женских ног». Пока девчонки толкали, я ноги рассмотрел: всё хорошо.
Эпизод пятый. Книга – друг человека
«Не надо относиться слишком трагически к изданию нелепой книги. Она ведь никому не причинила вреда. И вообще, лучше напечатать десять неполноценных книг, чем не напечатать одной хорошей».
Л. Ландау
Вот это точно! Как всегда у Льва Давидовича. Особенно это касается издательского дела, как мне кажется. Действительно, пока будешь ждать хорошей рукописи – разориться можно на постоянных затратах, как то: налоги, аренда помещений, зарплата конечно. Это я к тому, что издательствам можно было бы и мою рукопись обнародовать. Небольшой удар по великой русской литературе после Дарьи Донцовой.
А помогли мне прийти к этим выводам из постулата Ландау и воспламениться литературным трудом ниже описываемые события.
Сижу я в электрифицированной мною комнате на корзине от мусора под копией диплома кандидата физ.-мат. наук. (Оригинал отнёс домой от греха подальше после упомянутых событий с зампредом). Входит, откинув занавесочку, используемую вместо двери, зампред. Только не электрификатор, а второй, ответственный за корпоративных клиентов и корпоративы. Мы с ним в Сухуми крепко подружились на почве утончённости вкусов. (И он, и я отказывались глотать местный самогон).
? Слушай, хочешь заработать миллион?
? Что спрашиваешь, конечно хочу!
Даже не поинтересовался: миллион чего? Да чего хочешь, миллион же!
? Тогда тихо! Пошли со мной.
Аккуратно расталкивая толпящийся в коридоре народ, пробираемся во двор, где уже ждёт ещё один заговорщик – начальник отдела по работе с частными лицами.
? Так, все в сборе, излагаю. Тут наш председатель отказался финансировать создание литературного Зиккурата.
? Чего-чего? – влез я.
? Того-того! Дикий ты человек! Слушай, может мы его зря позвали? Вишь, малообразованный – не гож он по литературному делу, – засомневался во мне второй заговорщик.
? Да брось ты! Зарплата у него хорошая, он кроме нас ещё в филиале калужского банка директорствует, а что необразованный, так технари все такие, кроме формул – ни хрена. Ты его диплом видел на стене?
? Ладно, поясняю. Зиккурат – это охренительное сооружение, где древние жрецы ковали себе средства на пропитание. Теперь понял?
? Чего уж не понять. Вы собираетесь с меня деньги срубить на какое-то дело, поскольку своих не хватает, а банк за эту авантюру платить не хочет.
? Ты смотри! Правильно Толя в коридоре кричал, что он не м…ак! Значится так. Обратились к нам очаровательные девушки за финансовой помощью…
? Нет, нет, финансирование любви за деньги – не мой профиль!
? Да погоди ты! Они хоть и очаровательны, но добродетельны.
? Да не может быть!
? Вот и я говорю, не может, а все-таки есть! Так эти ангелы во плоти решили свое литературное издательство соорудить. Видимо, и ангелам не чужды законы капитализма.
? Что же тут удивительного? – говорю, – если вы про них правильно подумали, они же бабло рубить будут на продвижении вечных ценностей в народ. Хотя порнуху и жесть издавать поприбыльнее было бы. И точно не прогоришь.
? А ты откуда знаешь?
? Да уж знаю!
А я действительно знал. Дело было так. Вызвал как-то меня батя на свидание и с порога как залепит: «Я взятку решил взять!». Ну, думаю, крыша у старика поехала – бредит. Однако – нет. Действительно решил на старости лет оскоромиться. Будучи проездом через Калугу, завернул к нему известный кинематографист и предложил вложиться в создание фильма «новой волны», где, по его словам, вся правда жизни будет показана без прикрас. Папа согласился, как говорится, «махнул не глядя», не прочитав ни сценария, ни финансового плана – просто из любопытства. Однако киношник заявил, что у них, людей искусства, без отката не принято деньги брать даже у государства. Поэтому ждёт батю с деньгами на 51-м километре Киевского шоссе.
? Слушай, сынок, поехали со мной. Поддержи в трудный момент. Службу безопасности не хочу привлекать – стыдно.
? Да какой там трудный! Тебе же деньги дают, а не с тебя требуют! Поехали!
Получили деньги (тысяч десять рублей), стали ждать премьеры. Хотя я лично побаивался, что не будет никакого бессмертного произведения, а будет банальный невозврат, скрашенный высокими художественными достижениями. Однако ошибся я. Фильм вышел на экраны, кредит вернули, а перед этим нас с батей пригласили на премьеру в кинотеатр в гостинице «Россия».
Первая неприятность, которая с нами там случилась – отец попёр прямо на стеклянные двери входа, думая, что ему их, как спонсору, распахивать начнут. Ан нет! Финансирование финансированием, а Россия «Россией». Врезался наш филантроп в стеклянную дверь. Хорошо хоть привык к ударам судьбы – лицо выдержало.
Вторая неприятность похуже. Стали мы этот фильм смотреть. Я конечно не моралист, но такого! И вот такого! Короче сбежал я из кинозала – стыдно стало «за так потраченные деньги». (Сейчас, закалённый новым НТВ и политическими шоу по телевиденью не сбежал бы, конечно, тем более что после фильма было назначено дружественное поедание деликатесов). Договорился потом с режиссёром выкинуть упоминание банка из титров. Папаня было завозражал, однако я на его позицию уверенно повлиял:
? Ты представил в деталях, что будет, если мама случайно этот шедевр посмотрит, а там мы с тобой в титрах?
? Да она в кино уже лет пятнадцать не ходила, чего это она именно на эту киноленту западёт?
? Не западёт, а попадёт. Кинохудожники-реалисты, договорились вот это всё по телевизору показать, в перерыве между трансляциями заседаний Верховного Совета СССР с Ельциным в главной роли, а уж Ельцина мама с бабушкой не пропустят!
Весь мир искусства потом очень удивлялся и восхищался нашей природной скромностью. А кино мы больше не финансировали – честь дороже.
Ладно, возвращаемся к продвижению вечных ценностей за бабки.
? Значит так, – не упускает нить зам. ? Скидываемся по… (не помню по сколько, но то, что я аж крякнул, это помню). Ты, Шурик, пойдёшь на учредительное собрание, нам там показываться нельзя, банк засветим, а ты птица вольная, по всем помойкам информацию собираешь, на тебя не подумают.
? Это почему это по помойкам? Как в Сухуми – так молодец, а как что, так помоишник?
? А что тут обидного? Вон чайки, символы чистоты, если верить Чехову, постоянно на помойке тусуются!
? Да не собачьтесь вы, ещё прибыли не видно. Вот, как делить начнём – тогда… – примирил нас зав. по частным лицам.
Делать нечего, миллион хочется – аж «кушать не могу». Пошёл я на это собрание. Вот это да! Проходило оно в комнате, раза в полтора больше по площади, чем весь наш банк, включая лестничную клетку у входа. Посередине стоял круглый стол, на нём художественное произведение – ваза с цветами в стиле фэн-шуй. (Мне потом объяснили, что ваза представляла собой антикварную ценность, взятую на прокат зачинщицами). Народу уселось за стол порядочно – человек пятнадцать. Я сижу, пытаясь сообразить, во-первых, будут кормить изысканно или нет, а во-вторых, кто тут деньги принёс, а кто для антуражу.
Стали обсуждать детали обогащения на почве любви народа к литературе. Тут надо сказать, что СССР ещё помнился хорошо, а в «самой читающей стране мира» любые книги, кроме трудов классиков марксизма-ленинизма (включая «Малую землю» Л.И. Брежнева), а также поэтов и писателей, к ним примкнувшим, были дефицитом и стоили больших, нет, не денег – усилий.
Действительно, старики помнят схему добычи «Трёх мушкетёров», к примеру. Значит так: собираешь газеты, картонки (собачонку не надо), прокладываешь их вырванными листами из вышеозначенных трудов, поливаешь водой (мокрое больше весит) и тащишь всё это сдавать в макулатуру. (Я добавлял туда ещё и авторские экземпляры моих научных работ, но это не у всех было). Если с очередью в пункт сдачи всё в порядке, приёмщик хотя бы отчасти трезв, тару завезли и т.п., получаешь талончик и идёшь записываться в другую очередь – за источником знаний о нравах французского дворянства. Стоишь месяца два, ходя на переклички через каждые шесть-восемь часов (ночь, полночь – твои проблемы) и, может быть, получаешь заветное. Пока в очереди стоишь, заодно и перечитаешь взятых у соседей «Трёх мушкетёров», «Двадцать лет спустя» и «Виконта деБражелона», чтобы не ошибиться, то ли ты берёшь.
В связи с вышеизложенным, собравшиеся ждали невиданных прибылей от издания литературы, далёкой от научного коммунизма.
Стали выступать. Тут-то и выяснилось, что «денежных мешков» за столом только двое: я и зампред банка «Столичный». Вернее «мешок» – это он, а я так – бабушкино портмоне. Остальные – высококультурные, потому безденежные «доны и дуэньи». Однако отсутствие средств компенсировалось у них оптимизмом.
Навыступавшись, присутствующие уставились на «Столичного» зама. Тут он произносит бессмертное:
? Деньги говорят последними!
А сам сверлит взглядом меня, очевидно считая, что количество моих денег – не деньги. Но не на того напал! Если деньги говорят последними, то личные лучше совсем помолчат, ты-то не свои кровные в топку изящной словесности намерен метать. Своими деньгами ответишь? Не ответишь! А почему? А потому, что никто не отвечает… своими.
Вот так, то играя в молчанку, то разражаясь речами о будущем обогащении и литературы, договорились всё-таки основать издательство.
Название предложили насекомоядное – «Скорпион». Я хотел сразу уйти – не люблю членистоногих, особенно ядовитых. Однако случилась за столом женщина обворожительной наружности – я и остался. Она мне шёпотом растолковала, что это не в честь ядовитости персонала, а в память издательства, существовавшего на заре книгопечатания. (Как я выяснил попозже, этот древний «Скорпион» обладал таким умением высасывать деньги у купечества, что впору было назвать оное «Телятей». Так что название, несомненно, было выбрано с прицелом ядовитого хвоста на спонсоров).
Вернувшись к пославшим меня в эту паутину (Или скорпионы паутины не плетут? Неважно), я доложил, что всё норм, наших денег больше нет, в смысле вложены.
? Ты, что, думаешь это всё? – спрашивает зам. по корпоративам.
? Думаю, это всё – с концами.
? Нет, информатор (это он скаламбурил: я, напомню, заведовал отделом информации), ты теперь в это место ходить будешь, как на работу: следить за вложениями.
А мне что? Я и в банк-то не очень хожу, оправдываясь поисками важнейших «сведений со стороны». Так что и туда в том же режиме можно. Тем не менее, тоска по непомерным трудом пр…ным средствам, погнала-таки меня знакомиться с подноготной изящной словесности.
Я был слегка расстроен, что не все работницы (а в штате были одни женщины, кроме водителя автобуса для развозки вечных ценностей) такой же внешности, как стреножившая меня на учредительном собрании девушка. Впрочем, моё расстройство – ерунда по сравнению с их переживаниями, когда они узнали, что «к нам едет ревизор».
Что же, подобное оскорбление недоверием можно, если не развеять, то хотя бы сгладить естественным способом – совместным застольем на халяву. Пригласил я всю очаровательную компанию (кроме водителя – перебьётся) к себе домой отпраздновать «начало славных дел». На ресторан средства мои подельники выделить отказались, а тут как раз жена с детьми укатила на воды, к маме. (Я говорил, что моя жена родом из Минеральных Вод?). Чего не погулять? (Не надейтесь, ничего интересного не было: просто выпили, и всё). Я, правда, немного напрягался во время застолья. Ещё бы! Вы пробовали сказать комплимент каждой из девяти присутствующих женщин, ни разу не повторившись? А я попробовал! И смог!
Девушки оказались весьма обаятельные: закуску принесли с собой, а перед уходом ещё и посуду вымыли. (Я хотел попросить их и полы помыть, раз такое дело, но постеснялся).
Вообще везло мне в жизни на самоотверженных женщин. По-видимому, это национальная черта российских гражданок. Говорят, в далёкие времена, когда водолазные помпы были ручные, на них качать воздух водолазу ставили только женщин, поскольку, если с подводником что-то случалось, они сутками продолжали качать, пока его живого или мёртвого не вытащат. Мужики бросали подавать кислород часов через пять-шесть: «Всё равно уже задохнулся или замёрз поди! Пойдём выпьем за упокой!».
Так что ревизия была прощена и заменена на дружеские посещения – мол, не надо ли чего?
Впрочем, ничего особенного и не надо было, разве что подвезти на машине до ближайшего метро (я вроде не рассказывал, что автомобиль приобрёл?), кроме единственного раза.
Звонит мне самая красивая «скорпионица»:
? Обращаюсь к вам как к инвестору!
«Ну, – думаю, – дело дрянь!»
? Издательство может обанкротиться, требуется ваше срочное вмешательство! Приезжайте.
На часах – одиннадцатый час вечера. За окном – темень и дождь, но поехал, что поделаешь! Деньги, правда, из кошелька вынул и дома оставил – мало ли что.
? Что стряслось? – спрашиваю, – вы аж подурнели!
Последнее конечно не сказал, что я ненормальный? Хотя, если деньги сюда вложил, то – может быть.
? Пойдёмте, сами посмотрите! – плача, отвечают девушки.
Идём на задний двор, и что я вижу? Автобус, гружённый продуктами жизнедеятельности издательства (книгами, кто не понял) по ступицу в землю вошёл, как русский богатырь во время боя с превосходящими силами нечистой силы из сказок, издаваемых этим самым «Скорпионом». Впрочем, что удивительного? Именно этими сказками он и был загружен по самое не могу, а водитель, точно – Иван-дурак, если решил пробку во дворе по газону объехать.
? Нам, – уже рыдают в голос Василисы Премудрые, – завтра это всё надо в магазин доставить. Иначе штрафные санкции такие, «что ни в сказке сказать, ни пером описать», как сказано вон в той верхней книжице. Или, чтобы человеку с техническим образованием было понятно, каюк нашим трудам и вашим деньгам. Так что, не соизволите ли вы, уважаемый акционер, приступить к разгрузке? Автобус порожняком, может, с газона и выберется, а народной мудростью обременённый уже пробовал – никак.
? Что ж поделать, – говорю, – пойду алкашей у ближайшего магазина найму разгрузить-погрузить.
? Нет, ни в коем случае! Разве можно книгу, источник знаний, доверить перманентно нетрезвому человеку? У него же тремор! И запахи! Наши сказки после в магазин заносить откажутся! К тому же им платить надо, а вы вон какой сильный! И нежадный, судя по инвестиционной политике.
Скажите, какой мужчина перед такой наглой ложью из женских уст устоит?
? Ладно, становись цепочкой, уважаемые, от автобуса до помещения. Дождь на дворе, не под живительными же струями литературу складировать! Вот если бы мы её на макулатуру сдавали – тогда другое дело.
Выстроились, женщины и девушки (гражданки всех возрастов были мобилизованы), а я начал из автобуса связки книг швырять, стараясь не промахнуться мимо. И так я физическим трудом на свежем воздухе, вырвавшись из своего кабинета с мусорной корзиной вместо стула, воодушевился, что первую в цепочке девушку приходилось постоянно менять – слишком сильно связки книг швырял. Не могли барышни их просто поймать – в грудь им печатные знания били так, что потом мужьям пришлось происхождение синяков на этом месте как-то объяснять.
Долго ли, коротко ли, разгрузили мы плоды тяжёлого труда (в буквальном смысле).
? Стойте тут, ? говорю. ? Если что, зонтики раскройте, а я пошёл грузовик ловить, подгоню – загружать начнём.
? Нет, нет, вы еще автобус не вытащили!
? Девушки, ваших комплиментов на автобус не хватит!
? И не думайте даже отказаться! Автобус на балансе стоит, вы, что, хотите нам бухгалтерскую отчетность погубить? Нет уж, вытаскивайте!
В общем, и автобус вытащили.
А в целом вся эта история с издательством закончилось благополучно: деньги пропали, издательство через некоторое время – тоже, а с девушками дружу до сих пор.
Эпизод шестой. Автовладелец
«Железный конь идёт на смену крестьянской лошадке!».
Остап Сулейман Ибрагим Берта Мария Бендер-бей
Можете мне не поверить, но в те былинные времена в Нормальном банке руководство относилось с отеческой заботой к нам, простым работникам прилавка. (Кто не знает, слово «банк» происходит от итальянского «банка» – скамья, прилавок). Особенно в этом преуспел зам. – электрификатор. Он, уже после моего ухода, построил целый жилой дом в районе Северного речного вокзала и роздал квартиры всем работникам. Все испытывали большую благодарность к Анатолию Владимировичу, но недолго.
Но я сейчас – про другой случай. Собрал он как-то всех нас во дворе (в помещение всех втиснуть было невозможно, как я уже говорил) и объявил, что все желающие могут приобрести автомобиль «Москвич» непосредственно на заводе и по заводской цене. Честно говоря, я подумал, что это такая проверка на честность – нет ли у кого лишних денег, то есть не подворовываем ли мы на рабочих местах.
Действительно, кто не помнит, достать тогда не деньги даже, а разрешение на покупку автомобиля было для советского человека сродни покорению «Пика Коммунизма» на Памире. Разрешения эти выдавались на предприятиях по специальным спискам, в которых учитывались успехи в работе, отсутствие жалоб на поведение в семье и, самое главное, к какой страте общества ты принадлежал – сначала партработники, потом профработники, потом рабочий класс и крестьяне и лишь потом интеллигенция, поскольку она не класс, а «согласно единственно верному учению», «прослойка». (Мы, научные сотрудники, чтобы не терять лицо, между собой называли себя «начинкой»). Это разрешение позволяло купить автомобиль года через три после получения собственно разрешения. Срок ни у кого не вызывал возражений, поскольку именно столько требовалось обычному человеку, чтобы успеть собрать по друзьям и родственникам требуемую сумму, примерно семь тысяч рублей. Зарплата старшего научного сотрудника была около 250 рублей в месяц, так что как раз года за два, если питаться у бабушки, а одеваться за счёт жены, можно было бы подкопить, но такой режим экономии мало кто выдерживал.
Поэтому эти разрешения получали не только с целью – «Все в “Автодор!”», но и для последующей перепродажи, то есть имея умысел конвертировать разрешение в рубли.
К моему изумлению, Толя не шутил и не провоцировал на признание в хищении. Всем желающим был выдан план площадки для готовой продукции завода «АЗЛК», на котором крестиком была обозначена будка тётеньки, принимавшей оплату и отпускавшей на волю новоявленных владельцев «Москвичей» вместе с этими «Москвичами». На обороте плана был написан пароль, без которого работница быстро посылала наглеца в ж…у.
Когда все разбежались за рублями, я подошёл к неумеренному альтруисту и попросил позволить мне приобрести две машины – для себя и для папы. (Отец по-прежнему ездил на казённом москвиче типа «каблучок», в который, кроме мамы, остальную семью можно было только в грузовой отсек сложить, а там окон не было и сестре с её мужем было душно). Ну, отец, как «замковый камень», на котором держалась вся схема обдуривания акционеров, описанная в третьем эпизоде главы, без вопросов получил добро.
? Только ты, – сказал мне Анатолий, – давай побыстрее, успейте с родителем до подхода главных сил трудящихся – не надо ненужных вопросов.
Эх, вот тут и наступил мой звёздный час! Представьте только: я, которого отец всю жизнь обзывал научным сотрудником, использовал только на подсобных работах, да и то из жалости, звоню в Калугу и приказным (!) тоном выдаю:
? Быстро (!) собирай деньги, где хочешь – достань, а завтра утром, с рассветом, я тебя жду на площадке готовой продукции АЗЛК – «Москвич» тебе покупать будем!
? Ты что там, белены объелся? – отвечает отец.
? Не ел я ничего ещё сегодня, для тебя машину выбивая! Есть машина! «Седлайте коней, господа офицеры! Во Франции революция!».
Эта бессмертная фраза была весьма к месту, поскольку обозначала «коренной перелом» в моём имидже. Как мне потом рассказывала мама, родитель ходил весь вечер, шевеля губами и вздыхая – никак не ожидал от меня такого фортеля. А наутро собрал, всё что дома было, чего не было – занял и прибыл по указанным координатам.
