скачать книгу бесплатно
Остальные, нагладив форму, выстроились на плацу. Волнение ощущалось даже в воздухе – после присяги новобранцы получат заветные шевроны курсантов. А главное – долгожданную карточку. Двухдневная увольнительная! Достаточно, чтобы навестить родителей, сверкнуть парадной формой перед девушками и покутить в любимом баре. Несильно – дисциплина в Академии железная. Вылететь можно прежде, чем поймешь – за что. Но пути-дороги выпускников ждут феерические: от отряда специального, куда входят лучшие, до лейб-гвардейского полка, часть офицеров которого станут личными телохранителями для королевской семьи.
Командир с удовольствием осматривал строй. Его усилия не пропали даром – толпа новобранцев исчезла. Вместо них на плацу замерли курсанты. Конечно, до настоящих воинов им далеко, но и обучение пока не начиналось.
– Поздравляю! Можете собой гордиться! Скоро вы поймете: все, что узнали, чему научились – меньше капли в океане. Но это завтра. Сейчас же насладитесь новым днем, а для начала – не опозорьте себя, меня и Академию!
– Так точно! – громыхнул строй.
– Не слышу!
– Так точно! – взметнулось к безоблачному небу эхо.
Лейтенант кивнул. Из некоторых будет толк. Другие… Взгляд задержался на вытянувшейся в строю Каре. Чтобы не испортить настроение, командир отвернулся – сегодня и без этой язвы волнений хватает.
В ворота въехал кортеж и, обогнув здание казармы, остановился возле плаца. Лейтенант быстро занял свое место, и едва нога первого из приехавших пересекла границу площадки, скомандовал:
– Смирно!
И, чеканя шаг, подошел к молодому человеку в капитанской форме лейб-гвардейского полка:
– Господин капитан! Учебный взвод для принесения курсантской присяги построен!
Тот отсалютовал в ответ и улыбнулся. Его взгляд пробежал по замершим на плацу новобранцам.
– Смотрю, в этом году и девушки есть?
– Так точно! Рядовые Лу Роис и Кара Хань показали отличные результаты при отборе, обойдя других претендентов.
– Надеюсь, они и дальше не подведут.
Из шеренги, старательно, как учили, вышел курсант. Отсалютовал и раскрыл красную с золотым тиснением папку. Над притихшей Академией зазвучала Клятва. Взвод слаженно повторял зазубренные слова, а под конец дружно опустился на правое колено – как и положено при принесении присяги в присутствии члена королевского дома.
– Благодарю вас! – голос наследного принца легко заполнил плац. – Надеюсь, ничто не помешает вам сдержать данное слово, и мы будем гордиться вами. Поздравляю, господа курсанты!
Строй качнулся, салютуя в ответ.
Принц козырнул, четко развернулся кругом и направился к машине.
Лейтенант смотрел ему вслед, пока не захлопнулась черная блестящая дверь. И только некоторые курсанты заметили во взгляде своего командира звериную тоску.
– Вольно! Разойдись!
Ради праздника в увольнение отпустили всех, даже штрафников. Но ни один из парней, отвешивающих комплименты подругам, не пригласил их на свидание.
– И кто они после этого?
Лу кипятилась, перебирая гардероб.
– Кара, скажи, что лучше надеть – блузку с брюками или вот этот комплект?
– Оба варианта нравятся.
– Ну нет. От штанов я и тут устала. Юбочку хочу. А ты? В чем пойдешь? С ума сошла? Хоть украшение надень. Вот, эти бусы к водолазке подходят.
Кара улыбалась, глядя, как суетится подруга. Вышли вместе, отметившись на пропускном пункте.
– Ты куда сейчас?
– Родителей навестить надо. А ты?
– Я тоже сперва домой. До вечера!
И девушки разошлись.
***
В небольшом кафе сидели двое. Они не скрывались, да и не нужно было – только очень предвзятый взгляд мог опознать в молодом человеке наследного принца, каким его привыкли видеть по телевизору и на фотографиях. Девушка и вовсе не беспокоилась – последние шесть лет она провела за границей, в закрытом учебном заведении, приезжая домой только на каникулы. У журналистов были лишь статьи да куча фотографий улыбающейся девчонки с косичками.
– Деля, ты понимаешь, что натворила? Отец будет в ярости.
– Ему придется принять это. Я не отступлюсь.
– Но два года! Ладно армия, оттуда можно было вытащить тебя в любой момент, но Королевская Академия! Представляешь, что будет, если станет известно?
Принцесса пожала плечами:
– Ну, узнают. Всегда можно наплести о патриотизме. Журналисты любят такие истории. Еще и рейтинг поднимется.
– Зачем тебе это? – рука мужчины нежно накрыла женскую. – Там нагрузки нечеловеческие, да и дисциплина… Ты ведь никогда с ней не ладила.
– Так может, пора начинать? Выросла уже.
– Вот именно. Должна понимать…
– Я понимаю, братишка. Теперь скажи, что меня ждет впереди? Престижная профессия и диплом в рамке на стене, как память? А мне найдут подходящего мужа. И я всю свою жизнь буду играть роль примерной жены и матери, стараясь, чтобы никто не догадался о настоящих чувствах. Веселая перспектива, да?
– Тогда чего ты хочешь? Скажи, я помогу.
– Я не скрываю. После Академии сдам экзамен на профпригодность. А потом возглавлю королевский отряд телохранителей. Согласись, что в идеале командовать им должен член семьи.
– В идеале… – принц усмехнулся. – Ты совсем не изменилась. Вечно эти твои прожекты.
– Так поможешь?
– Да куда я денусь? Тебе мороженого заказать? – принц жестом подозвал официантку. – Два клубничных, пожалуйста. С шоколадом.
Принцесса облизнулась, когда перед ней поставили креманку.
– Деля, ты родителей-то навестишь?
– Очень хочу, но нельзя. Думаешь, меня из дворца выпустят, если отец правду узнает? Да и репортеры…
– И как?
– Ну, брааатик, ну пожаааааалуйста! – принцесса скорчила умильную гримасу.
Принц вздохнул:
– Хорошо. Я уговорю отца. Но прошения у него сама потом просить будешь!
– Я тебя люблю! – Адель послала брату воздушный поцелуй и, забыв обо всем, запустила ложку в розовый холодный шарик.
***
Два дня свободы пролетели непростительно быстро. Огорошенные таким вывертом времени, курсанты торопились к воротам Академии: лейтенант обещал спустить шкуру с любого, кто опоздает, невзирая на причины. В вопросах дисциплины он был неумолим.
И на вечернем построении увидел все: помятые лица тех, кто перебрал вчера; слишком блестящие глаза и кривые усмешки веселившихся сегодня.
– Прекрасно! Ну, сами напросились! Напрррра-во! Бегом марш!
Оба отделения нарезали круг за кругом вокруг плаца. Кара бежала легко, за два дня она успела отоспаться, а вот Лу пришлось нелегко.
– Вот гад! Чтоб его приподняло да приложило…
– Сама же говорила: работа у него такая, нас гонять, – хмыкнула Кара и посоветовала: – Не сбивай дыхание.
Лу замолчала, но по лицу видно было, что монолог продолжается.
На счастье, душ оказался свободным. Девушки быстро смыли пот и пыль и с блаженными вздохами растянулись на кроватях:
– Ты чем занималась? – зевнула Лу.
– Да так. Спала. По магазинам ходила…
– И все? – удивилась Лу. – А что купила?
– Не поверишь – ничего! – рассмеялась Кара. – А ты как выходные провела?
– О! – мечтательно закатила глаза Лу. – Это было незабываемо! Впервые согласилась на свидание вслепую.
– И как? – заинтересовалась Кара. – Понравилось?
– Оно того стоит! – снова зевнула Лу и тут же оживилась. – А хочешь в следующий раз со мной?
– Может быть, – задумчиво протянула Кара. – А теперь давай спать. Я все силы на этой дорожке оставила. Монстр какой-то, а не отец-командир.
И услышала сонный смешок Лу.
Лейтенант говорил правду – дни до присяги казались теперь очень спокойными и легкими.
– Я сдохну на этой чертовой дорожке! – Лу нависла над умывальником, упираясь в него двумя руками. Казенное зеркало на стене отразило покрасневшее лицо, мокрое от пота. – Хотя нет. Не дождется лейтенант от меня такой радости! Я сначала его самого грохну!
– Так что, – Кара довольно фыркала, подставив голову прямо под струю холодной воды, – мне не к свадьбе, а к похоронам готовиться?
– Иди ты! – толкнула её в плечо Лу и утащила полотенце – свое она, по обыкновению, оставила в комнате. – Что, думаешь, кого другого не найду? Так что не бойся – попляшем еще!
– Если с голоду не окочуримся! Лу, верни полотенце, а то на завтрак опоздаем!
В столовую теперь ходили не просто строем – шли в ногу, как на параде, да еще пели. Наличие слуха не требовалось, но вот вид на марше требовалось иметь залихватский:
– Вы – гордость Королевской армии! Ну, те из вас, кто выдержит экзамен. Но до тех пор ни один из вас не смеет своим видом бросить даже тень на Академию! – не уставал повторять лейтенант, и курсанты, скорчив «суровые» мины, старательно чеканили шаг.
Лу с трудом сдерживала смех – ей, несколько лет положившей на занятия музыкой, такое пение казалось сродни ударам палкой по крышкам кастрюль:
– Ну, сама посуди, – жаловалась она подруге, – какое же это пение? Рожу кирпичом и знай топай погромче и ори в такт…
– То есть чувства ритма ты не отрицаешь? – посмеивалась Кара, которой подобное тоже удовольствия не доставляло.
– Какой уж тут ритм… – вздыхала Лу, и старательно выполняла команды.
Лейтенант спуску не давал – каждый шаг чуть не с линейкой вымерял. А потом просто растянул на плацу рулетку, и начал гонять по одному, по двое, отбивая ритм ладошами. За временем не следил:
– Вы будете заниматься строевой до тех пор, пока с вами не стыдно будет на параде мимо его величества пройтись!
И мучения курсантов продолжались. Иной раз лейтенант лишал их и личного времени. Всего час, но, как оказалось, значил он очень много.
Курсанты не успевали ни сами письма написать, ни весточки из дома прочитать – звонки разрешались только по выходным дням, в строго отведенные часы. Лу это ограничение злило куда больше, чем остальные лишения:
– Нет, ну ты представляешь? Я даже родителям позвонить не могу! Не то что подругам.
Кара только посмеивалась да отшучивалась, когда подруга интересовалась, почему ей родители не пишут:
– А чего писать? Жива, здорова, да и ладно. Лу, у меня отец в длительной командировке, мама с ним поехала. Письма долго идут, так что позвонить проще.
– Бедная! – тут же забывала о собственных горестях Лу. – Я своих хоть в увольнительных вижу!
Но и этих дней становилось все меньше. Лейтенант зверствовал – лишал выходных за малейшие провинности.
Плохо убранная комната. Недостаточно тщательно выметенный плац. Нечеткие повороты на строевой, неровный марш:
– Я должен слышать один удар, когда вы ноги на землю опускаете. Один! А не десяток разрозненных! Еще раз!
Но, как он ни ругался, сам, как и прежде, от занятий не отлынивал: шагал, пел, замирал «на караул» вместе со своими подопечными. И только убедившись, что курсанты поняли, что именно от них хотят, требовал исполнения. Но всегда – безукоризненного.
За это его ненавидели.
– В соседнем отряде так не издеваются! Строевая строевой, но личного времени не лишают, да и увольнительных тоже. Можно подумать, их из его кармана оплачивают!
– Да в лейб-гвардию не взяли, вот и зверствует… другим туда дорогу перекрывает.
